Цвета Делания — Альберт Пуассон
Теории и Символы алхимиков
Альберт Пуассон
Глава VII
Цвета Делания. – Единогласие философов. – Главные и промежуточные цвета. – Черный цвет, гниение, «голова ворона». – Белизна. – Ирис. – Красный цвет
В течение процесса Великого Делания материя меняет несколько раз свой цвет. Эти цвета появляются один за другим в неизменном порядке; правильная последовательность цветов указывает, что делание находится на правильном пути. Уже греческие алхимики упоминали о цветах Великого Делания. Они их насчитывали четыре и ассимилировали с четырьмя сторонами света:
1) Север – чернота, черный;
2)Запад – белизна, белый;
3)Юг – лиловатость, фиолетовый;
4) Восток – желтизна, красный (см. Berthelot. «Origines de Alchimie»).
Начиная с греков, все алхимики говорили о цветах, и в этом пункте они сходились во мнениях. Их кажущееся разногласие происходит от того, что некоторые считают важными и перечисляют цвета, о которых другие не упоминают. Но эти мелкие различия относятся только к цветам второстепенным.
В действительности можно разделить цвета Делания на два класса:
1) три главных цвета, о коих сообщают все алхимики, это черный, белый и красный;
2) цвета второстепенные и промежуточные, служащие переходом от черного к белому и от белого к красному.
Так, например, раньше черного появляется пестрая смесь цветов: между черным и белым – серый, между белым и красным – зеленый, голубой, цвета радуги, или солнечного спектра, а затем – желтый, оранжевый и, наконец, красный.
Главные цвета следуют так: черный, белый, красный. Вот почему философы говорят: «Наш камень имеет три цвета: он черен в начале, бел в середине и красен в конце» (Albert le Grand. «Le Compose des composes»). Также: «Этот дух, как феникс, возрождающийся из своего пепла, снова одевается в тело черное, белое, красное» («Pr'ecepte du p`ere Abraham `a son fils»). Некоторые философы причисляли к главным цветам желтый или оранжевый, а иногда и цвета радуги, называемые ими ирис или хвост павлина, так что число главных цветов доходило до четырех. Но это число никогда не было увеличено; одни промежуточные цвета между белым и красным имели значение; алхимики мало говорят о тех цветах, которые предшествовали черному и переходу от черного к белому.
Символы цветов многочисленны, и весьма важно их знать. Они относятся только к трем или четырем главным цветам.
Их часто представляют четырьмя птицами: вороном, изображающим черный цвет, лебедем – белый цвет, павлином – цвет ириса и фениксом – красный цвет.
Такое изображение они имеют в пантакле девятого ключа Василия Валентина.
Иногда феникс замещается царем, держащим скипетр, как в пятой главе немецкого перевода сочинения «Crede mihi» Нортона. Цвета символизировались четырьмя временами года: весной, летом, осенью и зимой (см. восьмой ключ Василия Валентина), а равно и металлами, причем Сатурн, или свинец, соответствовал черному, серебро, или Луна, – белому, медь – красному, Марс, или железо, – ирису. Теобальд Гогланд в своем трактате «Des difficultes de l’Alchimie» говорит об аллегориях философов, что в начале варения, когда камень черен и почти сырой, его называют свинцом, когда же, потеряв черноту, он начинает белеть, его называют оловом, а затем – золотом, когда он принимает красный цвет.
Воздействия, о которых мы уже говорили с точки зрения процессов, суть следующие: 1-е – влияние Меркурия тотчас после разведения огня в продолжение двадцати дней характеризуется пестрой окраской материи; на тридцатый день начинает преобладать зеленый цвет, и только на сороковой – появляется настоящая чернота; 2-е – воздействие Сатурна; обнаруживается черным цветом; 3-е – влияние Юпитера; сказывается в окраске промежуточными цветами между черным и белым; 4-е – воздействие Луны; проявляется в белом цвете; 5-е – влияние Венеры; производит зеленый цвет, затем голубой, синеватый и темно-красный; 6-е – воздействие Марса; дает окраску желто-оранжевую, цвета ириса и хвост павлина; 7-е – влияние Солнца; производит красный цвет.
Яснее выразиться нельзя, и читатель легко поймет следующее место Хёффера, приведенное нами ранее:
Выходит черный Сатурн, Которого Юпитер, появляясь из своего жилища, отрешает от господства, о чем вздыхает Луна, то же делает и Венера, представляющая олово. Более я ничего не прибавлю, как только то, что Марс, войдя в него, Создаст убийственный железный век, После которого появится Солнце, когда оно возродится. «Le Grand Olympe»
Кроме того, цвета символизировались плодами. В следующем месте речь идет о промежуточных цветах между белым и красным и о самом красном цвете.
«Затем, установив третью степень огня, ты увидишь возрастание всевозможных прекрасных плодов, каковы: айва, лимоны и апельсины, которые вскоре превратятся в красные яблоки» («Cassette du petit paysan»).
Бернар Тревизан аллегорически говорит о цветах: «Об этом сказано, что вещь, хозяин которой красен и имеет белые ноги и черные глаза, есть Магистерий» («La parole delaissee»). И в другом месте: «Вообразите, я у него спросил, какого цвета был король. И он мне ответил, что тот был одет в сукно золотистого цвета первого тона и плащ черного бархата поверх белоснежной рубашки, под которой он имел красное, как кровь, тело» (Bernard de Trevisan. «Le livre de la philosophie naturelle des metaux»).
Наконец, цвета уподоблялись четырем элементам:
«Во время Делания появляются четыре цвета. Черный цвет, как уголь; белый, как цветок лилии; желтый, как ноги птицы, называемой копчиком; красный, как рубин. Они называют чернотой воздух, белизной – землю, желтизной – воду и краснотой – огонь» (David Lagneau. «Harmonia chimica»)
Надо прибавить, что алхимики не были единодушны в применении названий элементов к цветам: один называл чернотой воздух, а другой – землю. Следующая выдержка значительно отличается в этом отношении от предыдущей: «Во время периода первого влияния камень черен, его называют Сатурном, землей и именами всех черных вещей. Затем, когда он белеет, его именуют водой и названиями всего влажного, соленого или белой землей. Когда он желтеет и выпаривается, то получает наименование воздуха, желтого масла и имена всех летучих вещей. Наконец, он краснеет, и его называют: небом, красной серой, золотом, карбункулом и именами всех красных драгоценных вещей, как минеральных, так и животных и растительных» («Clangor buccinae»).
Мы теперь будем специально изучать три основных цвета: черный, белый и красный. Первым появляется черный. Алхимики распространялись об этом цвете потому, что он указывает на то, что делание находится на правильном пути: «Материя, приведенная в движение соответствующим жаром, начинает делаться черной. Этот цвет является ключом и началом Делания. В нем заключаются все другие цвета: белый, желтый и красный» (Huginus а Barm^a. «Le r`egne de Saturne»).
Герметические философы давали разные имена черному цвету. «Эта чернота – знак гниения; философы называют ее западом, темнотой, затмением, головой ворона, смертью» («Le Filet d’Ariadne»).
Но его главный символ был ворон. «Знайте также, что Ворон, летающий без крыльев в ночной черноте и солнечном свете, есть глава или начало искусства» (Herm`es. «Les sept chapitres»). Его также называли головой ворона. «Указание на это плодородие даст тот алеф, или темное начало, которое древние называли головой ворона» (Huginus a Barm^a. «Le r`egne de Saturne»). По словам Руйяка («Abrege du Grand-Ceuvre»), черный цвет символизировали вороном потому, говорит он, что воронята рождаются белыми, и родители бросают их до тех пор, пока у них не появятся черные перья. Точно так же алхимик должен покинуть Делание, если чернота не появится. Это признак, что Делание не удалось и что его начать надо снова.
Думали, что мухи рождаются из гниющей грязи, а ван Гельмонт уверял, что видел, как из старого, сгнившего белья родились мыши. Эта теория применялась к трем царствам природы; начало Делания должно, следовательно, быть порчей, гниением, после чего оживленная материя совершенствуется до красного цвета. Кроме того, гниение есть символ смерти, из которой проявится жизнь. Смерть – это ночь, черный цвет; жизнь есть свет, белый цвет. Вот почему алхимики называли черный цвет гниением.
«Таким образом, первому процессу Делания дали название гниения, ибо в это время наш камень черен» (Roger Bacon. «Miroir d’Alchimie»).
Черный цвет появляется около сорокового дня после того, как начали согревать философское яйцо: «Грейте умеренно философский раствор в сосуде, запечатанном герметически, в течение сорока дней до тех пор, пока на поверхности не образуется черная материя, которая есть „голова ворона“ философов» (Alain de Lille. «Dicta Alani de lapide philosophico»).
Во время черноты, согласно Филалету и Фламелю, появляется сильный запах, который обнаружится, если во время этой части Делания сосуд лопнет.
Прежде изготовления материя бывает весьма зловонна, но потом запах делается приятным, вследствие чего мудрец сказал: «Эта вода берет запах у мертвого и неподвижноготела» (Morien. «De transmutatione metallorum»). Вода, о которой здесь говорится, есть жидкость, образующаяся от сгущения паров в философском яйце. И действительно, из материи черного цвета отделяются пары желтые, красные и зеленые, которые наполняют яйцо. Этот газ, смешанный с парами воды, сгущается и снова падает на материю. Наконец газ более не выделяется, появляется полная чернота, все успокаивается.
Алхимики гораздо менее распространялись о белом цвете. После черного цвета вскоре появляется серый цвет. «Цвет серый является после черного» («Note manuscrite en marge de la Biblioth`eque des philosophes chimiques»). После этого постепенно появляется белый цвет.
«Признак совершенной белизны есть маленький, очень тонкий кружок, появляющийся вверху сосуда в то время, когда цвет материи переходит в оранжевый» («L’Echelle des philosophes»). Затем этот круг увеличивается и испускает белые лучи, тонкие, как волосы (откуда иногда появляется название: волосяная белизна); сходясь в центре, эти нити, размножаясь, окрашивают в конце концов всю массу в белый цвет.
Фламель говорит в своей книге, что белизна есть символ жизни, а чернота – смерти, и вследствие того он представил в своих иероглифах кладбища Невинных тело, дух и душу, или материю камня, как мужчин и женщин, одетых в белое или воскресающих из гробов, чтобы обозначить живительную белизну, являющуюся после смерти, черноты, гниения.
Философы дали много названий белизне. Что касается аллегорий и символов белизны, то Пернети их великолепно разрешает в своем «Dictionnaire mithohermetique»: «Философы говорят, что, когда появляется белизна на материи Великого Делания, значит, жизнь победила смерть, что их „Царь“ воскрес, что земля и вода сделались воздухом, что это – воздействие Луны, что их „дитя“ родилось, что небо и земля бракосочетались, потому что белизна указывает на союз, или брак, устойчивости и летучести, женского и мужского».
Что же касается красного цвета, то алхимики говорят о нем мало. Он означает счастливый конец Делания. Материя высыхает совершенно и трансформируется в порошок ярко-красного цвета. Нагревают сильнее, чем это делали до сих пор, разбивают яйцо и получают философский камень. «Когда камень, достигший красного цвета, начинает разрываться или давать трещины и надуваться, его ставят пережигать на отражающую печь, где он окончательно затвердевает» (Arnold de Villeneuve. «Novum lumen»).
Символ оконченного Делания – это треугольник, обращенный вершиною вниз, с крестом, находящимся над его основанием. Он изображен в 12-м ключе Таро.
Теперь, когда Великое Делание нам известно на практике и в символах, мы можем понять следующие слова, которые раньше нам показались бы лишенными смысла, если не смешными. Эксимиданус говорит: «Мочите, сушите, черните, белите, обращайте в порошок и доведите его до красного цвета, и вы будете обладать всем секретом искусства, заключающимся в этих немногих словах. Первое черно, второе бело, а третье красно; 80, 120, 280 – два их делает, и они сделались 120. Резина, молоко, мрамор, луна = 80. Олово, железо, шафран, кровь = 120. Персик, груша, орех = 280».
«Если вы меня понимаете, вы весьма счастливы; если нет – больше ничего не ищите, ибо все заключается в моих словах» («La Tourbe des philosophes»). «Мочите и сушите» – это растворение и кристаллизация при приготовлении материи (см. гл. IV). «Чернить, белить, делать красным» есть указание на три главных цвета. «Превращайте в порошок, производя посредством огня весь процесс; всякий инструмент, могущий ранить, будет символом огня» (см. гл. V). Все остальное относится к цветам. «Первый будет черный и т. д.» – это значит, что первый процесс характеризуется черным цветом, второй процесс – белым, третий – красным. Резина, молоко, мрамор, луна – символы белого цвета. Олово, шафран, железо, кровь – символы черного и серого цветов. Числа 80, 120, 280 изображают эти три цвета; а два, их образующие, суть сера и Меркурий. Они достаточны для того, чтобы произвести все Делание, переходя постепенно через три цвета.
Хорошо еще, что алхимические трактаты не все так темны, как «La Tourbe des philosophes». И их можно понять и отличить истинное от ложного при небольшом навыке. Тем, кто хотел бы проникнуть глубже в изучение герметизма, мы рекомендуем обратить внимание на трактаты Альберта Великого, Роджера Бэкона, Бернара Тревизана, д’Эспанье, Фламеля, Гигинуса из Бармы, Кунрата, Раймонда Луллия, Парацельса, Филалета, Рипли, Сендивогия, Василия Валентина, Арнольда из Виллановы и Дионисия Захария; а из анонимных сочинений – на «Texte d’Alchimie» и «La Tourbe des philosophes».
Статья из журнала Изида
Материал подготовлен коллективом портала Teurgia.Org, 2020