Глава XLII

ОБ АЛХИМИИ В ГЕРМЕТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ

«Все пребывает во всем»

(пантеистическая догма)

Изучение естества, его таинственных революций, его порождающей власти и повторные наблюдения, получавшиеся из этого, произвели зна- ние, полное притягательности, которое в средневековье было названо АЛХИМИЕЙ (трансцендентной химией) или ГЕРМЕТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИЕЙ по имени величайшего из мудрецов ГЕРМЕСА ТРИСМЕГИСТА (1), основоположника египетской религии и первого философа, проповедовавшего внутри пирамид ОККУЛЬТНЫЕ НАУКИ, то есть познание человека, естества и Бога. Все эти знания составляли тайную основу религиозной премудрости святилищ Востока. Египетские жрецы помещали у врат своих святилищ сфинксов и грифов, символ безмолвия и непостижимости, мистерии которых должны были непрестанно прикрываться (2). Опираясь на каббалистов, Сирия и Халдея представали колыбелью этого знания, и из сего общего средоточия оно распространилось по всему земному шару.

ЖРЕЧЕСКОЕ ИСКУССТВО

Ищите и обрящете Такое имя носило в Египтян герметическое знание. Это знание имело и еще имеет против себя предубеждения; но предрассудки не являются доказательствами, как говорит Пернети; и доста- точно, чтобы его вероятность не была отвергнута разумом, и он оказался бы настолько дерзким, чтобы заявлять о невозможности его результатов:

«Если вещь существует, то какова она; если ее нет, то каким образом ее нет?» (Авицена).

Источник здоровья и богатств, две основы, на которые опиралось счастье жизни, являются предметом этого искусства, представавшим всегда таинством.

В системе герметических философов тщательно рассматривается естество, чтобы раскрыть образующие начала тел, чтобы познать способ и различные степени их порождения. В ней научаются познавать каждую вещь посредством ее причины и различать ее второстепенные части, не идущие от ее естества.

Это знание, результат которого происходит от чуда в себе самом и в своих эффектах. Вот почему обладатели такого прекрасного секрета его скрывали под сенью иероглифов, мифов, аллегорий, загадок, чтобы знание не разоблачить профану; они писали только для посвященных и избранных. Брахманы в Индии; гимнософисты в Эфиопии; маги у Персов; жрецы у Египтян; мекубалы и каббалисты у Евреев; Орфей, Гомер, Фалес, Пифагор, Платон, Порфирий среди Греков; друиды у западных народов; Артефий, Мориен и пр. толковали о тайных знаниях лишь в загадках и аллегориях; если они и говорили, каковым представал истинный предмет их произведений искусства, то здесь больше не было мистерий, и священное становилось смешанным с профаническим.

Медицина, искусство исцелять, является знанием добра и зла; она научает познавать добродетель металлов и растений, исследуя яды, осторожное использование которых может производить чудесные излечения. Это искусство может быть доверено только сдержанным людям, и мы чувствуем здесь необходимость торжественной клятвы.

Достоверно, что трансмутация металлов являлась, как и универсальная медицина, по свидетельству Орфея, Гомера и других, целью секретных действий античного посвящения, особенно в Египте и в некоторых школах мудрости, как, например, коллегиях Фалеса, и Пифагора. Равным образом они облачали свои операции, чтобы утвердить их непрерывность, в аллегорические рассказы: их совокупность образует коллекцию мифов, разумеемую одними посвященными, которую серьезные авторы принимали за историю, смысл которой в их смутных объяснениях оставался неразрешенным. Таковыми являлись истории: Осириса, Исиды и Гора; Тифона, быка Аписа, завоевания Золотого руна, возвращения Аргонавтов, золотых яблок из сада Гесперид; Аталанты, Золотого века, Златых дождей и пр.; их можно было объяснить только благодаря герметизму и астрономии, как и миф о Троянской войне: похищение Елены Прекрасной (имя луны) юным красавцем Парисом (весенним солнцем) у старого Менелая (зимнего солнца). Еще прежде Гомера вмешательство божеств Олимпа придали этому последнему вымыслу значимость, заставлявшую полагать, что основание у него было подлинным.

Разве Соломон ясно не выражался об этом двойном результате герметического делания, говоря в своих притчах (глава 3, стих 5) об этой премудрости, держащей в своей правой руке долготу дней (здоровье), а в своей левой руке богатства и славу?

Именно это заставило сказать, что существует только два вида знания: РЕЛИГИЯ, знание Бога; и ФИЗИКА, знание естества; иные науки суть лишь ответвления; есть среди них и неполноценные, которые, за исключением точных знаний, помогающих человеку все познавать, являются скорее заблуждениями, нежели знаниями.

АЛХИМИЯ предстает искусством обработки вторичных начал или первичной материи вещей для их совершенствования благодаря процессам, соответствующим образу действия естества. Значит, алхимия есть операция естества при содействии естества. Одинаково это знание передает в руки посвященного ключ естественной магии — физику.

Продолжительное произведение всегда предстает работой с естеством, которое располагает временем и вечностью в своем распоряжении. Произведение искусства намного короче: оно продвигает и облегчает поступи естества. Оно воздействует, как и оно, просто, последовательно и всегда теми же самыми путями, чтобы произвести те же самые вещи: Бог и естество радуются в единстве и простоте.

Первичная материя металлов, как говорит после Арабов Альберт Великий, епископ Регенсбурга, является маслянистой тонкой влажностью, воплощенной и сильно смешанной с земной материей.

Герметические философы рассматривают великое делание как естественную вещь в своей материи и в своих операциях, но удивительную в открытиях, которые с ней происходят.

Тот, кто описывал это знание, а это многочисленные неполноценные химики, называющие себя суфлерами, поджигателями угля, искателя- ми философского камня, сводящие все к ничтожеству, пытались применить к своему ложному знанию истинную для них пословицу: Alchimia est ars, cujus initium laborare, medium mentiri, finis mendicare.

«Философическое делание, — говорит д’Эспанье, — требует больше времени и труда, нежели затрат, ведь остается в нем очень мало сделать тому, кто обладает необходимой материей. Те же, кто запрашивают большие суммы, чтобы его привести к завершению, имеют больше доверия к богатству другого, нежели к знанию этого искусства». На самом деле, по словам авторов, материя для искусства стоит недорого: дешевый огонь для работы, нуждающийся только в двух сосудах и одной печи.

Просвещенный химик, наподобие Дюма и Фарадея, не станет отрицать сегодня возможности изготовления золота из философского камня; и мы вольны думать, что некоторые из их работ стремятся к его поиску; но предрассудок их делает немыми. Именно это предубеждение заставило писать против алхимии и астрологии Роджера Бэкона, который в своих таинственных исследованиях герметизма открыл ружейный порох, эф- фекты коего он смехотворно преувеличил в своем воодушевлении; и который благодаря своим астрологическим изысканиям пришел к открытию телескопа (3).

В книгах по алхимии истина обнаруживается только в ОДНОЙ ТОЧКЕ, где авторы соглашаются, и которую нужно хорошо усвоить, поскольку они могут осмелиться сказать истину лишь в ЧЕМ-ТО, символизируя все остальное под разнообразными вымыслами, несогласованными между собой и разумеемыми одними посвященными.

Эти авторы, чтобы лучше сбить с толку любопытных, начинают обычно свои трактаты с вторичной операции и когда они предполагают свою серу и свою ртуть уже сделанными; отсюда все древние мифы, аллегории, загадки и пр.

Герметические философы дают такой ключ естества: «Из всех материальных вещей производится прах; от праха производится соль; из соли выделяются вода и ртуть; из ртути составляется эликсир, квинтэссенция». Таким образом, тело низводится: в прах, чтобы быть очищенным от своих сгораемых частей; в соль — чтобы отделиться от своих низменно- стей; в воду — чтобы загноиться; и в дух — чтобы стать утонченным. Знание солей — вот ключ искусства, посредством которого он подражает естеству в своих операциях. Адепт должен знать их симпатию и антипатию с металлами.

Собственно, существует лишь ОДНА СОЛЬ; но она разделяется на три вида, чтобы образовать телесное начало: селитра (nitre), винный камень (tartre) и купорос (vitriol) (старинный стиль); все прочие состо- ят из них.

От селитры и винного камня (являющегося той же самой более приготовленной селитрой) образуются растения. Купорос предстает той же самой селитряной солью, которая, перейдя по естеству от винного камня, становится минеральной солью благодаря более длительной выпечке и на более сильном огне. Он изобилует во впалостях земли, где, соединившись с клейкой жидкостью, делается металлическим.

От пара этих солей возникает ртуть, называемая минеральным семенем. От ртути и серы в земле производятся все металлы. Именно разнообразие серы и ртути формирует в ней многочисленное семейство минерального царства. Камни, марказиты и другие металлы различаются между собой в соответствии с разницей сочетаний материи и степеней выпечки.

Во всем естестве присутствует только ОДНО НАЧАЛО, и в коренной влажности смешанных тел только ОДИН ДУХ, составленный из очень чистого и несгораемого огня. Он наиболее совершенный в золоте, нежели в любой другой вещи; и одна ртуть философов обладает свойством его извлекать из своей темницы, его разлагать и его предоставлять для порождения. Живое серебро (l’argent vif) (которое нельзя путать с ртутью, vif-argent) является началом летучести, гибкости и минеральности; устойчивый дух золота ничего без него не может. Золото предстает увлажненным, незрелым, летучим и подверженным гниению благодаря операции ртути; и оно же переварено, приготовлено, уплотнено, высушено и зафиксировано посредством действия философического золота, делающего его металлической тинктурой.

Одно и другое творят ртуть и философическую серу; но в делании метал- лической серы недостаточно закваски, здесь это необходимо в качестве се- мени серного естества, чтобы соединиться с семенем ртутной субстанции. Эта сера и эта ртуть изображались двумя змеями, одной мужской, другой женской, обвитыми вокруг золотого жезла Меркурия; золотой жезл является установленным духом, к чему они должны быть привязаны, и с которыми он осуществляет великое могущество, преображаясь и изменяясь как ему нравится. Это те самые змеи, которых Юнона направила против Геракла в колыбели, и которых герой должен победить и убить, сделав их сгнившими, разложившимися и порождающими начало для его делания.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ В СЛЕДУЮЩЕМ ОБНОВЛЕНИИ)

  перевод © Владимир Ткаченко-Гильдебрандт (Прандау), 2018 г.