Осознанные кошмары

На темной-темной улице в два часа ночи никого не было, кроме меня. Я вынужден выходить ночью на улицу, потому что никто дома не одобряет моих занятий. Они врут родственникам, будто я на летних каникулах, хотя я бросил университет еще весной. Сами они предпочитают ничего не слышать о том, чем я занимаюсь. Будь их воля, родители выкинули бы мои книги по магии еще когда мне было тринадцать. Но ничто не может помешать мне. Ни их непонимание, ни даже частичное одобрение, под которым скрывается желание придержать меня рядом.

Прямо за высотным домом, в котором я жил, стояло полуразрушенное двухэтажное здание с чердаком. Его отдали под снос несколько месяцев назад, жителей выселили, а сам домик разрушили, как могли. Разбили ступени в подъезде, завалили вход бетонными камнями. Половины комнат на втором этаже просто не существовало, так как пол в них проломили подчистую. Конструкция была непрочной, с опор свисали деревянные половые настилы. Я пошел к входу через темные деревья, остановился и вынул из рюкзака таблеточную свечку. Ветер задул сильным порывом огонек. Тогда я зажег снова, повернувшись спиной к ветру. Но сияние только накладывалось на темноту, нисколько ее не рассеивая. Никакой пользы не было от этого облака света, оно слепило глаза, и я шел в свете, как в темноте. Пламя становилось то ярко-оранжевым, то голубовато-эфирным. Оно предательски дрожало, колеблемое ветром. Не видя ничего перед собой, я поднимался по ступеням, пока не достиг второго этажа. Там я задул свечу. Все равно от нее был один вред. Вспомнив про дыры, я ухмыльнулся, решив, что будет весело сейчас сверзиться вниз. Моя нога наступила в пустоту, я ударился и стал падать, но успел зацепиться руками за пол. Заметив, что не лежу в пыли, на обгорелых балках первого этажа, я подтянулся и вылез. Мои пальцы впились в теплый вязкий воск зажатой свечки. Отряхнув руки, я положил таблетку в рюкзак. Это происшествие меня нисколько не смутило и даже, пожалуй, развлекло, хотя я и высказал про себя пару проклятий в адрес своего братца, по милости которого я мог так бесславно покалечиться. «А меня вот совсем не радуют твои сатанинские завывания! – сказал он. - Иди куда-нибудь, в лесок, на природу, и там себе кричи, сколько хочешь!» «Да-да-да, - подумал я, разглядывая свой новый «храм». – Очень хорошо, раз я сам такой страшный сатанюга, то мне нечего и некого бояться».

Я стоял на жалком островке, окруженном огромными дырами. Перед пустым окном, из которого лился оранжевый свет фонаря. Лестницы за моей спиной вели на первый этаж и на чердак, который я, кстати говоря, не проверял на наличие ночных гостей. Но это не имело никакого значения. Занятно, я подумал, что другие на моем месте ушли бы отсюда, забросив свою идею. Но какой смысл в благоразумии, если оно перекрывает остальные блага? Я начал с Малого Ритуала Пентаграммы. Мой голос звучал решительно и почти угрожающе. Белые сияющие линии пентаграмм мелькали в темноте. Они разрезали темноту, как всполохи молний. Полагаю, именно такими ассоциациями я вызвал грозу одним утром. Пространство дрожало, двигалось, словно марево. Таинственные шорохи навели меня на мысли о том, что мне неизвестно, почему стены одной из комнат на первом этаже закоптились. Был ли здесь пожар? Погибли ли люди? Есть ли здесь призраки? Увижу ли я их? Какая разница, ведь я должен быть страшнее любого призрака. С каждым моментом я чувствовал все большее очищение, бесстрашие и непоколебимую уверенность. Даже если бы с чердака спустилась целая компания грязных заспанных и очень заинтересованных мужиков, я встретил бы их усталым вздохом, и мне ничего не оставалось бы, кроме как спокойно дать им отпор.

- I.N.R.I. – Я стоял перед пропастью и чертил буквы большим пальцем правой руки. Они были даже скорее красными, чем белыми и блестящими. Голос поднимался из самого живота, вибрировал в груди и в горле. Он словно уходил вверх, в самую макушку, и в то же время создавал напряжение в воздухе. – Вторая – Нун – Скорпион Апоп Разрушитель. – Я все смотрел в пропасть, и подумал, что при определенном успехе после этих слов здание должно рухнуть. Этого не случилось. Взяв с пола рюкзак, я направился к выходу, вспоминая про третью силу Сфинкса, «Сметь». М-да, с тем, чтобы Сметь, у меня явно не возникнет проблем, при таких-то жизненных условиях. Ухмыляясь, я вышел на улицу и пошел домой, не оборачиваясь на странные шорохи за спиной. Мне было попросту плевать, кто бы это ни был. Пусть живой, пусть мертвый. Я просто делаю, что должен, и преодолею каждого, кто станет препятствием.

Дома при тщательном осмотре оказалось, что я ободрал руку и обе ноги, пока падал. Не впечатленный этими повреждениями, я пошел злобиться в свою комнату, выключил свет и забрался на кресло. Глядя в одну точку, я грыз большой палец и вспоминал все передряги, которые перенес с легкой руки обывателей. Они не дают мне заниматься. Вечно мешают. Я бы сейчас с удовольствием загипнотизировал их и съел! Но первого не умею, а второе невозможно. В своих осознанных сновидениях я бог. Я усмиряю толпы, одним словом могу остановить целую армию. Взглядом заставляю подчиняться взбунтовавшихся. Они стоят в ряд и наблюдают, как я преобразовываю их мир, превращая день в ночь, осень в лето. В моих осознанных сновидениях люди готовы встать предо мной на колени, но в реальном мире я натыкаюсь на запреты и насмешки. Но ведь все должно быть иначе!

Я встал с кресла и пошел спать. Перед закрытыми глазами, на черном фоне пробегали разноцветные светящиеся полосы. Я составлял из них разнообразные геометрические фигуры, которые преобретали цвета и объем, как только я отключился от своих проблем. В теле обнаружилось второе дыхание, отличное от того, что обеспечивают легкие. Оно раскачивало меня из стороны в сторону. Мою голову наполнил гипнагогигческий бред. Логике не поддавался ни один сюжет, но все в них было связано. Я слышал, как парень жаловался своему другу, что не может говорить о том, чего нет. Его друг очень испугался: «Как? Ты не можешь говорить о том, чего нет?» Нельзя воспринимать этот диалог и этот ужас всерьез. Я знал, что так можно сойти с ума. Это ощущение, словно съезжаешь с катушек, знакомо любому эмпату, оказавшемуся в обществе психически больных: затуманенные разум, боль от каждой мысли, ломающей мозг, измученность, страх никогда не стать снова нормальным, и слышать, видеть лишь безумный обман. Так сходят с ума, если долго не спят. Нет ничего ужасней для слабой психики, чем пытка отсутствием сна. Но, если хочешь научиться входить в ОС непосредственно из состояния бодрствования, нет ничего эффективней и быстрее.
Я видел морского царя с плавниками вместо усов. Огромные песочные часы, в которых перевернутый город со всеми его зданиями рассыпался по песчинкам. На корпусе часов стояла выгравированная надпись: CIVILIZATION. «Время цивилизации истекает», - понял я. Картинка сменилась на открывающуюся дверь. Я вошел внутрь и понял, что успешно пробрался в сон, не потеряв осознания.

За столом сидели мои родители и пили чай. Брат стоял у раковины и полоскал чашку, не забывая при этом о чем-то с апломбом разглагольствовать. Да, это была полная копия моей кухни и моей семьи.

С легкой улыбкой на губах я подошел поближе и спросил у родителей:

- Вы знаете, что это сон?

- Сон? – они переглянулись. – Что ты, Симон? Перезанимался?

Конечно. Никогда не верь, если кто-то говорит: «Ты не спишь». Этим подлым существам только и нужно, чтобы ты не узнал правды и не получил власти, превышающей их собственную. Хотят, чтобы все были рабами, такими же, как они. Никто не должен «выпендриваться».

Моя улыбка стала шире. Гипнос уже не раз подкладывал мне такую свинью. Ему прекрасно известно, что человек доверяет родным и друзьям. Использовать их образы – наилучший ход, чтобы обмануть.

- Хорошая попытка. Но на этот раз не удастся.

- О чем ты? – удивилась мать.

Я подхватил их под руки и оторвался от земли. Родители закричали. Брат сорвался с места и стал тянуть меня вниз за ноги.

- Отстань, дурацкая копия! – рявкнул я и ударил брата ногой в живот. Он отлетел и согнулся пополам. Странная реакция для персонажа из сна.

- Вот видите! Мы не спим! Это сон!

Но мне не отвечали. Отец хватал ртом воздух и в ужасе пытался притянуться к полу. Мать обмякла в моих руках, я не удержал, и она упала на пол.

- Ублюдок! Таки довел до инфаркта! – поднялся брат и налетел на меня. Я так удивился, что ничего не успел сделать и схлопотал кулаком в глаз. Ничего не оставалось, кроме как проткнуть врага пальцем, скрутить в бублик и запустить в стену. Масса из кожи так и осталась лежать в углу. Но он должен был исчезнуть!

- Отпусти меня, чудовище!

От растерянности я расслабил руку, и папа упал.  - Чудовище! Зачем мы тебя растили? Чтобы ты изничтожил всю свою семью? Ну скажи?

В его голосе было искреннее непонимание. Он ждал от меня ответа.

- Я только хотел показать вам чудо. Я хотел провести вас в сказку… - покачал я головой.

- Добился своего?! – Отец теребил руку матери, мечтая отыскать в ней пульс. Я никогда не видел его в таком отчаянье. Впрочем, может, он никогда не показывал мне.

- Хочу проснуться. Это просто кошмар. Осознанный кошмар, да-да-да, - бормотал я, приближаясь к тому, что раньше было моим братом. – Слишком извращенный осознанный кошмар, каких я не видел.

Плавленая кожа как будто была уродливым бугром вздувшегося линолеума. Страшно поверить: я уничтожил то, что ненавидел, и больше не могу испытывать к нему злобы.

- Мне нужно проснуться, - я кивнул и вышел из кухни, оставив за своей спиной самое неприятное из возможного – своего отца, абсолютно сломленного, сломленного по моей же вине. Никогда не хотел убивать его.

Если пробудить физическое тело, то проснешься. Можно кричать так, что физические связки напрягутся. Но нет никакой гарантии, так что попробую по-другому – просто изнасилую кого-нибудь.

Выпрыгнув из окна комнаты, в которой заснул, я оказался на улице. Там не было никого, кроме парочки, что шла под ручку, не разговаривая между собой. Я стремительно подошел к ним и, взяв девушку за руку, сказал: «Пойдем».

Она сделала ко мне шаг, не оказав никакого сопротивления. Но с ее ухажером возникла проблема. Со словами: «Эй, куда это?!» он рванул меня за руку. «Стой», - сказал я спокойно и твердо. Он послушно остался на месте. На игры с этой девушкой у меня не было времени. Рядом с подъездом стояла лавочка. Я усадил девушку на нее и быстро раздел, но, что бы я ни делал, что бы ни приказывал ей, все равно не просыпался. Проходившие мимо люди встали в ступор, увидев такой разврат на улице, и начали возмущаться. Мужчины похватали, что у них было, и налетели на меня, чтобы избить, но я резко взлетел в небо, и они не смогли меня достать. Я оставил их и полетел над точной копией города, в котором живу.

Я всегда боялся заблудиться в ловушках сна, но не думал, что ситуация окажется такой ненормальной. Быть может, стоит закричать? Я завопил, что было мочи, но так и остался в небе над городом. Что ж, это не последний способ проснуться. В таких делах спасает неадекватная реакция. Зачем мучить человека, если он при этом не страдает? Правильно, я должен повести себя неадекватно и найти выгоду в создавшемся положении. Раз нельзя проснуться, то это очень даже хорошо. Я могу получше исследовать возможности ОС.

- Торвальд! – крикнул я. – Торвальд, друг мой!

Сейчас, он должен откликнуться. Да, я слышу его голос в своей голове. Но почему в голове, а не снаружи? Он рассказывает мне о том, как его достала учеба в университете, и что я, гад такой, не захожу к нему в гости. Я не просто гад, Торвальд, я убийца и насильник. Голос замолчал. Опустившись на землю, я сел посреди городской площади. Люди косились на меня, но я всегда плевал на неосознанных – перед ними вовсе не нужно «вести себя подобающе». Ведь это плод моего воображения. Гниющий плод. Но почему я не просыпаюсь? Почему меня не кидает из места в место? Почему я не просыпаюсь в своей кровати по сотне раз? Очень нетипичная ловушка сна. Может, никакая и не ловушка, а капкан? Я попался, и не отключусь, пока не потеряю много крови?

- Вот он, держите!

Отовсюду раздался топот ног и вой сирен. Люди в форме и несколько добровольцев бежали ко мне.

- Отстаньте, - рявкнул я, глядя исподлобья.

Но они были так испуганы, а я совсем не был уверен, что правильно воспринимаю происходящее. В меня начали стрелять. Я подпрыгнул и приземлился на крыше торгового центра. Этот мир абсолютно свихнулся. Они собираются взять меня, предпочтительно мертвым. Но мне известно, чего они хотят. Хотят вымотать меня, чтобы я не мог повелевать ими. А потом запудрят мозги, словно я их раб, посадят в коробку и будут понукать. Нельзя допустить этого. Да, обрушу на них свой гнев, а потом спрячусь где-нибудь.

- Ночь! – приказал я. Небо стало темным. Я бросился с крыши и перебил всех, кто хотел убить меня. Как же легко крошатся человеческие тела, если представлять их печеньем! Площадь покрылась кровью и внутренностями. Словно черный вихрь, я унесся так же стремительно, как и налетел. Было лишь одно место, куда я мог пойти – мой храм, мой заброшенный, разрушенный дом. Не я его разрушил! Нет, здесь нет моей вины.

Пролетев сквозь этажи, я попал на чердак и сел в темном углу.

Как долго длится этот осознанный кошмар? Быть может, мое тело уже похоронили, и я очнусь в гробу, где заканчивается воздух и меня едят черви? А может быть, я не проснусь никогда. Потому что не сплю.

© Eric Midnight, Teurgia.Org