О Халдейских оракулах

Анна Блейз

Происхождение «Халдейских оракулов»

Так называемые «Халдейские оракулы» представляют собой собрание философских, мистических и магических гекзаметров, по преданию, «врученных богами» некоему Юлиану Халдею и/или его сыну Юлиану Теургу, расцвет деятельности которого пришелся на конец II века н.э. Бытует версия, согласно которой Юлиан-старший действительно родился в Халдее и переселился в Рим в период восточных кампаний императора Траяна. Но чаще прозвание «Халдей» понимают в метафорическом смысле, как указание на духовное родство Юлиана-старшего с восточными мудрецами. По одной из наиболее современных гипотез, находящей достаточно убедительные текстологические подтверждения, отец и сын Юлианы были родом из Сирии.

«Халдеями» в античном мире нередко называли мудрецов, сведущих в искусстве магии. Согласно древним источникам, Юлиан-старший был магом и философом, а Юлиан-младший — не только автором нескольких трактатов по магии, но и практикующим теургом. Высказывалось небезосновательное предположение, что некоторые из оракулов в действительности были получены в результате особой теургической работы: Юлиан Халдей обращался к душе Платона, диктовавшей текст, а Юлиан Теург выступал в этой операции как посредник-медиум. К этой группе исследователи относят оракулы умозрительно-философского содержания; что касается фрагментов, посвященных магической практике, то они, предположительно, имеют более древнее происхождение и были собраны Юлианом Халдеем из различных источников. Впрочем, провести четкую границу между этими двумя группами не всегда возможно.

Так или иначе, каково бы ни было подлинное происхождение «Халдейских оракулов», поздние неоплатоники — от Порфирия (ок. 232 — 303 н.э.) до Дамаския (ок. 462 — 537) — считали их уникальным откровением, по важности уступающим только платоновскому «Тимею». Поздние исследователи окрестили их «библией неоплатонизма». Однако единого текста «Халдейских оракулов» до наших дней не дошло. Сохранились только фрагменты, цитируемые в трудах других авторах, по преимуществу, неоплатоников, а также некоторых христиан, разделявших платонические воззрения,  — таких как Арнобий из Сикки (ок. 253—327), Марий Викторин (ок. 280 — 363) и Синезий Киренский (ок. 370 — 413). Один из важнейших источников сведений о «Халдейских оракулах» — комментарии, которые написал к ним византийский философ Михаил Пселл (ок. 1019 — 1078). Однако в толкованиях Пселла многие идеи оракулов подверглись неуместной христианизации, а более древние комментарии неоплатоников — Порфирия, Ямвлиха и Прокла — дошли до наших дней лишь во фрагментах.

Теология и космология

Из общего анализа «Халдейских оракулов» явствует, что за этим текстом стояла сложная система ритуальной магии теургического характера, которая, по всей вероятности, практиковалась в рамках некой «общины посвященных» и включала в себя ритуалы очищения, работу со священными реликвиями, магическими орудиями и формулами, молитвы, гимны и медитационные практики, направленные на достижение трансовых состояний. Теоретическую основу для этой работы составляла теологическая система, близкая философии среднего платонизма, а также во многом родственная гностическим и герметическим воззрениям.

Верховные божества

Отец («Первый Ум»)

Согласно этой системе теологии, у начала творения стоит трансцендентное верховное божество, именуемое в различных оракулах «Отцом», «Первым Умом», «Отчим Умом», «Монадой», «Истоком» или «Единым». В отдельных фрагментах это первоначало описывается как пребывающее за пределами бытия, но чаще оно включается в иерархию духовных сущностей, населяющих вселенную, помещаясь во главе всего сотворенного мира.
При этом четкого разделения между «Отцом» и его «Умом» не проводится, однако и отождествить их друг с другом полностью также не удается. С одной стороны, «Отец» сам предстает как абсолютный разум-nouV, созерцающий и постигающий себя же. С другой — в некоторых оракулах «Отчий Ум» трактуется как первая эманация «Отца», который, в свою очередь, определяется гностическим термином «Бездна» («Отческая Глубь») либо описывается в терминологии стоиков как некое «огненное» начало трансцендентной природы. Именно как некое бескачественное «Начало» ($uparch) его характеризуют некоторые поздние неоплатонические комментаторы, однако и они не приходят к единому мнению о его онтологическом статусе: так, Порфирий приравнивает «Отца» из оракулов к плотиновскому «Единому», но Прокл помещает его ступенью ниже, относя к первому чину умопостигаемых сущностей.

Так или иначе, Верховное Божество «Халдейских оракулов» обладает трансцендентной, хотя и не до конца определенной природой, а единственная его функция — порождение мира платоновских идей, совершаемое при помощи мысли.

Демиург («Второй Ум»)

Следующую ступень в иерархии занимает «Второй Ум», эманирующий из «Первого». Это демиургический разум, функция которого — создание умопостигаемого мира (именуемого в оракулах также Эмпиреем или Огненным миром; см. ниже) по образу этих идей.

В отличие от Первого Ума, единого и неделимого, Второй Ум по природе свой двойствен, так как обращен одновременно и к умопостигаемому (т.е. постижимому только мысленным путем) миру, и к миру, доступному чувственному восприятию. Он кладет начало процессу разделения, переносит платоновские идеи на материю (мечет «перуны» в «лона» Мировой Души) и тем самым задает импульс к формированию материального мира.

Мать («Сила» или Геката)

Процесс творения может осуществиться лишь при участии третьего божественного начала — женской, материнской сущности, которая в одних оракулах именуется Силой (dunamiV) и занимает опосредующее положение между Первым и Вторым Умом, а в других — отождествляется с Гекатой как Мировой Душой и, таким образом, помещается на границе между умопостигаемым и чувственно воспринимаемым планами. В последнем случае она описывается либо как некая «опоясывающая плева», через которую влияния одного уровня бытия проходят на другой, либо, в антропоморфном виде, как богиня, из правого бедра которой исходят некие «порождающие души», а из левого — «добродетель».

Триединство

Группа трех высших начал — «Отец» (или «Первый Ум»), «Сила» и «Второй Ум» (демиург) — рассматривается как триединство; по большому счету, верховное божество «Халдейских оракулов» — это «Отец», или «Бытие» (pathr/$uparciV), наделенное «Умом» (nouV) и «Силой» (dunamiV) как неотъемлемыми качествами или способностями.

Такая триадическая концепция первоначала находит параллели в ряде гностических систем, где фигурирует «троесильное» (tridunamiV) Единое, состоящее из «Бытия», «Жизни» и «Мысли», и у неоплатоников, рассуждающих о триаде «Бытие ($uparciV) — Сила/Жизнь (dunamiV/zwh) — Разум» (nouV).

Тот же эпитет «троесильный» применяется в сочинениях Мария Викторина к христианскому Богу как Троице, состоящей из Отца (Сути), Сына (Разума) и Святого Духа (Жизни). Последний выполняет посреднические функции и имеет женственную природу (Викторин называет его «матерью» и «связью»). Схожий неортодоксальный взгляд на христианскую Троицу обнаруживается в «Гимнах» Синезия, где Дух именуется «матерью», «рoдами» и «дочерью».

Представления о пространстве и времени

Верховное Божество «Халдейских оракулов», Отец, или Первый Ум, пребывает в нетварном, Божественном мире. Все его порождения относятся к сотворенному космосу, который подразделяется на три концентрические сферы, охватывающие два уровня бытия: умопостигаемый и чувственно воспринимаемый. Первая из этих сфер, Огненный мир («Эмпирей»), полностью принадлежит умопостигаемому миру. Вторая, Эфирный мир, включает в себя неподвижные звезды и планетные сферы; она доступна чувственному восприятию, но причастна и умопостигаемому миру. Третья сфера, Материальный мир («Вещество», «Плоть»), охватывает всю подлунную область, в которую входит и Земля.

В каждом из этих трех миров господствует некое центральное светило, с которым отождествляется телетарх (см. ниже) данного мира: для Огненного мира это — сверхприродное солнце, для Эфирного — солнце природное, зримое, а для Материального мира — луна.

Отдельную группу в «Халдейских оракулах» составляют божества, связанные со временем: владыки дня, ночи, месяца и года, во главе которых стоит Хронос-Время, в свою очередь, подчиненный Эону-Вечности. Эон описывается как «свет, порожденный Отцом», «солнечный мир» и «вся целокупность света». В этом качестве он отождествляется со сверхприродным солнцем (и, следовательно, с телетархом Огненного мира), главная функция которого — проявлять свет и движение Отца в мире Идей. Эон поддерживает непрерывное круговращение Идей, которые «мыслят» посредством движения. Таким образом, его можно рассматривать не столько как самостоятельное божество, сколько как гипостазированное движение неподвижного Верховного Божества.

Младшие божества

Триаду первородных божеств отделяет от мира материи сложная иерархия «младших» космических сущностей. Важнейшие из них — «иунги», «синохи» и «телетархи», а также ангелы и демоны; у различных комментаторов упоминаются и некоторые другие сущности. Каждая из этих олицетворенных сил выполняет особые функции в структуре мироздания и в космической иерархии и, в то же время, играет определенную роль в теургической практике.

Иунги

Термин «иунги» (или «юнги», iuggeV, букв. «вертишейки») в оракулах происходит от слова «iugx», которое в быту обозначало птицу вертишейку, но устойчиво ассоциировалось с магией. Эта связь восходит к архаической практике любовного колдовства, направленной на возвращение неверного возлюбленного: колдун ловил вертишейку, привязывал ее к колесу и вращал, произнося заклинания. Затем название «iugx» было перенесено на само это колесо, а затем — на любую практику приворота. Позднее, под влиянием платоновской концепции Эроса как духовной сущности, слово «iugx» стало обозначать силу, связующую богов и людей.

Именно в этом последнем значении оно используется в «Халдейских оракулах». Иунги отождествляются с «помыслами» (Идеями) Отца, называются «гонцами» или «посланниками», перемещающимися между Отцом и материей, а также приравниваются к «магическим колесам», которые использовались в теургических обрядах. Во всех этих случаях иунги выступают как связующие силы или посредники между умопостигаемым и чувственно воспринимаемым мирами.

Иунги — это и посланники божественного мира, и, собственно, сами послания свыше. Как «помыслы», или Идеи, Отца они представляют собой, по сути, некие магические имена, которые Отец ниспосылает теургу. Вращая магическое колесо, теург — посвященный в тайны божественной речи — привлекает этих небесных вестников и вступает в общение с Отцом. Но весть, которую приносят иунги, — это не что иное, как их собственные магические имена, произнося которые, теург обретает те или иные сверхъестественные способности.
Кроме того, иунги связываются в одном из оракулов с некими космическими сущностями, которые именуются «Разумными Опорами» и функция которых — поддержание упорядоченного движения планет. Эта связь объясняется представлением, согласно которому иунги, призванные теургом, физически перемещаются в ту или иную планетную сферу: именно это обеспечивает им контакт с материальным миром.

Синохи

«Синохи» (sunoceiV, букв. «соединители»), как и иунги, происходят от Отца (который, к тому же, в одном из оракулов именуется «Первым Соединителем»), однако выполняют иную функцию. Их главная задача — взаимопримирение и скрепление различных частей космоса воедино. Синохи — это силы, удерживающие вселенную от распада, созидающие и хранящие гармонию.

В теургии синохи-соединители действуют через посредство солнечных лучей — «плотских синохов», помогающих душе сделать первый шаг в восхождении (схожим образом и на космическом уровне они мыслятся как лучи, исходящие от Отца —Первозданного Огня — и утверждающие гармонию во вселенной). В посвятительных обрядах синохи выступают как помощники следующей группы космических сущностей — телетархов.

Телетархи

«Телетархи» (teletarcai, букв. «владыки посвящения») — это общее название правителей трех миров в космологии «Халдейских оракулов». Они отождествляются с центральными светилами каждого из трех миров (луной, природным солнцем и сверхприродным солнцем), а также связываются с тремя добродетелями: правитель Материального мира — с Верой (pistiV), Эфирного — с Истиной, или Правдой (alhqeia), а правитель Огненного мира (Эмпирея) — с Любовью (erwV). (Помимо того, в оракулах упоминается и четвертая добродетель — «огненосная Надежда», elpiV). Эти добродетели мыслятся не как духовные качества (в отличие от одноименных понятий христианской теологии), а как космические сущности, непосредственно участвующие в сотворении вселенной и поддержании миропорядка. Главной из них считается Любовь-Эрос: она произошла от Отца прежде прочих и связывает воедино все сущее.
Подобно прочим сущностям халдейской космогонии, добродетели играют особую роль в теургических обрядах: утверждается, что именно через их посредство теург достигает единения с Богом. Связанные с этими добродетелями телетархи очищают душу от материальной скверны, помогают ей вознестись на солнечных лучах (низведенных в материальный мир синохами) и руководят ею на всем пути восхождения.

Ангелы и демоны

Следующая ступень в космической иерархии отведена ангелам и демонам, которые также наделяются определенными функциями в теургии. Ангелы (подобно иунгам, синохам и телетархам) подразделяются на три класса: те, что остаются перед лицом Верховного Божества; те, что отделились от него; и те, что возносят ему хвалу. Первая и третья группы близки, соответственно, херувимам и серафимам иудейской ангелологии; предназначение второй — способствовать восхождению души, и в этом качестве они сродни иунгам. Кроме того, Михаил Пселл в своих комментариях к оракулам выделяет класс «архангелов» и сообщает, что Юлиан Халдей молился, чтобы его будущий сын (т.е. Юлиан Теург) родился с душой «архангела». В самих оракулах имеются указания на то, что все души теургов происходят от «ангельского чина» в целом.

Демоны в «Халдейских оракулах» подразделяются на две широкие категории. Благие демоны фактически отождествляются со второй группой ангелов: они содействуют восхождению души теурга и помогают защититься от злых демонов. Что касается злых демонов, то это духи низшего порядка, населяющие подлунный мир. Они связаны с природным, животным, страстным началом в человеке и могут насылать несчастья и болезни. Выделяется несколько типов злых демонов: земные, воздушные, водные и, возможно, лунные. Они описываются как «звероподобные» и «бесстыдные» и уподобляются псам; Прокл в своих комментариях добавляет, что псы эти «слепы». Ввиду того, что Природа в оракулах ассоциируется с Гекатой, последняя оказывается, среди прочего, госпожой этих демонов: они отождествляются с традиционно сопровождающей ее сворой собак. В оракулах утверждается, что злые демоны оказывают пагубное влияние на ход теургических обрядов, и для успешного восхождения души их необходимо усмирить и изгнать. С этой же целью теургу предписывается воздерживаться от удовлетворения телесных страстей, так как демоны, населяющие материальную природу, стремятся уничтожить душу.

Представления о материи

Важно иметь в виду, что в системе «Халдейских оракулов» — в отличие от гностических систем — опасным и пагубным считается только самый низший уровень тварного мира. В гностицизме все мироздание мыслится как исполненное скверны детище невежественного или даже злого демиурга, противопоставляемого Верховному Божеству. Ээтот демиург при помощи своих приспешников, архонтов, правит всем сотворенным миром в целом, а характер их власти определяется через понятие «геймармене» — неотвратимой судьбы, «записанной в звездах». Архонты враждебны душе, стремящейся подняться к Божеству, и на пути восхождения их необходимо победить.
В «Халдейских оракулах», напротив, вся материя в целом рассматривается как порожденная Отцом. Дуализм в этой картине мира выражен далеко не так ярко, как в гностической. Материальный — подлунный — мир таит в себе опасности, однако уже следующий за ним уровень, Эфирный мир неподвижных звезд и планет, в значительной степени сохраняет в себе изначальный свет Отца. Мироправители-телетархи, в отличие от гностических архонтов, благосклонны к душе человека и способствуют ее восхождению. Концепция «геймармене» также не распространяется на Эфирный мир: для освобождения из-под власти судьбы достаточно избавиться от влияния демонов подлунного мира (тогда как в гностических системах для этого требуется преодолеть также влияние планетарных сил).

Что касается Материального уровня, низшего слоя творения, то в оракулах он именуется «ненавидящим свет», «сияющим тьмою», «исполненным скверны», «призрачным» и т.п. и метафорически приравнивается к Гадесу — подземному миру — как сфере «неразумных», иррациональных побуждений. Любопытно при этом, что и наивысшая сфера Отца, и Гадес могут обозначаться одними и теми же терминами — «бездна», «глубина», «глубь», — что подчеркивает их сущностную простоту. Однако простота Верховного Божества понимается как трансценденция всей совокупности форм, тогда как простота Гадеса — как отсутствие формы, недостаток, нуждающийся в восполнении. Именно эту функцию восполнения выполняет демиургический Второй Ум, мечущий Идеи-«перуны» в лона Мировой Души.

Представления о человеке

Основу представлений о человеке в «Халдейских оракулах» составляет дихотомия душа/тело. Воплощаясь, душа нисходит через эфир, солнце, луну и воздух и погружается в материю, чтобы служить телу — своему «сосуду». В идеале она остается «неукрощенной», но чаще тело порабощает ее. Это пленение души, или погружение в материю, описывается как своего рода «опьянение» материальными соблазнами; чтобы вспомнить о своем небесном происхождении и обратиться мыслью к Божественному миру, душа должна «протрезветь».
Сообразно этой концепции, в оракулах различается два типа людей: теурги и «стадо», или «толпа». Теурги — это те, чьи души прошли очищение и вырвались из плена материи; «толпа» — все великое множество людей, порабощенных страстями. Некоторые античные комментаторы, а вслед за ними и современные исследователи выделяют также третий тип — «средних» людей, занимающих промежуточное положение между первой и второй группами. Эти три типа естественными образом соотносятся с тремя мирами: «толпа» — с Материальным миром, «средние люди» — с Эфирным, теурги — с Огненным.

Сама душа также подразделяется на три части. Низшая из них — неразумная (животная) душа, высшая — разумная душа. Промежуточное положение между ними занимает так называемый «сосуд» неразумной души, образованный истечениями эфира, солнца, луны и воздуха и прикрепляющий ее к телу. Некоторые комментаторы предполагали, что своего рода «сосуд» — нематериальное «сияющее тело» — имеется и у разумной души.

Души подвержены реинкарнации, освободиться от которой можно лишь посредством сознательного очищения и восхождения в высшие миры. Идею перевоплощения человеческих душ в телах животных «Халдейские оракулы» отвергают, однако неочищенная душа после смерти тела проводит некоторое время в Гадесе, принимая воздаяние и проходя очищение, после чего снова перерождается в человеческом облике.

Душа, ступившая на путь восхождения, может достичь высших сфер и прекратить воплощаться. В этом случае неразумная душа получает возможность навсегда остаться в Эфирном мире, а разумная душа возносится в умопостигаемый Огненный мир и присоединяется к ангелам, вечно поющим хвалу Отцу. Однако при желании, в результате сознательного выбора, ангел может вновь воплотиться на земле для помощи человечеству — именно так, согласно «Халдейским оракулам», на свет рождаются теурги.

Путь спасения: теургия

Основным средством спасения души из материального плена — возвращения в умопостигаемый мир — в «Халдейских оракулах» предстает теургическая практика. Слово «теургия», происходящее от qeoV («бог, божество») и ergon («дело, труд, работа»), означает в широком смысле «божественную работу» как обоюдный труд человека и Божества — стремление человека достичь высших сфер и стремление Божества оказать ему помощь в восхождении через различных посредников.

От «профанных» магических практик теургия отличается, прежде всего, целью: если первые служат для решения бытовых задач, то теургия ставит перед собой задачу очищения и спасения души. Но существует и методологическое различие: техники профанной магии основаны на принуждении, подчинении или обмане духовных сущностей, тогда как теургия исключает насилие над божеством. Очищение и вознесение души совершается через пассивное восприятие благих влияний, добровольно ниспосылаемых богами в ответ на устремление теурга к высшему.
До некоторой степени эти особенности сближают теургию с христианским евхаристическим ритуалом как способом «причащения благодати», однако это сходство носит достаточно поверхностный характер. В основе христианского таинства лежит теистическое мировоззрение, подразумевающее сущностное различие между творением и Творцом. Теургия же, напротив, опирается на эманационисткую картину мира, предполагающую глубинное родство между всем сущим. Фактически, успех теургической операции определяется признанием этого родства — осознанием божественного присутствия даже в самых грубых материальных проявлениях.

Данной цели служили различные практические методы, характер которых в общих чертах восстанавливается по указаниям из «Халдейских оракулов» и древних комментариев к ним в соотнесении с другими источниками (греко-египетскими магическими папирусами, а также описаниями герметических и гностических ритуалов восхождения души).

«Сопряжение»

Магическая практика под названием «сопряжение» (sustasiV) представляет собой «собеседование», или «общение» (но не «слияние»!), теурга с тем или иным божеством или духом. Так, Юлиан Халдей, по преданию, «сопрягал» душу своего сына, Юлиана Теурга, с душой Платона и «со всеми богами», в результате чего и были получены «Халдейские оракулы». Искусством «сопряжения» владел также Прокл, указывавший, что халдеи пользовались им главным образом для общения с различными божествами времени (Днем, Ночью, Месяцем, Годом), а также с самим Хроносом-Временем.

«Сопряжение» достигалось преимущественно посредством инвокаций: маг призывал божество, произнося его имена, состоявшие из «бессмысленных» (с точки зрения обычной человеческой речи) звукосочетаний. Эти так называемые «варварские», или «иноземные», имена составляли основу всей позднеантичной магической практики. Несмотря на кажущуюся бессмысленность и произвольность «варварских имен», при тщательном анализе в них обнаруживаются четкие структуры, причем не только на уровне звуковых последовательностей, но и в области нумерологических соответствий.

Для «сопряжения» с божеством или духом могли использовать также специальные материальные объекты. У Пселла описывается халдейский ритуал магического «завета» с духом, в ходе которого маги погребали в земле, а затем откапывали те или иные «очищенные» вещества или предметы (камни, благовония, растения), соответствующие этому духу. Цель ритуала заключалась в том, чтобы достичь с духом соглашения о помощи в восхождении душе и защите от демонов.

«Призывание»

Другая магическая практика заключалась собственно в «призывании» божества, изрекавшего затем пророчества заклинателю. Для этого использовалось два метода — так называемое «оживление статуй» и ритуал «связывания» с последующим «освобождением».

Для «оживления статуи» в небольшую полость внутри изваяния божества помещали помещали определенные камни, растения или даже мелких животных. Эти объекты назывались «символами» и служили для установления симпатической связи с богом. Они почитались как священные и «подобные богу»; по словам Ямвлиха, предмет такого рода представлял собой «совершенный и чистый сосуд», готовый принять в себя божество. В одном из оракулов наставления на этот счет дает сама Геката, перечисляя травы и благовония, необходимые для «оживления» ее статуи и предписывая теургу совершить очищение при свете растущей луны и вознести молитвы (основанные, по всей вероятности, на вышеописанных «варварских именах»). Призванное таким образом божество должно было явиться заклинателю в образе сияющего света и ответить на его вопросы. Считалось также, что сам этот свет, исходящий от призванного божества и озаряющий теурга, способствует восхождению души.
Метод «связывания» представлял собой призывание божества — опять-таки при помощи «варварских имен» — в тело человека-медиума. По завершении операции бога таким же образом «освобождали»; впрочем, медиум мог «освободиться» от бога и самостоятельно, просто обратившись мыслями к обыденным земным вещам. Важно иметь в виду, что ритуалом такого рода управлял, по большому счету, не теург, а само божество: теурги не притязали на власть над богами и действовали не силой, а просьбами и уговорами; боги же сами, по доброй воле, сообщали заклинателям слова, которыми их можно «связать».

Перед ритуалом его исполнители — «призывающий» и «принимающий» — проходили очищение (предположительно, огнем и водой) и облачались в особые одеяния. В некоторых случаях один теург мог исполнять обе эти роли, призывая божество в самого себя.

О том, что божество откликнулось на зов и вошло в медиума, свидетельствовали определенные признаки. Ямвлих в трактате «О египетских мистериях» описывает несколько родов «божественной одержимости» и перечисляет возможные признаки «боговдохновенности»: особые движения тела или его частей (или же, напротив, полная неподвижность), левитация, кажущееся увеличение тела в размерах, изменение голоса, нечувствительность к огню и т.п. Кроме того, в тело медиума может входить сияющий образ божества. При этом Ямвлих и другие авторы проводят различие между образами, видимыми только заклинателю, видимыми только медиуму и, наконец, зримыми для всех присутствующих. В «Халдейских оракулах» также перечисляются различные сияющие образы, в которых может предстать призванное божество: «огненное дитя», «величавое пламя», «огнеблещущий конь» или даже «безвидный огонь», из которого божество говорит с теургом. Согласно некоторым фрагментам, божества сами по себе не имеют формы, но для общения с людьми принимают то или иное обличье; этот процесс «облечения формой» протекает в Огненном или Эфирном мире.

Магические орудия и предметы

Особого упоминания в оракулах удостаиваются некоторые магические предметы, использовавшиеся в ритуальной практике. Один из них — строфал (strojaloV), то есть «магическое колесо», Гекаты. Теургические инструменты такого рода Пселл называет иунгами, как и вышеописанных космических сущностей-посредников. Согласно описанию Пселла, иунг-орудие представлял собой золотой шар, инкрустированный сапфирами и покрытый магическими письменами. К шару был прикреплен кожаный ремешок; вращая шар на ремне, теург имитировал движение небесных сфер и тем самым привлекал небесных иунгов, приносивших ему божественные послания. Согласно некоторым авторам, работа с подобными «магическими колесами» могла служить и более профанным целям: сохранилось предание о том, как Прокл при помощи «неких иунгов» вызвал в Аттике дождь, положив конец жестокой засухе. Искусством вызывания дождя, по рассказам, в совершенстве владел и Юлиан Теург.

Предположительно, в теургических обрядах использовались также некие орудия из желтой меди, служившие для изгнания злых демонов. Этой же цели могли служить живые птицы. Для отвращения пагубных демонических влияний теурги носили специальные амулеты и жертвовали богам животных и священные камни (наподобие упомянутого в оракулах камня «мнизурина»).

Восхождение души

В теургической системе «Халдейских оракулов» процесс восхождения души описывается, с одной стороны, как ритуально-магическое действо, в котором душа — усилиями теурга и при помощи богов — очищается от скверны и возносится ввысь «на солнечных лучах». С другой стороны, в оракулах присутствуют и указания на мистический, созерцательный, сугубо «духовный» путь восхождения: боги советуют теургу «мыслью пустой устремиться» к Верховному Божеству, постигая Единое при помощи «цветка» или «пламени» ума (то есть той части ума, которая по природе своей стоит ближе всего к огненной, умопостигаемой сути Отца). Но эти два пути восхождения — магический и мистический — не противопоставляются друг другу, но сочетаются в гармонии: каждому из них отведена своя функция.

Начальная стадия теургического процесса представляла собой очищение и укрепление низшей, неразумной души и ее эфирного «сосуда» в серии магических обрядов, включавших заклинания и работу с материальными предметами (священными растениями, камнями и т.п.). На этом этапе использовались техники «сопряжения» и «призывания», а также проводились ритуальные омовения морской водой и другими субстанциями.

Затем теург должен был претерпеть символическую «смерть» и «погребение», дабы его душа отделилась от тела, а элементы, составлявшие плотскую оболочку, «растворились» и тем самым избегли возмездия демонов. Некоторые античные комментаторы сравнивают эти посвятительные ритуалы с описанными в «Илиаде» (песнь XXIII) погребальными обрядами в честь Патрокла: посвятитель, прообразом которого выступал Ахиллес, «призывал» душу посвящаемого, а тело его символически предавали земле, как кости Патрокла.

Этот обряд, предположительно, сочетался с особыми дыхательными техниками: согласно «Халдейским оракулам», душа «исторгается» посредством «вдыхания», а на более высокой ступени восхождения вдыхает «цветущее пламя», исходящее от Отца. Схожая техника «вдыхания» лучей упоминается в «Литургии Митры» (начало IV века н.э.): «Вдохни от тех лучей в три раза глубже обычного, и ты отделишься от земли, и начнешь подниматься ввысь, и окажешься как бы высоко в воздухе».

Наконец, подготовленная и освобожденная от тела душа получала возможность вознестись на «солнечных лучах» («плотских синохах», как называют их оракулы), проходя в обратном порядке те же сферы, которые некогда миновала при нисхождении в материальный мир. Теург сам руководит восхождением души, но ему помогают ангелы и трое телетархов. Также вознесению содействуют пение гимнов, чтение молитвы и работа с «символами» — как с материальными предметами наподобие тех, что использовались в подготовительных обрядах (священными камнями, растениями, благовониями), так и с нематериальными, запечатленными в душе теурга божественными именами-иунгами. Последние не только подталкивают душу вверх, но и защищают ее от демонов. В результате душа входит в потоки света, «прикрепляется» к ним и возносится ввысь, «смешиваясь» с солнечными лучами и, в конце концов, достигая зримого, природного солнца. На этом завершается очищение нижних частей души — неразумной души и ее «сосуда», обретающего здесь совершенство и бессмертие.

Однако высшая, разумная душа продолжает восхождение: ее цель —  сверхприродное солнце Огненного мира, отождествляемое с Эоном. Разумная душа поднимается в Эмпирей на умопостигаемых лучах этого надмирного солнца, свет которого, в свою очередь, происходит от Отца.

Метод восхождения разумной души, будучи, по сути своей, мистическим путем умопостижения, с формальной точки зрения остается теургическим, то есть осуществляется с опорой на «символ». Однако в качестве последнего выступает не какой-либо материальный объект, а «цвет ума», то есть частица Отца, от начала времен запечатленная в разумной душе. На этом этапе обычные молитвы, гимны и внешние ритуалы теряют свою эффективность, однако в работах Прокла упоминаются «мысленные» и «незримые» гимны, которые он приравнивает к «неизреченным символам Отца» в душе теурга. Фактически, единственным «гимном», достойным Отца, оказывается само уподобление разумной души Первому Уму. Схожим образом и «совершенная» молитва у Прокла трактуется не как вербальное обращение к божеству, а как внутренний процесс восхождения, завершающийся единением с богами. Функция такой «молитвы» заключается именно в том, чтобы пробудить в душе «символы» божеств, которые, в свою очередь, и обеспечивают слияние человеческого с божественным.

Так или иначе, достичь умопостигаемого мира способна лишь тождественная ему по природе часть души — ее «искра», «цветок ума» или «пламя ума», — для пробуждения которой следует использовать все методы высшей теургии, упоминаемые в трудах неоплатоников: «мысленные» гимны и «совершенную» молитву, погружение души в священное безмолвие, «веру» как теургическую силу и тому подобные практики. Когда эта «искра» (также именуемая в оракулах «силой души») пробудится и окрепнет, она естественным образом — по принципу взаимного притяжения между подобными друг другу субстанциями — вознесется в Огненный мир и сольется воедино с умопостигаемой сутью Верховного Божества.

© Анна Блейз, 2009