Святые и одержимые:

ритуалы экзорцизма в средневековой Европе (XI-XIII вв.)

Марек Тамм

В средневековом обществе одним из главных видов деятельности святых было исцеление людей. Уподобляясь Христу, Чьи современники трепетали пред Его способностью даровать здравие больным, средневековый святой, по мнению народа, также должен был уметь совершать чудесные исцеления. Агиографическая литература явно свидетельствует, что возвращение здоровья было самым востребованным чудом: люди обращались к святым не столько за благословениями для души, сколько из-за физических недугов (Vauchez 1998: 46-47; Sigal 1985: 227-264).

Изгнание бесов из одержимых занимало важное место среди целительных деяний святых. Во-первых, это было самых зрелищным доказательством сверхъестественных сил святого: в средние века экзорцизм являлся conditio sine qua non (лат. «необходимое условие») святости. Во-вторых, как я поясню дальше, эти одержимые в ранние века считались надежными свидетелями присутствия святой благодати: демон, принуждаемый святым подтвердить его силы посредством голоса одержимого, обладал большой убедительностью для средневекового человека.

Проводя обряд экзорцизма, святой вовлекался во вселенскую битву против Дьявола. Тело одержимого обращалось в поле сражения между силами небес и преисподней. Каждый акт изгнания, совершенный святым, был частью присного противостояния между Сатаной и Богом (Dinzelbacher 1989: 669-675).¹

Следуя евангельской традиции, ранние жития святых (vitae) повествуют о многочисленных случаях экзорцизма. В житии св. Антония, записанного Афанасием († 373), египетский святой освободил многих одержимых от злой власти Сатаны;² Сульпиций Северус († около 420) описывает три случая экзорцизма в его «Житии святого Мартина»;³ и, наконец, Папа Григорий Великий († 604) в его «Диалогах» приводит множественные истории изгнаний бесов, которые мы встретим в более поздней агиографической и проповеднической литературе.⁴

Vitae святых XII-XIII веков не были исключением из этой традиции: сложно найти хоть один агиографический текст этого периода, в котором не упоминался бы экзорцизм. Главные изменения произошли на повествовательном уровне: во второй половине XII века описания эпизодов изгнания становятся более детальными, что было редкостью для более ранних времен (Newman 1998, Caciola 2003).

Типологически, экзорцизм, проводимый святыми, был известен как харизматический экзорцизм. В то время как священники использовали только литургические формулы для изгнания злых духов (так называемый литургический тип экзорцизма), святой бросал вызов демону своими харизматическими силами (лат. virtus, «добродетель») (Goddu 1980: 543). В данной статье я намереваюсь кратко описать основные характерные особенности харизматического экзорцизма в период Высокого Средневековья.

Сатана как свидетельство святости

В средневековые времена отношения между святыми и демонами часто изображались как очень личные: каждый святой имел своего демона, которому постоянно противостоял. Хорошо известным «топосом» в агиографической литературе является отказ беса покинуть тело одержимого, покуда не позовут определенного святого. Агиографы приписывали большую важность такой избирательности злого духа: она служила сверхъестественным свидетельством власти данного святого над силами зла. Правомерность данного подхода выводилась непосредственно из текста Нового Завета, где демоны неоднократно описываются в качестве первых, кто признал Христа как Сына Божия (Марк 3:11, Лука 4:41). Личные предпочтения демонов в отношении экзорцистов были известны уже в Раннем Средневековье⁵, а в период Высокого Средневековья эта особенность стала еще более распространенной.⁶ Один показательный пример содержится в житии XII века «Vita Erminoldi abbatis Pruveningensis». После тщетных попыток священника осуществить заклинание демона, последний, используя тело жертвы, заявил: «Твои слова и бормотания бессильны против меня; я приберегаю свой уход для Эрминольда, ибо лишь в его власти изгнать меня». Люди очень удивились этому ответу и спросили демона: «Кто такой этот Эрминольд? Мы не знаем его». Но в церкви нашелся человек, который счел, что знает, о ком вещает бес, и поведал остальным о чудесных силах святого Эрминольда. Демон подтвердил его правоту: «Он — тот, о ком я говорю».⁷

Особенно часто этот мотив повторяется в чудесных посмертных деяниях святых. Признание со стороны демона играло важную роль в усердных попытках агиографов придать значимость установленному месту захоронения святого. В «Житии св. Афанасия» (примерно 1100-1120 гг.), например, говорится о деве, одержимой несколькими бесами, которую «водили к могилам многих святых, в результате чего ей удалось вернуть здоровье. Но затем один из демонов заявил, что они не покинут тела девы, пока она не посетит могилу святого Афанасия Исповедника». Когда одержимая оказалась возле этой могилы, демоны пришли в беспокойство, сим образом свидетельствуя о могуществе святого:

«Зачем ты жжешь нас, Афанасий? Прекрати мучить нас, и мы уйдем; перестань сечь нас, и мы покинем тело сие! Нас приводили к останкам многих святых, но лишь ныне мы так истязаемы; только ты жжешь нас, ты один мучаешь нас, ты один причиняешь нам боль».⁸

Михаэль Гудич продемонстрировал на примере святого Иоахима Пикколимини, каким важным фактором являлось признание демона для посмертной карьеры святого. Могила святого Иоахима была предана забвению, потому как не происходило никаких чудес, связанных с ней. Но вот, в праздник Пятидесятницы 1310 года, одержимая бесом женщина вошла в монастырь, где был похоронен св. Иоахим, и демон прокричал ее устами: «Ныне пришла пора мне удалиться, а Кристианелле – освободиться». Когда священник спросил у демона, почему другие святые не заставили его уйти, одержимая подошла к могиле Иоахима со словами: «Ибо Бог приберег сие чудо для сего святого». Во многом благодаря именно этому происшествию, могила святого Иоахима сделалось популярным местом паломничества (Goodich 1995: 75).

Ритуалы экзорцизма

В отличие от литургического чина экзорцизма, который был регламентирован уже в VII-VIII веках (Franz 1909: 532; Kelly 1977: 115), харизматический экзорцизм на протяжении всего Средневековья по большей части основывался на импровизации. Тем не менее, от средневековых святых не ожидали изобретения новых способов изгнания бесов; было достаточно повторять действия Христа. Все случаи экзорцизма в средневековой житийной литературе четко сводятся ко Христу: святые заклинали демонов Его именем и следовали Его примеру.

В своей битве с духами зла, святые, главным образом, прибегали к трем самым распространенным средствам чудесного исцеления: кресту, молитве и, с несколько меньшей частотой, возложению рук на жертву. Вдобавок, они использовали святую воду, вино или хлеб (Sigal 1985: 23-29). В редких случаях могли применяться более радикальные методы, такие как избиение одержимого, при котором удары, конечно, адресовались демону.9 Также нам надлежит заметить, что важную роль в экзорцизме играла сама заклинательная формула, представляющая вид вербальной терапии.

Рис. 1. Святая Радегунда освобождает одержимую женщину от злых духов. Poitiers, Bibliothèque Municipale, Ms. 250, fol. 37r. Venantius Fortunatus, Vita S. Radegundis, late 11th century.

Рис. 2. Святая Радегунда освобождает одержимую женщину от злых духов. Poitiers, Bibliothèque Municipale, Ms. 250, fol. 34v. Venantius Fortunatus, Vita S. Radegundis, late 11th century.

Крестное знамение было одним из самых общепринятых и часто употребляемых средств изгнания бесов. Помимо упоминания в письменных сообщениях, оно фигурирует в нескольких иконографических источниках. В иллюстрированных житиях святых, начиная с XI-XIII веков, часто присутствует изображение святого, освобождающего одержимого от демона при помощи знака креста. Иллюстрированная рукопись Фортуната († 610)10 «Vita S. Radegundis» содержит четыре описания обрядов экзорцизма, в ходе которых святая Радегунда противостоит демонам, совершая крестное знамение (рис. 1 и 2). Прекрасный пример, демонстрирующий силу знака креста, можно найти в иллюстрированном мартирологе (около 1200 г.)11 из Вайссенау, где мы видим, как святой Лев IX освобождает одержимого старика (рис. 3). Помимо прочего, это изображение примечательно еще и тем, что на нем уверенная и статичная фигура святого противопоставляется неустойчивости и подвижности одержимого. Эта поведенческая дихотомия явно призвана подчеркнуть превосходство святого над его противником.

Рис. 3. Святой Лев IX освобождает одержимого старика от злых духов. Cologne, Bibliotheca Bodmeriana, Ms. cod. Bodmer 127, fol. 191v. Passional, ca 1200, Weissenau.

Святая вода являлась еще одним распространенным средством для борьбы с бесами. Каждой святой использовал ее в зависимости от своих способностей. Наиболее частым методом было окропление одержимого; святой Бернард Клервоский († 1153),12 к примеру, обычно капал ей на губы жертвы. Однако порой одержимого погружали в святую воду. А в записях акта канонизации святого Иво († 1303)13 говорится, что демон покинул тело одержимого, после того как последний провел ночь на постели святого, предварительно окропленной святой водой.

«Vita S. Cuthberti» (около 721 г.), написанное Достопочтенным Бедой († 735), передает историю о мальчике, которым был одержим дьяволом и получил исцеление благодаря грязи, взятой из того места, куда была вылита вода, послужившая для омовения трупа святого Кутберта.14 Этот эпизод запечатлен на миниатюре из иллюстрированного манускрипта «Vita S. Cuthberti» XII века (рис. 4).15 Здесь нам стоит обратить внимание на оригинальную иконографию демона: он изображен в виде фигуры человеческого размера, а не как традиционный маленький бес, вылетающий изо рта одержимого, и покидает свою жертву словно бы уносимый прочь некой невидимой силой.

Рис. 4. Одержимый исцеляется при помощи святой воды, использованной для омовения мертвого тела святого Кутберта. Oxford, University College. Ms. 165, fol. 115. Bede, Vita S. Cuthberti, ca 1100-1120.

Соль, хотя она также являлась одной из важных составляющих литургического экзорцизма (Dölger 1909: 92-100; Böcher 1970: 235-238; Schneider 1987: 348-353), святыми применялась крайне редко. Интересный пример использования соли можно найти в житии Папы Льва IX (около 1050-1060). Однажды, когда Лев молился, к нему пришел местный крестьянин, чья дочь была одержима бесом. В ответ на настоятельные просьбы крестьянина, Папа согласился исцелить девочку. Он нашел поблизости крупицу соли, благословил ее и положил в рот девочке: в тот же миг из ее рта потекла кровь, и бес покинул жертву.16

Как было замечено ранее, экзорцизм – это, во-первых и главным образом, форма вербальной терапии. Уже начиная с новозаветных текстов17 центральной частью ритуала изгнания являлся диалог с демоном, говорящим через тело одержимого. Речь демона – это слова диалога.18 Главной задачей экзорцизма, особенно в период Раннего Средневековья, было выведать у духа, кто он, откуда пришел, почему вошел в человека и т. д. (Brown 1981: 109; Grässlin 1991: 9-10; Boulhol 1994: 274-276). В ходе ритуала «язык становится и оружием, и полем битвы», пишет Мишель де Серто (Certeau 1970: 64).

Главнейшим вербальным орудием экзорцизма было слово святого: «магическая» формула, вынуждающая беса покинуть тело одержимого. Насколько нам известно, первые формулы литургического экзорцизма датируются VII-VIIIвеками. Они представляли собой длинные обращения, на протяжении которых демону рассказывалось о большей части жизни и деяний Христа (Franz 1909: 559-574; Dölger 1909: 47-48; Kelly 1977: 115-116). В противовес сему, формулы харизматического экзорцизма были кратки, часто состояли из единственной фразы. Святые, как правило, приказывали демону именем Христа, а не от своего имени. Конечно, встречались и исключения: Хильдегарда Бингенская († 1179) однажды повелела бесам уйти такими словами: «Изыди, Сатана, из тела сей женщины, да будет оно обителью Духа Святого!»19

Традиционная формула экзорцизма состояла из четырех компонентов: объявление, обращение, воззвание и повеление. В некоторых случаях последняя часть могла быть опущена. Как замечает Ричард Кикхефер (1997, cf. 1990: 166-167), формула обращения экзорциста имеет много общего с таковой некроманта, с той единственной разницей, что экзорцист имеет целью изгнать демона, а некромант желает призвать его.

Еще одним важным орудием вербального типа было цитирование Евангелий над телом одержимого. Святые часто прибегали к этому средству литургического экзорцизма: имя и пример Христа дополнялись Его словом.

Проблемы, сопряженные с ритуалом

Из всех целительных практик, совершаемых святыми, экзорцизм, без сомнения требовал самых больших затрат сил и времени. Хотя агиографы, по ясным причинам, почти никогда не упоминали о случаях неудачных экзорцизмов, они часто рассказывали об энергичном сопротивлении со стороны демона (Goddu 1980; Sigal 1985: 73-78). Демон редко покидал тело одержимого по первому требованию святого. А когда подобное все же имело место, святой мог сам изумляться данному исходу. Фома Челанский († 1226) описывает таковой инцидент в «Vita prima» (примерно 1228-1229) святого Франциска. Однажды, в маленьком городке Сан-Джиминьяно, св. Франциска попросили избавить одержимую женщину от мучившего ее злого духа. Он помолился и приказал демону оставить женщину. Фома пишет: «Не успел он окончить молитвы, как бес, крича и неистовствуя, покинул одержимую с такой поспешностью, что св. Франциск почувствовал себя обманутым; он быстро и со стыдом удалился из города».20

Противодействие демона могло проявляться различными способами. К примеру, он мог насмехаться над ритуальными действиями экзорциста. В анонимном житии «Vita S. Norberti» (XII век) содержится описание того, как бес выражает свое высокомерие по отношению к практике святого Норберта (†  1134):

«Когда Норберт положил в рот одержимого человека немного благословенной соли, тот плюнул ему в лицо и сказал: “Ты посоветовал, чтобы меня окунули в воду и били жесткими плетьми. Твои попытки тщетны. Твои плети не ранят меня, твои угрозы не пугают меня, смерть не мучает меня”».21

Порой жертвы бывали одержимы более чем одним бесом. В подобных случаях ритуал мог становиться очень сложным и длительным: когда одного демона удавалось изгнать, и начинался экзорцизм следующего, первый иногда возвращался, и весь обряд приходилось проводить заново.22 В эпоху Средневековья присутствие демона в человеке часто изображалось очень образно: демон являлся почти что вещественным чужеродным объектом. В продолжение многочисленных ритуалов экзорцизма, его преследовали по всему телу одержимого, пока он наконец не ускользал через рот или прямую кишку жертвы (Caciola 2000: 283: 2003: 47, 237-238). Геральд Уэльский († 1223) рассказывает историю об одержимой женщине, находящегося в которой беса вытравливали при помощи чтения Евангелий и мощей святых.23 Фома из Кантимпрэ († около 1270) сообщает о любопытном случае с двенадцатилетним мальчиком, который гонял демона при помощи крестного знамени.24

Преследование могло принимать и иные формы. Святой Бернард Клервоский, в своем труде «Vita S. Malachiae episcopi», излагает следующую историю:

«В городе Колрейн была женщина, одержимая злым духом. К ней вызвали святого Малахию, и он молился за женщину и угрожал захватившему ее тело. Бес покинул сие тело, но его злые дела на том не кончились: он вошел в другую женщину, стоящую рядом. Тогда Малахия произнес: “Я не прогнал тебя прочь, и ты поселился в другом теле. Оставь и его тоже”. Бес выполнил его повеление, но опять вселился в первую женщину. Так он докучал им еще долгое время: покинет одну – вселится в другую. Тогда разгневавшийся святой призвал на помощь все свои силы и, внутренне дрожа, ударил по врагу всей своей мощью, прогнав демона от обеих женщин, коих тот мучил таким образом».

Итак, одной из главных проблем, с которой приходилось сталкиваться святым в ходе заклинания бесов, было предотвратить возвращение изгнанных духов в тело жертвы. В ритуальной формуле экзорцизма на этом делался особенный акцент в виде передачи наставлений (о посте и поведении) одержимому. Тем не менее, агиографы оставили свидетельства о нескольких случаях, когда демон возвращался к своей жертве и вскоре после ухода святого. Подобный опыт, к примеру, был у св. Бернарда Клервоского. Его агиограф Арно из Бонневаля описывает, как св. Бернарду удалось освободить женщину от одержимости, но как только та дошла до дома, демон вновь вселился в нее. Ее мужу пришлось вести женщину обратно к Бернарду. Святой совершил очередной удачный экзорцизм и, чтобы не дать демона снова вернуться, прикрепил к воротнику женщины небольшой кусочек кожи с начертанными на нем словами: «Во имя Господа нашего Иисуса Христа, я приказываю тебе, Сатана, никоим образом не касаться сей женщины».

Согласно логике житийных историй, противодействие демона служило интересам святого: чем тяжелее битва – тем лучше результат. Надменное и самонадеянное поведение демона противопоставлялось смиренномудрию и простоте святого; первый черпал силу лишь в себе самом, а второй – в своей вере в Бога.

Посмертный экзорцизм

Большая часть случаев харизматического экзорцизма, встречающихся в агиографических текстах, имела место после смерти святого. Вера в чудесную силу останков берет начало в Раннем Средневековье и господствует на протяжении всей эпохи Средних веков (Angenendt 1994). Причем, почти с самого начала одной из главнейших сил, приписываемых останкам, являлся экзорцизм (Delehaye 1933: 118).

Агиографические тексты довольно четко очерчивают следующую картину посмертного экзорцизма: друзья или родственники одержимого приводят его, предварительно связанного, к могиле святого, а затем оставляют там до полного выздоровления, порой на несколько дней (Finucane 1977: 91-93). В некоторых случаях одержимого оставляли на милость проходящих путешественников, в надежде, что жизнь в теле такой жертвы станет невыносимой для беса. Данная практика оставления вполне понятна, ведь присутствие одержимого в церкви обычно бывало весьма неприятно для ее посетителей: дьявольские вопли и неистовые телодвижения прерывали проповедь и мешали паломникам. В «Miracula S. Frideswidae» (XII век) красочно описывается беспорядок, наводимый одержимым в церкви.25

Дабы упросить святого изгнать беса из одержимого, родственники последнего приносили святому разнообразные дары. Согласно различным источникам, одним из самых необычных подарков был осел, обещанный святой Фидес матерью, потерявшей уже всякую надежду на исцелении своей дочери. В «Liber miraculorum sancte Fidis» (XI век) сей выбор объясняется таким образом: «Презренное животное послужило изгнанию твари, в тысячу раз более презренной».

Другой привлекающей внимание категорией посмертного харизматического экзорцизма было освобождение от одержимости в видении. Средневековые агиографы описывают несколько случаев такового исцеления: одержимый спал на могиле святого, святой являлся ему во сне и прогонял демона из тела жертвы крестным знамением или словами экзорцизма. Проснувшись, человек обнаруживал себя здоровым.

В зависимости от состояния одержимого, которое нередко исключало возможность посещения останков святого, для избавления от злых духов могли использоваться переносные мощи. Задача заключалась в том, чтобы выгнать демона из тела одержимого, что, как было указано ранее, часто обращалось в сцену преследования демона внутри тела. Самой распространенной практикой являлось помещение мощей на голову или губы жертвы, иногда также внутрь ротовой полости (Sigal 1984: 44). Агиографы сообщают о ряде случаев, когда для изгнания демона применялись волосы с головы или из бороды святого, епитрахиль святого, его зуб 26 и т. д.

Заключение

В Средние века ритуалы изгнания бесов являлись неотъемлемой частью жизни святого. Распространению этого христианского ритуала par excellence служили труды первых агиографов (св. Афанасия, Сульпиция Северуса, св. Григория Великого и других); в XII столетии наблюдался расцвет численности и разносторонности описаний обрядов экзорцизма.

Для святого исцеление одержимого в первую очередь означало сражение с демоном. Жертва становилась неким полем битвы между силами небес и преисподней. Тем не менее, зкзорцизм служил для святого и гораздо более практической цели: заявления, сделанные демоном в ходе ритуала, играли важную роль в «карьере» святого. Все напряжение и тяготы, через которые ему приходилось пройти при проведении обряда, определенно того стоили: успешный результат увеличивал его славу (латинский термин fama) и доверие со стороны окружающих.

Перевод : © Вирр Арафель, для Теургия.Org, 2016 г.

Примечания автора:

1. В своих «Диалогах» Григорий Великий образно иллюстрирует этот момент на примере св. Фортуната: когда родители одержимого обратились к святому за помощью, последний «стал молиться еще более пламенно, ибо встретился с целиком легионом демонов в одном человеческом теле». (Григорий Великий, «Dialogi», I, 10, 5, ed. Adalbert de Vogüe, Paris (SC 260), 1979, p. 97).

2. Athanasius, «Vie de saint Antoine», 48, 1-3; 63, 1-3; 64, 1-5; 70, 1-5; 71, 1-3, ed. G. J. M. Bartelin, Paris (SC 400), 1994.

3. Sulpitius Severus, «Vita S. Martini», 17, 1-4; 17, 4-7; 18, 1-2, ed. Jacques Fontaine, Paris (SC 133), 1967.

4. Григорий Великий, «Dialogi», I, 4, 7; I, 4, 21; I, 10, 1-6; II, 4, 2-3; II, 16, 1; III, 14, 3; III, 21, 2-3, ed. Adalbert de Vogüe, op. cit.

5. Григорий Великий, «Dialogi», III, 14, 3, ed. Adalbert de Vogüe, op. cit., p. 305:

«Но затем злой дух взял власть над телом девушки, бросил ее перед Исааком и закричал: “Исаак изгоняет меня! Исаак изгоняет меня!” Никто из окружавших ее не ведал имени этого незнакомца, но демон раскрыл его, выкрикивая имя святого, способного его изгнать».

6. Среди прочих, можно отыскать примеры и в известном житийном сборнике Иакова Ворагинского «Золотая легенда» («Legenda aurea», ch. 77, 112, ed. Giovanni Paolo Maggini, Florence, 1998, vol. 1, pp. 530, 751).

7. «Vita Erminoldi abbatis Pruveningensis», II, 35, ed. Ph. Jaffé, MGH SS XII, Hannover, 1885, p. 497. Cf. «Miracula S. Winnoci», XXX, ed. in AASS, Oct. I, p. 282.

8. «Vita St. Anastasii», XI, ed. in AASS, Oct. VII, pp. 1138-1139. Cf. «Liber miraculorum S. Aegidii», 30, ed. in «Analecta Bollardiana», vol. 9, 1890, p. 422; «Vita B. Petri Gonzales», III, 33, ed. in AASS, April II, p. 339; «Miracula S. Martialis», IV, 37, ed. in AASS, June I, p. 560. «Miracula S. Virgilii» (II, ed. in MGH SS XI, Hannover, 1854, p. 89) содержит рассказ о том, как священники пели Литанию Святых вместе с одержимым, и когда они дошли до имени св. Виргилия, с одержимым случился припадок:

«Когда в молитвы литании включилось имя святого Виргилия, злой обитатель, взявший власть над сим сосудом, не выдержал звука имени святого, забушевал и страшно заскрежетал зубами, издавая ужаснейшее рычание, и стал жесткого мучить несчастного юношу».

9. Первым святым, бившим одержимого палкой, вероятно, является св. Бенедикт. См. ГригорийВеликий, «Dialogi», II, 4, 2-3, ed. Adalbert de Vogüe, op. cit., p. 152.

10. Poitiers, Bibliothèque Municipale, Ms. 250, fol. 21-43. Копию факсимиле рукописи см. в Favreau 1995. Иконографический анализ рукописи см. в Carrasco 1990; Skubiszewski 1995.

11. Cologne, Bibliotheca Bodmeriana, Ms. cod. 127. Копию факсимиле рукописи с комментариями см. в Michon 1990.

12. Arnaud of Bonneval, «Vita S. Bernardii», II, 2, PL 185, col. 275.

13. «Processus de vita et miraculis Sancti Yvonis formatus anno XXVI a morte sancti», ed. A. de La Borderie, «Monuments origanaux de l’histoire de saint Yves», Saint-Brieuc 1887, p. 168.

14. Bede, «Vita S. Cuthberti», 41, ed. Bertram Colgrave, «Two Lives of Saint Cuthbert». «A Life by an Anonymous Monk of Lindisfarne» and Bede’s «Prose Life», Cambridge: Cambridge University Press, 1940, pp. 288-291. Cf. «Vitae S. Cuthberti anonymae», IV, 15, ed. Bertram Colgrave, op. cit., pp. 132-135.

15. Oxford, University College. Ms. 165. Иконографический анализ рукописи см. в Baker 1978. См. также Kaufmann 1975: 66-7; 1984: 92.

16. «Vita Leonis noni», XXIII [XIII], ed. Michel Parisse, «La vie du pape Léon IX» (Brunon, évêque de Toul), Paris, 1997, p. 119. См. также «Vita S. Norberti», III, 14, ed. R. Wilmans, MGHSS XII, Hannover, 1856, p. 690, где святой позволяет одержимому употреблять пищу только с благословенными солью и водой, в течение 9 дней.

17. Библейские стихи Мф. 8:29 и 31; Мк. 1:24, 3:11, 5:7 и 9; Лк. 4:34 и 41, 8:28 и 30; Деян. 19:15. На эти места из Писания делались ссылки уже в Средние века. Болдуин Фордский († 1190), к примеру, цитирует большую часть из них в своем трактате «De commendatione fidei», LXXI, 1-3, ed. D. N. Bell, CCCM 99, 1991, pp. 416-417. Касательно речи Сатаны в Новом Завете см. также Frieden 1990.

18. Начиная с конца XII века диалоги между священником или святым и Сатаной могли превращаться в продолжительные свидетельства о тайнах сего и иного миров, см. Caesarius of Heisterbach, «Dialogus miraculorum», V, 29, ed. J. Strange, Cologne, Bonn, Brussels, vol. 1, pp. 312-314. Лоуренс Мулине недавно обнаружил манускрипт XII века, содержащий длинный диалог (более 120 вопросов) между демоном, говорящим через одержимого, и священником (Moulinier 1998).

19. «Vita S. Hildegardis», III, 22, ed. M. Klaus, CCCM 126, 1993, p. 164. В этом житии в мельчайших подробностях описывается несколько ярких случаев изгнания бесов, что делает его весьма ценным источников для исследователя обрядов экзорцизма.

20. Thomas of Celano, «Vita prima S. Francisci», I, 25, 69, ed. in «Analecta Franciscana», X, Florence 1970, p. 51.

21. «Vita S. Norberti», III, 14, ed. R. Wilmans, op. cit., p. 688.

22. Хороший пример таких трудностей дается в «Vitae Berengeri et Wirtonis», PL 194, col. 1437-40.

23. Gerald of Wales, «Itinerarum Kambriae», I, XII, ed. James F. Dimock, in «Giraldi Cambrensi Opera», vol. VI, London, 1868, p. 94.

«Когда книга Евангелий или мощи святых помещались каким-либо образом на уста одержимого, [бес] бежал в нижнюю часть гортани, а когда [книга или мощи] перемещались на то место, он спускался в живот. Его присутствие проявлялось в виде неких вздутий или движений в тех частях тела, где [бес] находился; и когда священные предметы вновь перемещались к нижним частям, где он давал о себе знать, оный тут же возвращался в верхние».

Немного позднее такая же история появляется в «Liber exemplorum ad usum predicantum». Cf. Guibert of Nogent, «De vita sua» (здесь мощи используются, что выгнать из тела шарообразное патологическое образование, символизирующее демона).

24. Thomas of Cantimpré, «Bonum universale de apibus», II, 36, 4, ed. G. Colveranus, Douai 1627, p. 387. Cf. Arnold of Liège, «Alphabetum narrationum», no. 171:

«Во время мессы, проводимой архиепископом святым Ланфранко Кентерберийским, некий молодой монах, читавший Евангелие в ходе сей мессы, после евангелия был схвачен демоном, да так, что демон бегал по животу его подобно маленькой собачке, то в сторону уст, то в сторону внутренностей».

25. «Miracula S. Frideswidae»: «Ведь он без всякого труда отбрасывал от себя даже самые большие деревянные ограждения, коими его окружали, и страшными движениями разгонял стоявших вокруг людей, так что они убегали из церкви: ибо никто не осмеливался оставаться рядом с ним или прикасаться к нему. Он беснуется, крича, и ужасно неистовствует, наполняет церковь своими воплями, такая дурная и чрезмерная пылкость мешает творению познавать Творца».

26. «Vita S. Wilhelmi abbatis Ebelholtensis». Манускрипт XII века содержит запись неизвестного монаха из Суасона о том, как демон согласился покинуть тело одержимого, только если ему принесут зуб Христа Спасителя. Когда демона спросили, где найти этот зуб, он ответил: «В Суасоне у Святого Медарда». Выяснилось, чтобесговорилправду. См. «Anonymi Suessionensis narratio», в Guibert of Nogent, «Que ordine sermo fieri debeat».

Ссылки автора на литературу: