--- Оглавление ---

От издателя к читателю

Так было принято среди всех моих достойных Братьев, почтивших в свое время наш Цех написанием Книг Конституций или карманных Руководств для Вольных Каменщиков, представлять долгую и располагающую к себе историю происхождения Масонства от сотворения мира до времени написания ими этих сочинений, а именно от Адама к Ною, от Ноя к Нимвроду, от Нимврода к Соломону, от Соломона к Киру, от Кира к Селевку Никатору, от Селевка Никатора к Августу Цезарю, от Августа Цезаря до смутного времени готского завоевания и далее, вплоть до возрождения преемственности Августов и т.д. и т.п. И там они представляли нашему вниманию описание, как в былые времена начертывали, изображали, планировали, размечали, возводили и строили храмы, башни, города, замки, дворцы, театры, пирамиды, монументы, мосты, стены, колонны, дворы, залы, укрепления и лабиринты, включая столь знаменитый Фаросский маяк и Колосса Родосского, а также многие другие удивительные творения Архитекторов, к великому удовольствию читателей и к вящей славе Франкмасонства.

Призвав на помощь старинное изречение, гласящее: «Лучше вовсе не жить, чем прозябать в неизвестности», - я решился составить историю Франкмасонства, которой надеюсь по-новому порадовать мир, и дабы выполнить сие великое предприятие, я приобрел все многочисленные Истории, Конституции, карманные Руководства и иные источники (по теме), существующие ныне на английском языке.

В качестве следующего шага я обзавелся достаточным количеством перьев, чернил и бумаги. Покончив с этим, я немедленно вообразил себя Историком и вознамерился проследить истоки Масонства не до одного лишь Адама, заседавшего в лесной своей Ложе в Раю, но также и сообщить нечто об истории Цеха еще до Сотворения Мира. В качестве должного фундамента я разложил вокруг себя, чтобы в любую минуту иметь к ним простой и быстрый доступ, следующие работы: прямо передо мной – д-р Андерсон и г-н Спрэтт, по правую руку – д-р Д‘Ассиньи и г-н Смит, по левую руку – д-р Дезагюлье и г-н Пеннелл, позади меня – г-н Скотт и г-н Лион. Список того, что часто называют «Изначальными Конституциями» (по слухам, оригинал находится в собственности г-на Джона Кларка из Парижа) и другой список не меньшего объема, составленный в Англии, а также брошюру, изданную во Франкфурте, что в Германии, я, завернув в выпуск «Public Advertiser» от 19 октября 1753 года, забросил под стол.

Расписав перо, я начертал первую строчку, ни в чем не уступавшую началу суры из Корана, и продолжил писать живописными росчерками самым цветистым образом, и всего лишь за несколько дней написал первый том Истории масонства, содержавший полный и подробнейший отчет обо всех предприятиях первой Великой Ложи, в особенности об исключении провинившихся ее членов, как пишет о том г-н Мильтон¹. К тому времени я уже вознесся в собственных глазах превыше Иосифа [Флавия], Стэкхауса и всех прочих историков, которых только может припомнить любезный Читатель. И коль скоро я собрался явить миру Историю франкмасонства, начиная за несколько лет до Сотворения Мира, я и не сомневался, что труд мой проживет, по крайней мере, лет около двух тысяч после Всеобщего Конца.

Возможно, кое-кто из моих Читателей (я имею в виду тех, кому лучше других знакомы мои способности) скажет: «В нем больше чванства, нежели ума, а ежели говорить об образовании, то ему оно так же чуждо, как Франкмасонство – женщинам, и вместе с тем ему пришла в голову фантазия считать себя Историком и ожидать признания себя великим человеком…» и т.д.

Истинно такое мнение или ложно, мне это, честно говоря, все равно, поскольку миру надлежит понять, что (несмотря на то, что секрет Вечного Движения все еще не раскрыт) все люди всегда обладали, обладают ныне и не перестанут обладать впредь Вечным Соображением².

Более того, из книг нам известно, что нижеперечисленные Личности, столь прославленные в Истории, не только были бедны, но многие еще и достаточно низкого происхождения. Мудрейший философ Сократ был сыном нищего резчика по камню; поэт-трагик Еврипид также был сыном бедных родителей, равно как и Демосфен – светоч греческого ораторского искусства; Вергилий, знаменитый римский поэт, был сыном нищего горшечника из Мантуи; Гораций, несравненный лирик, был сыном полкового трубача; Тарквиний Приск, римский Царь, был сыном купца, а другой римский Царь Сервий Туллий был прижит отцом от рабыни; Септимий Север, по слухам, также происходил из самых низов; Агафокл, царь Сицилийский, был сыном горшечника; Элий Пертинакс³ был бедным ремесленником, а некоторые говорят – просто торговцем деревом. Родители Венадия Бассия были очень бедны, а происхождение Арсака, царя Парфянского, было столь таинственно и сокровенно, что никто из живущих не мог сказать, кто были его мать и отец; царь Египетский Птолемей был сыном оруженосца в воинстве Александра Великого; император Диоклетиан был сыном писца, а император Валентиниан – веревочника, император Проб – садовника, а про родителей Марка Аврелия никто из историков не знает достаточно, чтобы написать что-то определенное; Максимин был сыном кузнеца, а некоторые пишут – колесничных дел мастера; Марк Юлий Лициний был сыном пастуха, а Бонос – бедного школьного учителя. Маврикий Юстин, предок великого Юстиниана, равно как и Галер, были пастухами; Папа Римский Иоанн XXII был сыном башмачника, а Папа Николай V – уличного торговца маслом и яйцами. Папа Сикст IV был сыном моряка, а Ламиссио, король лангобардов, был сыном уличной девки, которая младенцем бросила его в пруд, откуда достал его король Агельмунд. Примислав, король Богемии, родился в семье местного крестьянина, великий Тамерлан был пастухом; Гай Марий, семикратный консул Рима, был рожден в нищете в деревне Арпин, в то время как Марк Туллий Цицерон, консул Рима и проконсул Азии, - в Туриоле, что под Арпином, и от самых нищих родителей, какаих можно представить; Вентид, полководец и консул Рима, был сыном погонщика мулов, а Теофраст – починщика старой одежды и старьевщика, и т.д. Я встречал и многих других, живущих в не столь отдаленные времена и в не столь от нас отдаленных, как Пекин, местах, кого предпочли возвести на высокие посты и поручить им значимые должности, свидетельствующие о высочайшем к ним доверии, о великой чести, в то время как сами они не могут и претендовать на звание людей смелых, умных, образованных или даже честных; а посему, по должном рассмотрении нашего дела, я смиренно уповаю на то, что не будет сочтено уголовным преступлением то, что и я также обладаю своим собственным вечным Соображением, никоим образом, тем не менее, не стремясь попрать ничьи иные права.

Мне кажется, я утомил моего Читателя, и если так, смиренно прошу у него прощения за такое долгое отступление. Но вернемся к теме. В то время, как ум мой был совершенно поглощен созерцанием моего величия как Историка и т.д., я постепенно погрузился в своего рода дремоту, и мне привиделось, что в комнату мою вошли четверо. Одежда на них была древнего покроя, а говорили они, мне показалось, по-еврейски, по-арабски или по-халдейски, и на этом языке обратились ко мне, а я немедленно ответил им на языке жестов. После определенных церемоний вежливости я вопросил их об их именах и месте, откуда они пришли, на что один из них ответил мне (по-английски): «Мы четверо Братьев, и следуем мы из святого Града Иерусалима. Зовут же нас Шалом, Ахиман, Ахав и Талмон». Услышав имена Спутников, пришедших из Иерусалима, я вопросил их, не расскажут ли они мне про Соломонов Храм, на что мне ответил старший из них – Шалом, который сказал: «Мудрый Царь Соломон, Великий Мастер во Израиле, назначил нас старшими Привратниками при Храме в тридцать второй свой год, в двенадцатый год своего правления, в год от Сотворения Мира 2942-й, а посему мы можем всё рассказать про это чудесное творение, а равно и про искусных Мастеров, его исполнивших».

Сколь же велика была моя радость при встрече с этими Братьями, от которых уповал я обрести великое Знание! Его явно сообщили им те многие века, что они прожили, ежели память их хранила им верность. По некотором размышлении я сообщил им, что пишу Историю Масонства, в чем попросил у них помощи и т.д.

«Историю Масонства! - воскликнул Ахиман. – Со дня освящения Святого Храма и по сей день не видел я истории Масонства, хотя многие пытались (или притворялись, что пытаются) описать длину, ширину, высоту, вес, цвет, форму, очертания и материал, из которого сделаны были все вещи как в Храме, так и вне его стен, а также пытались описать духовное этих предметов значение – словно они могли проникнуть в замысел того, кто управлял строительством или хотя бы видел его завершенным. Уверяю тебя, однако, что никто из этих описателей ни разу не видел Храма, и даже не приближался к Иерусалиму и на тысячу миль. По правде говоря, - продолжал он, - был там один, по имени Флавий (кажется, он был воином), который записал много всего про Храм и про все вокруг него, и еще одного такого описателя звали Джерри. Было и еще двое, чьи имена я запамятовал, но помню, что у одного часты были видения, а второй очень преуспел в собирании после Вавилонского пленения хороших старинных писаний.

То были единственные из людей, кто много и хорошо писал на эту тему, но даже если собрать вместе все ими написанное, этого не хватит даже на введение к общей Истории Масонства. Однако во имя твоего наставления мы сейчас предоставим слово уважаемому Брату, который сообщит тебе во всех подробностях всё, что нужно для воплощения славного твоего предприятия». И лишь он закончил говорить, как тут же предо мною возник хмурый старый господин с длинной бородой; на нем был расшитый ефод, а на груди – золотая пластина, украшенная двенадцатью драгоценными камнями, расположенными прямоугольником. Мне сообщили, что эти драгоценные камни суть рубин, топаз, изумруд, карбункул, сапфир, алмаз, яхонт, агат, аметист, хризолит, оникс и яшма. На этих камнях были вырезаны имена родоначальников Двенадцати Колен: Рувим, Иуда, Гад, Завулон, Симеон, Дан, Асир, Иосиф, Леви, Неффалим, Иссахар и Вениамин.

Когда он вошел, четверо Спутников приветствовали его как старшего, а что касается меня, сияние его наперсника слепило мне глаза настолько, что я не мог и поднять на него взгляд. Но потом Ахиман дал ему понять, что местные жители слабы глазами, и он немедленно прикрыл свой наперсник, тем самым позволив мне не только внимательнее его рассмотреть, но и приветствовать настолько почтительно, насколько я только мог. Склонившись в земном поклоне, я протянул ему первый том Истории Масонства, уповая на то, что он окажет мне честь, прочтя его и оказав мне помощь в дальнейших трудах. Он милостиво принял у меня книгу и прочел ее всю, пока я в нетерпении ожидал его мнения о прочитанном, которое в конце концов (когда я уже совсем истомился ожиданием) свелось ко всего лишь одной-единственной древней иудейской пословице, которую мне Ахиман перевел так: «Ты глубоко нырнул, но вынес на берег лишь старый черепок». Как бы то ни было, он взял меня потом за руку и произнес: «Сын мой, если ты хочешь этого, тебя научат, и если ты воспользуешься своим разумом, обретешь и ум; если ты полюбишь слушать, непременно обретешь (Учение), и если наслаждение твое – слышать, обретешь и мудрость. Пусть твоя История Масонства и недостойна доброго слова, ты можешь написать много других полезных вещей для Братства».

«Неоспоримо, - продолжил он, - что Франкмасонство существовало с Начала Времен (хотя и не обязательно под этим именем), что это священный Господень Дар людям; что Каин и строители Града сего не были знакомы с сокровенными таинствами Масонства; что в начале Потопа в мире было всего четверо Вольных Каменщиков; что один из четверых, пусть и второй сын Ноя, не был Мастером этого Искусства; что ни сам Нимврод, ни единый из его каменотесов ничего не понимал в этом деле; что настоящих Мастеров можно было по пальцам одной руки пересчитать (даже) на строительстве Соломонова Храма. Отсюда становится ясно, что в то время это Таинство было сообщено лишь немногим; что при строительстве Соломонова Храма (и не раньше) обрело оно имя Франкмасонства, поскольку в то время величайшими каббалистами в мире были Каменщики Иерусалима и Тира; что Таинство это, по большей части, справлялось Строителями с самых времен Соломона; что сотни людей именовались (в Историях Масонства) Великими Мастерами и т.д. по той лишь единственной причине, что они отдавали распоряжения при строительстве Домов, Башен, Замков или каких-либо иных Зданий (или, например, позволяли Каменщикам возводить их на своей земле и т.д.), в то время как память о тысячах верных Мастеровых истерлась в веках». Следовательно, как он дал мне понять, в настоящее время такие Истории не имеют никакой ценности для Общества, и далее заметил, что Способ учреждения новых лож, старые и новые регламенты и т.д. были единственными и самыми полезными вещами (в Масонстве), которые следовало бы записать. Тогда я спросил его, следует ли включать сюда также и песни. И вот каков был его ответ:

«Если поставили тебя старшим⁴ на пиру, не возносись; будь между другими как один из них: позаботься о них и потом садись. И когда  все твое дело исполнишь, тогда займи твое место, чтобы порадоваться на них и за хорошее распоряжение  получить  венок. Разговор  веди  ты,  старший,  -  ибо  это прилично тебе, - с основательным знанием, и не возбраняй музыки. Да будут во всякое время одежды твои светлы»⁵.

И как только произнес он последние слова, я был разбужен маленьким щенком, который вбежал в комнату, пока я спал, и, схватив мои бумаги, немалое их количество съел, а теперь резвился у моих ног, терзая и разрывая остальные.

Не могу найти слов, дабы выразить свои горе, печаль, недовольство и досаду при виде Краха всей своей работы, которая, как я предполагал, переживет Время.

Как обезумевший (что было отчасти и правдой) бросился я к хозяину собаки и немедленно потребовал у него удовлетворения. Он пообещал мне повесить дворняжку, но в то же время он с какой-то стати счел, что, поступив так, он обяжет меня значительно более того, чем сам был мне обязан в связи с этим событием.

Короче говоря, я счел все это дурным Знаком, и приснившийся мне сон оказал столь значительное влияние на мой Разум, что суеверие возобладало надо мной и велело мне уклониться от принятого моими достойными Предками образа действий, в противном случае я непременно опубликовал бы Историю Масонства. Но поскольку все случившееся есть скорее случайность, чем намеренный проступок, надеюсь, Читатель снисходительно отнесется к ней.

На нижеследующих страницах я привел лишь то, что является неоспоримыми Истинами, которые Читатель найдет (при должном их соблюдении) в высшей степени полезными для Братства, равно как и для сотен и сотен тех, кто не состоит в Обществе, для последних – потому что всё это (до некоторой степени) наглядно укажет им на собственную их неразумность, с которой насмехаются они над Обществом, основанным на Истинах Религии, Нравственности, Братской Любви и доброго Товарищества; а тем из них, кто обладает более утонченной и возвышенной натурой, [эта книга] даст Возможность изучить самих себя и рассудить, насколько обладают они должными качествами истинного Вольного Каменщика, прежде чем подавать прошение о вступлении в Общество.

Насколько удалось мне мое предприятие, мне не известно; но коль скоро намерения мои – добрые, я уповаю на то, что Братья мои, и прочие, станут судить меня по желанию, а не по исполнению, и примут сей труд как лепту вдовицы, что было бы воистину наилучшим вознаграждением для того, кто

Со всем должным уважением остается

Весьма обязанным любезным Читателям,

Покорнейшим их слугой

L. D.

1. - Имеется в виду сочинение «Потерянный Рай». – Прим. перев.

2. - В оригинале «perpetual Motion» - «perpetual Notion». – Прим. перев.

3. -   Ошибка: Публий Гельвий Пертинакс был избран императором после убийства Луция Элия Аврелия Комода, откуда и путаница в именах. – Прим. перев.

4. - Англ. «Master». – Прим. перев.

5. - Сирах., 32; Екклес., 9. – Прим. перев.