--- Оглавление ---

Часть 1

Перед началом церемонии проводится ритуал возобновления (открытия) работ капитула, согласно приведенному ниже церемониалу. На ритуале возобновления работ исключается присутствие непосвященных. В случае если церемония проводится в церкви или в доме усопшего, работы капитула возобновляются в зале собраний капитула, а затем рыцари ритуальной процессией перемещаются к месту расположения гроба с телом усопшего. В случае если церемония проводится в зале собраний капитула, рыцари могут провести ритуал возобновления работ в другом помещении, пока в зале собраний собираются остальные участники церемонии (непосвященные), а затем перейти в зал собраний ритуальной процессией.

Мастер:  Братья, вновь Смерть призывает нас возобновить наши труды. Прошу вашей помощи в исполнении печального обряда погребения. Займите места (стучит 1 раз). Брат Первый Страж, распорядись увериться в том, что капитул должным образом покрыт извне.

Первый Страж: Брат Привратник, уверься в том, что капитул должным образом покрыт извне (исполняется).

Привратник: Брат Первый Страж, капитул должным образом покрыт извне.

Первый  Страж: Весьма Мудрый Мастер, капитул должным образом покрыт извне.

Мастер: Брат Первый Страж, прошу тебя исполнить второй твой долг и увериться в том, что все присутствующие суть истинные и законные Рыцари Розы и Креста, для чего призови на помощь брата Второго Стража.

Первый Страж: Брат Второй Страж, прошу твоей помощи на Юге.

Оба Стража проходят по вверенным им колоннам и проверяют присутствующих обычным образом, затем возвращаются на свои места. 

Второй Страж: Брат Первый Страж, все пребывающие под сенью колонны Юга суть истинные и законные Рыцари Розы и Креста.

Первый Страж:  Весьма Мудрый Мастер, все пребывающие под сенью колонн Севера и Юга суть истинные и законные Рыцари Розы и Креста.

Мастер: Займите места, братья. Который час, брат Первый Страж?

Первый Страж: Весьма Мудрый Мастер, настал час тьмы и печали. Еще одна звезда погасла, и сердца братьев омрачены печалью.

Мастер: Любезные братья мои, всякое удобство, нами в сем мире ощущаемое, длится лишь миг – и тут же обращается печалью или же скукою. Мимолетно проносятся они, или же длятся чересчур долго, подобно грехам человека порочного; мы подобны тени преходящей, слову произнесенному, сну, от коиего пробудились. Брат Первый Страж, что привело нас сюда в сей день?

Первый Страж: Весьма Мудрый Мастер, то смерть брата нашего……………

Мастер: Да, это суждено и каждому из нас! И мы умрем, и прервем все раздоры и ссоры наши, и прегрешения наши пресекутся последним судилищем. Любезные братья, никто из вас не есть истинный и законный Рыцарь Розы и Креста, покуда Смерть и бренные останки сего смертного пребывают с нами. Брат Первый Страж, в чем наставляют они нас?

Первый Страж: Весьма Мудрый Мастер, они наставляют нас в скоротечности и зыбкости жизни человеческой, призрачности судьбы его, а также в том, что всем нам суждено обратиться прахом и впасть в забвение, но что, тем не менее, надлежит всем нам неустанно хранить нерушимую верность, охранять ближних наших в сей день и служить достойным и возвышенным целям, дабы обращать плачевное положение наше к своему благу, дабы стала неизбежная судьба наша необходимой религией нашего бытия.

Мастер: Брат Второй Страж, чего просят у нас посетители, собравшиеся в сем месте?

Второй Страж: Весьма Мудрый Мастер, они просят нас исполнить последний наш долг милосердия и братства. Брат наш уснул, и нам надлежит поместить его в лоно матери его, с честью и с печалью погрести его с должным соблюдением наших древних и достойных таинств и церемоний, по законам Ордена Вольных Каменщиков, по обычаям нашего капитула и по традициям истинного рыцарства.

Мастер: Вновь ощущаем мы жестокую длань горя, и мрак Смерти вновь окутал нас. Возобновим же труды наши, дабы исполнить последний долг любви и братства перед тем, кто прежде нас перешел в обитель вечного молчания!

Первый Страж: Братья долины Севера, прошу вас помочь Весьма Мудрому Мастеру в возобновлении работ сего капитула, дабы исполнить последний наш долг любви и братства перед усопшим братом нашим!

Второй Страж: Братья долины Юга, прошу вас помочь Весьма Мудрому Мастеру в возобновлении работ сего капитула, дабы исполнить последний наш долг любви и братства перед усопшим братом нашим!

Мастер стучит 2 раза и 1; Стражи поочередно повторяют этот стук за ним. Мастер встает.

Мастер: Встаньте к порядку, братья! (исполняется под знаком Доброго Пастыря) Братья мои, повинуясь воле Всевышнего, почитая Его Творцом и Предержителем нашим, уповая на отческую милость Его, приступим же к тому, что велит нам долг наш. Во Имя Господа и апостола Его Святого Иоанна объявляю работы сего капитула должным образом возобновленными. Приступим же к исполнению последнего долга нашего!

В случае если церемония возобновления работ проводилась в отсутствие гроба с телом усопшего, формируется ритуальная процессия братьев, которая следует в зал собраний, в церковь или дом усопшего.

В зале собраний капитула офицеры занимают свои места. В церкви или в доме усопшего офицеры занимают положение, как можно более приближенное к их законным местам в капитуле, сообразуясь с условиями и обстоятельствами.

Мастер: (встает) Смерть и усопший снова с нами, братья мои, и снова наставляют они нас в скоротечности и зыбкости жизни человеческой, призрачности судьбы его, призывая нас исполнить последний наш долг любви и братства перед усопшим братом нашим! Вновь и вновь оплакиваем мы утрату брата нашего, уснувшего сном, от коиего нет пробуждения.

В знак глубочайшей веры своей погребем же друга и брата нашего с честью на наш счет, в соответствии с состоянием и положением нашим, сделаем это в зримый знак того, как ценим мы добродетели его и как стремимся следовать в них доброму его примеру. Торжественная и достойная погребальная церемония есть доброе выражение братской любви нашей к сей отлетевшей душе, значения и веса сего брата в нашем обществе, - да будет она должным образом оценена всею природой и в обычаях людских и общественных. Отдадим должное обычаю, славе, природе и гражданским властям, а также чести всех усопших братьев и друзей наших, ибо плачевен удел того человека, кто умрет – и никто, кроме ближайших родственников, не прольет по нему ни слезинки и не издаст горестного вздоха.

Оплакав его, соберемся же с силами для погребения, уложим возлюбленную нами голову уснувшего брата нашего на отведенное ей изголовье узкого ложа и произнесем над нею слова прощального ритуала, горестно, достойно и милосердно, имея перед глазами пример всех народов всех стран и всех времен, ибо против правил чести и порядочности такового ритуала не провести. Да будет погребен брат с почестями, не как человек неизвестный и недостойный, но как истинный и законный рыцарь, под звуки торжественного погребального гимна и в ходе торжественной церемонии (музыка).

Братья мои, мертвое тело брата нашего………. лежит ныне пред нами, постигнутое неумолимой судьбою, рано или поздно каждому из нас сужденной, и ни заслуги наши, ни добродетели, ни богатство, ни звание, ни слезы друзей наших, ни страдания любящих близких не в силах ее отвратить или отсрочить; тело сие собою самим в коий раз преподает нам тот огромной важности нравственный урок, все равно нами забываемый, что всякому предстоит жить в доме тьмы и бесчестия, что тело наше станет убежищем червей, но что душа наша станет лишь тем, чем мы сами определили для нее стать здесь, на Земле, ибо лишь мы сами выбираем, как нам жить здесь – хорошо или плохо. Скоротечны мгновения жизни нашей; ангелы ведут им счет, пока не прозвенит погребальный колокол, возвещая всем близким, что нас нет более, что мы умерли, а когда-то предстоит умереть и им самим; и от этой судьбы нет ни избавления, ни промедления сему суду.

Брат Первый Страж, каков наш первый долг в сей час постигнувшей нас скорби?

Первый Страж: Весьма Мудрый Мастер, первый долг наш есть смириться безропотно с судом Отца нашего небесного, почтительно склонить пред Ним головы, признавая, что все, Им судимое, беспредельно мудро и праведно, а также искренне веровать в неисчерпаемую милость Его.

Музыка.

Первый Страж: Воззову ко Господу, к Нему обращу свое дело, Кто творит дела великие и неисповедимые, Кто чудеса творит без числа. Бог восставит душу мою, Он ведет меня тропою праведных во Имя Свое.

Второй Страж: Истинно! И если пройду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, ибо Ты со мной, Твой жезл и твой посох, они укрепляют меня.

Первый Страж: Благо для человека – уповать и ждать во спокойствии спасения от Господа. Ибо не отвергнет Бог верных своих вовек.

Второй Страж: Он наказует страданиями, но Он же и сострадает в неисчислимых милостях Своих. Ибо наказует не по зловолию, не для того, чтобы опечалить сынов человеческих.

Мастер: Брат Второй Страж, каков второй наш долг в час сего несчастья?

Второй Страж: Весьма Мудрый Мастер, второй долг наш есть погрести тело нашего брата, по обычаям Ордена Вольных Каменщиков, памятуя неукоснительно, что, делая так, делаем это не для тела его безжизненного, точно срубленное дерево, но для бессмертной души его, ибо пренебрежение сими обычаями свидетельствовало бы о приверженности нашей земным страстям и забвении брата нашего, но то не так, и видит Бог, мы обязаны  оказать последние почести умершему, ныне более нас ко Господу приблизившемуся, ибо мы сами доселе в тенетах плоти нашей пребываем.

Музыка

Первый Страж: Узрите Око Господне, оно взирает на всех страшащихся Его, и пребывает на всех уповающих на беспредельную милость Его, дабы спас Он души их от смерти.

Второй Страж: Спасение праведников приходит от Господа, Он – сила их в часы испытаний.

Первый Страж: Истинно! Грядет воздаяние праведным во Господе, ибо Ему судить Землю.

Мастер: Сколь красноречивы, братья мои, бледные уста усопшего! Со страстию и убеждением, на коие не способны никакие уста человека живого, пусть даже слова их обретают силу пророческую, на словах или на деле, освященные пылающими угольями святого алтаря, возженными на нем самими ангелами Господними, сии мраморные уста глаголят нам проповедь, коию не претворить в слова. Сколь красноречиво вещают они нам о бесполезности в жизни всякого человека ложных устремлений, ненависти, зависти, соперничества и ссор, борьбы за власть и богатство, за пост и звание, за место под солнцем. Сколь безразличен ныне обладатель их к похвале и порицанию, к незаслуженному возвеличиванию и столь же незаслуженной травле, ко всему, чем могут вознаградить человека в земной жизни неправедные устремления его, ко всем признакам земного величия, ко всем красотам любви людской, - и ныне лежит он пред нами хладным восковым телом, не связанный более ничем ни с единой из душ живых.

Неоднократно слышали мы мудрую мысль, не становящуюся менее священной и мудрой от частого повторения: все люди равны пред могилой – и князь, и нищий, побираясь, пробравшийся на его подворье, и вояка, и миротворец, и счастливец, и несчастливец, и всеми любимый и каждым ненавидимый, и восславленный меж людьми, и подвергнувшийся гонениям. Здесь все они обращаются во прах, и атомы их распавшихся тел перемешиваются между собой в неустанном движении, переходя в иные формы материи; и лишь Господь и ангелы Его способны распознать души и отделить их одну от другой.

Да воззрятся и богатый, и жаждущий богатства на сии хладные и недвижимые останки и да помыслят о том, сколь мало будет им возмещение за все заботы и старания их, когда придет их смертный час, и у них не останется ничего, кроме этого, а близкие их скажут: «Он умер богачом». Ведь не возьмут же они с собой в могилу свои богатства, и не пустят их в дальнейший оборот после своей смерти. Лишь долг их пред справедливостью и добродетелью продолжит расти и далее.

Да воззрится на них человек суетный, дабы более не тратить ему впустую дни жизни его для того лишь, чтобы имя его люди вспоминали в связи с тем или иным годом; дабы не стараться во имя того лишь, чтобы на надгробии его начертали пышный титул и хвалебную эпитафию; ибо слава людская бренна и скоротечна, как слава римских императоров и азиатских царей; мрамор со временем рассыпается в пыль; и погребенный под ним остается лежать все в том же прахе, который более нельзя уж отличить от праха, покрывающего соседние надгробия.

Тяжек крест жизни нашей в сем мире смертных. Здоровье обращается в болезнь, надежда – в разочарование, смерть все ближе и ближе к нашему утлому паломническому челну, и где бы ни раскинули мы шатры наши, снова и снова уносит она от нас возлюбленных друзей наших.
Мы живем для того лишь, чтобы терять тех, кого любим, чтобы видеть, как друзья наши скрываются из виду, и новые и новые кладбища наполняются телами ушедших от нас, а в годы нашего детства на их месте шумели зеленой листвой густые дубравы или колосились золотистые поля. Повсюду вокруг нас, куда ни бросишь взгляд ночной порой, витают лики тех, кого мы любили и кто уснул вечным сном прежде нас, а ныне звездами сияют для нас на небосклоне. 

Да помыслят и горделивый, и суетный о том, как скоро заполняются в мире людей пустоты, образованные умирающими близкими нашими, как скоро Время залечивает раны, наносимые Горем сердцам самым нежным и любящим! И да постигнут они сей великий урок смирения, ибо все мы лишь атомы, частицы одной единой великой материи, капли одного, единого великого океана человечества. Кто вспомнит, до тех пор, пока весна не пробудит к жизни новую листву, хотя бы про один лист, осенью павший с хотя бы одного дерева для того, чтобы сгнить и рассыпаться во прах под зимним снегом?

То, что переживет наши тела: наши труды, наши слова, наши бессмертные мысли, наше влияние на жизнь вокруг нас и последствия наших работ в ее течении, - все это гораздо важнее для мира, который останется после нас, чем мы сами. Мы уходим. Нас забывают. А сотворенное нами остается жить после нас. Да постигнут все самовлюбленные, алчные и суетные тот великий нравственный урок, дабы впредь стараться жить так, чтобы продолжить жить и за гранью могилы.

Второй Страж: Жизнь наша – миг единый, и она тяжела и тягостна. И опасности подстерегают нас по обе стороны жизненного пути. Немногочисленны дни странствия нашего, и страшны, и всякий проживший долее других лишь лучше них познает страдания и печаль.

Первый Страж: Обдумывая мысль, мы умираем; бьют часы и возвещают нам наш час бессмертия. Мы говорим, и слова вырываются дыханием из наших ноздрей, и с каждым произнесенным словом у нас остается все меньше времени.

Второй Страж: Как облако собирается в небе и рассеивается вновь, обращаясь в ничто, так и всякий сошедший во гроб более не восстанет оттуда. Более не вернется он в свой дом, и родные стены более не узнают его.

Первый Страж: Мы живем в домах глиняных, утвержденных на песке, и мотылек способен обрушить их силой полета своего. Дни наши на Земле суть лишь тени. Скоро суждено нам отправиться туда, откуда нет возврата, в землю мрака и смертной тени.

Второй Страж: И средь сего, кому не ведомо, что десницею Господа сие предначертано, и в Его руке душа всякой твари живой и дух всего рода людского? Он не презирает и не ненавидит унижение униженного и не отвращает от него лика Своего, но если воззвать к Нему, услышит. Он спасет души наши от сил могильных.

Музыка.

Все:  «Господи! Ты нам прибежище в род и род. Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю и вселенную, и от века и до века Ты — Бог. Ты возвращаешь человека в тление и говоришь: «возвратитесь, сыны человеческие!». Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи.

Ты как наводнением уносишь их; они — как сон, как трава, которая утром вырастает, утром цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает; ибо мы исчезаем от гнева Твоего и от ярости Твоей мы в смятении. Ты положил беззакония наши пред Тобою и тайное наше пред светом лица Твоего. Все дни наши прошли во гневе Твоем; мы теряем лета наши, как звук. Дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим. Кто знает силу гнева Твоего, и ярость Твою по мере страха Твоего?

Научи нас так счислять дни наши, чтобы нам приобрести сердце мудрое. Обратись, Господи! Доколе? Умилосердись над рабами Твоими. Рано насыти нас милостью Твоею, и мы будем радоваться и веселиться во все дни наши. Возвесели нас за дни, в которые Ты поражал нас, за лета, в которые мы видели бедствие. Да явится на рабах Твоих дело Твое и на сынах их слава Твоя; и да будет благоволение Господа Бога нашего на нас, и в деле рук наших споспешествуй нам, в деле рук наших споспешествуй».

Музыка.

Мастер: Брат Обрядоначальник, прикажи рыцарям сего капитула окружить древним символом Ордена Вольных Каменщиков сие тело, вверенное нашим заботам братом, ныне ушедшим в землю вечного молчания.

Все присутствующие идут к алтарю и становятся вокруг тела, составляя равносторонний треугольник вершиной к Востоку, лицами внутрь. Мастер стоит на восточном его углу; Первый Страж – на северо-западном углу; Второй Страж – на юго-западном. Все скрещивают руки перед грудью и берутся за руки, составляя братскую цепь.

Все:

Родясь, лишь ускоряет бег

По жизни всякий человек,

Но смерть в конце пути.

Земной пленяясь мишурой,

Не ищем смерти мы порой,

Но как же не найти?

Жизнь наша – бурных рек вода,

Что в море канет без следа,

С ним слившись на века,

Чтоб гребнем взвиться над венцом

И митрой, и одним концом

Связать их – смерть легка.

Могучих рек спокойный ток

И бег ручьев незримый рок

В морскую гонит соль.

Пред смертью беззащитен всяк:

Богач в могиле, с ним – бедняк,

И нищий, и король.

О как же блекла мишура

Земная, коль пришла пора

Прервать пьянящий сон

И пробудиться по трубе,

И наконец сказать себе,

Что путь твой завершен.

Мастер: Братья мои, сколь милостив и удивительно милосерден Господь Предвечный, позволивший нам ныне собраться и совместно обратиться к Нему как к Отцу нашему, молить Его об избавлении и покое, поддержке и совете, здоровье и охране, избавлении и спасении! Ныне, коль скоро горе сие приключилось с нами, а Он заповедал в час горести и печали молить Его о вспомоществовании, испросим же Его силы и помощи нам в предприятии нашем и милости Его – тем, кто поражен горем гораздо более нас самих.

Все преклоняют правое колено.

Мастер (или Прелат): Отче наш, сущий на небесах, дарующий милости Свои и ниспосылающий милосердие Свое мерою милостей Своих, по потребностям нашим! Волею Своей призвал ты душу брата из братьев наших из темницы плоти его к Себе, и сердца наши исполнились скорби, и тяжкое легло на них бремя. Воззри же на нас и на тех, кого печаль сия постигла еще более, чем нас, с милостию и состраданием! Укрепи нас и их силою веры во всех напастях, ободри нас и их утешением святого упования во всех печалях! Да не ведет нас слабость наша к прегрешению мысленному против Тебя, да не склонят нас тяготы мира сего к ропоту и нетерпению. Исполни обетование Твое тем из родных и близких брата нашего, кто страдает и все еще неутешен, что сеющие во слезах пожнут в радости. Ты ниспослал нам страдания и горе во имя очищения нашего и укрепления в вере, сим даруя нам возможность в жизни исполнять все заповеди добродетелей, лишь коими обретаем милость пред лицем Твоим. Мы слабы, бренна плоть наша; легко сходим мы с тропы праведности уклоняемся от нее. Стань нам кормчим и силой нашей. Не нам, Господи, ратовать пред Тобою за брата нашего, Тобою забранного от нас. Он также один из склонных к заблуждению чад Твоих; суди ж его милосердно и праведно.

Да процветут труды наши во славу Твою и во исполнение добродетельных целей наших. Убереги нас от греха и укрепи нас в мире и святости, помоги служить Тебе благодарно и безропотно во все дни жизни нашей, и после смерти нашей распорядись нами по милости и по воле Твоим.

Все: Аминь. Да будет так!

Покой и мир нам суждены,

Когда душа покинет тело,

И, светом звезд озарены,

Тенета плоти бросим смело.

Мы воспарим в небесный дом,

Из тьмы – во свет, несущий радость,

Сужденный праведным потом,

Когда прервется жизни сладость.

Мастер: Приняв последний вздох брата нашего и приуготовив бренное тело его ко гробу, внемлите же совету Иисуса, сына Сирахова: «Сын мой! над умершим пролей слезы и, как бы подвергшийся жестокому несчастию, начни плач; прилично облеки тело его и не пренебреги погребением его; горький да будет плач и рыдание теплое, и продолжи сетование о нем, по достоинству его, день или два, для избежания осуждения, и тогда утешься от печали; ибо от печали бывает смерть, и печаль сердечная истощит силу…С упокоением умершего успокой и память о нем, и утешься о нем по исходе души его». Брата нашего более нет меж нами. Тело сие, ныне нами оплакиваемое, было лишь бренной, материальной частью его, да и то лишь до той поры, когда Господь перстом своим не наслал на него сон вечный. Он был смертен, но ныне обрел бессмертие. Кто он ныне, каков он и где – не ведаем более; знаем лишь, что он не перестал быть и что ныне пребывает в деснице Отца своего, любящего и сострадающего всем чадам, Им сотворенным. 

Музыка.

Мастер поджигает спирт в чаше и бросает в нее благовония. Все присутствующие преклоняют правое колено.

Мастер: О Ты, милосердный и любящий Отче наш, соделавший жизнь нашу бренной и краткой, удивительным Провидением Своим предрешивший, что горести и тяготы добродетели, унижения оскорбленных, тирания порока не длятся вечно! Благодарим Тебя за веру и стойкое упование, Тобою в нас поселенные, за веру в бытие Твое и за упование, что мы сами не прекращаем быть, когда угодно Тебе забрать из бренных тел наших дуновение жизни, в нас Тобою же вдохновенное. Ныне, когда Земля, по воле Твоей, принимает в свои недра сии бренные останки, дабы в ней распались они и обратились во прах, в воздух и воду проточную, дабы впредь снова и снова претворяться в иные вещества и сочетания, да пребудем мы и впредь в стойком уповании и вере в то, что сама душа брата нашего бессмертна и с Тобою пребывает, что простишь Ты все прегрешения и заблуждения его и вознаградишь его за все труды его во имя Истины и добродетели. Аминь.

Все: Аминь. Да будет так!

Мастер: Прошу всех встать, братья мои!

Обрядоначальник передает Мастеру зажженный факел. Мастер трижды поднимает факел вверх, возглашая следующее.

Мастер: Брат! (1) Мы оплакиваем тебя (пауза, молчание). (2) Мы призываем тебя дать нам ответ (пауза, молчание). (3) Слышишь ли ты нас? (пауза, печальная музыка, Мастер гасит факел)

Брат наш не откликнулся на призыв. Было время, он жил и трудился. Ныне же звезда его закатилась, и перешел он в свет, коий лежит за тьмою долины смертной тени. Напрасно призываем мы его. Не услышать нам более голоса его до тех пор, пока сами не проснемся мы в ином мире. Уклонимся же от обычая тех, кто не уповает, и приступим к исполнению последнего священного своего долга пред памятью усопшего, ибо он, подобно путнику, медленно отплывающему от брегов дорогой своей родины, еще недавно так хорошо ему знакомой и так им любимой, и уже ловящему в спокойном ночном воздухе плеск далеких волн, омывающих суровые рифы, возможно, все еще слышит в отдалении наши голоса и видит оком ангельским свое собственное погребение и свидетельства наших к нему любви или равнодушия.

Брат Обрядоначальник, с должным почтением открой нам лицо того, что было телом брата нашего, дабы нам в последний раз взглянуть на него и исполнить то, что надлежит нам исполнить прежде, нежели навеки закроем его ото всех.

Обрядоначальник открывает лицо покойного. К гробу подходят, если они того желают, родственники усопшего. Затем поочередно к гробу подходят все присутствующие братья, смотрят на усопшего и кладут по цветку на его гроб. Последним подходит Мастер, который затем отступает на свое место.

Мастер: Брат Второй Страж, исполни свой долг!

Обрядоначальник берет со стола, стоящего на Западе зала собраний, крест с розой на перекрестье и передает его Второму Стражу. Второй Страж берет крест в левую руку, идет к гробу и становится в его изголовье, затем поднимает крест в левой руке вверх, а правую руку возлагает на лоб усопшего или на крышку гроба в изголовье.

Второй Страж: Все ссоры, раздоры и разногласия меж братьями Вольными Каменщиками пресекаются в темных водах реки Смерти, по коим уплывает ныне брат наш. Ежели кто-либо из братьев, ныне здесь присутствующих, пострадал ранее от несправедливости со стороны того, чьи уста ныне не могут уже произнести слова раскаяния и сожаления; ежели кто-либо из братьев, ныне здесь присутствующих, испытывал к нему ранее неприязнь, вражду или зависть, сим святым знаком Розового Креста призываю его, равно как призывают его к этому и сии бледные и хладные уста, простить все обиды и навеки позабыть вражду, дабы Отец наш небесный простил ему долги его и прегрешения его, как и он сам прощает всем братьям своим.

Музыка.

Второй Страж отступает на шаг назад и передает крест Первому Стражу, который встает у изголовья.

Мастер: Брат Первый Страж, исполни свой долг!

Первый Страж: Память обо всех достойных рыцарях, покинувших нас, нравоучительные примеры доблести их, суть истинное бесценное сокровище Ордена Вольных Каменщиков. Наши похвалы их памяти достойны того, чтобы хранить их, как лавровые венки, украшающие достойнейших из достойных; долг и призвание всякого человека – никогда не говорить плохо об умершем. Обещания, им данные, суть клятвы нерушимые. Сим святым знаком Розового Креста (целует крест и прикладывает его к левой стороне груди) все братья дорогого усопшего, ныне здесь присутствующие, моими устами торжественно и чистосердечно обещают и клянутся впредь говорить только и лишь о добродетелях и достоинствах того, чье бренное тело мы ныне собираемся предать земле, но никогда не обсуждать прегрешения его, заблуждения и проступки, иначе да станут нас самих лишь осуждать потомки наши по смерти нашей и да станем мы недостойны неисчислимых милостей Господних.

Музыка.

Первый Страж отступает на шаг назад и передает крест Мастеру, который встает у изголовья.

Мастер: Мертвым надлежит оказывать всяческие почести и чтить их во страхе Господнем; и всякий долг наш пред усопшим есть долг наш пред Господом. Что ни творим мы для усопшего, или для живых во имя усопшего, все есть милость, все есть добродетель во имя самой добродетели, достойнейший удел человеческий. Посему, а также в силу долга нашего пред законами и Конституциями Ордена Вольных Каменщиков, а также в силу принесенных всеми нами торжественных обязательств, сим святым знаком Розового Креста приносим тому, чье бездыханное тело ныне лежит пред нами, торжественную клятву охранять, защищать и оберегать всех тех, кто остался после него из родных его и близких, кто был дорог ему, хранить их от всякого вреда и ущерба, утолять нужды их и исполнять в их отношении все обязанности Вольных Каменщиков, братьев и Рыцарей Розы и Креста, и да поможет нам Бог с честью исполнять сию нами приносимую торжественную клятву.

Музыка.

Мастер берет подвеску усопшего и кладет ему на грудь. По законам Ордена, подвеска погребается вместе с усопшим братом.

Мастер: По законам Ордена Рыцарей Розы и Креста, возлагаю на сие сердце, ныне хладное и безжизненное, клейнод, коий брат наш при жизни всегда носил с честью и достоинством. Да будет он погребен на вечный покой с сим клейнодом на сердце, подобно тому, как в былые времена павших в битве рыцарей погребали в шпорах и латах. Ибо и он был истинный рыцарь и воин Истинного Креста (кладет крест на крышку гроба в середине и отступает на свое место).

Брат Обрядоначальник, закрой лицо брата нашего, на коие взглянули мы в последний раз. Займите места, братья!

Музыка.

Гроб закрывают. Все присутствующие возвращаются на свои места.

Все:   «Тебе, Боже, принадлежит хвала на Сионе, и Тебе воздастся обет в Иерусалиме. Ты слышишь молитву; к Тебе прибегает всякая плоть.

Дела беззаконий превозмогают меня; Ты очистишь преступления наши. Блажен, кого Ты избрал и приблизил, чтобы он жил во дворах Твоих. Насытимся благами дома Твоего, святого храма Твоего.

Страшный в правосудии, услышь нас, Боже, Спаситель наш, упование всех концов земли и находящихся в море далеко, поставивший горы силою Своею, препоясанный могуществом, укрощающий шум морей, шум волн их и мятеж народов! И убоятся знамений Твоих живущие на пределах земли.

Утро и вечер возбудишь к славе Твоей. Ты посещаешь землю и утоляешь жажду ее, обильно обогащаешь ее: поток Божий полон воды; Ты приготовляешь хлеб, ибо так устроил ее; напояешь борозды ее, уравниваешь глыбы ее, размягчаешь ее каплями дождя, благословляешь произрастания ее; венчаешь лето благости Твоей, и стези Твои источают тук, источают на пустынные пажити, и холмы препоясываются радостью; луга одеваются стадами, и долины покрываются хлебом, восклицают и поют».

Мастер: Братья мои, уроки, преподаваемые нам Смертью, обычно выслушиваются людьми безразлично и забываются быстро. Так было всегда с сотворения мира, так пребудет вечно, до его конца. Вечно будут люди жить и трудиться, ссориться и строить заговоры, точно никогда не суждено им умереть; и точно так же, не тревожась, будут они созерцать погребение собратьев своих, подобно тому, как безучастно взирают зеленые листья могучего дуба падение одного пожухлого листа, сорвавшегося с ветки безвременно, в середине лета.

Но точно так же, как столь часто учимся мы прощать усопших и с ними вместе погребать в могиле свои вражду и гнев, должны мы и учиться прощать живых быть милосердными в суждениях своих о ближних; ибо истинна вера наша в то, что Слово Господне возглашается неизменно в сердцах наших обетованием прощения той же мерой, что мы прощаем ближним нашим. Денно и нощно, ежечасно надлежит нам молить Его о прощении прегрешений наших. Быть ли нам после этого непреклонными и черствыми к ближним нашим?

Никогда не следует нам забывать также и о том, что лишь навеки пропащие души ненавидят вечно. Ежели вообще суждено нам жить после сей жизни телесной, ежели суждено душам нашим, покинув сии тела, вознестись к своему Истоку и пребывать в нем в ином, измененном и неизрекаемо прекрасном состоянии, надлежит нам, по крайней мере, прощать всякого человека, ибо ненависть способна и само Небо обратить для ненавидящего в Ад кромешный. Несомненно, однажды спросится с каждого из нас, какие прегрешения против себя он простил, насколько он был готов простить преследования и гонения, принимал ли он протянутую ему руку мира и дружбы, как он сам крепил мир, как преследовал его, когда он уходил, - и ежели придется тогда кому-либо из нас признать с раскаянием, что он не поступал так в жизни своей, надлежит ли ему впредь уповать на милость и любовь Господни?

Ежели не хватит нам мужества и достоинства изучить столь многочисленные способы постижения науки спокойствия, терпения, отваги и самоотречения, искусства милосердия, всепрощения и всех прочих героических и славных добродетелей, нам ниспосылаемых Господом среди тягот и забот жизни нашей на Земле, средь гонений со стороны иных людей, нет у нас права просить Его благословения и вспомоществования, ибо мы их недостойны.

Брат Обрядоначальник, прикажи рыцарям приуготовиться к сопровождению тела усопшего брата нашего к месту его последнего упокоения.

 --- Оглавление ---