Пророчества Жака Казотта

В Школу Неизвестных Философов, основанную Мартинесом де Паскуалли и развитую Луи-Клодом де Сен-Мартеном, казалось, входили последние адепты истинного Посвящения. Сен-Мартен был знаком с древним Ключом Таро - тайной священного алфавита и иератической иероглифики. Он оставил множество интересных, ранее не опубликованных Пантаклей. Один из них - это традиционный ключ Великого Делания, названный Сен-Мартеном Ключом ада, потому что он являл собой ключ богачей. Мартинисты оказались последними христианами в когорте иллюминистов; они посвятили знаменитого Казотта.

Мы говорили, что в восемнадцатом веке в иллюминизме произошел раскол. С одной стороны были приверженцы традиций натурфилософии, которые желали восстановить иерархию; другие хотели уравнять всех, раскрыв широкой публике Великий Аркан, сделав таким образом невозможным существование священства и монархии. Среди них встречались личности амбициозные и беспринципные, вознамерившиеся воздвигнуть на руинах мира трон для себя. Другие были доверчивыми и простодушными. Истинные Посвященные понимали, что общество движется к бездне, и предвидели все ужасы анархии. Эта революция, которой было суждено произойти позже, предстала перед умирающим гением Верньо в виде мрачной фигуры Сатурна, пожирающего своих детей; она показала себя полностью вооруженной в пророческих снах Казотта. Однажды вечером в окружении слепых орудий якобинства, он предсказал судьбу всех присутствующих: для сильнейших и слабейших - эшафот, для энтузиастов - самоубийство', и его пророчеству, которое в тот момент являлось скорее мрачным жестом, было суждено всецело осуществиться. На самом деле, это было только исчислением вероятностей, и оно оказалось совершенно верным.

Предоставление абсолютной свободы людям, неравным от природы, есть организация социальной войны. Когда те, кто должен был бы сдерживать стремительные инстинкты толпы, настолько безумны, что поощряют их, не нужно быть великим магом, чтобы предвидеть, что они будут пожраны первыми, потому что людьми владеют животные стремления пожирать друг друга до тех пор, пока не явится холодный ловкий охотник, который покончит с ними выстрелами или ловушкой. Казотт предвидел роль Марата; Марат, в свою очередь, предвидел реакцию и диктатуру. Казотт впервые явился публике как автор кратких литературных произведений, и говорят, что он получил известность благодаря роману «Влюбленный дьявол». Несомненно, что он был преисполнен магической интуиции, и любовь, это высшее жизненное испытание, описана на его страницах в истинном свете доктрины адептов. Исступленная страсть непреодолима для тех, кто является рабами воображения, физическая любовь есть смерть под видом обольщения, пытающаяся обновить свою жатву с помощью рождения. Физическая Венера - это смерть, раскрашенная и разодетая как куртизанка, купидон тоже разрушитель, подобно его матери, для которой он набирает жертвы. Когда куртизанка удовлетворена, смерть снимает свою маску и призывается в свою очередь к получению добычи. Поэтому церковь, которая оберегает рождение освящением брака, непримирима в своем отношении к распутству, которое смертельно, осуждая без сожаления все расстройства любви. Если возлюбленная не является ангелом, заслуживающим бессмертие за то, что посвятила себя долгу во имя того, кого она любит, она - стриг, который опустошает и губит его, оказываясь перед ним в конце концов во всей отвратительно ее животного эгоизма. Горе жертвам «Влюбленного Дьявола», трижды горе тем, кто обманут похотливыми ласками Биондетты. Вскоре грациозная головка девушки превращается в ту верблюжью голову, которая так трагически появляется в конце' романа Казотта.

Согласно каббалистам, есть две царицы стригов в преисподней, одна - это Лилит, мать уродцев, а вторая - Нахема, роковая и ужасная в своей красоте. Когда человек неверен супругу, посланному ему небесами, когда он отказывается от чистой любви, Бог отводит от него законную невесту и оставляет его в объятиях Нахемы со всеми ее чарами девичества и любви, она разбивает сердца отцов, а по ее наущению они забывают все свои обязанности по отношению к своим детям, она приводит женатых людей к вдовству, а тех, кто предназначены Богу, она ввергает в святотатственные браки. Однако, когда она играет роль жены, ее легко разоблачить, потому что в день свадьбы она появляется лысой, так как волосы, которые являются покрывалом женской скромности, в этом случае ей запрещены. Потом она высказывает дух отчаяния и недовольства жизнью, она восклицает о самоубийстве, покидает того, кто живет с ней, предварительно впечатав ему между глазами адскую звезду. Каббалисты говорят, что Нехама может стать матерью, но она никогда не воспитывает своих детей, отдавая их на пожирание своей сестре.

Эти каббалистические аллегории, найденные в древнееврейской книге, относящейся к революции душ, включены Кнорром фон Розенротом в его труд «Kabbala Denudata». Они встречаются в комментариях Талмуда на Соту и должны были быть известны автору «Влюбленного дьявола».

После публикации этого романа Казотта посетил незнакомец, одетый в мантию посланцев секретного трибунала. Посетитель сделал знак Казотту, которого тот не понял, а затем спросил, действительно ли он не был Посвящен. Получив отрицательный ответ, незнакомец помрачнел и сказал: «Я чувствую, что вы не неверующий хранитель наших секретов, а скорее, сосуд, готовый для принятия знания. Хотите ли вы реально управлять человеческими страстями и нечистыми духами?» Казотт высказал свое удивление, последовал долгий разговор, ставший предисловием к новым встречам, после чего поступило приглашение к Посвящению. Он стал искренним сторонником порядка и власти и непримиримым врагом анархии.

Мы видели, что согласно символизму Калиостро, существует гора, на которую следует подняться тем, кто желает обрести новое рождение; эта гора излучает свет, подобно Фавору, или красна как огонь и кровь, подобно Синаю и Голгофе. Книга «Зоhар» гласит, что есть два хроматических синтеза; один из них белый, и это мир и духовный свет; другой красный - это война и материальная жизнь. Якобинцы стремились развернуть знамя крови, и их алтарь был воздвигнут на красной горе. Казотт выступал под знаменем света, и его молельня была воздвигнута на белой горе. В это время торжествовали запятнанные кровью, и Казотт был обречен. Героическая девушка, его дочь, спасла его от резни в Аббатстве; случилось так, что приставка к фамилии, говорящая о благородном происхождении, не была помещена в списке, и она избежала страшного тоста братства, который обессмертил дочернее благочестие мадемуазель де Сомбрейль, которая, чтобы избавиться от причастности к аристократии, выпила за здоровье своего отца стакан крови из перерезанных глоток.

Казотт оказался в положении человека, предсказавшего свою смерть, потому что совесть заставляла его бороться против анархии. Он был арестован и предстал перед революционным трибуналом. Председатель, произносивший приговор, в заключение произнес слова уважения и сожаления, обязав свою жертву быть достойным самого себя до конца и умереть таким же благородным, каким он был при жизни. Даже в залах суда революция являлась гражданской войной, и братья приветствовали друг друга, даже отправляя друг друга на смерть. Это объясняется тем, что обе стороны были уверены в чистосердечности осуждения и равно заслуживали уважения. За что бы человек ни умирал, он делал это героически, даже если он был обманут, и анархисты кровавой горы были не только неустрашимыми, посылая на эшафот других, но и сами поднимались на него не побледнев. Да будут их судьями Бог и потомки.