«Великий Маг»

(Воспоминания о Папюсе М. Первухина)

Только что в Париже вышел в роскошном издании целый том в добрых пятьсот страниц, посвященный жизни, трудам и теориям умершего шесть лет тому назад доктора Папюса, — одного из знаменитейших оккультистов нашего времени.

Два раза жизнь столкнула меня с Папюсом, в Ницце, в доме телом и душою предавшейся теософии американки, миссис Эдит Уиллер, и год спустя, — уже незадолго до мировой войны, — в Риме, в палаццо герцогов Т., куда меня ввел маленький итальянский журналист из захудалых маркизов, Нилоло ди-А.

И у Уиллер, и у Т. Папюс организовывал специальные «сеансы», во время которых происходили таинственные «явления». Кажется, не обошлось и без появления духов. Но я на этих сеансах не был, и о «явлениях» говорить поэтому не стану. Однако, — два раза я довольно близко подошел к использовавшемуся тогда среди оккультистов всех стран безграничным доверием «великому магу», беседовал с ним, и теперь, когда вышел посвященный этому странному человеку том, заключающий в себе и воспоминания о Папюсе близких к нему людей, — мне хочется рассказать о моем с ним знакомстве.

В Ницце, — это было, если не ошибаюсь, — в 1910 году, — при мне Папюс, долго и как будто с тревогою присматривавшийся к бывшей ежедневно у миссис Уиллер молодой русской немке из Саратова, Жене Штейнер, — после ее ухода сказал хозяйке:

— Настойчиво советую этой девушке прекратить на несколько недель посещения вашего дома. Еще лучше — если бы она уехала немедленно на север.

— Но почему?

— Вижу около нее зловещие тени. По-видимому, ей угрожает очень серьезная опасность в вашем доме или от кого-то, живущего в этом же доме. Предупредите ее!

Американка, безусловно верившая в Папюса, — крайне встревожилась, и, действительно, дала совет Жене Штейнер уехать. Но девушка, относившаяся к Папюсу скептически, — только рассмеялась. Две или три недели спустя пожилой уже шофер миссис Уиллер, «монэгаско» Карло, и раньше проявлявший некоторые странности, в припадке помешательства проник в комнату, где днем расположилась на отдых Штейнер, и набросился, как зверь, пытаясь ее задушить. Сбежавшиеся на крик о помощи домашние с величайшим трудом вырвали полузадушенную и искусанную девушку из рук безумца. Таким образом, предсказание Папюса о грозившей нашей соотечественнице опасности вполне оправдалось.

Нечто подобное произошло и в Риме: там Папюс предупредил родителей девятнадцатилетнего австрийского студента Эрнста о грозящей ему опасности. Несколько дней спустя молодой человек погиб жертвою столкновения автомобиля с вагоном электрического трамвая.

Ограничиваюсь передачею этих двух эпизодов, не берясь ни объяснить их, ни комментировать.

В вышеупомянутой книге рассказывается, между прочим, интереснейший эпизод поездки Папюса в Россию в 1905 году, — по вызову каких-то высокопоставленных дам, которые ввели «великого мага» в интимный кружок покойного императора Николая II.

Это было в самый разгар революционного движения, и Папюс, по просьбе Николая II, проделал опыт вызывания духа Александра III. В книге, со слов Папюса, говорится следующее:

— Призрак покойного императора явился на мой зов. Николай II обратился к духу отца, прося его дать ему совет, что надлежит делать для преодоления разбушевавшегося революционного движения. Призрак ответил:

— Движение надо задавить, ни перед чем не останавливаясь, ибо никакие уступки ни к чему не приведут, а, наоборот, — только подольют масло в огонь революционного костра.

На вопрос, удастся ли справится с революционным движением, призрак Александра III ответил:

— Да, потому что сейчас движение еще не разгорелось, его собственные силы еще не велики. Но помни: чем с большею энергиею будет произведено подавление движения теперь, — тем с большею силою возродится это движение позже.

***

Я лично знал об этом эпизоде от одного из высших членов администрации уделов, впоследствии расстрелянного большевиками в Ялте. Встретившись с Папюсом у герцога Т, я рискнул спросить его, что есть верного в рассказе о вызове духа Александра III и его совете прибегнуть к подавлению революционного движения силой. По-видимому, мой нескромный вопрос был неприятен Папюсу, но после некоторого колебания, он заговорил горячо:

— Ну, да, ну, вот, меня лично обвиняют в случившемся! теперь, правда, меня уже оставили в покое, но в 1905-1906 году я во множестве получал анонимные угрожающие смертью письма, авторы которых объявляли меня «величайшим врагом русского народа», «вдохновителем черной реакции», и так далее. А когда я был в России, — там за мною по пятам ходили агенты пресловутой «охраны», подозревая во мне комиссара каких-то таинственных антимонархических заграничных организаций, и, опять-таки, я получал десятками угрожающие смертью письма.

Ну, да, я, но не по своей инициативе, а по желанию императора Николая II, вызывал дух его покойного отца. Но на то я и «медиум», то есть, человек, могущий являться посредником между живущими и обитателями потустороннего мира. Моя роль этим посредничеством и ограничивалась. Лично я, вообще говоря, - политикою совсем не интересуюсь, а политика русская мне совсем чужда. В русских делах я совершенно невежественен. Брать на себя такую страшную ответственность, как дача советов в деле управления великим государством, колоссальною империею, — у меня и в помыслах не было. Повторяю, — я только выполнил добросовестно роль посредника, и ничего больше.

***

Я позволил себе еще один нескромный вопрос Папюсу:

— Правда ли, что вы можете предсказывать будущее?

Он на это ответил дословно:

— И правда, и нет. Иногда мне дано заглядывать в будущее, словно через окошечко в стене, скрывающей от наших взоров грядущие события. Чаще приходящие на мой зов обитатели потустороннего мира, которым дано знать неизмеримо больше, чем нам, живущим, — при моем посредстве, как медиума, говорят о будущем.

— Не можете ли сказать что-либо о том, что ожидает Россию?

На лицо Папюса легла глубокая тень.

Глухим голосом он ответил:

— Когда я был в вашей стране, — по временам боялся сойти с ума от страха. Мне чудилось, что вокруг — тысячи, миллионы зловещих теней, призраков, бродящих среди живущих. Бывая в обществе, я буквально на каждом шагу встречал людей, которым на роду написана насильственная смерть, и при том в самых ужасных формах. Однажды я был в семье одного великого князя, весьма популярного в русском обществе. Все дети его богато одарены духовно. Но вокруг них — зловещие, страшные тени... (В. кн. Константин?)

— А в императорской семье?

Папюс резко махнул рукою и почти крикнул:

— Не будем, не будем говорить об этом! Во всяком случае, покуда я жив, — гибель им не грозит.

***

Почитатели Папюса твердо верят, что он, действительно, был «великим магом». Скептики склонны видеть в нем или полупомешанного мистика, или, скорее, ловкого шарлатана. Я лично от определенного суждения о Папюсе — воздерживаюсь, но искренне думаю, что, во всяком случае, шарлатаном Папюс не был.

Говоря о нем, — приходится прежде всего остановится на его жизненной карьере: в то время, как, увы, — большинство «медиумов» выходит из весьма темной среды, из субъектов с очень сомнительным, зачастую просто уголовным прошлым, — Папюс к оккультизму пришел из верхов культурного общества. В молодости он изучал медицину, блестяще прошел курс университета, серьезно работал в клиниках, считался любимым учеником нескольких выдающихся французских профессоров. Специализировавшись на лечении нервных болезней, он приобрел прекрасную практику и завоевал репутацию на редкость серьезного и добросовестного врача. Не будучи безсребренником в тесном смысле этого слова, — он, в то же время, был бесконечно далек и от общеизвестного типа врача-спекулянта, врача-живоглота. Даже в повседневной практике, — он гораздо больше интересовался чисто научною стороною. И, вот, уже после нескольких лет практической работы на врачебном поприще, — этот человек от прямолинейного позитивизма уходит в сторону оккультизма. Да как уходит! Сам делается одним из виднейших в мире оккультистов...

Тут — опять таки, — любопытная подробность, о которой я знаю со слов самого Папюса.

— Большинство оккультистов, — сказал он мне, — начинают именно с веры в оккультизм, и, опираясь на эту веру, ищут в мире такие феномены, которые эту веру оправдали бы. Я проделал обратный путь: совершая строго научные эксперименты с больными, я наткнулся на ряд загадочных явлений, которыми и заинтересовался. В качестве позитивиста, — я долго и упорно искал соответствующего позитивистской доктрине объяснения этих явлений, — и не без упорной борьбы с самим собою пришел к убеждению, что позитивизм тут пасует. Тогда я пошел к оккультизму, но, опять-таки, не как дилетант, забавляющийся наблюдением над странными явлениями, а как ученый, желающий добросовестно разобраться в таких явлениях, которых я, как ученый, не мог отрицать. И, вот, я узнал, что кроме официальной науки, — существует испокон веков и тайная наука. Я сделался ее адептом. Вот и все.

***

К посвященной Папюсу и его теориям книге приложена репродукция очень удачного фотографического портрета знаменитого оккультиста. Посмотрите на этот удачный портрет, — и вы испытаете разочарование.

— Так это-то «великий маг»? Так это-то «великий тайновидец» и «тайновед»?!

...Пожилых лет типичный французский «буржуа», упитанный, почти щегольски одевающийся, с чуть насмешливым выражением умных глаз. Ничего «таинственного», решительно ничего «загадочного». Ни намека на «печать гения» или на «печать безумия» в этих ординарных чертах чисто обывательского лица.

В дни мировой войны, Папюс, как врач, был мобилизирован, и принялся деятельно работать в госпиталях. Там, по-видимому, он подорвал свое здоровье: заболел злою формою туберкулеза, и этот «бич человечества» унес в могилу и «великого мага», как сотни и сотни других французских врачей.

Биографический очерк написан Михаилом Первухиным в Риме, в сентябре 1923 года.

Источник статьи - Латвийская Национальная Электронная Библиотека

Набор текста © eifb, для Teurgia.Org, 2011 год