--- Оглавление ---

13.

“И не говорите со мной о переменах!”

Никоим образом масоны не могут всегда быть согласны со всеми действиями своих братьев и руководителей. Яблоком раздора среди современных масонов является, в частности, вопрос о переменах. Одни определенно чувствуют, что необходимы определенные изменения в масонских обычаях, для того, чтобы Братство лучше приспособилось к современному обществу. Другие считают, что малейшее отклонение от традиции, обычая или ритуала было бы просто святотатством. Из тех же, кто выступает за перемены, некоторые хотят перемен радикальных, а некоторые — только косметических.

Так что здесь у нас две главные проблемы: во-первых, нужны ли перемены в масонстве вообще, и во-вторых, если да, то насколько серьезные. С другой стороны, естественно остается нерешенным вопрос, что именно менять, а что наоборот, оставить неизменным. Честно говоря, в этом последнем вопросе — суть обеих наших проблем. Все хотят поступить правильно, а поступать правильно очень просто. А вот определить, что правильно, а что нет — сложно, трудно и практически невозможно.

Обдумывать и обсуждать эти вопросы также трудно, поскольку в масонском Братстве Соединенных Штатов верховная власть разделена между пятьюдесятью одной Великой Ложей. То, что приемлемо для одной Великой Ложи, совершенно неприемлемо для другой.

В общем и целом, каждая из Великих Лож признает верховную власть и полномочия другой, и несмотря на все различия, они рады иногда соединиться в братском порыве, в котором — самая суть философии франкмасонства. И все же, если одна Великая Ложа гневается на другую за то, что та якобы нарушает нерушимые традиции, первая Великая Ложа перестает признавать вторую, и так уже не раз бывало.

Одним из этих вопросов, вызывающих разногласия между Великими Ложами, является положение о том, что никого и никогда не приглашают вступить в Орден Вольных Каменщиков; человек должен сам в своем сердце принять решение о вступлении в Орден, а затем подать прошение о принятии. Такое положение, считают многие, вместе с частым нежеланием масонов говорить о масонстве с не-масонами, препятствует Братству пополнять свои ряды новыми членами. Одно из предлагаемых решений — позволить масонам приглашать ко вступлению в братство членов своих семей, как то: сыновей, внуков и братьев. (В некоторых Великих Ложах мира, напротив, вообще не разрешается просить о вступлении в Орден; можно только ждать приглашения.) С другой стороны, нужно бороться с неверным представлением о том, что не-масону нельзя рассказывать ничего серьезного о масонстве.

Тем же, кто считает, что ни о каких переменах вообще не может идти речи, рекомендуется поразмышлять над следующим. В 1717 году только четыре английские ложи решили “открыться” для общественности. За год до этого, в 1716 году, все ложи Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса  были ячейками некоего тайного общества, о самом существовании которого никому тогда не было известно. Как же все эти ложи набирали новых членов все эти века? Откуда у этих новых членов появлялось такое страстное желание вступить в общество, о котором они ничего не могли знать? Здравый смысл заставляет нас думать, что новый член мог попасть в Братство, только если само Братство просило его об этом. Я не против нынешних правил. Я, скорее, хочу сказать, что они не могут быть основаны на истинно древних традициях. Когда эти новые правила были выработаны, они сами были изменением древней масонской традиции.

Так же и со многими другими вопросами современного масонства. Когда масонство “открылось” общественности, в нем было только две степени, “Введенного” (Entrant) и “Товарища” (Fellow). “Товарищ” был старшим, но и равным среди равных, полноправным членом. “Мастерами” были только Мастера лож. Потом только, через некоторое время, группа масонских лидеров постановила, что каждый масон должен иметь возможность стать Мастером. Кроме того, эта тенденция совпала по времени со стремлением многих масонов видеть своими предками гильдии средневековых каменщиков. Полноправного члена гильдии именовали Мастером; поэтому они изменили ритуал градусов и общую структуру Братства, чтобы оно больше походило на средневековую гильдию, в частности, институтом Мастеров. Это тоже было изменение.

Изначально, в 1717 году, никакие нравственные уроки не преподавались с использованием орудий труда каменщиков. Эти уроки тоже появились значительно позже, в ходе “перестройки” под “предков”-средневековых каменщиков. И все это — тоже изменения.

Лучше всего, конечно, известен запрет на употребление алкогольных напитков в символической ложе. Возможно, это хорошее правило, но оно определенно противоречит  традициям древних лож, которые, как известно, собирались на верхних этажах таверн. И первые масоны во время заседаний лож ни в чем себе не отказывали: они пили то, что заказывали на нижних этажах тех же таверн, и при этом еще курили трубки. Только в гораздо более поздний период употребление алкогольных напитков и курение запретили во время собрания и перенесли на время братского ужина после закрытия работ. И уже совсем-совсем потом американские ложи проголосовали за полный запрет на употребление алкоголя во время собраний и после них. Это правило, так строго соблюдающееся в наши дни, было весьма радикальным изменением.

Смысл всего, о чем я сейчас пишу, в том, что масонство всегда приспосабливалось, приноравливалось и менялось, за счет чего, вероятно, и просуществовало так долго. Гениальность Конституции США в том, что в ней подробно оговорено, как, когда и каким образом ее можно менять, добавлять в нее новые статьи и исключать устаревшие, в зависимости от обычаев и нужд новых поколений жителей страны. Будь она неизменной, косной, она, наверное, рухнула бы многие годы назад.

В свете вышесказанного, важно подчеркнуть, что не следует слишком легко и поверхностно относиться к серьезным переменам. Иногда перемены являются результатом всего лишь страха или критики со стороны. Каждое изменение необходимо тщательно обдумать и трезво обсудить. (Однако не так тщательно и трезво, как  Ватикан, который, выслушав сообщение специальной комиссии, работавшей тринадцать лет, постановил в 1992 году, что Галилей не был повинен в ереси, в которой его обвинили за 359 лет до принятия судьбоносного решения. Это все-таки долговато.)

Возьмите, например, масонов, которые бывают посвящены в степень Ученика, а потом выходят из Братства, не предприняв следующего шага. Я про таких не слышал, но основываясь на статистике, предоставленной мне некоторыми Великими Ложами, я рискну предположить, что около двухсот тысяч человек в Соединенных Штатах были посвящены только в первый градус, а затем вышли из Братства. Наверное, нужно здесь что-то поменять, правда?

Я не знаю, проводилось ли специальное исследование для выяснения причин ухода братьевиз Ордена, но теорий на этот счет много, и все разные. Одна гласит, что эти люди почувствовали себя оскорбленными, узнав о наказаниях за нарушение клятвы. Другая — что они ожидали узнать “настоящие” эзотерические тайны, а их им там не открыли. Но чаще всего приводилась та причина, что очень много приходится учить наизусть, но это еще полбеды; дело в том, что отвечать выученное нужно во время опроса перед всей ложей, а это может быть если не унизительно, то, по крайней мере, неудобно.

Одна из Великих Лож уже отменила зубрежку, мотивируя свое решение тем, что тот факт, что кандидат заучил ритуал назубок, не означает, что он все понял. Вместо этого данная Великая Ложа разработала программу из четырех семинаров, которые должен посетить каждый новопосвященный.  Группы невелики, собрания неформальны, и внимание Учеников привлекается в первую очередь к смыслу ритуала. Необычно в этом нововведении то, что Ученик может привести на четвертый семинар, в ходе которого речь идет об истории масонства и его современных свершениях, свою жену. Считается, и разумно, что жена масона в самом начале масонской карьеры мужа имеет право узнать, что это такое и с чем это едят, а также, если захочет, задать собственные вопросы.

Другая Великая Ложа рассматривает возможность заменить традиционный формальный опрос, когда новопосвященный стоит посреди зала собрания перед всей ложей, более неформальным опросом в присутствии трех офицеров ложи. Это позволит новопосвященным чувствовать себя посвободнее, чтобы любая их малейшая оговорка не повергалась всеобщему осмеянию, пусть и скрытому.

Что же касается наказаний, о которых говорится в обязательстве, некоторые юрисдикции просто исключили их из обряда посвящения. Не могу с этим полностью согласиться, потому что считаю, что эта часть ритуала постоянно напоминает современным масонам об их древних предках, которые рисковали жизнью и собственностью, принадлежа к Братству. Эти наказания достаточно мягкие, по сравнению с пытками, которым мог подвергнуться масон в XIV, XV и XVI веках, если его предавали и палачи узнавали о его истинных религиозных убеждениях. Некоторые масоны выступают за то, чтобы исключить упоминание о наказаниях из текста самой клятвы, но рассказывать о них отдельно, ради сохранения традиции и так просто, “чтобы не забыть”.

Что бы ни делалось (или НЕ делалось), масон должен ясно понимать, что никого и никогда не могут заставить наказать ослушника так, как указано в клятве — она просто символизирует прошлое Братства. Поскольку никто не наказывает ослушника, эти обязанности, видимо, возлагаются на Бога, как когда мы говорим “Бог с тобой!” или “Да разрази меня гром!”.

Другое изменение, которое сейчас обсуждается масонами, является следствием снижения прироста организации новыми членами и редкого посещения собраний членами “старыми”. Поговаривают, что ложи собираются слишком часто, отнимая у своих членов слишком много времени. Конечно, американские ложи собираются чаще, чем английские или какие-нибудь еще, наверное, из-за существовавшего раньше положения вещей, когда в отсутствие радио и телевидения во многих американских небольших городках по вечерам просто нечего было делать дома. Сейчас же у всех столько всяких возможностей отдохнуть, развлечься, столько семейных обязанностей, что трудно выкроить даже один час. Большинство Великих Лож решили оставить все как есть, но один Великий Мастер постановил, что ложи в его юрисдикции не должны собираться чаще шести раз в год. Оправдывает он это решение тем, что программу для шести собраний в год гораздо легче сделать обширной и интересной, чем для двенадцати или двадцати.

Еще со времен “фермерской экономики”, когда большинство семей фермеров приезжали в город только в рыночный день, многие ложи собираются в субботу вечером. Женам масонов это, естественно, не всегда нравится. Действительно, почему они должны замужем скучать в одиночестве вечером в субботу, как до брака?

Форма одежды также является серьезным вопросом в тех юрисдикциях, где масоны считают собрания ложи достаточно значительными событиями для того, чтобы соответственным образом для них одеваться. Многие выступают за костюм с галстуком, потому что полагают, что формальных характер атмосферы собрания нарушается, если кто-то из членов повязывает масонский запон поверх рубашки-гавайки, заправленной в джинсы.

Какие бы вопросы не поднимались и не обсуждались в связи с работой отдельных лож, они всегда в той или иной степени касаются членства. Масоны понимают, что собрания нужно проводить более оживленно и интересно, чтобы повысить уровень посещаемости, который в некоторых ложах падает до 10 %  из числа платящих взносы.

По моему мнению, одно из препятствий конструктивному решению проблемы — в организационной структуре Великой Ложи. Несколько лет масон “растет”, занимая поочередно разнообразные офицерские посты в Великой Ложе, пока не становится Великим Мастером, верховной властью в своей юрисдикции. В некоторых Великих Ложах Великий Мастер избирается лишь на один год, так что у него всего двенадцать месяцев на то, чтобы претворить в жизнь все планы, которые он обдумывал всю свою масонскую карьеру.

К сожалению, в самой организационной структуре Великой Ложи немало “подводных камней”, мешающих ему реализовать все планы за этот короткий срок. Заняв этот главный пост, он становится и главным представителем своей юрисдикции, он часто должен представлять свою Великую Ложу — выдавать и получать награды, участвовать в масонских похоронных службах... примеры можно приводить бесконечно, хотя зачастую эти обязанности впрямую не связаны с его Великой Ложей, но отнимают кучу времени.

В Огайо, где я живу, двадцать шесть масонских округов, поэтому Великий Мастер должен постоянно разъезжать по всему штату, чтобы обратиться с речью к двадцати шести представителям этих округов в Великой Ложе. Его жена сопровождает его на официальных банкетах, так что бóльшую часть выходных она только и делает, что запаковывает и распаковывает чемоданы, занимается оформлением в гостиницах и выпиской из них.

Вновь избранный Великий Мастер также должен посещать основные мероприятия Шотландского Устава, Йоркского Устава и “Святилища” в своей юрисдикции, а также собрания Великих Лож соседних штатов. (У одного из моих знакомых Великих Мастеров все выходные в течение года, кроме Рождества, расписаны по масонским приемам.)

Такое плотное расписание не может не сказаться на способности Великого Мастера работать над претворением в жизнь планов, которые, по его мнению, пошли бы на пользу его юрисдикции. И что бы он ни сделал, он понимает, что все его начинания могут быть немедленно приостановлены следующим Великим Мастером, претворяющим в жизнь уже свои планы.

Для постороннего неприятнее всего в этой организационной системе то, что происходит с Великим Мастером после переизбрания. Многие годы он продвигался вверх по масонской иерархической лестнице, набираясь знаний и опыта; затем он достиг вершины своей карьеры — он стал Великим Мастером. Но после переизбрания он лишается всей власти и всех постов. Вообще, организационную систему Великой Ложи можно сравнить с долгим и трудным восхождением на гору. Однако когда вы добираетесь до вершины, вы не спускаетесь плавно вниз — вас сталкивают с обрыва. Большинство из нас согласны с тем, что опыт приносит знания и что одна голова — хорошо, а две — лучше, и это особенно важно при руководстве организацией. В свете вышесказанного должность Прошлого Великого Мастера заставляет масона просто зарывать талант в землю.

Один из способов решить эту проблему, по-моему, — это создать совет из пяти Управителей, последних Прошлых Великих Мастеров, председателем которого должен быть Предыдущий Прошлый Мастер. И эти пятеро, обладающие опытом руководящей работы в Великой Ложе стали бы наблюдательным и совещательным ее органом. Великий Мастер остался бы главой исполнительной власти, как президент корпорации, например, который осуществляет прямое руководство, но в рамках направлений и бюджета, принятых советом директоров.

Этот план требует, конечно, чтобы Великий Мастер отдал часть своей власти. С другой стороны, если он считает, что совет выкручивает ему руки, то тем скорее он захочет возглавить этот совет после переизбрания, чтобы оказать влияние на развитие программ, которые разработал, будучи Великим Мастером. Он, в любом случае, будет рад тому, что после переизбрания его не “выбросят на помойку”, а еще пять лет он будет оказывать некоторое влияние на политику Великой Ложи. Это будет изменение во благо!

Короче говоря, ученые, исследующие развитие видов для того, чтобы выяснить, почему вымерло столько растений и животных, пришли к заключению, что разум есть приспосабливаемость. Те, кто сумел приспособиться, выжили и процветают. Это утверждение применимо также к правительствам, религиям и первобытным племенам (а все мы вышли из них). В один критический миг истории католическая церковь потеряла десятки миллионов прихожан, потому что слишком затянула свое приспосабливание к нуждам времени. Правительства и религиозные конфессии теперь пытаются приспособиться ко всем меняющимся мировым условиям, в страданиях решая вопрос, что менять, а что оставить неизменным.

Многие масоны огорчены тем, что снижаются темпы прироста Ордена новыми членами, хотя и теперь двух с половиной миллионов масонов вполне достаточно для того, чтобы Братство в этой стране выдержало не одну общественную бурю. С дефицитом кандидатов было бы легче справиться, если его причина была явной и очевидной, вроде дела Моргана и антимасонской кампании начала века, когда масонов обвиняли (но не обвинили) в убийстве масона-ренегата. Эти проблемы были очевидны. Нынешние проблемы понять гораздо труднее.

Никто не может утверждать, что понимает, какие силы задействованы сейчас, но в любом случае, сами масоны тут не при чем. Все посвятительские организации переживают сейчас упадок. Из всех религиозных группировок в Соединенных Штатах процветают только фундаменталисты, потому что они предлагают своим последователям полную благостную свободу от необходимости мыслить самим. Католическая церковь пока еще держится, но и то только за счет все новых волн иммигрантов из стран Латинской Америки и Карибского бассейна. Однако католических священников все равно катастрофически не хватает. Католические монастыри, школы, духовные академии и приюты закрываются с угрожающей скоростью.

Пессимисты считают все происходящее признаком падения общественной нравственности, падения, которое делает непопулярной всякую организацию, настаивающую на принципах высокой морали. Другие полагают, что изобилие развлечений — особенно телевизионных — привлекает больше, чем членство в религиозной или посвятительской организации.

Я отлично помню те времена, когда приготовление ужина было главным событием дня для моей матери. Начинала она готовить часа в два-три дня. У нас все время бывали пироги, печенье, торты, иногда даже домашний хлеб. Если бы мне предложили выбирать, где поужинать, в любом ресторане на мой выбор, или дома, я бы выбрал дом. А потом мы купили телевизор. И моя стареющая мать прикипела душой к “мыльным операм”. Ужин она теперь готовила в последнюю минуту, на скорую руку, абы как. Чуть ли не каждый день мы ели консервы и полуфабрикаты, обрывая перед десертом целлофан с покупных пирожных.

После обеда наша семья больше не сидела вокруг стола и не разговаривала обо всем на свете, не читала вместе книг и не совершала длинных вечерних прогулок. Вместо этого мы переставили в гостиной всю мебель, чтобы всем было хорошо видно экран “ящика”, в который мы все упирались взором сразу после ужина и не отрывались до одиннадцатичасовых новостей. Позже, когда появились цветные мультфильмы, телевизор стал нам и нянькой. Пока дети смотрят телевизор, они не шумят и всегда при деле. Опыт моей семьи повторялся в миллионах других семей, во всех городах и деревнях, где продавались телевизоры. То, что зарождалось как предмет роскоши, превратилось в предмет первой необходимости, даже для самых нищих.

Кто измерит, насколько телевизор изменил нашу жизнь? Мы теперь — самое развлекающееся общество в мире. По мере общего роста уровня жизни в большинстве семей появилось по два автомобиля, и теперь дети уже не бегали по двору, не катались на велосипедах — теперь их уже с рождения повсюду возили на машине. На достижения экономики, создавшей для нас столько приспособлений для сокращения объема ручного труда, сколько не создавалось никогда раньше, мы неожиданно ответили: “У нас ни на что не хватает времени!”.

Конечно, франкмасонство должно быть в состоянии предложить своим членам Цель, ради которой те должны трудиться. Оно должно быть в состоянии предложить им деятельность, которая стоила бы того, чтобы ради нее выкроить пару часов из своего расписания. Кое-кто может сказать, и совершенно справедливо, что все это у масонства уже есть, и все оно может, только об этом никто не знает. Но разве может неизвестное кого-то к себе привлечь? Положительно ответить на этот вопрос можно, но для этого нужно что-то все-таки рассказать.

Люди, в которых нуждается современное масонство, заботятся о своих семьях, о карьере, о собственной физической форме. Честно говоря, их не в чем обвинить. Но как рассказать им о масонстве?

Многие молодые люди объясняли мне, почему не вступили в Братство, при помощи следующих доводов:

“Они стараются навязать всем свой образ жизни”.

“Это же просто ритуал”.

“Но они же ничего не делают”.

“Мне кажется, это просто такой стариковский междусобойчик”.

“Это не круто... ну, не по-мужски...”.

По-моему, пора бы нацелить деятельность Великих Лож на широкую общественность.

Во всем этом споре о необходимости перемен или отсутствии такой необходимости масонство пользуется огромным преимуществом. При наличии более чем тринадцати тысяч лож, новые идеи можно сперва опробовать только в некоторых из них, а потом уже, в случае положительных результатов, распространить их опыт на остальные. Проблема в следующем: если небольшая масонская группа найдет способ привлечь побольше новых членов, расширить программы масонского сотрудничества и так далее, как распространить этот опыт на общенациональном уровне, чтобы все ложи имели возможность воспользоваться плодами прогресса? В Соединенных Штатах пятьдесят одна масонская юрисдикция, и интересные находки одной Великой Ложи, которые действительно срабатывают в ее масштабах, вполне могут так и остаться неизвестными в остальных пятидесяти.

Первое, что приходит на ум, — это пример Ассоциации Масонских Служб. Ее сотрудники с радостью распространяют среди всех масонов страны полезную информацию, и я уверен, что они с радостью примут к сведению все, что может помочь развитию программы, которую можно назвать, например, “Папкой масонских идей”. Они размножат и разошлют масонам всех юрисдикций любые продуктивные идеи в форме листовок, брошюр, книг и пр., естественно со ссылками на источник.

А вот в чем мы можем быть полностью уверены. Во-первых, перемены будут иметь место. Они уже происходят в отдельных Великих Ложах. Во-вторых, всегда будут масоны, разгневанные этими переменами, которые будут беспощадно обвинять их сторонников в нарушении древних традиций. Когда все это начнется, мы только попросим сторонников перемен уважать верность “инакомыслящих” древним традициям и ритуалам. Для тех же, кто уважает историю и традиции франкмасонства мы только еще раз подчеркнем, что эта история свидетельствует о множестве перемен, произошедших за время существования Братства.

--- Оглавление ---