Свобода на кончике пера. 3. Тропа пилигрима.
Ars Magia. Ars Theurgia Ars Thaumaturgia

Свобода на кончике пера. 3. Тропа пилигрима.

 

--- Оглавление ---

 


 

 

3.

 

Свобода на кончике пера

 

 

Когда мне только начали задавать вопросы о масонстве во время моих выступлений перед той или иной аудиторией, на вопросы “Что такое масонство?” и “Во что верят масоны?” я давал молниеносные и неглубокие ответы, вроде “Это братская организация, посвятившая себя совершенствованию человеческой природы и благотворительности”.

 

После соответствующих исследований и размышлений я понял, что давал совершенно неверное определение. Франкмасонство — это нечто гораздо большее, чем самосовершенствование и благотворительность. Оно оказало огромное влияние на нас всех, на все наши жизни и на мир вообще, определенно заявив о своих целях, которых я до конца не осознавал, пока не осознал гигантское влияние, которое масонство оказало на создание нашей страны.

 

 

Эти цели подчеркиваются в “Увещевании” новому Ученику. Он уже заявил о главной черте своего сходства с прочими братьями Ордена: он признал, что верует в Бога и бессмертие души; теперь же ему сообщают, что никто из масонов не имеет права нарушать право другого масона на свободу вероисповедания. В ложе он не имеет права пропагандировать, проповедовать, порицать или насмехаться над любой религией и любыми религиозными воззрениями другого человека.

 

 

Сказано достаточно прямо: франкмасоны веруют в свободу совести. Необычно же в масонстве то, что масоны веровали в этот принцип задолго до образования Соединенных Штатов и написания Билля о Правах. Последующие события, приведшие к образованию из тринадцати британских колоний отдельной суверенной страны и люди, способствовавшие этим событиям, указывают на невероятное по значению влияние франкмасонства, а ведь об этом даже шепотом не говорится при обсуждении истории этой страны!

 

 

Еще детьми мы слышали в школе, что многочисленные преследуемые религиозные группы бежали в Америку, чтобы обрести там свободу вероисповедания. Однако при этом нам не говорили, что эти люди бежали в Америку в поисках религиозной свободы только для себя самих, но уж никак не для других. В тех тринадцати колониях было не так уж и много свободы вероисповедания. Когда Роджер Уильямс бежал от религиозного преследования и основал колонию в Род Айленде, он бежал от религиозного преследования не в Европе, а в Массачуссетсе. Он построил там баптистскую церковь, которая действовала в обстановке религиозной терпимости. Только Род Айленд и, может быть, населенная преимущественно квакерами Пенсильвания были единственными колониями, где соблюдалась религиозная свобода в нашем нынешнем ее понимании.

 

 

В каждой из прочих колоний была своя государственная религия и ее церковь, в пользу которой собирался налог со всех граждан. Коннектикут, например, был колонией конгрегационалистов, а Виргиния, мать президентов и родина свободы, — колонией воинствующих англикан. Законы Виргинии указывали на необходимость публичного бичевания на площади священников, которые осмелятся проповедовать в пределах штата “нон-конформистские” воззрения. Эти преследования заставили многие конгрегации методистов и баптистов навьючивать своих лошадей тюками и отправляться дальше, осваивать дикий юго-запад страны.

 

 

В такой атмосфере, как могла Отцам-Основателям придти в голову мысль о создании новой страны, в которой не будет государственной религии, в которой все жители будут поклоняться Господу так, как считают возможным и нужным? У них не было перед глазами такого примера, нив  одной стране, во всем мире. Властители всегда бывали уверены в том, что государственная религия необходима для облегчения управления народными массами. Неужели создатели и подписанты Билля о Правах создали свои мысли и убеждения сами, “из воздуха”? Маловероятно.

 

 

Но ведь общий источник-то у них был, и это был источник, отлично известный влиятельным людям во всех тринадцати колониях, это было учение, преодолевающее все и всяческие границы. Их всех учили этому в их масонских ложах, единственных организациях, которые к тому же первыми увидели возможность собрать в единое братство всех богобоязненных людей. Можно ли доказать, что именно это учение является источником религиозной свободы в этой стране? Нет, конечно, но сила этого факта в том, что других у нас пока нет. Во всем мире, только франкмасонство выработало такое учение.

 

 

Подумайте о том, насколько разные люди приняли масонскую философию. Сегодня мы называем их всех одним словом — “патриоты”, однако это были люди с различным образованием, мировоззрением, профессиями и социальным происхождением. Поль Ривер был ювелиром, серебряных дел мастером. Джон Хэнкок был купцом. Джордж Вашингтон был богатым плантатором. Джон Уоррен, погибший в бою при Банкер-Хилл, был врачом. Джон Пол Джонс был шотландским матросом. Бенджамин Франклин был печатником. Маркиз де Лафайет был французским дворянином. Что общего было у этих и сотен других патриотов? Ничего, кроме того, что все они были франкмасонами. Они стали масонами, потому что масонская философия свободы личности полностью соответствовала их собственным убеждениям. Масонство стало для них связью и тем местом, где они могли обсуждать свои мысли друг с другом так, как нигде больше. Возможно, это не совпадение, что в 1775 году в Филадельфии в то время, когда на втором этаже Таверны Тана заседала местная ложа, брат-масон Самуэль Николас внизу убеждал посетителей вступать в совершенно новый тип военного подразделения, Корпус Морской Пехоты. Получив чин капитана, Николас стал первым комендантом Корпуса.

 

 

Ничего удивительного, следовательно, нет в том, что масоны осознают свое особое влияние на судьбы Американской Революции. Франкмасоны Вашингтон, Джонс и Николас командовали, соответственно, армией, флотом и морской пехотой. На дальних подступах их масонский брат Джордж Роджерс Кларк вел кентуккийских пионеров и егерей сотни миль через реки, непроходимые леса и зыбкие болота, чтобы захватить английские форты Каскаския, Кахокия и Винсенн.

 

 

Главный государственный муж Революции, Бенджамин Франклин, попросил о помощи французских братьев, которые устроили для него аудиенцию при дворе, во время которой он предложил Королю союз в борьбе с общим врагом. Легенда утверждает, что заседание бостонской ложи “Святой Андрей” было прервано раньше положенного времени для того, чтобы братья успели принять участие в Бостонском Чаепитии: переодевшись индейцами, они поспешили в гавань, чтобы выбросить за борт тюки с чаем. Некоторые утверждают, что это нечто большее, чем просто легенда: протокол указанного заседания подтверждает его крайнюю непродолжительность. Масоны любят вспоминать, как Второй Эксперт (Junior Deacon) этой ложи Поль Ривер ждал конца заседания, стоя в темноте, держа руку на шее своего коня. Он с нетерпением ждал, когда один из его масонских братьев выставит в окне церкви “Олд Норт” одну или две лампы, чтобы тут же поскакать и предупредить повстанцев о приближении английских войск.

 

 

Сколь ни поражали бы воображения события Войны, это были лишь мгновения. Ценность победы познается только когда оценке подвергается использование плодов этой победы. Восстания случались в мире и прежде, но всегда их целью было заменить одного правителя другим. А это была первая попытка вырвать власть из рук властителя и передать ее целому народу.

 

 

Билль о Правах, в котором говорилось, что правительство не должно устанавливать в стране государственную религию, преследовал две цели. Нужно было увериться в том, что демократическую власть у народа нельзя будет отнять, установив автократическую религиозную иерархию, как столь часто случалось в истории. Кроме того, необходимо было дать народу возможность поклоняться Господу более “широко”. Без свободы вероисповедания не может быть истинной демократии.

 

 

Невозможно точно установить суть влияния масонства на весь этот процесс, но было бы глупо не признавать, что оно значительно. Во всем Западном мире революционные вожди, решившие сбросить деспотическую власть церкви государства, обращались к франкмасонству, чтобы объединиться с теми, кто разделял их взгляды. Бенито Хуарес, чистокровный индеец-оксака, решивший сбросить ярмо, гнетущее народ Мексики, стал масоном.

 

 

Симон Боливар стал масоном в Лондоне, где он просил у своих новых масонских братьев помощи для совершения революции в Южной Америке. Тамплиеры Англии — а этим орденом руководил в то время герцог Суссексский, также бывший Великим Мастером вновь образованной Объединенной Великой Ложи Англии, — устроил отправку в Южную Америку военных консультантов и припасов. Полковник Бересфорд, посланный к Боливару как главный военный советник, позднее стал генералом и заместителем главнокомандующего — которым был другой масон, герцог Веллингтон, — во время Полуостровной кампании против диктатора Наполеона Бонапарта. Другой великий революционер Южной Америки, генерал Хосе де ла Мартин, также вступил в масонское братство. Все революционеры бывших испанских и португальских колоний заслужили ненависть Ватикана, поскольку лишили Римскую Католическую Церковь земель и политического влияния, но главное, за то, что прервали бесконечный поток богатств, текущих в ватиканское казначейство.

 

 

Больше всех революционеров разгневал Ватикан сицилиец Джузеппе Гарибальди. Живя в добровольном изгнании ради личной безопасности, Гарибальди был посвящен в Братство в ложе на острове Стейтен, Нью-Йорк. Затем он вернулся на родину и возглавил революционную войну, которая привела к объединению Италии при короле Викторе Иммануиле II.

 

 

Теперь Церковь потеряла не только собственность и доходы, но и статус Папы как гражданского правителя, обладавшего собственными полицией, сборщиками налогов, тюрьмами и профессиональной армией. Ясно, что это и был тот решительный удар, который заставил Папу Льва XIII самый антимасонский документ за всю историю, энциклику 1884 года “Humanum Genus”. Заняв позицию, которую занимают с тех пор все христианские фундаменталисты во всем мире, Лев заявил, что последователи Одной Единственной Истинной Религии составляют Царство Господне, в то время как все не-католики принадлежат к Царству Сатаны. Франкмасоны осуждались как главы этих не-католических сатанистов, и не по теологическим соображениям, а потому, что они поддерживают основные идеи демократии. Больше всего Льву ненавистна была идея отделения Церкви от государства:

 

 

“Они [масоны] действительно упорно работают на то, чтобы в конечном счете ни учение, ни власть Церкви не оказывали бы ни на что никакого влияния; и посему они проповедуют и поддерживают полное отделение Церкви от Государства. Так закон и правительство силой отделяются от Божественной добродетели Католической Церкви, а они мечтают править государствами, независимыми от институтов и доктрин Церкви”.

 

 

Свобода слова также не осталась без внимания и была осуждена понтификом, поскольку она позволяет людям критиковать Церковь без всякого за это наказания:

 

 

“Им позволяется всячески нечестиво нападать на слово, букву, учение и сами основания католической религии; права Церкви нещадно нарушаются; не уважаются Ее Божественные привилегии”.

 

 

Несмотря на протесты Папы, истина в том, что масоны не проповедуют, не учат и не настаивают на той доктрине, что Церковь следует отделить от государства, хотя это логически и следует из их учения о праве на свободу вероисповедания. Это просто необходимо для того, чтобы правление действительно было в руках народа.

 

 

Даже диктатор не всегда побеждает, признавая государственной какую-либо религию. В 1929 г., когда Муссолини отчаянно желал завоевать для своего нового режима поддержку католической церкви, он заключил знаменитый Латеранский Договор, который итальянцы называют “Конкордат”. В этом договоре Муссолини соглашался с тем, что абсолютно все государственные законы должны согласовываться с учением Церкви. Он дал Церкви право вето на большинство решений правительства, и в итоге это привело к запрету разводов. Церковь также контролировала теперь школы, библиотеки, издательское дело, даже имело право контроля за изданиями — книгами, журналами, газетами, — ввозимыми в страну.

 

 

Впервые я почувствовал, что означает такая власть, когда ознакомился с трудами Тома Пейна, обнаруженными во время 2-й Мировой войны. Я уже знал о его влиянии на общий ход событий, приведших к американской Революции, но еще не испытал силу и простоту его стиля. Сгорая от желания поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями о книге, я передал близкому другу свой экземпляр “Прав Человека” в бумажной обложке и попросил его прочитать книгу, чтобы мы могли после поговорить о ней. Но он отдал мне книгу обратно, сказав: “Знаешь, я католик... Нам нельзя читать Тома Пейна”. До этого момента я и не предполагал, что какая-либо организация может контролировать, что люди читают.

 

 

Совсем недавно, в 1992 году, фундаменталистская протестантская церковь в нескольких милях от моего дома объявила о публичном сожжении оскорбляющих Бога печатных материалов. Это было публичное сожжение, потому что местный священник объявил, что Господь лично повелел ему придать эти материалы сожжению на виду у всех и оповестить об этом средства массовой информации. Он должен был сжечь материалы, в которых нравственные уроки преподавались без упоминания имени Иисуса (включая детские книжки “Муравей и Кузнечик” и “Заяц и Черепаха”), поскольку такие нехристианские нравственные учения, обычно называемые “гражданским гуманизмом”, оскорбительны для Господа. В огонь попали все издания, опубликованные “осужденными” группами вроде сторонников Христианской Науки, мормонов, унитариан и адвентистов Седьмого Дня. (Читая объявление в газете, я все время задавал себе вопрос: “Неужели Kristallnacht была так давно?”)

 

 

Нужно понимать, что такие выходки различных религиозных лидеров — какими бы дикими они нам ни казались — часто диктуются истинным и честным желанием выполнить волю Божью. Если человек совершенно уверен в том, что только его вера истинна и отмечена “знаком качества”, он, несомненно, будет стремиться к насаждению Слова Божия в своем толковании и наставлять на путь Спасения, который указать может только он сам. Для него ясно, что коль скоро только Его Единственная Религия верна, все остальные, следовательно, должны быть ложными и оскорбительными для Господа. Он учит нравственному поведению не только своих последователей, но также почитает своим долгом сообщить властям округа, штата, федеральным органам и прессе, какие законы совпадают с Божьим промыслом, а какие не совпадают, какие книги Господь нам разрешает читать, а какие — нет, какая музыка Ему нравится, какие фильмы снимать и так далее.

 

 

Однажды я выслушал речь, произнесенную в этом русле, и спросил проповедника-евангелиста, ее произнесшего: “Вы действительно не верите в отделение церкви от государства, в свободу совести и свободу слова?”. Он ответил, что отделение церкви от государства — богохульство. Господа нельзя отделить от руководства всеми человеческими предприятиями, особенно от производства и соблюдения закона. Что же касается этих личных свобод, то его религия учит тому, что совершенно все люди свободны думать и поступать в соответствии с Божьей волей. Действовать или говорить по-другому — значит, не просто требовать для себя свободы, а требовать сатанинского права на искажение и перевирание Божьего слова.

 

 

Эту позицию занимают фундаменталисты по всему миру, а не только протестантские фундаменталисты. Есть фундаменталисты-католики, фундаменталисты-иудеи, фундаменталисты-мусульмане... Поскольку они всегда в меньшинстве, они отчаянно стремятся завладеть всеобщим вниманием и властью над всеми. Если они получают эту власть, результаты могут быть ужасными. Например, посмотрите, что вышло, когда шиитские фундаменталисты стали определять все стороны жизни в Иране и править этой страной во главе с фанатиком аятоллой Хомейни. Следуя стопами всех прочих фундаменталистских лидеров-догматиков, Хомейни немедленно заявил, что его враги (в данном случае, народ Соединенных Штатов) поклоняются Сатане. Затем он поставил вне закона франкмасонов.

 

 

Именно католический фундаментализм породил инквизицию, созданную для “очистки” Одной Истинной Религии. В то время католические лидеры были совершенно уверены в том — как заявил один из понтификов, — что поскольку в спасении нуждаются все люди Земли, все они находятся во власти Папы, потому что только он владеет единственным путем к спасению. Именно фундаменталисты Ближнего Востока породили террористические группы и эскадроны самоубийц. Исторически говоря, гораздо больше крови было пролито в мире во имя этой узколобой любви к Господу, чем во имя любви собственно к войне.

 

 

Некоторые политические теоретики нашего века посчитали, что коль скоро руководствование идеей Бога так часто приводило раньше к тирании и уродливой жестокости, нужно полностью исключить идею Бога и религию из жизни общества. Это привело к воинствующему коммунизму, приветствующему атеизм, который насильственно насаждался в школах и который требовался от каждого члена Партии. (Франкмасоны, конечно, не могут согласиться с этой идеей, поскольку атеист не может стать масоном.)

 

 

Несмотря на жестокое насаждение атеизма в коммунистических обществах, оно просто не срабатывало. Несмотря на плотный контроль атеистов над прессой, образованием и законодательством миллионы людей не захотели расстаться со своей верой в Бога и духовной жизнью. Детей тайно обучали вере, а пожилым людям — пусть и ограниченно — разрешали посещать места молитвенных собраний, возможно, считая, что они скоро вымрут. Однажды в Средней Азии, в мечети, я видел вывешенный там коммунистами лозунг: “Верить в бога — все равно, что просить, чтобы дважды два не было четыре”. На соседней школе висел лозунг: “Ученье — свет, религия — тьма”. Оба эти изречения принадлежат Ленину.

 

 

Я же предпочитаю демократический путь, когда все люди имеют право поклоняться Господу так, как считают нужным, чтобы все могли жить вместе свободно, и в эту свободу я включаю также свободу от страха. В частности, поэтому мне так полюбились принципы франкмасонства. Оно изо всех сил стремится собрать вместе всех людей, кроме атеистов и тех, кто не желает подчиняться определенному нравственному кодексу.

 

 

Большинство из нас выросло в той атмосфере, где веротерпимость считалась благом, но в недавно вышедшей книге одного из южных баптистских проповедников эта идея использовалась для доказательства сатанизма масонов. Бог, настаивает автор, настаивает на нетерпимости, поэтому все проповедники веротерпимости — это воплощения Антихриста.

 

 

Интереснее всего здесь то, что в истории своих церквей эти разгневанные фундаменталисты чаще всего делают упор на преследования, которым подвергались основатели их церквей со стороны государственных, или просто доминирующих, церквей того времени. Как будто они не понимают, что стремятся занять положение государственной церкви; не запретить преследование за веру вообще, а лишь получить власть, которую использовать против всех, кто не хочет идти по дороге, вымощенной ими.

 

 

Злосчастная инквизиция оставила такой значительный след в истории, что просто невозможно обойти вниманием перемены, которые произошли с тех пор в этой области. Католическая церковь больше не считает приверженцев прочих религий противниками христианства и сторонниками Сатаны, как это провозгласил Папа Лев XIII в энциклике “Humanum Genus” век назад. Также она больше не осуждает демократию, как этот Папа. Большие изменения произошли в акцентах, хотя и не в учении этой церкви под влиянием таких религиозных лидеров, как Папа Иоанн XXII. На эти изменения свое влияние оказали и американские католики, уже в течение нескольких поколений привыкшие жить в атмосфере личной правовой и религиозной свободы.

 

 

Было бы глупо говорить, что сейчас Америка является страной, совершенно и полностью свободной от предрассудков. Сама система пытается направить народ в это русло, однако многие лидеры нашли путь к богатству, раздувая пламя этих предрассудков. Они стараются использовать каждую мелочь для того, чтобы, постоянно играя на струнах ненависти, заставлять свою паству бояться, ненавидеть и сражаться друг с другом. Они делают все что угодно, только чтобы мы подольше жили во вражде.

 

 

Поэтому масонство является одним из немногих “заповедников” здравого смысла и братства. Но это и делает его зачастую мишенью для нападок со стороны тех, кто стремится разделять людей, чтобы властвовать над ними и собирать огромные богатства, не заботясь о том, что они сами и являются главными препятствиями на пути к всемирному братству.

 

 

Трудно иногда рассчитать завоевания и потери в сражении за всемирное братство. Я присутствовал на собрании Великой Ложи Вермонта, когда офицер-посетитель из Ордена Католических Рыцарей Колумба выразил желание расширить и углубить братские связи между этими двумя братствами. Это было приятно слышать. Однако позже один из вермонтских масонов сказал мне, что получил письмо от Совета Рыцарей Колумба с требованием отказа от масонства, иначе он будет исключен из Ордена. Но все равно я считаю, что здесь был сделан огромный шаг вперед. Мне потом часто приходилось читать о совместных спонсорских проектах масонов и Рыцарей Колумба, а еще чуть позже я узнал, что они совместно собирали средства на строительство общего храма, где проводились бы собрания обоих братств.

 

 

Эти данные, конечно, только раздразнят некоторых протестантов, которые и так уже точат зуб на масонство, а тут еще узнают о его сотрудничестве с католиками, которые, по их глубокому убеждению, тоже виновны в искажении истины Господней.

 

 

Во всем этом предельно ясно только одно. Лидеры фундаменталистов, которые с такой гордостью рассказывают о преследованиях основателей их церквей в прошлом, совершенно отказываются признавать, что масонство сыграло важнейшую роль в прекращении этих преследований и осуществлении такой системы правления, которая делает такое преследование совершенно невозможным, давая им полную свободу самовыражения. Вместо того, чтобы быть за это благодарными, они желают масонству смерти. Терпимость, в которой они так нуждались, когда старались выжить и вырасти, теперь осуждается как противная воле Божьей! Спасенные и защищенные другими, они теперь чувствуют в себе достаточно сил, чтобы нападать на тех, кто был им друзьями в те времена, когда друзья были им так нужны.

 

 

Эти антимасонские речи так устрашающе участились, что для простого члена братства становится просто ночным кошмаром то мгновение, когда он узнает об обвинениях в свой адрес и должен как-то отреагировать на них и ответить на вопросы общественности. По мере развития обсуждения эти обвинения могут становиться все более сложными и детальными. Многие из них связаны с одним древним и удивительно живучим убеждением, что масонство — это такая отдельная религия. Против этого убеждения высказывались сотни и тысячи раз, но оно остается в силе, поскольку антимасоны из поколения в поколение передают друг другу искаженную информацию. Это просто испорченный телефон. Поэтому данное обвинение мы рассмотрим в первую очередь.

 

 

 


 

--- Оглавление ---

 

 


Back to Top