Символизм чисел у Сен-Мартена — Жан-Пьер Брак
Символизм чисел у Сен-Мартена
Фрагмент из книги Жана-Пьера Браша «Символика чисел»
(«La Symbolique des nombres», Jean-Pierre Brach, 1994)
Луи-Клод де Сен-Мартен († 1803) уделял числам важное место на протяжении всей своей творческой деятельности. В связи с чем исследовать его воззрения на данный предмет надлежит, принимая во внимание как его первую работу, «О заблуждениях и истине» (Париж, 1775), так и различные последующие сочинения, в частности «Естественная картина» и «О духе вещей», вместо того чтобы ограничиваться лишь текстом книги «О числах» — неупорядоченной и незавершенной рукописи, опубликованной лишь в 1843 году. Теория трех элементов, которыми автор заменил привычный кватернер, привела, к примеру, к любопытной полемике с алхимиком О.-Х. де Лосом († 1785), представленной в книге последнего «Диадема Мудрецов» (O.-H. de Loos, «Le Diadème des Sages», Париж, 1781).
Разумеется, здесь мы можем дать лишь краткий обзор самых основных концепций арифмологии Сен-Мартена и для сего должны обратиться к трудам и изданиям Н. Жака-Шакена и Р. Амаду.
Развитие числового учения Сен-Мартена главным образом происходило под влиянием его собственного духовного становления, его глубоко личного теософического пути. Первые основы этой доктрины были заимствованы из «системы» М. де Паскуалли, а также, в ином плане, из книг Я. Бёме. Благодаря переписке Сен-Мартена с Кирхбергером (эти письма были опубликованы в 1862 году) стало известно, что он довольно-таки одобрительно относился к измышлениям Эккартсгаузена, не попадая, впрочем, под их влияние. Первоочередной значимостью для него обладала духовная жизнь, «реинтеграция».
Теософу надлежит предаваться активному поиску и присвоению числам надлежащих символических значений, дабы не останавливаться на мертвой букве. Без сего абстрактному знаку математики — которая сама по себе не наделяет его непосредственным онтологическим значением — не свершить «возвращения» от описания внешних характеристик вещей к выражению эссенциальных свойств сущностей. Однако здесь присутствует трудность — фундаментального характера, — в общем плане свойственная всякой символической идее: дабы быть в состоянии постичь некий символ, необходимо уже обладать ведением того, что он в себе сокрывает. Иначе говоря, в подобных случаях мы имеем дело лишь с распознаванием, и, как хорошо заметил Пико, «след, в некоей мере, предшествует шагу». Именно в некоей мере, и это одно из главных (комплексных) условий, благодаря которым число «обозначает», как пишет Сен-Мартен, то есть отсылает к законам и принципам, отображаемым им на ментальном и чувственном планах. Впрочем, таковая амбивалентность положения чисел не является собственным изобретением теософа из Амбуаза. Быть может, она восходит к двойному движению постигающей мысли, которая разом различает и обобщает?
Для нашего автора, как и для большого числа тех, с которыми мы уже знакомы, ансамбль чисел сводится к фундаментальной декаде.
Единица естественным образом символизирует Бога, начало и предел всего, с Которым все соединяется чрез неустанное желание. Двойка есть число Грехопадения, отделения, но также [в нереализованном состоянии — В. А.] — онтологического напряжения, поддерживающего бытие человека, вселенной [и других сотворенных существ — В. А.]. Тернер (Тройка) структурирует мироздание и выводит к Кватернеру (Четверке), выступающему итогом его действия, венцом форм тройственной природы и «следом» как Единицы, так и Десятки (согласно извечному равенству 1 + 2 + 3 + 4 = 10); кроме того, это число совершенства и истока для мира тел, к которому им, составленным по его образу, надлежит стараться возвратиться.
Как у Эккартсгаузена и других, Пятерка одновременно символизирует и Падение, беззаконие, и, соответственно, исправительную роль Спасителя. Аналогично, Шесть напоминает о сотворении мира, которое доводится до совершенства в Семи, при участии человека и известных «семи духов» Бога, Ему ассистирующих. [Восемь] — число совершенства на всех планах, отдохновения и освобождения, также, классически соотносимое со Христом, оно символизирует претворение всяческого правосудия. Девятка всегда является числом окружности, ограниченного материального творения (предельное воплощение Тройки). Что же касается Десятки, то она принадлежит Богу, выражая Его мысль и работу в их цельном развитии — возвращении Единства к себе.
Вместе с тем, Сен-Мартен настаивает на различности перспектив наблюдения при исследовании чисел в зависимости от тех различных планов, на которых они действуют. Помимо заботы о согласованности и стройности системы, в его трудах присутствуют начала истинной духовной педагогики, основанной на арифмологии, которая заслуживает внимательного изучения: необходимо не только знать, о каком числе идет речь, но и на каком уровне оно рассматривается, с каких позиций о нем планируется говорить. Числовые соответствия формируют некий маршрут, и Человеку Желания, преследующему определенную цель, надлежит уметь на нем ориентироваться. Эти соответствия обретают полный и подлинный смысл, лишь будучи усвоенными и проработанными «изнутри», в то время как обычные «вычисления» и внешние манипуляции к сему привести не способны. Подобным образом, теософические преобразования определенных операций (сложения, возведения в степень, умножения, столь любимого Сен-Мартеном) имеют двойную задачу: во-первых, раскрытие свойства и онтологического уровня, характеризующих некую символическую сущность посредством данного числа (внутренне) и, во-вторых, выражение ее отношения к другим сущностям, ее внешних реакций, а также взаимосвязей, управляющих ее составными частями.
Иначе говоря, арифмология призвана обозначать меру и пропорции, посредством коих Божественный Дух сообщает Себя другим, становясь Жизнью, даруя смысл, направленность и личностность (по крайней мере, относительную) младшим космическим иерархиям и человеку. И, пожалуй, не будет преувеличением сказать, что числа здесь обладают особой логикой, и эта логика являет собой образ (но только образ) логики Божией, последовательности процесса творения. Для человека, находящегося на другом конце вселенской цепи, перспектива соответственно инвертирована, что объясняет необходимость «возвращения», о котором мы говорили, восстановления в правах, именуемого Сен-Мартеном признаком истинной теософической «работы».
Кроме того, трактат «О числах» иллюстрирован таблицами и геометрическими фигурами, порой весьма оригинальными, которые замечательным образом обобщают его словесное изложение. Им надлежало бы посвятить отдельное обозрение, чего я не имею возможности сделать здесь. А потому просто прибавлю, что автор, подобно Эккартсгаузену, отстаивает символическое превосходство прямой линии над кривой и проявляет большой интерес к фундаментальным геометрическим построениям, таким как треугольник, квадрат, гексаграмма, крест, окружность и т. д. Хотя мы и не располагаем детальными сведениями об источниках вдохновения для арифмологических интерпретаций Сен-Мартена, тем не менее, при рассмотрении становится ясно, что он был знаком с определенными традициями в данной области, помимо перенятых от М. де Паскуалли. Но они были им глубоко пересмотрены, «вновь изобретены» с присущей ему оригинальностью в приемах и построениях, с любознательностью его неусыпно бдительного ума, о чем свидетельствуют, к примеру, элементы сопоставлений, составленных на основе современных сведений о науке Китая (которые затрагивались уже у Паскуалли в его «Трактате о Реинтеграции»). [...]
Перевод с французского: © Вирр Арафель, для Teurgia.org, 2015