Глава XLII

ОБ АЛХИМИИ В ГЕРМЕТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ

«Все пребывает во всем»

(пантеистическая догма)

Изучение естества, его таинственных революций, его порождающей власти и повторные наблюдения, получавшиеся из этого, произвели зна- ние, полное притягательности, которое в средневековье было названо АЛХИМИЕЙ (трансцендентной химией) или ГЕРМЕТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИЕЙ по имени величайшего из мудрецов ГЕРМЕСА ТРИСМЕГИСТА (1), основоположника египетской религии и первого философа, проповедовавшего внутри пирамид ОККУЛЬТНЫЕ НАУКИ, то есть познание человека, естества и Бога. Все эти знания составляли тайную основу религиозной премудрости святилищ Востока. Египетские жрецы помещали у врат своих святилищ сфинксов и грифов, символ безмолвия и непостижимости, мистерии которых должны были непрестанно прикрываться (2). Опираясь на каббалистов, Сирия и Халдея представали колыбелью этого знания, и из сего общего средоточия оно распространилось по всему земному шару.

ЖРЕЧЕСКОЕ ИСКУССТВО

Ищите и обрящете Такое имя носило в Египтян герметическое знание. Это знание имело и еще имеет против себя предубеждения; но предрассудки не являются доказательствами, как говорит Пернети; и доста- точно, чтобы его вероятность не была отвергнута разумом, и он оказался бы настолько дерзким, чтобы заявлять о невозможности его результатов:

«Если вещь существует, то какова она; если ее нет, то каким образом ее нет?» (Авицена).

Источник здоровья и богатств, две основы, на которые опиралось счастье жизни, являются предметом этого искусства, представавшим всегда таинством.

В системе герметических философов тщательно рассматривается естество, чтобы раскрыть образующие начала тел, чтобы познать способ и различные степени их порождения. В ней научаются познавать каждую вещь посредством ее причины и различать ее второстепенные части, не идущие от ее естества.

Это знание, результат которого происходит от чуда в себе самом и в своих эффектах. Вот почему обладатели такого прекрасного секрета его скрывали под сенью иероглифов, мифов, аллегорий, загадок, чтобы знание не разоблачить профану; они писали только для посвященных и избранных. Брахманы в Индии; гимнософисты в Эфиопии; маги у Персов; жрецы у Египтян; мекубалы и каббалисты у Евреев; Орфей, Гомер, Фалес, Пифагор, Платон, Порфирий среди Греков; друиды у западных народов; Артефий, Мориен и пр. толковали о тайных знаниях лишь в загадках и аллегориях; если они и говорили, каковым представал истинный предмет их произведений искусства, то здесь больше не было мистерий, и священное становилось смешанным с профаническим.

Медицина, искусство исцелять, является знанием добра и зла; она научает познавать добродетель металлов и растений, исследуя яды, осторожное использование которых может производить чудесные излечения. Это искусство может быть доверено только сдержанным людям, и мы чувствуем здесь необходимость торжественной клятвы.

Достоверно, что трансмутация металлов являлась, как и универсальная медицина, по свидетельству Орфея, Гомера и других, целью секретных действий античного посвящения, особенно в Египте и в некоторых школах мудрости, как, например, коллегиях Фалеса, и Пифагора. Равным образом они облачали свои операции, чтобы утвердить их непрерывность, в аллегорические рассказы: их совокупность образует коллекцию мифов, разумеемую одними посвященными, которую серьезные авторы принимали за историю, смысл которой в их смутных объяснениях оставался неразрешенным. Таковыми являлись истории: Осириса, Исиды и Гора; Тифона, быка Аписа, завоевания Золотого руна, возвращения Аргонавтов, золотых яблок из сада Гесперид; Аталанты, Золотого века, Златых дождей и пр.; их можно было объяснить только благодаря герметизму и астрономии, как и миф о Троянской войне: похищение Елены Прекрасной (имя луны) юным красавцем Парисом (весенним солнцем) у старого Менелая (зимнего солнца). Еще прежде Гомера вмешательство божеств Олимпа придали этому последнему вымыслу значимость, заставлявшую полагать, что основание у него было подлинным.

Разве Соломон ясно не выражался об этом двойном результате герметического делания, говоря в своих притчах (глава 3, стих 5) об этой премудрости, держащей в своей правой руке долготу дней (здоровье), а в своей левой руке богатства и славу?

Именно это заставило сказать, что существует только два вида знания: РЕЛИГИЯ, знание Бога; и ФИЗИКА, знание естества; иные науки суть лишь ответвления; есть среди них и неполноценные, которые, за исключением точных знаний, помогающих человеку все познавать, являются скорее заблуждениями, нежели знаниями.

АЛХИМИЯ предстает искусством обработки вторичных начал или первичной материи вещей для их совершенствования благодаря процессам, соответствующим образу действия естества. Значит, алхимия есть операция естества при содействии естества. Одинаково это знание передает в руки посвященного ключ естественной магии — физику.

Продолжительное произведение всегда предстает работой с естеством, которое располагает временем и вечностью в своем распоряжении. Произведение искусства намного короче: оно продвигает и облегчает поступи естества. Оно воздействует, как и оно, просто, последовательно и всегда теми же самыми путями, чтобы произвести те же самые вещи: Бог и естество радуются в единстве и простоте.

Первичная материя металлов, как говорит после Арабов Альберт Великий, епископ Регенсбурга, является маслянистой тонкой влажностью, воплощенной и сильно смешанной с земной материей.

Герметические философы рассматривают великое делание как естественную вещь в своей материи и в своих операциях, но удивительную в открытиях, которые с ней происходят.

Тот, кто описывал это знание, а это многочисленные неполноценные химики, называющие себя суфлерами, поджигателями угля, искателя- ми философского камня, сводящие все к ничтожеству, пытались применить к своему ложному знанию истинную для них пословицу: Alchimia est ars, cujus initium laborare, medium mentiri, finis mendicare.

«Философическое делание, — говорит д’Эспанье, — требует больше времени и труда, нежели затрат, ведь остается в нем очень мало сделать тому, кто обладает необходимой материей. Те же, кто запрашивают большие суммы, чтобы его привести к завершению, имеют больше доверия к богатству другого, нежели к знанию этого искусства». На самом деле, по словам авторов, материя для искусства стоит недорого: дешевый огонь для работы, нуждающийся только в двух сосудах и одной печи.

Просвещенный химик, наподобие Дюма и Фарадея, не станет отрицать сегодня возможности изготовления золота из философского камня; и мы вольны думать, что некоторые из их работ стремятся к его поиску; но предрассудок их делает немыми. Именно это предубеждение заставило писать против алхимии и астрологии Роджера Бэкона, который в своих таинственных исследованиях герметизма открыл ружейный порох, эф- фекты коего он смехотворно преувеличил в своем воодушевлении; и который благодаря своим астрологическим изысканиям пришел к открытию телескопа (3).

В книгах по алхимии истина обнаруживается только в ОДНОЙ ТОЧКЕ, где авторы соглашаются, и которую нужно хорошо усвоить, поскольку они могут осмелиться сказать истину лишь в ЧЕМ-ТО, символизируя все остальное под разнообразными вымыслами, несогласованными между собой и разумеемыми одними посвященными.

Эти авторы, чтобы лучше сбить с толку любопытных, начинают обычно свои трактаты с вторичной операции и когда они предполагают свою серу и свою ртуть уже сделанными; отсюда все древние мифы, аллегории, загадки и пр.

Герметические философы дают такой ключ естества: «Из всех материальных вещей производится прах; от праха производится соль; из соли выделяются вода и ртуть; из ртути составляется эликсир, квинтэссенция». Таким образом, тело низводится: в прах, чтобы быть очищенным от своих сгораемых частей; в соль — чтобы отделиться от своих низменно- стей; в воду — чтобы загноиться; и в дух — чтобы стать утонченным. Знание солей — вот ключ искусства, посредством которого он подражает естеству в своих операциях. Адепт должен знать их симпатию и антипатию с металлами.

Собственно, существует лишь ОДНА СОЛЬ; но она разделяется на три вида, чтобы образовать телесное начало: селитра (nitre), винный камень (tartre) и купорос (vitriol) (старинный стиль); все прочие состо- ят из них.

От селитры и винного камня (являющегося той же самой более приготовленной селитрой) образуются растения. Купорос предстает той же самой селитряной солью, которая, перейдя по естеству от винного камня, становится минеральной солью благодаря более длительной выпечке и на более сильном огне. Он изобилует во впалостях земли, где, соединившись с клейкой жидкостью, делается металлическим.

От пара этих солей возникает ртуть, называемая минеральным семенем. От ртути и серы в земле производятся все металлы. Именно разнообразие серы и ртути формирует в ней многочисленное семейство минерального царства. Камни, марказиты и другие металлы различаются между собой в соответствии с разницей сочетаний материи и степеней выпечки.

Во всем естестве присутствует только ОДНО НАЧАЛО, и в коренной влажности смешанных тел только ОДИН ДУХ, составленный из очень чистого и несгораемого огня. Он наиболее совершенный в золоте, нежели в любой другой вещи; и одна ртуть философов обладает свойством его извлекать из своей темницы, его разлагать и его предоставлять для порождения. Живое серебро (l’argent vif) (которое нельзя путать с ртутью, vif-argent) является началом летучести, гибкости и минеральности; устойчивый дух золота ничего без него не может. Золото предстает увлажненным, незрелым, летучим и подверженным гниению благодаря операции ртути; и оно же переварено, приготовлено, уплотнено, высушено и зафиксировано посредством действия философического золота, делающего его металлической тинктурой.

Одно и другое творят ртуть и философическую серу; но в делании метал- лической серы недостаточно закваски, здесь это необходимо в качестве се- мени серного естества, чтобы соединиться с семенем ртутной субстанции. Эта сера и эта ртуть изображались двумя змеями, одной мужской, другой женской, обвитыми вокруг золотого жезла Меркурия; золотой жезл является установленным духом, к чему они должны быть привязаны, и с которыми он осуществляет великое могущество, преображаясь и изменяясь как ему нравится. Это те самые змеи, которых Юнона направила против Геракла в колыбели, и которых герой должен победить и убить, сделав их сгнившими, разложившимися и порождающими начало для его делания.

Иероглифические фигуры представляют еще эту материю в виде двух драконов: одного без крыльев, выражающего мужское устойчивое начало или серу; другого — крылатого, обозначающего женское летучее начало, влажность или живое серебро. 

Это символические змеи, которых древние Египтяне изображали в круге с головой, кусающей хвост, чтобы выразить, что они вышли из той же самой вещи, одной достаточной в самой себе, совершенствующейся в своих границах и в своем обращении. 

Это драконы, которых древние философы-поэты поставили неусыпно охранять золотые яблоки садов дев-гесперид. Они те же самые, на которых Юнона в мифе о Золотом руне пролила сок, приготовленный прекрасной Медеей. 

Эта первичная материя философического делания, символы которой многочисленны, изображалась в египетских храмах СОЛНЦЕМ (устойчивым началом) и ЛУНОЙ (летучим началом); две последние эмблемы сохранились в масонских храмах. 

РАСТВОРЕНИЕ является ключом делания, который разделяется на две работы: одна для изготовления камня; другая — эликсира. Первая работа наиболее тяжелая по причине приготовления агентов, которые должны располагать двумя качествами: устойчивым в (мужской) части; летучим в части (женской); и из этой материи необходимо сделать воду, естественно растворяющую золото. Отсюда змея, кусающая себя за хвост, и драконы, химера, сфинкс, гарпии и другие сказочные чудовища, коих должно победить и убить, как ребенок Геракл задушил двух змей, дабы они разложились, растворились и пр. 

РТУТЬ мудрецов, которую нельзя смешивать с обычной ртутью, есть универсальный растворитель; это коса Сатурна. 

СОСУДЫ. Используется только один сосуд для совершенствования двух сер; это стакан, равномерно плотный во всех своих частях и без сучковатостей, чтобы можно было сопротивляться длительному и иногда живому огню; он должен иметь овальное или круглое дно и горлышко приблизительно 30 сантиметров в длину, прямое, как и горлышко бутылки. Этот сосуд открывается только по окончании первого делания. 

Необходим второй сосуд для эликсира; он образуется из двух полых дубовых полушарий, в которые кладется яйцо для вызревания. 

Третий сосуд это печь, заключающая и сохраняющая два других. Ее называют атэнором (от tannour, печь по-еврейски) из-за огня, который в ней поддерживается непрерывно в течение операции, степени которой пропорциональны способности печи и сосудов, а также количеству материи, в них содержащейся. 

Герметические философы помещают эти сосуды в число своих секретов, на основании чего они у них играют роль в ряду сказок, которые используют только для сокрытия различных трудов делания. Вымыслы кажутся отличающимися, хотя их суть будет одной и той же. Чтобы передать идею читателям, менее сведущим в этих предметах, мы спешим показать большую часть символов, под которыми философы-поэты заставили фигурировать эти сосуды. 

Корабль Ясона; судно Тесея (с черными парусами), корабль Улисса (с черными парусами, чтобы доставить Хрисеиса к своему отцу, и с белыми парусами на обратном пути); башня Данаи, сундук Девкалиона; могила Осириса; корзина Вакха, спасенного из вод, его меха и его бутыль; золотая амфора или ваза Вулкана; кубок, который Юнона подарила Фетиде; короб Эрихтония; ящик, в который был заключен Тенес Триодит со своей сестрой Гемифеей, комната Леды; яйца, откуда вылупились Кастор, Поллукс, Клитемнестра и Елена; город Троя; пещеры чудовищ; сосуды, которыми Вулкан сделал подарок Юпитеру; домовина, данная Фетидой Ахиллу, в которой находились кости Патрокла и останки его друга; чаша, с которой Геракл пересек море, чтобы похитить быков Гериона; пещера горы Геликон, служившая жилищем для Муз и Феба; ложе, где обнаружилась Венера с Марсом; кожа, в которой был порожден Орион; клепсидра или рог Амалфеи (обозначающий «я прячу воды»); Лернейское болото (от larnax, capsa, ларец или loculus, гроб). Наконец, они обозначают колодцы, гробницы, урны, мавзолеи треугольной формы и пр. пр. 

МАГИСТЕРИЙ (делание), по словам Мориена, является секретом секретов Бога, доверившего его своим (вдохновенным) пророкам. 

ФИЛОСОФИЧЕСКИЙ ОГОНЬ. Этот огонь получил в мифах посвященных поэтов символические имена: топор, меч, копье, стрела, лук, дротик и пр.; такими же являлись: секира, которой Вулкан поразил чело Юпитера, чтобы оттуда заставить выйти Палладу; меч, предоставленный Вулканом Пелею, отцу Ахилла; дубина, которую он подарил Гераклу; лук, полученный этим героем от Аполлона; ятаган Персея; копье Беллерофонта и пр. Он же — огонь, восхитивший Прометея на небо; пламя, использованное Вулканом для изготовления молний Юпитера и оружия богов; пояс Венеры, золотой престол небесного самодержца и т. д. В Риме его символизировал огонь Весты, столь тщательно поддерживавшийся, что смертью наказывались девы-весталки, обязанные его поддерживать, когда оставляли угасшим пламенник. 

Сирийским и халдейским философам давалось наименование философов огня, ибо они оказывали этому элементу почтение, которое мнилось сродни некоему культу: его следы обнаруживаются во всей мифологии Европы и Азии. Этот герметический и философский огонь, рассматриваемый как чудесный ремесленник самых исключительных метаморфоз физического мира, могущественный чудотворец, единственный агент, способный исполнить трансмутацию металлов, не что иное, как ЭЛЕКТРИЧЕСТВО, всюду проникающее, воодушевляющее все физические тела, и которое признавалось ими в качестве самого необыкновенного из оккультных свойств естества. Одинаково они говорили, что этот огонь, порождающий обыкновенный огонь, производящий свет и пламя, является универсальной субстанцией (флюидом); и поскольку она — душа мира, постольку животворит зримый в своем втором развитии свет и ощутимое в своем третьем развитии тепло. 

Научимся почитать этих высших посвященных, которые за 5000 лет до Франклина знали эти вещи лучше, нежели ученые его эпохи и наших дней (4). 

Наше намерение не заключается в том, чтобы входить в подробности, способные привести наших читателей к опытам и сожжению угля; нашей целью является приобщение их к любопытным аллюзиям, содержащимся в герметическом знании, приблизив их к тому же пониманию Гомера, древних поэм и самой Библии, равно как и мистерий степени мастера. 

Алхимическая операция подразделяется на четыре части. 

Первой предстает растворение (разжижение) материи в ртутную воду посредством семени земли. Порождение начинается благодаря сочетанию мужского и женского и смешению их семян. Дальше следует разложение. 

Вторая часть есть приготовление ртути философов, которая, улетучиваясь, сперматизирует тела, изгоняя лишнюю влажность и коагулируя всякую материю в виде клейкой и металлической земли. Если желали использовать герметический язык, который становится тогда аллюзивным к рассказу о сотворении мира по Моисею, разъяснявшемуся способом, удовлетворяющим операцию делания, то говорилось: «В этой второй варке дух Божий носился над водами; луна и солнце вновь появляются; элементы выделяются из хаоса, чтобы образовать новый мир, новое небо и новую землю. Маленькие вороны меняют перья и становятся голубями, орлом и львом, соединяясь между собой нерасторжимой узой. Это возрождение совершается огненным духом, нисходящим в форме воды, чтобы омыть материю своего первородного греха, неся сюда золотоносное семя; ибо вода философов является огнем». 

Третья часть это разложение, отделяющее субстанции, их исправляющее и уменьшающее. Воды должны быть отделены от вод при помощи весов и измерения. 

Четвертая часть — порождение и создание философической серы, соединяющей и фиксирующей субстанции: это образование камня; мистерия совершилась. 

Философы называют еще эти четыре операции следующим образом: растворение или разжижение, омовение, сокращение и фиксация. 

Благодаря растворению, как они считают, тела возвращаются к своей первичной материи, огрубевая посредством варки. Тогда совершается брак между мужским и женским, от которого рождается ворон. Камень растворяется на четыре элемента, смешанных вместе: небо и земля соединяются, чтобы явить миру Сатурна. 

Омовение заключается в омовении ворона и в порождении Юпитера от Сатурна, что имеет место благодаря превращению тела в дух. 

Услуга сокращения заключается в возвращении телу своего духа, похищенного у него улетучиванием, и его питания затем духовным молоком в форме росы, пока ребенок Юпитер не приобрел совершенной силы. 

«В течение этих двух последних операций, — говорит д’Эспанье, — дракон, спустившийся с неба, становится взбешенным против себя самого: он пожирает свой хвост, пожирая себя мало-помалу, пока, наконец, он не превращается в камень». Таков был дракон, о котором говорит Гомер; его рассказ есть истинный образ или подлинный символ этих двух операций. Улисс говорил Грекам: 

«Мы, окружая поток, на святых алтарях гекатомбы 

Вечным богам совершали, под явором стоя прекрасным, 

Где, из-под корня древесного, била блестящая влага. 

Там явилося чудо! Дракон, и кровавый и пестрый, 

Страшный для взора, самим Олимпийцем на свет извлеченный, 

Вдруг из подножья алтарного выполз и взвился на явор. 

Там, на стебле высочайшем, в гнезде, под листами таяся, 

Восемь птенцов воробьиных сидели, бесперые дети, 

И девятая матерь, недавно родившая пташек… 

Всех дракон их пожрал, испускающих жалкие крики 

Матерь кругом их летала, тоскуя о детях любезных; 

Вверх он извившись, схватил за крыло и стенящую матерь. 

Но, едва поглотил он и юных пернатых, и птицу, 

Чудо на нем совершает бессмертный, его показавший: 

В камень его превращает сын хитроумного Крона».

(Гомер. Илиада, Песнь вторая. Сон. Беотия, или Перечень кораблей, с. 306–320; перевод Н.И. Гнедича). 

ПРОКАЛИВАНИЕ. Грубое прокаливание является распылением посредством огня и сведение тела в известь, золу, землю и т. д.; это смерть смешения. Философическим есть извлечение сущности воды, соли, масла, духа и землистого остатка; это изменение случайностей, искажение количества, разложение этой субстанции, но таким образом, когда все вещи смогли бы соединиться, чтобы произвести более совершенное тело. Грубое прокаливание совершается благодаря действию обычного огня или концентрированных солнечных лучей: философическое извлечение обладает водой в качестве агента, откуда аксиома: химики сжигают огнем философы — водой. Из этого можно заключить, что грубая химия отличается от герметической химии, как огонь отличается от воды.

РАСТВОРЕНИЕ. Оно заключается в обыкновенной химии в ослаблении или разжижении материи под видом воды, масла, духа или влажности; в трансцендентной или философической химии это сведение тела к своей первичной материи, естественное разъединение частей состава и коагуляция духовных частей; вот почему философы его называют растворением тела и застывание духа. Его эффект — обращение в воду, разведение, открытие, огрубение, удаление и избавление субстанций от своих землистостей, развоплощение смешения для его сведения в сперму.

ГНИЕНИЕ. Оно в некотором роде является КЛЮЧОМ всех операций, хотя и не было первой из них. Оно является орудием, разрушающим связи частей; оно раскрывает внутренность смешения; оно творит, по словам мудрецов, оккультное проявление. Оно есть принцип изменения форм, смерть случайностей; первый шаг к порождению, начало и конец жизни, середина между небытием и бытием. Грубая перегонка и возгонка суть только подражание этим явлениям естества: первая это подъем влажных вещей, выпадающих затем капля за каплей. Вторая есть подъем сухой материи на стенках сосуда.

Философическая перегонка и возгонка разделяют, утончают и исправ- ляют материю.

Коагуляция и фиксация являются двумя великими орудиями естества и искусства.

БРОЖЕНИЕ. Фермент предстает в делании тем же, что и закваска в изготовлении: нельзя сделать хлеба без закваски, и невозможно создать золото без золота. Значит, золото является душой, определяющей присущую камню форму. Итак, оно делается из золота или серебра, наподобие того, как пекарь делает хлеб, который представляет собой состав из воды и замешанной и перебродившей муки, и они отличаются друг от друга только выпечкой. Подобным образом и золотая медицина не что иное, как композиция из земли и воды, то есть забродившей серы и ртути с золотом, хотя и с созревающим золотом. Поскольку нельзя сделать закваску с приготовленным хлебом, постольку нельзя сделать таковую с грубым золотом, ибо оно остается грубым золотом.

Меркурий или ртутная вода есть та самая вода; сера — это мука; они ожесточаются в долгом брожении, становясь закваской, с которой производятся золото и серебро. И поскольку обычная закваска непрестанно умножается, служа всегда материей для производства хлеба, постольку философическая медицина умножается, служа непрерывно закваской для изготовления золота.

ПОКАЗАТЕЛЬНЫЕ ЗНАКИ. Цвета, охватывающие материю в ходе операций делания, являются показательными знаками, по которым признается, что происходящее совершалось успешным образом. Они непосредственно следуют друг за другом по порядку. Если последовательность нарушена, то это доказательство неудачно проходившего действия. Есть три главных цвета: первый — ЧЕРНЫЙ, называемый головой ворона, змей, драконов и многими другими именами.

Начало этой черноты указывает, что начинает действовать огонь естества, и материя находится на пути растворения; если она становится совершенной, то растворение также, и элементы смешиваются. Зерно загнивает, чтобы расположить себя к порождению. «То, что не почернеет, не сможет побелеть, — говорит Артефий, — поскольку чернота есть начало белизны, и это отметина гниения и искажения. Вот как это происходит.

В разложении поначалу чернота напоминает перец, прошенный в жирный бульон. Эта жидкость уплотняется, становясь как бы черной землей, белеющей в течение варки; и поскольку жар, воздействуя на влагу, производит черноту, первый появляющийся цвет, постольку он же, продолжаясь в остальное время, порождает белизну, второй главный цвет делания». Это воздействие огня на влагу производит все в делании, как оно совершает все в естестве для порождения смешения. На протяжении данного гниения мужская философическая (сера) смешивается с женской (ртутью): они составляют теперь одно и то же тело, называемое гермафродитом, андрогином древних, головой ворона и обращенными элементами. Материя в этом состоянии является змеем Пифоном, рожденным из разложения праха земного; змей должен быть побежден и предан смерти стрелами Аполлона (истребителя), светлого солнца, то есть философического огня, равного солнечному свету. Омовения, которые необходимо продолжать в другую половину, предстают зубами этой змеи: их благоразумный Кадм должен бросить в ту же самую землю, откуда народятся солдаты, кто уничтожат самих себя, оставаясь растворяться в том же самом земном естестве.

Второй показательный знак или второй главный цвет это БЕЛЫЙ. Гермес сказал: «Уясни себе, сын знания, что гриф кричит с высоты горы: «Я — белый от черного, поскольку белизна следует за чернотой». Эта материя, называемая белым дымом, рассматривалась как корень искусства, живое серебро ангелов, истинная ртуть философов, как ртуть, содержащаяся с белой и красной серой, естественным образом смешанной в своем руднике.

Значит, большой секрет делания заключен в отбеливании материи, названной также латунью; именно тогда драгоценное тело, перебродив и став эликсиром в белом, наполняется роскошной тинктурой, имеющей свойство передаваться всем другим металлам. Духи, до сих пор улетучивается, тогда фиксируются. Новое тело воскресает прекрасным, белым, бессмертным и побеждающим; вот почему это называлось воскресением, светом, днем и всеми именами по числу более ста тридцати, которые мы могли бы привести, и которые способны указывать на белизну, установ- ление и нетленность.

Образование этой желанной белизны объявляется капиллярным кру- гом цвета, основанного на оранжевом, появляющемся вокруг материи по сторонам сосуда.

Философы часто изображали эту белизну в форме обнаженного и блистающего меча. «Когда ты сумеешь обелиться, — говорит Фламель, — то сможешь победить околдованных тельцов, извергающих языки пламени из своих ноздрей. Геракл очистил Авгиевы конюшни, полные нечистот, гниения и черноты. Ясон опрокинул снадобье (Медеи) на дракона Колха; и ты обладаешь в своем распоряжении рогом Амалфеи, которая, хотя и не являлась белой, может в течение твоей жизни увенчать тебя славой, почестью и богатствами. Для будущего тебе необходимо было отважно сражаться как Геракл. Поскольку этот Ахелой (сын Океана) или влажно- го потока (чернота, черная вода реки Эзеп) наделен очень мощной силой и часто меняет одну форму на другую».

Черное и белое могут рассматриваться как две крайности, которые могут соединиться лишь благодаря середине; материя, оставляя черный цвет, не становится тотчас белой: в сером цвете участвуют оба других, обнаруживая его промежуточным. Мудрецы дали ему имя Юпитера, поскольку он следует за черным, называвшимся Сатурном. Именно это заставляет говорить, что воздух сменяет воду, после того, как она совершила свои семь революций или пропитывания. Зафиксированная внизу сосуда материя это Юпитер, который, изгнав Сатурна, овладевает царст- вом и получает его управление. С этим событием образуется философический ребенок, питается в утробе и выходит на свет прекрасным, сияющим и белым как луна. Данная и с тех пор белая материя есть универсальное лекарство от всех болезней человеческого тела.

Третий главный цвет это КРАСНЫЙ, достигающийся в продолжение варки материи. Он — восполнение и совершенствование камня. После первого делания его называют мужской спермой, философическим зо- лотом, каменным огнем, царским венцом, сыном солнца, рудником небесного огня и другими именами, которых — сто двадцать, согласно способу его рассмотрения в отношении расцветки и качеств. Но хорошо знать о том, что для увода в сторону искателей золота мудрецы начинают свои трактаты о делании красным камнем.

В этой операции установленное тело улетучивается; оно поднимается и нисходит в сосуде, пока не зафиксируется, победив летучесть, выпадая им на дно, чтобы впредь составлять лишь тело абсолютно установленного естества.

ФИЛОСОФИЧЕСКАЯ СЕРА. Относительно способа, применяемого в первом делании д’Эспанье выражается следующим образом; его стиль символический, но смысл прозрачный: «Выберите смелого красного дракона, ничего не утратившего в своей естественной силе; семь или девять дерзких девственных орлов, которым солнечные лучи были бы неспособны ослепить глаза. Поместите их с драконом в светлое узилище, хорошо закрытое, поставив сверху теплую баню, чтобы их побуждать к борьбе, которая окажется длительной и очень тягостной вплоть до сорок пятого или пятидесятого дня, пока орлы не начнут пожирать дракона, который, умирая, заразит узилище своей разложившейся кровью и своим очень черным ядом: эта сила заставит орлов издохнуть. От гниения их трупов родится ворон, мало-помалу поднимая свою голову; с разогревшейся баней он распустит свои крылья и начнет летать. Ветер и облака его одолеют со всех сторон. Будучи утомленным и измученным таким образом, он станет искать побега: будьте спокойны — он не найдет никакого выхода. Наконец, омытого и убеленного постоянным дождем большой продолжительности и небесной росой его увидят превращенного в лебедя. Рождение ворона указывает на смерть дракона и орлов.

Любопытно ли вам устремиться к красному? Добавьте огненный элемент, недостающий белизне, не касаясь и не передвигая сосуда, усиливая постепенно огонь и выплескивая его активность на материю, пока оккультное не сделается явным; безусловным указателем будет цвета цитрина. Тогда управляйте огнем до 4-й степени благодаря требуемым уровням, пока с помощью Вулкана вы не увидите распустившимися красные розы, изменяющиеся в амарант кровавого цвета; но не переставайте воздействовать огнем на огонь до тех пор, когда все не сведется к очень красному и неосязаемому праху».

Эта философическая сера предстает крайне утонченной, воспламеняющейся и иссушенной землей, содержащей обильно естественный огонь, что его заставляет называть каменным огнем. Она обладает свойством открывать, проникать в тела металлов, изменяя их по своему собственному естеству; в этом случае ее именуют мужским семенем.

Три цвета, — черный, белый и красный, — должны непреложно следовать друг за другом в указанном только что порядке. Они не являются одними, которые проявляются. Они указывают на сущностные изменения, охватывающие материю, тогда как другие цвета, почти бесконечные и подобные цветам радуги, суть лишь преходящие и очень короткой продолжительности; они затрагивают скорее воздух, чем землю; они изгоняются одни другими и рассеиваются, чтобы уступить место трем главным цветам, о которых мы рассказываем.

Эти чуждые цвета иногда являются указанием плохо проведенной операции: повторяемая чернота в них предстает определенной отметиной; ибо маленькие вороны, как говорят философы, никак не должны возвращаться в гнездо после того, как его покинули. Они несут в себе ту же самую, но преждевременную красноту, которая должна появляться лишь в конце, как доказательство зрелости зерна и времени урожая. ОБ ЭЛИКСИРЕ. Здесь недостаточно достичь философической серы; камень способен быть совершенным только по завершении второго дела- ния, называемого эликсиром.

Он слагается из трех вещей: металлической воды (философической возгонки ртути); белого фермента (чтобы привести эликсиры к белому) или красного фермента (чтобы его привести к красному) и второй серы. Ему необходимо пять качеств: он должен быть легкоплавким, постоян- ным, проникающим, полнотелым и увеличивающимся. Он извлекает свою тинктуру и свою фиксацию из фермента; его легкоплавкость идет от живого серебра, которое служит соединением тинктур фермента и серы; а его умножающее свойство — от присущего ему духа квинтэссенции. Его совершенство заключается в полном соединении сухого и влажного таким образом, что они как будто были неразделимыми, и влажное придает сухому свойство быть плавким при малейшем тепле. Его испыты- вают, положив небольшое количество на медное лезвие или на подогретое железо: если он тотчас плавится без дыма, то совершенен.

ИЗГОТОВЛЕНИЕ. Это второе делание производится в том же самом подобном первому сосуде в той же самой печи и с теми же самыми уров- нями огня, но во много более короткое время.

РЕЦЕПТ ПО Д’ЭСПАНЬЕ (5): «Возьмите 3 части Красной земли или красного фермента; 6 частей, взятых вместе воды и воздуха; смешайте все и растолките, чтобы сделать из них амальгаму или металлическую пасту маслянистой консистенции таким образом, чтобы земля была неосязаемой при соприкосновении; добавьте сюда полторы части огня, положив все в совершенно запечатанный сосуд. Придайте ему огня 1-го уровня для варки. Затем сделайте извлечение элементов по уровням огня, свойственным им, пока они не окажутся сведенными в установленную землю. Материя станет как бы блистающим камнем, прозрачным, красным и будет тогда в своем совершенстве. Положите ее в тигель на легкий огонь и пропитайте эту часть своим красным маслом, обработав ее воском, капля по капле, пока она не переплавится и не потечет без дыма. Не опасайтесь, что ваша ртуть испарится, ибо земля напиталась с жадностью этой влаги, происходящей от ее естества. Тогда вы станете обладателем совершенного эликсира. Возблагодарите Господа за милость, оказанную Им вам, используйте ее для Его славы и сохраняйте секрет».

Белый эликсир делается так же, как и красный, но с белым ферментом и белым маслом.

КВИНТЭССЕНЦИЯ. Квинтэссенция или пятая субстанция является извлечением наиболее спиртуозной и радикальной субстанции материи. Она достигается благодаря сепарации элементов, самые чистые части которых соединяются и образуют небесную и нерушимую субстанцию, отделенную от всех неоднородностей.

Философический секрет состоит в выделении элементов из смешений и их исправлении; благодаря соединению их чистых, однородных и одухотворенных частей возникает квинтэссенция, заключающая в себе все свойства, не подчиняясь никакому искажению.

ТИНКТУРА. В философическом смысле тинктура это сам эликсир, ставший фиксированным, плавким, проникающим и полнотелым благодаря разложению и указанным нами операциям. Эта тинктура состоит не во внешнем цвете, но в самой субстанции, дающей тинктуру с металлической формой. Она действует наподобие шафрана в воде; она проникает больше, нежели бумага пропитывается маслом; она сильно смешивается как воск с воском, как вода с водой, поскольку соединение совершает- ся в двух вещах одного и того же естества. Именно от этого ее свойства происходит восхитительная 

ПАНАЦЕЯ против болезней трех царств природы, которая спешит найти в недугах коренное и жизненное начало, избавляемое благодаря ее воздействию от разнородных материй, его опутывающих и его сковывающих; она устремляется на помощь, соединяясь с ним для сокрушения его врагов. Тогда она трудится в согласии, одержав полную победу. Эта квинтэссенция изгоняет телесные нечистоты, как огонь испаряет влажность леса. Она сохраняет здоровье, придавая силы жизненному началу для сопротивления напастям заболеваний, и вызывает отделение от поистине питательной субстанции пищи, которая для нее представляется только связующим звеном. 

УМНОЖЕНИЕ. Под философическим умножением понимается повышение в количестве и качестве, одного и другого за пределы того, что невозможно представить. Повышение качества есть умножение тинктуры в разложении, улетучивании и фиксации, повторенных столько раз, сколько заблагорассудится адепту. Второе увеличивает только количество тинктуры без возрастания ее добродетелей. Вторая сера умножается с той же самой материей, из которой произведена, прибавляя к ней малую часть первой в желаемой пропорции. Д’Эспанье описывает три способа совершения увеличения. В первом случае необходимо взять одну часть совершенного красного эликсира, который смешивается с девятью частями своей красной воды. Его кладут в водяную баню, чтобы все растворилось в воде. После растворения это варится, пока не коагулируется в материю, похожую на рубин. Затем воском связывают данную материю с материей эликсира; и, начиная с этой первой операции, медицина приобретает в десять раз больше силы, нежели она ее имела. Если повторить тот же самый процесс, то она увеличится в сто, в три тысячи раз, но единовременно всегда возрастая только в десять раз. Второй способ это смешение желательного количества эликсира с его водой в требуемых пропорциях, положив все в хорошо запечатанный сосуд сокращения, растворив там все в бане и, повинуясь второму режиму, последовательно перегоняя элементы на их собственных огнях, пока все не обратится в камень. Затем все обрабатывается воском, как и в первом случае, и добродетель эликсира возрастает с первого раза в сто крат; повторяясь, сила эликсира увеличивается все больше и больше; но этот путь самый долгий. Третий способ есть собственно умножение в количестве. Берется одна унция эликсира, повышенного в качестве, на сто унций обычно очищенной ртути; эта ртуть, но на маленьком огне, вскоре превратится в эликсир. Если бросается его одна унция на сто унций другой обычно очищенной ртути, то производится очень чистое ЗОЛОТО. Преумножение эликсира в белом совершается тем же способом, используя белый

эликсир и его воду вместо красного эликсира.

Чем больше повторится умножение в качестве, тем больше оно принесет эффекта в проекции. Что касается умножения в количестве, то его сила уменьшается с каждой проекцией.

Нельзя предпринимать повторения дальше четвертого или пятого раза, поскольку медицина стала бы такой активной и огненной, что операции сделались бы мгновенными, ведь их длительность сокращалась бы с каждым повторением. Ее добродетель, впрочем, настолько велика с четвертым и пятым разом, что способна увенчать все желания; ибо с первого раза зерно может обратиться в сто зерен ртути в золоте; со второго — в тысячу; с третьего — в десять тысяч; с четвертого — в сто тысяч. Нужно рассудить об этой медицине, как о пшеничном зерне, которое умножается с каждым разом, когда его сеют.

ПРОПОРЦИИ. Герметические философы никогда не перестают рекомендовать следовать естеству; они, несомненно, его познают, поскольку льстят себе быть его учениками; и почему нет ничего более запутанного, чем сказанное ими в своих писаниях о соблюдаемых весах и пропорциях? Один говорит, что нужно измерять свой огонь клибанически (в зависимости от печи); другой — геометрически и пр. пр.; наконец, осведомленный лучше автор советует скорее делать медленный и слабый огонь, нежели сильный, поскольку рискует лишь тем, что завершит делание позже. Состав смешений и их жизнь существует только благодаря мере и весу элементов, сочетаемых и пропорциональных одному способу, который совсем не господствует над другими тираническим образом. Если слишком много огня, зародыш зажигается; если слишком много воды — семенной и корневой дух задыхается; если слишком много воздуха и земли — состав будет обладать слишком большой или слишком малой консистенцией, и каждый элемент не сможет пользоваться своим свободным действием. Эта трудность не является столь большой, как это кажется поначалу: на самом деле естество имеет свои весы в руке, чтобы отвешивать элементы, делая из них свои столь пропорциональные смешения, что из них получаются смешения, которые она предполагает производить, кроме причиненных случайно многочисленных выкидышей, игнорируемых нами; но все знают, что два разнородных тела либо никак не смешиваются вместе, либо не могут долгое время оставаться соединенными; и когда вода растворила определенное количество соли, то, насытившись ей, она больше ее не растворяет; и чем больше тела имеют сходства, тем больше они кажутся ищущими друг друга и даже оставляющими те тела, которые с ними имеют меньше подобия, для соединения с теми, которые их имеют больше. Эти опыты, признанные точными между минералами и металлами, должны служить путеводителем; но нельзя забывать, что естество, последовательно действующее, совершенствует смешения только благодаря вещам того же самого естества: итак, нельзя брать дерево, чтобы усовершенствовать металл; животное порождает животное, растение производит растение, и металлическое естество — металлы.

(1) От греческого tris, трижды, и mégas, великий.

(2) Демокрит обнаружил в Мемфисе одну любопытную Еврейку по имени Мария (Мария Египтянка): она просветилась от Египтян 470 лет до Рождества Христова. Ее трактат о Герметической философии публиковался в сборниках. Итак, Мария, которая, согласно нескольким авторам, сообщила Еврейскому народу, что разговаривала с Предвечным как Моисей, никак не могла быть сестрой законодателя, что отмечают определенные издания (см. Livre rouge, p. 58) и еврейские календари от 10 месяца нисана.

(3) Это знаменитый английский монах, родившийся в Ильчестере в 1214 году, обучался в Оксфорде и в Париже, где он приобрел высшее для своего века образование, особенно в оккультных науках и в исследовании магизма, стоивших ему звания удивительного наставника. Обвиненный в колдовстве, он был помещен в узилище, где оставался до прихода Климента IV. Снова до смерти преследуемый этим папой, он был заточен на десять лет во францисканский монастырь Парижа. Оказавшись на свободе, он умер малое время спустя в 1294 году. Ему приписывали изобретение увеличительных стекол, воздушного насоса, горючей субстанции, аналогич- ной фосфору, и особенно экспериментального метода, им практикуемого и т. д. Он оставил касающееся нас: Epistola de secretis operibus naturae et artis и DE NULLITATE MAGIAE, Париж, 1542; это последнее отступ- ническое название не уберегло его от второго заключения.

(4) Видно, что для достижения изготовления в делании, необходимо хорошо понять то, что герметические философы разумеют под этим философским или герметическим огнем.

Ученый Пернети выражается следующим образом: «Наш философский огонь является лабиринтом, в изгибах которого могут потеряться самые умелые братья; поскольку он — оккультный и тайный. Солнечный огонь не может быть этим тайным огнем; он — непрерывный и неравный; он не может обеспечивать всегда тем же самым жаром по интенсивности и длительности; его пыл не способен ни проникать в глубины гор, ни воодушевлять холод скал и мрамора, которые получают минеральные испарения, из которых образуется золото и серебро.

Грубый огонь наших кухонь мешает амальгаме субстанций, восприимчивых к смешению; он пожирает или превращает в испарение тончайшие связи образующих молекул: исходя из этого факта, он — тиран.

Срединный и врожденный огонь материи обладает свойством смешивать субстанции, придавая им новые формы. Но этот столь славный огонь не может быть обыкновенным огнем, который производит разложение металлических семян; поскольку сам по себе принцип тления не может быть началом возрождения, если это не несет в себе случайности».

Понтанус, распространитель на сей счет доктрины Артефия (а), говорит: «Наш огонь является непрерывным и минеральным, он не испаряется, если не усилен чрезмерно; он участвует в сере, он не исполняет материи; он разрушает, растворяет, затвердевает и прокаливает все вещи. Нужно иметь много умения, чтобы его открыть и приготовить; он не стоит ничего или почти ничего. Кроме того, он влажный и облаченный в испарения; проникающий, тонкий, мягкий, эфирный; он анализирует и превращает; он не воспламеняется, ничего не пожирает, все окружает, содержит все; наконец, он — единственный в своем роде. Он одинаково является источником живой воды, в котором непрерывно купаются царь и царица естества. Этот влажный огонь необходим во всех операциях алхимии — в начале, посередине и в завершении, ибо в нем сосредоточены все знания. Это одновременно естественный, сверхъестественный и анти-естественный огонь; огонь сразу горячий, сухой, влажный и холодный, который ничего не сжигает и ничего не уничтожает».

Ученые античности и философы средневековья выражались с такой же сдержанностью и таинственностью о естестве и свойствах этого магнетического, то есть электрического огня.

(а) Знаменитый герметический философ, живший в 1130 году. Он оставил несколько произведений по алхимии и один трактат De Vita propaganda, где утверждает о своем возрасте в 1025 лет.

(5) Жан д’Эспанье, председатель в Бордо в 1620 году, проходит как автор Arcanum hermeticae philosophiae; другие приписывают этот трактат имперскому рыцарю, которого считают иностранцем.

  перевод © Владимир Ткаченко-Гильдебрандт (Прандау), 2018 г.