К слову о Жаке Казоте и Мартинизме — Доминик Клерамбо

Подробности

Категория:

К слову о Жаке Казоте и Мартинизме

Жак Казот
Когда вспоминают об уходе Жака Казота ( 1719-1792) из Ордена Избранных Коэнов, то ссылаются на речь, содержащуюся в мистической переписке автора «Влюбенного Диавола».

В этих письмах Казот действительно разглашает, что он оставался в числе мартинистов на протяжении трех лет, и что «различные причины» вынудили его покинуть Орден. Все же, к этому он присовокупил: «Я навсегда сохранил дружественные отношения с этим Орденом» (с. 44-45). Он поддерживал, впрочем, отношения с некоторыми из старших братьев по посвящению, о которых он высказал впоследствии следующее суждение.

«Я получил два письма от близких знакомых, которых приобрел среди моих собратьев мартинистов: они склонны к демагогии, как и Брет; знатный род, люди чести до определенного момента; демон их учитель. К страстному увлечению Брета магнетизмом я отношусь как к болезни; Янсенисты примкнули к Конвульсионерам, находясь в таком же положении; правильно будет сказать о всех них следующее: «Вне церкви нет ни спасения, ни даже здравомыслия» (Письмо/Заметка от 29 декабря, 1791 г. Стр. 90)

Арестованный 10 августа 1792 за симпатии к Старому Режиму (до 1789г), он будет сопровожден на эшафот 25-го сентября того же года. В течение судебного процесса председатель суда будет допрашивать его о знакомстве с теми, кто был «посвященными в школу мартинистов», на это допрашиваемый отвечал, что они больше не пребывают на территории Франции: «Это тот сорт людей, который задерживается в одном месте ненадолго, непрерывно путешествуя, чтобы устраивать встречи». Дословно:

«Я знаю, что один из тех, кто меня принял, уже пять лет как находится в Англии». ( с. 157)

Жак Казот - Влюбленный Дьявол

Его посвятителем был не кто иной, как д’Отрив. О том пишет Луи-Клод де Сен-Мартен, посвятивший портрету Казота несколько строк:

«Казот, которого я имел удовольствие наблюдать в обществе, был одним из тех людей нашего времени, чье образование является поверхностным. Д’Отрив, не проверив тщательно этот ум на наличие каких-либо способностей, допустил его к нашему кругу; он занялся тем, что ему приносило удовольствие, и оставил занятие трудное, которое он чернил, но которым так никогда в совершенстве не овладел. Именно в таком состоянии он познакомился с мадам Делакруа, имевшей чрезвычайно горячую голову, каковой не обладал Казот. Она привила ему взгляды в тысячу раз более гиперболизированные, чем любые иные, и, как это бывает с умами, не имеющими чувства меры, он смешал набожность с рвением к роялизму; рвение это подогревалось в нем той самой набожностью; он считал себя провозвестником воли небес, и эта вера привела его к эшафоту. Я любил этого человека, и между тем, всегда чувствовал, что мы никогда не будем способны к сотрудничеству». (Мой портрет, n° 308.)