Станислас де Гуайта

Станислас де Гуайта (6 апреля 1861, Таркемполь, Альтевилль - 19 декабря 1897, Таркемполь) - французский Христианский мистик, Розенкрейцер, каббалист, Мартинист, основатель Каббалистического Ордена Розы†Креста, поэт.

Эпиграф

Одним из наиболее сложных вопросов мироздания, пожалуй, является вопрос свободной воли человека. Поскольку именно свобода воли представляет собой двигатель, приводящий в движение мысли человека и следующие за ними действия и поступки. Свободная воля является мощнейшей силой человека как против искушений, которые его обуревают, так и против самого себя. Свобода воли может запустить процесс самоуничтожения, обусловив дальнейшие поступки, а может и обеспечить спасение человека, и не только его, но и многих других людей. Свобода воли – то оружие, которое, при неразумном его использовании, может привести к бедам и катастрофам. Свобода воли способна привести человека к гордыне, низменным помышлениям. Они же, в свою очередь, могут привести к черной магии и колдовству. Однако, все вопросы касательно свободы воли с легкостью решаются, если вспомнить о том, что и она была дарована Человеку от Бога, а значит ею полезно и честно будет распоряжаться именно в соответствии с замыслом Творца.

Красота человеческая является там, где он делает выбор в пользу Красоты, и это красота намерений, красота поступков. Однако, помимо благоухания прекрасных цветов в душе человеческой, на той же почве души могут прорасти безобразные и омерзительные, источающие зловоние сорные травы, дремучие заросли, «тернии и волчцы», из-за которых человеку надлежит добывать свой Хлеб в поте лица своего, Хлеб же является Телом Вечным, Телом Славы, которое единственное только может уберечь человека от того, чтобы полностью обратиться в прах по смерти своей, в прах, из которого и было взято его астральное тело. Прахом же тем питается змий, ползущий на своем животе. И вот, для превращения души человеческой в прекрасный и изначальный Эдем, в котором человек сможет возделывать добродетели, дарованные ему Богом, и охранять этот сад, он должен будет вырвать с корнем тот цветок зла, который источает тошнотворные и ужасные яды, из его души, и в центре Сада этого расцветет прекрасная в своем благоухании и своим видом Мистическая Роза.

Станислас де Гуайта, Посвященный, ставший ныне Великим Мастером Прошлого, великий оккультист и мистик, сведущий в алхимии, каббале, и, что наиболее важно, в Высшей Магии Света и Теургии, основатель Каббалистического Ордена Розы†Креста, своей целью поставившего крещение черных магов и колдунов Светом Божьим, был прекрасно знаком не только с Садом Эдемским, но также и с той землей, что произращает тернии и волчцы на теле человека, заставляя к смерти его душу рассыпаться в прах и становиться пищей для Змея из Книги Бытия.

Станислас де Гуайта происходит из благородного итальянского рода, обосновавшегося во Франции. Он родился 6 апреля 1861 в замке Альтевилля и учился в лицее Нанси, где развил естественные способности к эмпирическим наукам, в особенности к химии, достигнув в ней истинного мастерства, исходя из реалий современной ему эпохи. Кроме того, в лицее Нанси он познакомился и подружился с Морисом Барресом, который также в последствии разделял его оккультные интересы, и также вступил в Мартинистский Орден Папюса. Их связывала очень близкая дружба, однако неизвестно, разделяли ли друзья одни и те же политические убеждения: Баррес стоял на весьма консервативных позициях, был воякой и убежденным сторонником смертной казни, о чем свидетельствуют некоторые из его песен.

Некоторое время Станислас де Гуайта более тяготел к удовлетворению своих артистических и литературных склонностей, которые затем и привели его к метафизике и изучению Каббалы. Свою молодость он провел в Париже, жил в роскошном доме с мезонином, который располагался на авеню Трюден под номером двадцать, и дом его вскоре стал местом для встреч многих писателей и других личностей, питающих интерес к Эзотерическим и Мистическим идеям.

Станислас де Гуайта писал в стиле Бодлера, он предавался занятиям поэзией со своей юности, и ранние его стихотворения вошли в изданный в 1881 году поэтический сборник «Перелетные птицы», в 1883 вышел сборник стихотворений под названием «Черная Муза», а в 1885 - «Мистическая Роза».

Виктор-Эмиль Мишле, также близкий друг Станисласа де Гуайты, в своих воспоминаниях о нем пишет:

«Абстрактный образ, к которому обращается Розенкрейцерская традиция, это Эли-Артиста, Элиас Артиста (Илия Художник, имеется ввиду образ пророка Илии - прим.). Посвященный, предпринимающий Великую Работу, согласно этой традиции, в любом случае артист, творец, поэт. Пусть занимается он священным спасением всего человечества, непосредственным способом Реинтеграции индийских йогов, философским Огнем красного камня, будь он магом, пусть стремится он уразуметь истинное метафизическое знание, воспеть прекрасное; он - артист. Станислас де Гуайта - артист в наивысшей степени. Многочисленные, прекрасные, метафизические произведения в прозе свидетельствуют об этих отрадных дарованиях. Его дебют состоялся в юные годы, он отпустил в полет том стихотворений - перелетных птиц. Именно эти стихотворения он написал в свои двадцать лет. Одни публикуют такие стихи, другие хранят их на дне выдвижных ящиков, третьи бросают их в огонь. Три этих способа распорядиться обладают большой значимостью. Уже эти молодые стихотворения Станисласа де Гуайты, с их юношеской неуклюжестью, свидетельствовали о зачатках ума, проникающего в самую суть. В еще несмелых пробах пера поэта невозможно было отыскать ту искру, которая, возможно, распалится в пламень или загорится звездой. Единственный отблеск этой искры не обманчив: совесть, добродетель наивности, без которых невозможно сотворить ничего прекрасного. Эти перелетные птицы были отмечены честностью убеждений еще начинающего поэта. Любопытная деталь: в одном из стихотворений, которое называлось «Алхимик», молодой человек, еще напитанный вздором, который запечатляют в наших умах в школах, - тем вздором, который разум, рожденный быть свободным, должен разрывать, прежде, чем приняться за содержательную пищу, - молодой человек, еще покорный доктринам преподавателей и энциклопедических словарей, поздравляет вымышленного ученика Парацельса с тем, что он предается тщетным и несбыточным занятиям, которые, однако, предназначены для того, чтобы дать начало «веку света», который, как говорится, принадлежит нам. В то время он был поэтом и химиком, страстно влюбленным в лабораторную работу. Он был воспитанником Сент-Клера Девиля.

Его, как и большинство современных алхимиков, химия, ряд изменчивых утверждений, должна была привести к алхимии, доктрине древней науки. Кажется, что его глаза, единственные привносящие Сатурнианские черты в его Солнечный образ, должны были получать удовольствие, созерцая диковинный расцвет человека и природы: прежде, чем перейти к изучении гоэтии, он изучал токсикологию. Его увлечение этими темными занятиями поэт раскрыл в «Темной Музе», втором томе его поэтических произведений:

«Я Муза Темная, горда, ревнива...»

Уже в этих перелетных птицах содержатся столь мрачные рифмы. С «Черной Музы» началось развитие поэта. Все его стихотворения были написаны в тот период его жизни, который Бодлер называет «годами научения». В то время мы читали их в наших студенческих комнатах, Морис Баррес, подражавший тогда Леконту де Лилю, и я. И, наконец, в третьем его поэтическом сборнике, «Мистическая Роза», со всей очевидностью можно сказать, все еще расцветали Мистические тенденции. И это были его последние стихотворения. Он отступился решительно, хотя и не без грусти, от божественного языка. Лишь в 1894 он взялся за перо поэта, чтобы написать один сонет.

Его последний сборник стихотворений, «Мистическая Роза», даже более, чем два предыдущих, возвещал о последовавших вскоре новых страницах его эволюции. Стихотворения о ядовитых цветах, помимо всех иных, уже извлекают из тьмы забытья тот свет, который станет истреблять нечестивые ритуалы черных магов и колдунов.

«Мистическая Роза» вышла в свет в 1885 году. Годом ранее было опубликовано произведение Жозефа Пеладана «Наивысший порок». Этот роман, благородный в своей неистовости и нескладный, отважно взывал к силе Тайной Науки против невежественной тщеты и нигилистического рассудка его современности, и он поразил Станисласа де Гуайту.

Косвенно Станислас де Гуайта оказался связан с Лакурией. С Жозефом Пеладаном он обрел связь после выхода «Наивысшего порока». Кроме того, на Станисласа де Гуайту оказали влияние пышные слова Элифаса Леви. Его ум был силен, и он решительно обратился к трудам классических мастеров традиции, французских и немецких: к Фабру д'Оливе, Кунрату, Якобу Беме. Он чувствовал, что обрел ту почву, на которой его дух способен расцвести. Немедля он отказался от языка поэзии. Это отречение так никогда и не принесло ему ни печали, ни горечи. Со всем великодушием он был рад лицезреть вокруг себя поэтов, своих друзей, еще только развивавших свой талант. Он был голубых кровей, как и его разум и сердце, его душа была душой аристократа. Его дебютной работой стали «Очерки о проклятых науках», и исследование это представлялось работой мастера, оно было опубликовано под названием «У Порога Тайны», и впоследствии расширено в соответствии с более определенными познаниями. Теперь с его склонностью к порядку, систематизации, с его любовью к акцентированию главного и отвращением, которое он испытывал к неточностям, он методично составлял историю передачи Западной Доктрины. Он справедливо рассматривал каждого мастера согласно его значимости.

Когда он вручил мне сей первый том, помню, я сказал ему со смехом: «Вот, ты - грамматист Тайны!» Тогда он приступил к труду, который грозил подтвердить это мастерство: «Змей Книги Бытия», к труду, который прервала смерть, в тот час, когда он должен был достигнуть высочайших вершин».

Отречение от поэзии и химии должно было стать наверняка необходимым шагом для Станисласа де Гуайты, поскольку это поэтическое искусство и обыденная наука не могли бы позволить ему воззреть на явления Мира Высшего, но задержали бы его в чувствах и мыслях, привычных для каждого человека, и сплошь основывающихся на реалиях материального мира. Однако, его волновала сущность вещей, и он нашел истинное применение своим талантам, употребив их к мистическим и оккультным практикам, к познанию самой сути мироздания, что и дало ему возможность обрести объективное видение реальности, не замутненное обыденным пониманием всех вещей.

Его занятия токсикологий возможно было бы привязать к алхимии в том смысле, что яды должны иметь непосредственное отношение к злым духам, о которых он со всей смелостью мог рассуждать, их свойства соответствуют друг другу и описывают проявление друг друга, а также воздействие на человека. Как можно было бы, в конце концов, еще объяснить те заблуждения разума и сердца, которые порабощают свободную волю черных магов и колдунов, если не этим отравлением злобой испорченных духов? Помимо сего, мы наблюдаем определенную тенденцию среди оккультистов XIX века, века материалистического и стремящегося к рационализму. Подобно Папюсу, который обучался в молодости в медицинском университете, и нашел все учение материалистической науки неверным, Станислас де Гуайта был талантливым химиком до тех пор, пока не проник в суть науки алхимии, увидев те сокрытые свойства и то сокрытое действие веществ, которые не учитываются материалистической наукой. В наше же время, пожалуй, никого не удивить верой в астральный флюид, в том или ином виде, и в действенности гипноза и мистических практик, поскольку даже и среди материалистов теперь довольно можно встретить колдунов. По этой причине те, кто уже соприкоснулся с астральным планом, больше нуждаются в просвещении Христианском и Розенкрейцерском, поскольку, веря в флюид, они совершенно не понимают, в чем может заключаться польза молитвы.

Именно в сочинениях Пеладана Станислас де Гуайта впервые нашел путь к Традиции. Впоследствии во время чтения работ Элифаса Леви, которые позже он станет комментировать и о которых будет весьма лестно отзываться, он познакомится с Христианской Мистикой и Западной Каббалой; Фабр д'Оливье направил его к великим тайнам в целом, и к тайнам иврита в частности; Сент-Ив д'Альвейдр вдохновил его на идеи Синархии. Папюс станет его большим другом.

Многие парижские оккультисты XIX века являлись членами Теософского Общества Блаватской. Внимание общества к восточному направлению привело ко всеобщему разочарованию среди тех его членов, которых привлекали тайны Западной Традиции. Доктор Папюс хотел создать организацию, в которой к Оккультизму бы применялся научный подход, и таким образом возможно было бы поднять уровень той науки, которую преподавали в западных университетах. Под руководством Папюса были созданы различные так называемые «исследовательские центры Оккультных Наук». Под эгидой данного проекта в октябре 1888 на свет появился журнал «L’Initiation» («Посвящение»). Французское общество, известное под названием «Спутники Иерофании», желали возвести новый храм, краеугольным камнем которого стал бы Розенкрейцерский и Мартинистский Орден. Жозеф Пеладан и Станислас де Гуайта оба принадлежали к этому Оккультному внутреннему кругу, в котором состояли Спиритуалисты, Мартинисты, Теософы и другие. Кристиан Ребисс в книге «История Розенкрейцерства до нынешних времен» утверждает, что Пеладан решили присоединиться к движению Папюса, «и, когда Розенкрейцерское Братство впало в состояние сна в Тулузе, они приняли решение его восстановить».

Замечательная ученость и великая степень подготовленности позволили Станисласу де Гуайте учредить Каббалистический Орден Розы†Креста (L'Kabbalistique Order de la Rose†Croix), что произошло в 1888, и этот Орден объединил самые прославленные Эзотерические умы Франции, а позже и всей Европы. Среди них были Сар Пеладан, основатель Розенкрейцерских Кружков, Папюс (Доктор Жерар Энкосс), прославленный Розенкрейцер и Председатель Первого Великого Совета Ордена Мартинистов, Марк Авен и многие другие.

«Три года назад древний Розенкрейцерский Орден был близок к своему скончанию (пишет Станислас де Гуайта в 1890 году), когда двое непосредственных наследника этой величественной традиции решили восстановить его, укрепив на новом основании». (Станислас де Гуайта, «Очерки о проклятых науках». - I - «У Порога Тайны», Париж, 1890, Жорж Карре, с. 158).

Вышеприведенное утверждение было сделано Станисласом де Гуайтой в 1890-м, в нем он ссылается на учреждение Каббалистического Ордена Розы†Креста в 1888 году. OKR†C возглавлял «Conseil des douze», Верховный Совет, который состоял из двенадцати членов, из которых шестеро должны были оставаться неизвестными в том случае, если бы OKR†C распался. Среди тех, кто в то или иное время являлся членами Верховного Совета, были Станислас де Гуайта, Жозеф Пеладан, Папюс, А. Габроль, Анри Торьон, Ф.-Ш. Барле, Жюльен Лежэ, Освальд Вирт, Огюст Шабосо, Виктор-Эмиль Мишле, Поль Седир, Поль Адам и Марк Хавен. Большинство членов OKR†C входили в состав Мартинистского Ордена Папюса. На самом деле, OKR†C должен был принимать в свои члены исключительно Мартинистов. Христианско-Каббалистический Орден ссылался на «Amphitheatrum sapientiae aeternae» («Амфитеатр вечной мудрости») Генриха Кунрата как на один из своих краеугольных камней.

В журнале «L’Initiation», учрежденном Папюсом, в 1889 году, была опубликована статья, посвященная основанному Гуайтой Ордену:

«Отличительным знаком членов Верховного Совета Каббалистического Ордена Розы†Креста является еврейская буква Алеф. Помимо этой Верховной Степени есть также и две другие, которые достигаются через Посвящение. Каждый новый член этого общества приносит клятву верности руководителям Совета, произнося при этом, что, хотя они и вольны покинуть общество в любое время, когда пожелают, все же они следуют данному ими обещанию хранить в тайне то учение, которое они получили в Ордене. Они получают наставления в Каббале и Мистических предметах».

Каббалистический Орден Розы†Креста наделял университетскими дипломами, без взимания какой-либо платы. Также он присуждал Докторскую степень. После первого экзамена присуждалось звание Бакалавра Каббалы, после второго - Аспиранта Каббалы, а после третьего экзамена и предоставления диссертации, написанной на тему данной традиции, - Доктора Каббалы.

Первый экзамен касался общей истории западной традиции, в особенности Розенкрейцерской, а также и знания, природы и символизма еврейских букв. Темой второго экзамена являлась общая история религиозных традиций, в особенности внимание уделялось объединению различных догм, широкому применению символов иврита, его пониманию и сущности. Третий экзамен был устным, кандидаты также сдавали письменный экзамен, темами которого были философские, моральные и Мистические вопросы.

Согласно Роберу Амбелену («Храмы Розы-Креста», 1953) линия преемственности OKR†C происходит от Аббата Лакурии (Abbé Lacuria), который посвятил Адриена Пеладана (Брата Жозефа Пеладана). Предположительно Лакурия получил посвящение от Элифаса Леви, который, - предположительно, - посвятил Э.-Дж. Бульвера-Литтона, деятельного основателя английской ветви Розенкрейцерского Ордена (S.R.I.A.).

«Каббалистический Орден Розы-Креста чтит Элифаса Леви, Фабра д'Оливье, Гене Вронского, Якоба Беме, Сведенборга, Мартинеса де Паскуалли, Луи-Клода де Сен-Мартена.  Ему удалось сформировать синтез между наукой и верой благодаря Эзотеризму».

(Папюс, «L’Initiation», 1889).

Станислас де Гуайта жил в уединении в своих апартаментах на авеню Трюден и покинул Орден Папюса. Пеладан вскоре вступил в противоречие с идеями Папюса. Согласно Ребиссу («История Розенкрейцерства»), Пеладан хотел, чтобы OKR†C был доступен только для избранных посвященных и не соглашался с Масонским аспектом, который Папюс предположительно хотел ввести в Орден. Пеладан также упрекал Папюса за то, что он смешивает понятие Оккультизма и Эзотеризма. И он был не одинок в этих претензиях. Были и другие высокопоставленные члены Ордена, такие как аббат Альта (L’abbé Alta) [Каликст Мелинье (Calixte Mélinge), 1842-1933], «профессор» в «L’école des Sciences Hermétiques» («Школе Герметических Наук»), а также Морис Баррес, строго придерживавшийся Католицизма, который также был среди тех, кто критиковал совмещение Оккультизма и Христианского Мистицизма, произведенное Папюсом. Усилиями Пеладана было восстановлена и исправлена Римско-Католическая традиция, традиция OKR†C рассматривалась наравне с другими великими религиями. В статье, которую он написал для «L’Initiation» в июне 1890 года, Пеладан открыто спровоцировал свой конфликт с OKR†C. Он будто бы заявил о появлении нового Ордена, «Le Tiers-Ordre Intellectuel de la Rose-Croix» («Третий Интеллектуальный Орден Розы-Креста»). Пеладан утверждал, что Орден появился не в результате раскола, поскольку он продолжит свое членство в OKR†C, при этом являясь «Легатом Романо-Католицизма». Данный титул он придумал сам для себя. Вскоре после сего Пеладан основал «Второй Храм Розы-Креста», «L’Association de l’Ordre du Temple de la Rose-Croix» («Общество Ордена Храма Розы-Креста»), и наконец, 23 августа 1891, «Ordre de la Rose-Croix Catholique et Esthetique du Temple et du Graal» («Католический и Эстетический Орден Розы-Креста Храма Грааля»).

Жозеф Аме Пеладан писал: «Искусство, этот посвятительный устав, который предназначен исключительно для тех, чье участие было предопределено свыше, ныне превратился в банальность, чтобы удовлетворять требованиям толпы». Это кажется маловероятным, поскольку Станислас де Гуайта не раз в своих собственных трудах писал о неприятии самого раскрытия Астрального Света для широкой общественности. «Не срывай плода для толпы», писал он в «Очерках о проклятых науках»:

«Увы, сегодня вездесущая астральная ложь обволакивает нас в своем бурном потоке; кадуцей Гермеса и Эскулапа превращается в руках злых людей в истребляющий меч, если только он не становится палочкой самой низменной и мерзостной черной магии. О, чудодейственная палочка! Поднявшие тебя ученые неловко обращаются с тобой и доходят даже до отрицания твоего существования, пока ты еще сияешь в их руках…

Это потрясающее могущество, которое некогда становилось уделом высших посвященных, после того как они – глубоко признательные и возвышенные даже в своем унижении – зажигали атанор в тайных лабораториях алхимиков-Розенкрейцеров Средневековья и Возрождения (Иехиилов, Аврамов-иудеев, Парацельсов, Фладдов и Ван Гельмонтов), было полностью обесчещено при посредничестве Месмера, вульгаризатора, отдавшего его в нежевественные, неумелые и извращенные руки».

Для Станисласа де Гуайты, который и был основателем Каббалистического Ордена Розы†Креста Востока, идеальным было положение в Древнем Египте, когда лишь избранные адепты, способные перенести все тяготы этого предназначения, Посвященные в храмах Мемфисских и Фиванских, пускались в путь к Богу, дабы затем принести своим более робким и боязливым собратьям этот Свет, от которого в ужасе отступаются алчные ларвы, который единственный способен исцелять души. Эти адепты «распространяли в мире непосвященных вечно чистое и благотворное излучение этого пламени, чей охранительный очаг незримо теплился в глубине скинии». Здесь нет ни тени мизантропии, ни тени презрения к тем, кто не готов еще самостоятельно претерпеть этот Путь, но, напротив, это забота о тех, кого Божественный Огонь, при непосредственным соприкосновении с ним, может поглотить, опалить душу и разум, не оставив их в живых. Безусловно, Станислас де Гуайта никоим образом бы не потерпел эксплуатации Тайн теми, кто употребил бы их не по назначения, или даже во зло остальному человечеству. Мы вряд ли можем поверить в то, что претензии Жозефа Пеладана были справедливы. И в то же время нам известно, каковым было положение Оккультной науки в современном Станисласу де Гуайте мире. Тем более, нам известно о раскрытии в то время для широкой публики Аркана Астрального Агента «стараниями» Месмера. В этой ситуации невозможно было бы даже говорить о тайности того, что уже не является тайной, но хотя бы следовало приложить усилия для того, чтобы это знание не опошлилось в глазах тех, кто сможет его применить с истинными целями, и не станет его опорочивать, для кого оно существенно важно, исходя из их сердечного желания. В период раскрытия тайного знания нельзя было оставлять его всеобщему опорочиванию, но следовало раскрыть его благородную сторону, которая и есть ключ к надлежащему его применению.

Нам же теперь вряд ли возможно жаловаться на такое положение вещей, коль скоро так произошло. В конце концов, и ныне великая тайна, проникновение в суть которой способна спасти, в высшей степени подвергается невыносимому, казалось бы, опошлению, но труды Мастеров Прошлого, таких как Станислас де Гуайта, до сих пор являют собой светоч во тьме заблуждений, превратного понимания и злоупотреблений явлениями, которыми опасно злоупотреблять. Теперь мы с большим успехом можем обращаться к трилогии Станисласа де Гуайты «Змей Книги Бытия» для того, чтобы разрешать все спорные вопросы, затрагивающие нашу совесть и свободу выбора как таковую, на пути преодоления Стража Порога и всех тех иллюзий и наваждений, которые с этим переходом могут быть связаны.

В апрельском номере журнала «L’Initiation» за 1897 год за подписью Папюса появилась аннотация к новой книге Станисласа де Гуайты «Ключ к черной магии» («La Clé de la Magie Noire»).

Эта вторая книга трилогии «Змей Книги Бытия», невзирая на ее пугающее название, бичует черную магию и объясняет, в чем заключается отличие между истинной магией и феноменами, производимыми злыми духами. Эта значительная книга состоит из более, чем 800 страниц.

Станисласу де Гуайте потребовалось шесть лет для того, чтобы окончить вторую Септиму и обеспечить ее публикацию. «Ключ к черной магии», внушительный труд из 808 страниц, был отредактирован лишь в 1897. Если первая Септима ограничивается описанием смешных «пантомим», которым предавались колдуны на протяжении веков, то во втором томе Станислас де Гуайта передает глубинные знания о самой сущности жизни и ее составляющих, то есть о астральном плане. Второй том «Ключа к черной магии» предоставляет обширное и целостное знание «великого магического агента», или астрального света, способного к превращениям агента «пантоморфа» , знание о котором может предоставить доступ к пониманию устройства проклятых наук, а также и явить храм, если не святилище Высшей и Божественной Магии. Итак, великая теория, традиционная для области оккультизма, универсальный агент для Гуайты является таковым:

«Этот путь, неведомый для университетской науки, путь неуловимых флюидов, или, скорее, Жизненного Эфира, чей свет, тепло, магнетизм и электричество представляют собой феноминистические манифестации».

В предисловии, состоящем из 94 страаниц, Станислас де Гуайта преподносит широкое представление о наиболее значительных эзотерических вопросах: о Боге, природе, падении человека или размножении Адама-Евы, о астральном плане, искупительной Реинтеграции, опираясь при этом на работы Фабра д'Оливе и Элифаса Леви. Он комментирует «Изумрудную Скрижаль», кратко излагает традиции Древнего Египта, дает ключи к алхимии. В главе «Тайны одиночества» он описывает склад характера колдуна, «астральную фауну». В главе «Колесо Становления» он интерпретируют десятый Аркан Таро, где освещает проблему двойственности. В «Силе Воли» он рассматривает, каковые ресурсы мы можем извлечь из этой сокрытой внутри нас силы, и каким образом посредством нее можно совершать великие чудеса. В «Магическом рабстве» он рассматривает падение души и воплощение ее в материальном мире. В главе «Смерть и ее арканы» автор рассматривает принципы, образующие Человека, согласно каббалистической доктрине, а также и излагает, каким образом совершается процесс развоплощения. Станислас де Гуайта затрагивает также и проблему поклонения предкам на Дальнем Востоке, а также астральных путешествиях, описываемых в мифологии и традиции. В последней главе излагаются основы магии трансмутаций, фундаментальные принципы Великой Работы, рассматривается превращение в животных, ликантропия, герметическая теория относительно оборотней. Книгу завершают алхимический словарь, исключительно полезная библиография и аналитическая таблица.

Следом за второй частью трилогии «Змей Книги Бытия» должна была последовать третья - «Проблема зла», в соответствии с изначальным планом, описанным в начале первого тома. Но Станислас де Гуайта скончался 19 декабря 1897 года. Не многие его друзья знали о том, что «Проблеме зла» так и суждено теперь остаться лишь проектом, лишь несколько глав были написаны полностью. В книгу входят главы: «Адам-Ева и Змий», «Дьявол», «Падение», «Сраженная молнией башня», «Буддизм», «Воплощение Слова», «Проблема зла в "метафизических религиях "», «Звезды», «Веданта», «Вражеские козни», «Проблема зла рационализма». Главы этой книги были написаны в соавторстве с Освальдом Виртом.

По словам Оскара Уайльда, целью де Гуайты было выследить, где находится корень противостояния благу. Склоняемся ли мы к Благу или к не-благу, или же повинуемся общественному закону? И злосчастные влияния, которые мы обречены испытывать, являются ли они для человека естественными? Неужели мы осуждены на грех?  Станислас де Гуайта приводит лаконичую формулу для определения онтологической двойственности каждого человека, подчиненного злу как существа павшего:

«Зло противится правилу, на котором зиждется Благо, для того, чтобы Благо проявилос в его вечном триумфе».

Единственный враг, которого должен побороть человек, это Зло. Дьявол, злой дух - это заблуждение, вечный противник. В его имени заключается изначальный эгоизм, уродство. Великий Аркан магии есть непостижимое единство в сверхчувственном мире. В «Проблеме зла» Станислас де Гуайта заключает:

«Первородный грех есть сумрачное и преходящее зарождение, должное явить неоспоримое и превосходное Благо: Искупление. И Искупление приводит к Реинтеграции, которая и есть - Рай».

Становясь сиятельным, Посвященный причащается сущностью вещей через Единение. И так он обретает святость, мудрость, путь истины и справедливости, выполняя Великую Работу.

Итак, человек должен сделать осознанный и добровольный выбор в пользу Блага для того, чтобы стать неподвластным этой «проблеме зла». Если величайший вопрос свободы воли решится в пользу Блага, в таком случае вопрос о существовании «проблемы зла» перестанет быть актуальным. Разумеется, невозможно отказать в существовании чему-либо не-благому только потому, что оно не-благо. Поскольку для такого отказа нужно найти Благо, которое всецело и совершенно сведет на нет тяготение ко всяческому злу для человеческой воли. Таким образом совершенно естественно осуществляется отступление от любых дурных намерений, когда ничто не может внушить намерений дурных, и тогда человек становится полностью неподвластен злу во всех его проявлениях, так же и оно бессильно в любом виде воздействий на него, не только внутри, но и извне.

Станислас де Гуайта проник в самую сущность того, что мы называем злом, чтобы стать пред ним неуязвимым, для того, чтобы обрести непобедимость перед всеми его проявлениями. Приговоры, выносимые Каббалистическим Орденом Розы†Креста, выполнялись успешно, на благо неведающих людей, которых данные секты могли бы завлечь к себе,  при этом соблюдая честь и достоинство, приличествующие Посвященным. Расследования, выполняемые адептами этого славного Ордена, были подобны расследованиям, которые проводятся полицией для поимки и привлечения к суду преступников, а также и действия, производимые адептами Каббалистического Ордена Розы†Креста, были тем, что проводит полиция для задержания преступников. Однако, очевидно, даже и к каждому преступники они относились со снисходительностью, поскольку искореняли порок, а не желали уничтожить того, кто оказался ему подвержен. Кажется, к человеку, подпавшему под порок, сам Станислас де Гуайта относился скорее как к сомнамбуле, которой просто внушили, что она желает совершить то или иное злодеяние. Черных магов он называет бесстрашными искателями преступлений и безумия. Однако может ли человек, в определенной степени утерявший разум и подпавший под влияние астрального агента, буквально будучи загипнотизирован теми сущностями, которые ставят перед собой цель порабощения свободной воли человека, в действительности сознательно творить зло? И существует ли у зла какая-либо сознательность? Пожалуй, что нет, и все преимущества, которые злу приписываются, происходят только от эксплуатируемых качеств и разума человека. Вслед за Робером Амбеленом мы можем предположить, что Теневой конус, к которому и относятся все данные существа, представляет собой хаос, в котором нет места разуму. Именно по этой причине, эксплуатируя человеческие качества и его разум, этот хаос будто бы поглощает его душу, и заменяет ее своей хаотической природой, после чего человек проявляет лишь нечто вроде отсутствия разумных способностей. Подобно сомнамбуле, он теперь уже обладает исключительно набором тех качеств, ощущений и задач, которые ему были внушены, и не мы не можем сказать с полной уверенностью, что он отвечает за свои действия и за свои мысли.

Примечателен отрывок из первого тома «Змея Книги Бытия» Станисласа де Гуайты о преступлениях, совершенных неким гипнотизером. Используя свои гипнотические способности, этот преступник внушал своим сомнамбулам чувства ненависти к тем людям, которые гипнотизеру мешали. На суде эти сомнамбулы признавались в якобы содеянном по собственной воле, из соображений мести. Однако, преступник-гипнотизер не учел того невероятного обстоятельства, что судья, занимавшийся этим делом, сам некоторое время интересовался и проводил гипнотические опыты, и на момент расследования его мысли были обращены именно к проблеме гипнотизма. Следствию удалось распутать этот клубок гипнотических ухищрений. Единственное, чему удивляется Станислас де Гуайта, повествуя об этой истории, так это то обстоятельство, что преступнику не пришло в голову внушить сведущему в гипнозе судье мысль о самоубийстве, что могло бы выглядеть вполне естественно при исполнении внушения. Однако мы можем себе представить, чем могла обернуться такая попытка. Судья наверняка бы не поддался внушению, учитывая то, что сам владел техниками гипноза. Очевидно, таковая попытка внушения была бы равносильна поимке преступника с поличным. По признанию Станисласа де Гуайты, он так и не смог вспомнить, где именно прочитал об этом случае, однако он совершенно справедливо утверждает, что каждый, проводивший гипнотические опыты, поймет, что в реальности таковой истории невозможно сомневаться. Возможно, и не было никакой такой книги, в которой описывалось бы подобное преступление. Мы сомневаемся также и в том, что в таком важном вопросе автору «Змея Книги Бытия» могла бы отказать память. Однако, мы предполагаем, что здесь Станислас де Гуайта с величайшей точность описывает влияние астрального агента и существ, населяющих его, на человека, для которых так называемые техники гипноза – естественный вид «общения» с человеком. Внушить человеку ненависть в бессознательном состоянии, когда он спит, либо же когда он совершает автоматические действия, не задействуя при этом свой разум и способность критически мыслить, слушает музыкальное произведение или совершает некие циклические, повторяющиеся движения, для них не просто не составляет труда, но является единственным способом манипулирования человеческом, поскольку любое манипулирование всегда производится скрыто и незаметно. Утверждая, будто преступление было совершено по собственной воле, из соображений мести, сомнамбула лишь констатировала внушенное ей состояние, под которым она и совершила преступление. «Судья» же, для которого никакое воздействие не могло отказаться скрытым, поскольку он имел представление о таком виде манипуляции, тут же «поймал бы с поличным» «гипнотизера» (астральную сущность), раскрыл бы наличие его воздействия, и тогда с легкостью мог бы предать его суду, заключив затем в тюрьму, что бы мы под этим ни подразумевали.

Помимо сего, в той же главе, «Современные аватары колдуна», Станислас де Гуайта говорит о таком виде внушения, которое создает ларву, паразитическую астральную сущность, которая стремится выполнить то действие, для которого она была создана. Данный тип воздействия имеет сходство с создаваемой в сектах культовой «личность», которая преследует интересы эгрегора секты, и в результате способна даже довести человека, который подвергся контролю сознания, до совершения самоубийства самыми изощренными способами с улыбкой на устах. Таковая культовая «личность» полностью порабощает свободу воли человека, и внушение, которое овладевает им, становится настолько сильным, что он с трудом уже может критически оценивать ситуацию, и не может покинуть секту. Черно-магическая секта «Кармель» Эжена Вентры, которую приговорил к крещению Светом Каббалистический Орден Розы†Креста, являла собой пример непосредственного черно-магического воздействия падших духов на людей, попадавших в нее, с целью заставлять их заниматься сексуальной магией. Мы можем предположить, что крещение Светом далеко не ограничивалось одним лишь воздействием на материальном плане адептами славного Ордена, но также включало в себя и Теургические Церемонии, в ходе которых и совершалось основное воздействие на тех, кто данную черно-магическую секту использовал.

Станислас де Гуайта в своем доме собрал огромнейшую частную библиотеку сочинений на метафизические темы, сочинений о магии, и тайных наук в общем, - все, что можно было найти по данным вопросам в современной ему Франции. Копия книжного каталога, составленная его учеником Рене Филипоном, и датированная 1899-м годом, хранится в архиве Верховного Главного Отделения Ордена Розы†Креста. В числе книг, относящихся к личной библиотеке Станисласа де Гуайты, была также и ценная рукопись «La Clavicule de Salomon» («Ключ Соломона») 1641 года, переизданная в качестве факсимильного издания в 1980-м году в Париже издательством «Гуттенберг».

Странно было бы предполагать, что Станислас де Гуайта стал жертвой недуга, о котором сам предупреждал в своем труде «Змей Книги Бытия», в век, когда далеко не все еще верили во вредность наркотических веществ:

«Кокаин, так же, как и гашиш, правда по другим причинам, имеет непосредственное и сильное воздействие на астральное тело; его употребление обычно распутывает в человеке определенные сжимающие его сверхъестественную природу узы, - узы, которые обеспечивают само существование и спасение. Я не колеблясь заверяю в этом, мне приходилось встречать тех, кто не хотел в это верить, даже среди оккультистов. Могу лишь дать совет: Вы, те, кто ценит свою жизнь, свой разум, здравие своей души, избегайте, как чумы, подкожных инъекций кокаина. Не станем говорить уже и о привычке, которая вырабатывается очень быстро (и она еще более властна, более стойка и в сто раз смертельнее, чем любая иная подобная привычка), и в особенности об охватывающем в этом случае состоянии». («Змей Книги Бытия», первая Септима, глава V, «Арсенал колдуна»).

Станислас де Гуайта скоропостижно скончался 19 декабря 1897 года в возрасте 36 лет. Он был похоронен на кладбище Таркемполя. Некоторые утверждают, будто бы он скончался от того, что ныне называют передозировкой наркотиков, однако это предположение отверг один из членов его семьи. Достаточной причиной представляются уже его проблемы с почками. Однако мы не можем исключить и того, что писатель, испытывавший мучительные боли и чувствуя, что близится его конец, мог принять большую дозу кокаина, и, возможно, других веществ, таких как героин. Каковы бы ни были обстоятельства, и каковой бы ни была настоящая причина смерти, не нам судить. Однако, учитывая великие познания Станисласа де Гуайты относительно веществ, которые вызывают губительные и пагубные привычки, которые в этом смысле абсолютно соответствуют ларвам, создаваемым при внушении, а также и учитывая его Духовный уровень, мы можем с абсолютной точностью знать, что он полностью отдавал себе отчет в собственных действиях и на грани смерти, и не мог допустить ошибки. Он не мог быть обманут теми зловонными сущностями, о методах которых ему было все известно, поскольку он посвятил этому изучению всю свою жизнь. Помимо сего, он сделал весьма важное предостережение в «Змее Книги Бытия» для всех тех неведающих, которые употребляли этот наркотический яд, объяснив его на оккультных основаниях. Таким образом, достигнув Света и изведав Долину Смерти, отважно подвергая собственную душу опасности, он сделал великое дело для спасения душ своих братьев-людей.

Нам не приходилось встречать ни в одной из биографий Станисласа де Гуайты слова о том, что он «умер», но только слова о том, что он  обрел Жизнь Вечную в Духовном Мире, что взывает нас к Вере в Безграничное и Наивысшее Бытие, не стесненное никакими обстоятельствами и заблуждениями преходящей жизни, и утверждает в Надежде на обретение Истинного и Вечного Блага. В своих воспоминаниях о Станисласе де Гуайте Виктор Эмиль Мишле пишет превосходные слова, которые пронизаны этой Верой и Надеждой:

«Станислас де Гуайта, умерший в возрасте 36 лет, в 1898 году,  обладал тем редким счастьем считаться классиком еще при жизни. Он остается классиком и теперь, наряду с его Братьями XIX столетия, - Фабром д'Оливе, Вронским, Элифасом Леви, Лакурией, Сент-Ивом д'Альвейдром. <…> Станислас де Гуайта - одно из лучших звеньев магической цепи сынов Гермеса на Западе. Per crucem, sub sphaera venit sapientia vera, («Чрез крест, под сферой любви, познается весна». - прим. перев.) как говорят Братья Розы-Креста, и он занимает прекрасное положение среди равных ему. И если Исида преждевременно сокрыла его паруса черным покровом, если его уверенное дерзновение вызывало негодование Эгрегоров, то такова судьба разоблачающего. Смерть, ревниво следя за тем, как раскрываются эти тайны, поразила его смертельным ударом, подобно злой женщине, которая мстит влюбленному за то, что он воспевает ее внутреннюю красоту. На его могиле цветение двойственно: темные цветы мужественно восходят из берегов Эреба, светлые цветы растут в саду эмпирея. Мы скорбим, потеряв верного друга, дорогого спутника на нашем пути, брата по духу. Мы отдаем честь мастеру, чье слово угасло столь рано».

Составлено © Eric Midnight для Teurgia.Org, 2011 год