Абулафия (биография и концепции) — Робер Амбелен

Подробности

Категория:

Абулафия

отрывок из «Практической Каббалы» Робера Амбелена

Чтобы должным образом уразуметь идеи Абулафии, необходимо обратиться к его жизни. Аврахам бен Шмуэль Абулафия родился в 1240 в Сарагосе. До наступления своего тридцатилетия он изучал Библию, Талмуд, медицину, философию, в особенности труды Саадия и Маймонида. Он был прилежным читателем Ибн Эзры. Касательно его мистических исследований, в своем письме к рабби Иегуде Шломо (с которым нам еще предстоит ознакомиться), а также в своем мистическом комментарии к Маймониду, он писал, что был посвящен в доктрину школы Нахаманида. «Именно там, - писал он, - я изучил пути, посредством которых раскрываются истинные смыслы, тайны Закона, и эти пути суть числом три: Нотарикон (акрология (acrology)), Гематрия (числовое определение) и Цируф (перестановка)».Жизнь Абулафии, не смотря на то, что известно о ней исключительно из его основных работ, показывает, что его дух склонялся к форму мистицизма, отклоняющейся от Каббалы как таковой. Касательно этого вопроса у нас имеются несколько ясных и достоверных писем. Рабби Шломо бен Адерет, справлявшийся у евреев в Италии по поводу Пророка-Мессии, написал письмо некоему Ахитуву из Палермо, в котором он со всей решительностью критиковал Абулафию, и упрекал за то, что он ничего не понимает в существенных элементах Каббалы, а также в доктрине Сефирот и в процессе их эманации; кроме того, обвинял его в изложении новой и странной доктрины, касающейся букв и чисел, предназначенной для его приведения к пророческому духу. Мы не обладаем письмом от Шломо бен Адерета, точнее будет сказать, что у нас имеется его не прямая копия, которую Абулафия сделал, когда посылал ее некоему рабби Иегуде Салмону. В первую очередь, Абулафия определяет четыре источника знания: 1. Пять чувств; 2. идеи или 10 абстрактных чисел; 3. вселенское позволение; 4. традиция. Без развития первых двух известных, и без третьего, который сам по себе не обладает великой силой истины, он перешел к четвертому: к традиции (Каббале). И все же, он не хотел изучать традицию общую, но исключительно Каббалу, присущую Каббалистам, которой не придавали значения обыкновенные раввины, посвятившие все свое время Талмуду. Итак, Каббала состояла из двух областей: одна содержала в себе познание Бога посредством десяти Сефирот, а другая содержала познание Бога посредством двадцати двух букв, которые составляют Имена и Знаки, и которые ведут к пророческому вдохновению. Абулафия усердно применял на практике учение Ибн Эзры, и утверждал об авторитете Элеазара из Вормса и Нахаманида. Общим пунктом в мистицизме каждого из упомянутых было согласие касательно крайней сосредоточенности на мистицизме букв, чисел и Божественных Имен.

Таким образом, Абулафия прежде всего является адептом данной мистической формы. Ее он берет в качестве своей отправной точки. С другой стороны, нам известно, что он был вовлечен в изучение более, чем дюжины комментариев на Сефер Йецира, что укореняет нас в мысли о том, к чему он был наиболее склонен. Тогда как Сефер Йецира ставит буквы и числа на службу космогонии, и принимая во внимание то, что Мастера, названные выше, предназначали их для Каббалы Сефирот, системы, в рамках которых они осуществляли свои мистические размышления, Абулафия притязал на то, чтобы превзойти данные размышления, и работал в направлении объединения разумной души с Богом, используя в качестве основания арифметические сочетания, объединение, которое Ибн Габирол и Маймонид называли плодом и наградой за философские изыскания.

Абулафия принимал во внимание теорию Христианского мистицизма Св. Бонавертуры, относящуюся к семи уровням размышления (что означает, что он изучал, и имел понятие о Христианском мистицизме!). С другой стороны, в его сочинениях мы находим и тягу к Христианской догме. Говоря о трех Божественных Именах, Yhvh, Yh, Elohim, он пишет: «Это три священных Имени, которые означают тайну Троицы и Единства Троицы. Подобно тому, как Мудрость, Разум и Знание числом своим равны трем, все же они являются одной единственной, одной и той же вещью, поэтому выражение «Он был, есть и пребудет» является ничем иным, как разновидностью одной и той же сущности, и три Лика составляют исключительно один Лик, в одно и то же время единственный и тройной».

«Если это так, то Бог обладает лишь одним Именем, что указывает на то, что его сущность едина, и все же тройственна, однако эта троица есть единица. Это не должно казаться странным, поскольку Имена эти разъяснят тебе данную идею... Имена эти, которых три, и все три этих Имени обозначают единственную сущность, тождественную самой себе, подобно тройному воззванию «Святый, Святый, Святый...»... и, с другой стороны, идея Троицы Мудрости, Разума и Знания».

Учитывая его Мессианизм, мы считаем, что Абулафия стремился не только лишь к евреям, но ко всему человечеству. Таким образом, это признание Троицы было обращением к Христианству. Именно на этом основании Христианской догмы он притязал на изменение взглядов Папы Мартина IV на его пророческий мистицизм букв и чисел, а также склонил его к своему Мессианскому призванию. Согласно ему, он, несомненно, представлял собой нового Христа; все же, Древний Христос не ввел в заблуждение людей, представив им Бога в трех ликах, и, чтобы разъяснять этот вопрос, что делал он так же часто, как и рассуждая о Сефирот, Абулафия настаивал на их Тринитарном разделении, их целостности и их частном группировании.

Отрывок из книги «Практическая Каббала»