Магия в Древней Греции

Магия – происходит от греческого mageia, что означает колдовство, волшебство. Это обряды, связанные с верой в способность мага воздействовать на людей и окружающий мир в той или иной степени.

Где именно зародилась магия, ученые спорят до сих пор. Главная теория зарождения магии называется Теорией Антареса. Параллельно с зарождением жизни на Земле, на ней также обитали и духи, бестелесные формы жизни. Одни из них были сосредоточием магической силы, другие же имели различные магические свойства.


Как только на планете появились люди, духи нашли приют в их телах. В зависимости от того, какими характерами обладали люди, они становились жрецами, заклинателями, целителями. Получается, что прародителями магов стали духи. Это и есть общепринятая теория Антареса. Конечно, не все духи захотели соединяться с людьми, и стали свободными, темными.


Другая теория утверждает, что в каждом из людей живет маг. В каждом есть крупица магии, большая, или маленькая. Это заложено в человека самой природой, и от этого никуда не деться. Правда вот и расжечь эту искру, подарить себе новые возможности и способности может далеко не каждый. Именно так и объясняется малое количество магов на Земле и живой интерес к тайкой науке как эзотерика и прикладная психология.

Боязнь духов, демонов, снов. Однако греки не в состоянии понять, что сон-всего ли иллюзорность, они воспринимают все сны, как нечто, случившееся в реальности. Отсюда пошли вещие сны, сны-откровения, целебные сны.

Толкователи снов, искусные в своем деле получали награды, деньги, славу. И сейчас многие прорицатели пользуются системами толкования снов, разработанные еще в древности. А тогда ясновидение также активным образом участвовало в магических обрядах. Оракулы богов предсказывали будущее, а прорицатели следили за прохождением обрядов. «Оракул» – это ответ. Ответ получала пифия – женщина – медиум [2] .


Наряду с боязнью снов, греческие маги, как ни странно, активно занимались ритуалами по вызову душ умерших, а также занимались некромантией. Культ героя, сильно развитый в древней Греции также нес на себе дополнительную нагрузку. Магические обряды поклонения усопшему герою, которого причисляли к полубогам, проходили по ночам, в весьма торжественной обстановке.

Все маги, называемые жрецами, были отдельной, очень почитаемой кастой. Законы и книги, дошедшие до нас, носят определенный характер, четко разделяя добрые и злые намерения. И везде, как уже упоминалось в самом начале, миром правят духи, творящие что пожелают.

Характерной особенностью греческой религии была вера в героев. Понятие герой, с которым позднее было связано представление о великих подвигах, первоначально означало лишь душу умершего, продолжавшего жить в могиле, под порогом или в очаге дома. Для питания героя ему приносили жертвы, в виде крови жертвенных животных, которую лили в специальные углубления, откуда она попадала в землю [2].

Могила героя какого-нибудь города становилась местом пребывания оракула, где он впадая в священный транс пророчествовал от имени богов. Это почитание героев было тесно связанно с государственным и правовым строем Греции, впоследствии, хотя оно и видоизменилось, но все таки сохранилось в до позднейших времен. Во время религиозных празднеств посвященных культу мертвых, все ежеминутно ожидали появления привидений и чтобы защитить себя от них, жевали листья боярышника, мазали дверные косяки смолой, приносили пищу мертвым, прося их милостиво вкусить.


Помимо хорошо всем известных олимпийских божеств, греческая религия включала в себя еще множество низших духов, так называемых «нимф», населявших всю природу. Это были добрые духи, которые только тогда приносили людям вред, когда их оскорбляли каким-нибудь поступком. 

Настоящей демонологии у греков в ту эпоху не было, существовали только духи-хранители, сопровождавшие каждого человека, и духи вызывавшие некоторые болезни. Но и это слабое представление о духах греки получили только при соприкосновении с культурой халдеев. В целом-же древнейшим грекам было чуждо представление о демонах вредящих человеку.

Согласно воззрениям древнегреческой магии все, что случается происходит по воле богов. Боги посылают человеку и добро и зло, подвергают его болезни, спасают от гибели или низвергают душу в гадес. При этом всякие напасти постигающие человека, служат выражением гнева богов. Если разгневанного бога нельзя было умилостивить жертвой, то прибегали к помощи другого бога.Так Одиссей, например, непрестанно взывает к Афине Палладе, которая и помогает ему сколько может, не вступая в открытую распрю со своим могущественным дядей Посейдоном [1].

Таким образом у греков не существовало искусство заклинания, коль скоро не было злых демонов, которых можно было-бы заклинать. Вместо этого греки верили в возможность волшебства, которое у них не было связано с демономи, а относилось к так называемой оперативной магии. Этот вид магии включает в себя магические действия могущие непосредственно влиять на природу вещей, без вмешательство какой либо иной силы, кроме воли самого мага.

Врачебное дело в Древней Греции было тесно связано с храмами и жреческими семействами. При этом каждое такое семейство свято хранило тайны своих методов врачевания, оберегая их от непосвященных. Больные, желавшие быть принятыми в храм для лечения, должны были сначала поклясться, что будут соблюдать все предписания. После этого жрецы водили их по храму и показывали изображения богов-целителей и таблицы, в которых были записаны факты прошлых исцелений. При этом они произносили молитвы и пели волшебные песни, которые больные должны были повторять вслед за жрецами. Пение часто сопровождалось музыкой.

Чтобы достойным образом подготовить больных к получению откровения от богов, их заставляли омываться, намазывали их благовониями и жрецы возлагали на них руку, благословляя.

Потом они вдыхали курения, приготовлявшиеся из различных трав и ложились спать на освященных местах. Во сне они получали откровения от бога возвещавшего им или смерть, или указывавшего средство для исцеления. На этих указаниях основывалось се дальнейшее лечение [3].

Искусство прорицания у древних греков опиралось на чисто религиозную основу. Грядущие события всегда возвещаются богами, или непосредственно, или с помощью знаков которые люди должны толковать.

Непосредственные откровения давались в храмах через оракулов. Таких оракулов было несколько, наиболее известными и почитаемыми были оракул Зевса близ Додона в Эпире, и оракул Апполона, в Дельфах, в Беотии. Жрица Апполона называлась Пифия, жрица Зевса-Пелиада.


Чтобы воспринять откровения богов им требовалась специальная подготовка, жрицы должны были привести себя в особое состояние экстаза.

Средством для этого в Дельфах служили пары, выходившие из расселины в скале над которой был устроен треножник. Пифия входила на этот треножник, и под влиянием паров проникаясь внушением бога, прорицала его ответ. Последний, обыкновенно был столь неясен, что требовалось истолкование особых жрецов - толкователей. В Додоне Пилиада пила воду из протекавшего там священного источника, и благодаря этому становилась способной воспринимать сообщения богов. Метод в обоих случаях один и тот же, только средства различны. Многие греческие оракулы пользовались такой известностью, что не только греческие государства, но и иностранные цари обращались к ним за советом.


Кроме этого способа прорицания, существовали и другие. Например некоторые люди получали от богов в дар, а то и в наказание способность видеть будущее. Такие люди неоднократно упоминаются в греческих летописях.


Но и простые смертные не обладающие никаким особым даром так-же могли предсказывать события, если умели толковать знамения посредством которых боги возвещали людям свою волю.


К числу наиболее распространенных из таких знамений относился полет птиц, о нем неоднократно говориться у Гомера:

«Доброе знамение храбрым немедля послала Афина,
Цаплю на правой руке от дороге, 
не видали птицы сквозь сумрак ночи, они
но слышали звонкие крики 
Птицей обрадован был Одиссей и взмолился Афине.» 

Одиссей здесь обрадовался потому, что всегда считалось хорошим знамением, если птицы летели справа налево. К числу явлений природы служивших для предзнаменования относилась молния, которую Зевс посылал предвещать и хорошее и плохое. Существовали еще и другие способы демонстрации воли богов, так в Иллиаде упоминается кровавый дождь, как предвестие грозящего бедствия. Греки прибегали и к запрещенному у халдеев виду предсказания, к некромантии, то есть к заклинанию мертвых с целью узнать от них будущее. Чтобы заставить мертвых говорить их сначала напаивали кровью, и она, как жизненный сок временно возвращала жизнь мертвецам. Кроме этого греки верили в счастливые и несчастливые дни, которые они научились высчитывать, о чем упоминает Гесиод [5].


После своего столкновения с персами приблизительно в 500 году до Р.Х., в круг понятий греков проникло представление о духах и демонах, которое вскоре проникло и в греческую магию. Жители Фессалии, где персы задержались наиболее долго, приобрели себе с тех пор славу кудесников, особенно это касалось фессалиек, которые по какой-то причине оказались очень восприимчивыми к персидской магии.


Фессалийские женщины могли при помощи особых мазей превращать людей в животных и в камни, а ночью по воздуху отправлялись на любовные свидания. Это первое упоминание о ведьмах в истории человеческих цивилизаций.


Богиня луны, Геката, первоначально являвшаяся божеством благодетельным, ограждавшим от зла, постепенно превратилась в покровительницу ведьм и во властительницу всего мира волшебства. Спутницы Гекаты назывались эмпузами или ламиями. Некоторые авторы изображают их как ведьм сопровождающих богиню в ее ночных странствиях и пользующихся случаем пуститься в любовные приключения. Другие представляют их в виде демонов, которые, вступая в сношения с мужчинами высасывают из них жизненную силу, служащую им для питания [3].


Согласно свидетельствам Плиния, распространение персидской магии в Греции ведет свое начало от некоего Остана (Ostanes), придворного мага и предсказателя персидского царя Ксеркса, сопровождавшего его во время похода в Грецию и написавшего обширное сочинение по магии.


Но особенно развилось колдовство, когда Александр Великий завоевал Персию и Египет.


Тогда не только греки были посвящены в избранные тайные науки, но и множество халдейских и египетских магов прибыли в Грецию. В эпоху, последовавшую за персидскими войнами Греция была буквально переполнена магами, астрологами, предсказателями, алхимиками, математиками.


Благодаря им греки познакомились с чужими богами которых они относили как к демонам, ибо для них просто не было место в греческом пантеоне. Слово «diamon»,первоначально означавшее у греков сильного бога, превращается в обозначения сначала бога мелкого, а затем демона, вредящего людям. Персидское слово «deva» применявшегося у персов для обозначения богов, превращается в дива, део, дьявола.


Народ стал питать к этим толпам демонов страх, который уже давно не внушали свои боги из-за их чисто человеческих, не раз воспетых поэтами, слабостей. О новых же богах ничего позорящего не было известно и греки признали их, и стали им оказывать чисто восточные почести заклиная их на персидском, ассирийском и египетском языках, которые греки не понимали и в конце концов исказили так, что заклинания превратились в бессмысленные магические формулы [3].


Странствующие-же маги и кудесники постоянно поддерживали веру в своих грозных богов, демонстрируя пораженным грекам различные магические опыты. Обычным делом у странствующих магов было вызывать светящийся образ Гекаты, который появлялся на стене в совершенно темной комнате.


Магические обряды в честь героев совершались ночью, в весьма торжественной обстановке. Они отличались от ритуалов, входивших в культ богов. Жрец культа открывал отверстие в западной стене гробницы героя и произносил магические формулы. В жертву герою приносили вино, молоко и умащения для волос; в отверстие вливали кровь, которая, как считалась, на время возвращала покойного к жизни. От усыпальницы героя исходила могучая сила, влиявшая на жизни людей и на благосостояние города, а подчас таинственным образом отражавшаяся и на судьбе всей страны.

Агамемнон, покоящийся в такой усыпальнице, играет активную роль в действии трагедии Эсхила «Хоэфоры»: он ни разу не появляется на сцене, но без него трагедия осталась бы незавершенной. В «Персах» герой-царь Дарий восстает из могилы, чтобы принять участие в действии. В этой трагедии Эсхил впечатляюще воссоздал магический ритуал заклинания мертвого.


Но, как известно, от великого до смешного один шаг. Греки превращали в героев и причудливых аллегорических персонажей, шутливое поклонение которым становилось пародией на героический культ. В Мунихии воздавали почести мифическому Акратопоту, который пил неразбавленное вино.


В глазах любого порядочного эллина он был закоренелым пьяницей: ведь греки всегда разбавляли вино водой. В Спарте поклонялись Кераону и Маттону - виночерпию и хлебопеку, а в Беотии место героев в аналогичном культе и вовсе заняли хлеб и пироги. Такая самоирония очень характерна для греков. В противовес им, все ближневосточные культы преисполнены торжественного пафоса. В Ветхом Завете невозможно обнаружить даже следов чувства юмора. Фригийцы, вавилоняне и ассирийцы неисправимо благоговейны в своей обрядности, а персы и евреи бесконечно суровы и строги.


Христианская церковь осуждала даже те магические операции, которые ставили перед собой благие цели. Знахарь, исцеливший заговорами соседскую корову, подлежал столь же суровому наказанию, что и ведьма, наславшая на эту корову порчу. Но греческая религия была далеко не столь сурова: она не подчинялась церковным авторитетам. Бережно поддерживая старинные обычаи, она в то же время приветствовала новые откровения. Главное, чтобы магия преследовала достойную цель и служила общему благу. И это условие относилось ко всем, кто занимался практической магией, - как к жрецам, так и к «свободным художникам» в области магического искусства [4].


Платон в «Законах» постановляет:


«Если окажется, что человек из-за своих магических узлов, заговоров и заклинаний уподобился тому, кто наносит другому вред, пусть он умрет, если он прорицатель или гадальщик». ( Однако в «Тимее» он объявляет гадание на печени жертвенных животных благим и вполне законным действием, ибо «цель бога состояла в том, чтобы исходящее из ума мыслительное воздействие оказалось отражено печенью, словно зеркалом, которое улавливает напечатления и являет взору призраки».


С третьей стороны, то же гадание, сопряженное с преступлением, каралось смертью: Аполлоний Тианский предстал в Риме перед судом, когда «было объявлено, что он принес в жертву некоего отрока, дабы узнать тайны будущего посредством гадания на внутренностях юноши». Такие случаи, по-видимому, не были единичными, ибо против них была направлена отдельная статья закона.


Способность к спонтанному пророчеству считалась божественным даром, ниспосылаемым лишь тем, кто его достоин, и в особые моменты жизни. В платоновской «Апологии» Сократ, выслушав смертный приговор, объявляет:


«А теперь, о мои обвинители, я желаю предсказать, что будет с вами после этого. Ведь для меня уже настало то время, когда люди особенно бывают способны пророчествовать, - когда им предстоит умереть».


В «Пире» же Платон именует искусство гадания «творцом дружбы между богами и людьми».

Первым пророком и основателем всех мистерий считался мифический Орфей. «Своей музыкой он возвращал мертвых к жизни». Орфическая религия процветала в Греции уже за шесть столетий до Рождества Христова. Голова Орфея хранилась на острове Лесбос и верили, что она сохранила свою магическую силу и способна предсказывать будущее. Легендарного прорицателя Мелампа змеи научили языку птиц. Еще один мифический провидец, Эпименид, прожил три столетия, а проспал из них всего тридцать лет.


В Афинах открывал людям тайны грядущего божественный ясновидец Мелисанг. Бакис был одержим нимфами: эти дочери рек и ручьев изрекали истину его устами. Последним из этого избранного общества был Аполлоний Тианский, живший уже в I веке н.э. Говорили, что он обладает поистине божественным могуществом. Во многих малоазиатских общинах возводили храмы и святилища в честь этого соперника Иисуса из Назарета.


Ясновидение теснейшим образом было переплетено с повседневными религиозными обрядами. Оракулы богов предсказывали будущее, а старики-прорицатели надзирали за жертвоприношениями и прочими религиозными церемониями. По внутренностям жертвенного животного, по цвету и форме жертвенного огня сперва определяли, принята ли жертва божеством и угодна ли она ему, а затем получали ответы на вопросы о будущем, приобщаясь к божественной мудрости.

Слово «оракул» означает «ответ». Чтобы получить оракул, жрецы обращались к богу через посредничество пифии - женщины-медиума. Пифия входила в транс, вдыхая наркотический дым или ядовитые испарения, поднимающиеся из расщелин в земле. В Аргосе с той же целью пифия пила кровь жертвенных ягнят. Как только божественный дух входил в тело пифии, жрец задавал ей вопросы и получал из ее уст ответы богов-олимпийев. Как правило, эти ответы, произносимые с диковинной, нехарактерной для обычной речи интонацией, были двусмысленными. Лукиан (II в. н.э.) насмехался над этой двусмысленностью: «Только второй Аполлон смог бы прояснить слова первого».

Так, рассказывают, что пифия предостерегла Нерона: «Опасайся шестьдесят третьего года». Нерон истолковал это пророчество применительно к своему собственному шестидесятитрехлетию. Однако в действительности оно относилось к Гальбе, который находился именно в этом возрасте, когда сверг Нерона [4].

Самый знаменитый и почитаемый оракул находился в Дельфах, на горе Парнас. Окрестные глыбы и скалы рождали причудливое эхо; из пещеры на склоне горы исходили ядовитые испарения; в тайном святилище хранилось изображение Аполлона, увитое ветвями лавра. Чтобы изречь оракул, пифия садилась на золотой треножник, установленный у расщелины, откуда поднимались наркотические пары. Вскоре она погружалась в божественный транс: шея ее набухала, тело извивалось в конвульсиях, голова судорожно дергалась. Это зрелище было достаточно эффектным, чтобы все присутствующие преисполнялись благоговейным ужасом.


Чтобы осознать все значение подобных мантических феноменов, следует учесть, что любой религиозный экстаз во все времена считался признаком божественном вдохновения. На буйных празднествах в честь Орфея и Диониса люди нередко входили в такой экстаз и выкрикивали пророчества. Да и в обыденной жизни божественные вести распознавались в полете птиц, в шелесте деревьев или в чихании соседа. Вековая тренировка в отслеживании подобных знамений оказалась полезной. Благодаря ей восприятие древних греков обострялось. Постоянная бдительность не только способствовала пополнению оккультных знаний, но и развивала наблюдательность в самом широком смысле слова [5].


Оракулы и знамения играли важную роль в политической жизни. Прежде чем объявлять войну, необходимо было испросить совета у богов. И нередко оракулы, предоставлявшие также стратегические рекомендации, оказывались ответственными за начало военных действий. Можно сказать, что ясновидящая дельфийская пифия подчас выступала в роли общегреческого министра иностранных дел и военного советника.


Полководцам приходилось постоянно быть начеку: ведь любое неблагоприятное знамение могло посеять панику в рядах войска. В IV веке до н.э., когда Тимофей готовил к отправке в поход союзный аттический флот, какой-то воин чихнул, и все дело застопорилось. Воины наотрез отказались садиться на корабли. Тимофей рассмеялся - хотя едва ли на душе у него было весело - и спросил: «Что это за знамение, если от него всего-навсего чихнул один человек?».


Агафокл (361 - 289 гг. до н.э.), отправляясь в опасную экспедицию в Ливию, взял с собой «счастливых сов» - священных птиц Афины Паллады. Увидев, что воины перед битвой удручены и подавленны, он выпустил птиц. Совы уселись на щиты и шлемы воинов, и боевой дух вернулся к ним. По сей день во время религиозных шествий в Южной Италии выпускают на волю голубей. Этот обычай напрямую восходит к древней традиции гадания по полету птиц.


Религия у древних греков - как и у всех прочих народов - тесно переплеталась с магией. Рассматривая магические обряды греков, мы в первую очередь должны задаваться вопросом, какова была этическая подоплека каждого из таких ритуалов. И если эти магические действия никому не наносили вреда или, по меньшей мере, имели какое-то моральное оправдание, то мы не вправе судить их слишком строго.


Подавляющее большинство магов и жрецов искренне верили в то, что проповедовали. Конечно, многие жрецы оракулов могли воздействовать на медиума - пифию - путем внушения. Но весьма вероятно, что они делали это бессознательно, о чем свидетельствуют опыты современных исследователей оккультных феноменов.


В наши дни даже скептики не сомневаются в том, что предчувствия и ясновидение действительно существуют. А в эпоху, когда подобные феномены были общепризнанной частью культуры, они наверняка происходили даже с большей легкостью, чем ныне. Убежденные в том, что прорицание возможно, греки активно стремились воспользоваться этой возможностью. Правда, непонятно, какую пользу они могли из нее извлечь: ведь столь же твердо эллины были уверены, что судьбы не избежишь.


Возможно, кое-кто из них в конце концов склонялся к мнению, выраженному греко-сирийским мыслителем Ямвлихом: «Лучше не заглядывать в грядущее и смиренно ожидать превратностей судьбы». Однако люди продолжали вопрошать о будущем. Именно Ямвлиху, невзирая на приведенное высказывание, приписывается изобретение алектромантии - гадания по поведению птиц. Совершив подготовительные магические обряды, следовало написать на песке буквы алфавита и рассыпать по ним ровным слоем горсть пшеницы или ячменя. Затем гадающий замечал буквы, с которых птица склевывала зерно, записывал их в том же порядке и пытался обнаружить скрытый смысл в полученных таким образом словах.


Ценность предвидения убежденно отстаивал Птолемей - великий астроном и астролог, современник Ямвлиха. Этой теме посвящена глава «О влиянии звезд» в его знаменитом астрологическом трактате «Тетрабиблос» («Четверокнижие»).

Вообще, - заявляет Птолемей, - благо в том, чтобы владеть знанием человеческим и божественным и радоваться этому знанию. Конечно, предвидение будущего на самом деле не приносит ни славы, ни богатства; однако в этом искусство предсказания ничем не отличается от всех прочих искусств [4]. Непредвиденные события повергают нас в ужас или, по меньшей мере, нарушают спокойствие духа; но если мы предупреждены о грядущей судьбе, то можем ожидать будущего со спокойным достоинством.


Не все события человеческой жизни совершаются по воле богов, и не все они неизбежны; наконец, не все они определяются единой и неумолимой судьбой, ибо кроме судьбы, существуют также природные явления. Человек подвержен не только тем катастрофам, что предопределены его собственной личностью, но и тем, что проистекают от общих причин - мора, наводнения или пожара, жертвами которых становятся целые толпы. Такие происшествия следует объяснять отсутствием каких-либо небесных влияний, которые могли бы предотвратить их.


Тот, кто занимается предсказанием будущего, должен прорицать лишь те события, которые относятся к сфере естественной причинности. Все эти тонкости, подробно рассматриваемые Птолемеем, - несомненный продукт позднегреческой философской мысли. Первоначально греки относились к астрологии совсем иначе, ибо размеренное движение небесных тел наводило, скорее, на мысли о математической точности событий и неотвратимости судьбы.


Астрология не была греческим изобретением. Более того, греки познакомились с ней довольно поздно, лишь благодаря Александру Македонскому, принесшему астрологические знания из Вавилона и Египта. Однако она очень быстро завоевала огромную популярность. Эллины не только старательно записывали время рождения детей, в котором заключалось важное астрологическое значение, но и основывали на толковании гороскопов все ответственные решения. Халдейские астрологи, поселившиеся в Афинах, пользовались славой и почетом. Вавилонянин Берос основал астрологическую школу на острове Кос. Уважение к нему было так велико, что в афинском гимнасии установили статую Бероса с золотой лирой - символом божественного дара пророчества.


Литература


1) Лукачевский А. Т. Происхождение религии.— М., 1930.

2) Мистицизм: теория и история. М.: ИФРАН, 2008.

3) Хлебников Г. В. Античная философская теология. — М.: Наука, 2007.

4) Элиаде М. История веры и религиозных идей. В 3 т. Т. 2. М., 2002.

5) Петров А. В. Теургия: социокультурные аспекты возникновения философски интерпретированной магии в античности — СПб.: Центр Антиковедения СПбГУ, 2001.