Майкл Бертье

Майкл Пол Бертье (р. в Сиэтле 18 январе 1935) - Епископ Чикагский Нео-Пифагорейской Гностической Церкви с главным отделением на острове Гаити, Великий Блюститель ордена «Черный Уж» (La Couleuvre Noire), иерофант Ordo Templi Orientis Antiqua (O.T.O.A.) и президент своего личного магико-оккультного клуба «Хоронзон», бывший секретарь отделения Теософского Общества в Сиэтле, поклонник литературных произведений Говарда Филлипса Лавкрафта, а также соцработник, специализирующийся на вопросах по социальному обеспечению, в особенности в отношении гаитянского сообщества Чикаго. Автор таких книг, как «Учебное пособие по гностическому вуду», «Вудуистская картография» и «Курс космических медитаций».

Согласно Невиллу Друри, чье интервью с Майклом Бертье было опубликовано в журнале «Оккультный опыт» в 1965 году, «Бертье, как и многие оккультисты, по гороскопу - Козерог, с Нептуном на Асценденте. Он родился в Сиэтле 18 января 1935 года, рос в семье, в которой главным образом бытовали Теософские представления. Его отец тяготел к дзен-буддиму, в то время как мать интересовалась спиритизмом и развитием сверхъестественных способностей».

Четыре года Майкл Бертье посвятил обучению в Университете Сиэтла на факультете теологии, наибольшее внимание уделяя философии и таким авторам, как Гуссерль и Юнг, Витгенштейн и Кассирер, а также Гегель. Тем не менее, в результате Бертье отказался от какой-либо академической точки зрения на философские вопросы. Он пришел к выводу о том, что наиболее важно для него - быть первопроходцем, «ломать и крушить все интеллектуальные барьеры на своем пути». (Джон Флеминг, «Встреча с чикагским черно-магическим теософско нео-пифагорейским гностическим мастером»). По его словам, подобно всем, кто прошел обучение на факультете теологии, он читает лекции по Юнгу, однако он смотрит на юнгианскую систему не с ее внешней стороны, а находясь внутри нее.

Изначально Майкл Бертье служил священником в Епископальной церкви в Сиэтле, откуда, однако, он смог почерпнуть исключительно превратное понимание и получить весьма превратное вдохновение в отношении религии. По его собственным признаниям, англиканская церковь, в которой он был священником, представляла собой «загородный клуб [...] обед в упаковке, в котором религия подавалась на десерт». Очевидно, эта тенденция церковных приходов была достаточно распространенной в его время в Америке, поскольку общая направленность нравов американской публики XX века, приветствовавшей сексуальную революцию и весьма вольные взгляды на любые традиционные вопросы, подталкивала духовенство к далеко не традиционному и упрощенному представлению религии для прихожан. Мы можем наблюдать описание этой особенности, например, по книге Харви Спенсера Льюиса «Принципы Розенкрейцерства для дома и бизнеса» (1929). Здесь мы можем встретить рассказ автора о том, как однажды, надеясь получить совет, его посетил некий священник. Он спрашивал, отчего его приход не пользуется популярностью. Тогда Харви Спенсер Льюис использовал свое астральное зрение и указал святому отцу на «невзрачный» и «вводящий в уныние» вид его церкви, в то время, как напротив нее располагался развлекательный клуб, горящий неоновыми вывесками, из дверей которого звучала веселая музыка. Священник усвоил урок, и вскоре численность его прихожан, разумеется, увеличилась. Он поблагодарил Льюиса за совет, однако стоило ли благодарить? Приходящей теперь в церковь публике вряд ли нужны были нравственные и духовные наставления. Таким образом, церковь, пожелав отвечать запросам современных американцев, не приблизилась к духовному спасению своих прихожан, но, можно сказать, и сама приблизилась к погибели.

Итак, Майкл Бертье стал питомцем именно такового отношения американской церкви к религии, которую она должна была охранять, как зеницу ока. Нельзя сказать, что и сам Бертье был в восторге от таковых порядков, но за всю свою жизнь он так и не смог встретить примера должного религиозного рвения и чистоты, и потому сам не мог обладать таковым отношением. Единственное, что он смог теперь ценить в представителях духовенства, так это «искренность». Например, впоследствии он восхищался отцом Элиасом, чей приход находился на чердаке трехэтажного дома в Чикаго, и обстановка в котором была больше похожа на растаманский магазин, коих достаточно в этом городе. Здесь стояло картонное изображение Иисуса Христа, чердак полнился пластиковыми бутылками с наклейками «Святая Вода», и густые клубы ладана наполняли чердак. В разговоре с одним из своих больших поклонников родом из Англии Бертье уверял его в том, что отец Элиас искренне пытается привлечь в свой приход представителей гей-сообщества, которым больше интересны развлекательные клубы, и которые едва могут найти в себе силы зайти в воскресенье после полудня в церковь.

Не имея возможности стать свидетелем вменяемого отношения к монотеистической религии, Майкл Бертье, все же, смог найти то, что искал, в городе Порт-о-Пренс, что на острове Гаити, среди колдунов вуду. Здесь он оказался после предложения стать преподавателем философии в Колледже Англиканской Церкви. Антрополог Маргарет Мид познакомила его с практиками традиции вуду, «которые с симпатией относились к французской традиции и стремились к созданию адаптации гаитянской магии для американской публики. Они представили Бертье ключевые концепции их традиции и попросили его помочь им представить наиболее положительные стороны вуду, которые до сих пор не были доступны на Западе. Бертье был заинтригован, и пообещал поддерживать с ними связь. Он возвратился в Сиэтл, поддерживая контакты с представителями традиции вуду с острова Гаити, и начал понимать, что его духовный путь постепенно меняет свое направление. Ему становилось все более ясно, что он должен будет покинуть англиканскую церковь, чтобы присоединиться к гаитянской тайной традиции». («Интервью с Майклом Бертье» Невилла Друри)

Мы не можем знать, каковы были цели у гаитянских колдунов, когда они лелеяли мечты о привнесении традиции вуду в Америку, однако кое-что нам может открыться в результате ознакомления с «оккультными» техниками, которые практикуются в секте «Монастыря семи лучей», которая была основана в Чикаго теми самыми колдунами, приехавшими вслед за Бертье.  Бертье считает этот оккультный орден «магическим ответвлением римского Католицизма», хотя кажется менее вероятным, что Ватикан имел бы о нем те же представления. («Интервью с Майклом Бертье» Невилла Друри). В своем интервью, взятом у Майкла Бертье, Невилл Друри предоставляет следующую информацию об одной из техник этой секты, основывающей свою систему на культе вуду: «В определенных формах практик вуду, совершаемых членами «Монастыря», также существует нечто наподобие магического обмена. Как ясно следует из материалов ордена, некоторым духам-сущностям дозволяется проникать в защитную паутину и привлекать к себе жизненную силу мага, взамен предоставляя определенные желаемые для него оккультные силы. Маг эротически возбуждает себя, призывая таким образом духов, и духи «сходят на его тело», истощая жизненные силы его разума и заменяя их сверхъестественной силой. Этот метод чреват опасностями, поскольку он на самом деле представляет собой одержимость духом в миниатюрном его изображении, и оставляет оккультиста, - на момент отказа от своего разума, - открытым для всех видов оккультных сил. Бертье предупреждает своих студентов: «Предоставляет ли этот оккультный обмен удовлетворительную компенсацию человеку, который должен пожертвовать собой ради ночных аппетитов наиболее извращенного вида?» Видимо, в его случае, риск не раз оказывался оправданным». Да, действительно, согласно Бертье, в основном члены секты «монастыря семи лучей» пользуется услугами вудуистских духов, называемых лоа, «духами одержимости». Невилл Друри совершенно точно отмечает несовместимость одержимости духами, причем сознательного и добровольного, с Христианством. Майкл Бертье, очевидно, и сам понимает риск, и тем не менее, оправдывает таковые техники опасностью современного мира, в котором, в целях выживания, порой приходится пользоваться методами, которые «некогда расценивались в качестве черной магии». Относительно этого метода мы можем сказать, что это самая настоящая, классическая одержимость, для достижения которой используется сексуальное возбуждение колдуна, то есть духи эти обладают инкубической природой. Нет ничего удивительного в том, что колдун, пользующийся этой техникой, растрачивает свои умственные способности, и со временем становится приверженцем пассивного медиумизма, весьма опасного, что отмечается всеми классическими авторами трудов по оккультизму. У С. Тухолки в его книге «Оккультизм и магия», например, мы находим описание печального случая сношений некоей вдовы с инкубом, представавшем в образе ее умершего мужа, после чего, со временем, она растеряла не только свои жизненные силы, но также и разумные способности. Невилл Друри совершенно прав в своей оценке относительно того, насколько часто Майкл Бертье прибегал к этой «оккультной» технике: его концепции грешат не просто отсутствием логики, они не только примитивны и смехотворны, но также больше похожи на плод весьма расстроенного рассудка. Согласно Майклу Бертье, медиумизм является основной оккультной техникой, которая позволяет проводить ритуалы Церемониальной магии и использовать медитативные техники. («Интерьвю» Невилла Друри)

«Каждый раз, проводя церемонию, мы так или иначе принимаем участие в сознании бога, или энергии, находящейся за гранью церемонии. Я думаю, без сомнения, это форма одержимости, и она представляет собой способ проявления божеств в человеческом опыте...» - говорит Майкл Бертье в этом интервью.

Для вхождение в таковое медиумическое состояние, или же состояние одержимости, Бертье советует уподобить свое сознание «сознанию тарантула», что является, с его точки зрения, основным рабочим состоянием мага. Тогда этот маг называется «магом-пауком» или «волшебником-пауком»:

«Как вуду, так и Гностицизм, работают с числом восемь, поскольку оно означает зону силы. В вуду это число представлено мистическим символизмом космического паука, космического божества. Оно представляет собой способ, посредством которого разум жреца входит в контакт со всеми возможностями мира пространства и времени. Поскольку маг достигает определенного состояния силы, он становится пауком для того, чтобы путем медиумизма получать силы от бога, который существует за этой животной формой».

С точки зрения Майкла Бертье, храм, в котором выполняются ритуалы Церемониальной магии и медитации, - это «космический корабль», управляемый «магом-пауком». Поскольку «маг-паук» постоянно становится одержимым духами-лоа и получает некие «сверхъестественные способности» от инкубических падших духов путем потери контроля над своим разумом, то каждую ночь, после его «операций», он становится жертвой множества «страшных существ», «негативных вампиров», которые совершают на «мага-паука» свои магические атаки. Собственно:

«Одной из техник, проводимых в «Монастыре Семи Лучей», является визуализация вокруг себя существ настолько страшных, что они отражают магические атаки, исходящие от враждебных существ, которые приводят человека к одержимости и заполоняют внутреннее пространство. Поскольку маг проявляет энергию во время ритуала, или же в течение медитаций, то по ночам он начинает привлекать то, что Бертье называет «негативными вампирами», - то есть, души умерших. Жизненно важно, говорит он, быть неприступным в астральных планах, - и именно по этой причине он должен с помощью воображения расширить магический круг в храме вплоть до сильной психической сферы, которую охраняют в восьми точках различные вудуистские лоа. Тем временем маг превращается в своем астральном воображении в вер-тарантула и готовится направить свой космический корабль в иные области внутреннего космоса. Как «паук-волшебник» или «паук-маг», пишет Бертье в одном из материалов своего ордена, "вы соткали свою сеть, встретившись с собственной магической силой восьми источников космической энергии. Таким образом космическая энергия встречается с энергией божеств..."» («Интервью» Невилла Друри»)

Остается вопросом, с точки зрения банальной логики, каким образом медиум с большим стажем можем достичь неуязвимости на астральном плане? Ну и, конечно же, помимо одержимости зловещими духами вуду, разложения разума и истощения жизненных сил, у секты «монастыря семи лучей» есть еще один существенный недостаток. Его «адепты» работают с собственным подсознанием, которое они и называют космосом. Очевидно, по этой причине Майкл Бертье является горячим поклонником Карла Густава Юнга. Тем же самым, в общем-то, объясняется и его глубокая заинтересованность, как владельца «транс-югготианской станции передачи», литературными произведениями Говарда Филлипса Лавкрафта, которые наполнены различными «неизрекаемыми» и «неописуемыми ужасами», настолько неизрекаемыми и неописуемыми, что порой в описании этих ужасов можно встретить только слова о том, насколько они ужасны, необъяснимы и в целом непонятны.

Секту «монастыря семи лучей», техниками которого активно пользуется Майкл Бертье, в общем-то, сложно было бы назвать опасной черно-магической сектой, поскольку эти бесстрашные маги-пауки, летающие на космических кораблях, в своих полетах стараются не выходить далее сферы своего собственного подсознания. Возможно, миру бы и не было никакого дела до адептов этого «Монастыря» (кроме сожаления о нескольких десятках совращенных весьма глупым образом душ), если бы только его представители не старались считать себя последователями Мартинеса де Паскуалли и его Ордена Избранных Коэнов. Наподобие того, как в славном Ордене Избранных Коэнов существуют Ритуалы, направленные на достижение Прощения для всего человечества Богом, в ходе которых используется чтение молитв, члены секты «монастыря семи лучей» стараются подражать Избранным Коэнам, также «молясь» за все человечество. В своем интервью Невилл Друри пишет:

«И не смотря на то, что магия вуду обладает своими темными сторонами, Бертье верит, что существенная часть тех ритуалов, он выполняет, имеет также и положительную сторону. Инвокация, которую он показывал нам в храме, по его словам, предназначается для "распределения силы". Это "исцеление, главным образом предназначенное для всего земного шара, для всего человечества, а также для всех существ, которые нуждаются в получении духовной силы"».

Так будем же надеяться, что это «исцеление» ни разу еще не достигло своей цели. Мы хотели бы посмотреть на то, как «духи одержимости» исцеляют и приносят духовную пользу кому-либо из представителей человечества. Наверное, это то же самое, как если бы некий колдун собрался проводить Операции Экзорцизма. Стоит ли говорить, что даже технически это неисполнимо? В результате все астральное пространство, которое стремится заполонить своими астральными усилиями маг, подобный Бертье, наполнится страшнейшим зловонием, поистине адским, источаемым множеством падших духов, которые сумели весьма ловко обмануть человека в его невежественном состоянии разума. Понятно, что помощи они никому оказывать не будут, но, воспользовавшись неведением уже других людей, которые даже не имеют никакого представления о каких-либо «духах», с демоническим удовольствием снабдят их болезнями, духовными и материальными проблемами, психическими расстройствами (что они и совершают в отношении своих «адептов»), и так далее. И, в то время, как Майкл Бертье проводит свой «ритуал исцеления», «многими этажами ниже, на улицах Чикаго, встревоженные таксисты и взбешенные жители пригорода занимаются своей ежедневной рутиной и не сознают, что среди них перемещаются странные духи» («Интервью» Невилла Друри) Если бы эти несчастные профаны знали о том, что происходит в квартире Бертье, они забеспокоились бы еще больше, и далеко не из-за своих рутинных дел…

Конечно же, Бертье и его поклонники не ведают, что творят. Но тем еще более обоснованным кажется аргумент о необходимости держаться подальше от черно-магических сект и черно-магических практик: они становятся следствием невежества, и ввергают в невежество еще более отвратительное. По сути, нет никакого отличия профана от черного мага, поскольку и тот, и другой, не обладает просвещенной волей. Однако, второй более вреден в своем сугубом и злосчастном невежестве, подкрепленном злобой и смехотворной гордыней.

Свою принадлежность к черной магии Майкл Бертье признает и сам, однако, как и любой черный маг, он старается в своих публичных (да, вероятно, и в личных) рассуждениях стереть грань между черной магией и Магией Света, определения которой он, естественно, не знает, поскольку не может знать о Теургии. Как бы ни старался человек заглушить свою совесть, ту самую Совесть, которая связывает его с Богом, во всех своих поступках он старается оправдать себя, никогда не признаваясь в том, что его поступки истинно аморальны и совершены изначально необоснованно с точки зрения истины. Так и Майкл Бертье оправдывает использование черной магии жестокостью окружающего мира, в котором необходимо выжить (аргумент слабого человека, чья воля не укреплена добродетелями):

«Майкл Бертье ни в коем случае не похож на типичного оккультиста. Действительно, трудно сказать, кем он является, исходя из традиционных воззрений, - черным или белым магом. На самом деле, он и сам в том не уверен. Большинство оккультистов, говорит он, обращаются к техникам обоих видов. Однако он правда признает, что «жизнь настолько сложна, что порой нам приходится в целях выживания совершать вещи, которые некогда считались формами черной магии», пишет Невилл Друри.

Разумеется, то, что считалось «формами черной магии» несколько столетий тому назад, остается таковым и столетия спустя. Невозможно представить, чтобы истина некоторым образом переменилась бы, и вдруг черное стало белым, а белое – черным. Это обычная софистика, не имеющая под собой оснований, используемая теми, кто по своей слабости пытается оправдать занятия черной магией. Впрочем, Майкл Бертье и сам не может дать точное определение черной магии (как и любой другой вещи зачастую, поскольку стиль его изложения грешит неоднозначностью, неопределенность и туманностью, а также свойством никогда не давать ответа на точно поставленный вопрос).

Джон Флеминг, автор еще одного очерка о Майкле Бертье, побывал у него дома, и имел счастье пообщаться с преданными фанатами Бертье родом из Англии:

«Англичане читали книги в гостиной, и один из них сказал мне: "Если вы немного порасспросите Майкла, тогда он признается, что он - черный маг".

Когда Бертье возвратился, его, все-таки, подтолкнули к этому признанию. "Да, - сказал он, - но черная магия - это всего лишь сенсационный термин, который был разработан для того, чтобы держать на расстоянии поверхностных людей и создать некоторые барьеры. То, чем мы занимаемся, это чрезвычайно серьезный вопрос изучения метафизики и оккультизма, и с помощью вычислений мы сплетаем изученные нами элементы в невидимом, подсознательном мире, который существует за миром проявленным".»

Бертье спросили о черной магии, но он рассказал о метафизических изысканиях. Неумение мыслить ясно и внятно – один из основных эффектов, оказываемых черной магией.

Ламен псевдо-Мемфис-Мицраима Майкла Бертье

Невилл Друри в первых строках своего интервью писал о том, что Майкла Бертье невозможно причислить к «обычным оккультистам». Едва ли возможно согласиться с этим. Бертье представляет собой образец типичного «оккультиста» начала-середины XX века, необразованного в сфере оккультной науки, склонного к фантазерству и отрицанию логики как науки, необходимой для размышлений. В своем стремлении к чему-то новому, связанному с «подсознательным», эксцентричному и эротическому, он был таким же, как и многие представители «оккультных кругов» XX века, когда наступил взрыв интереса ко всему «эзотерическому». Мы можем привести в пример такие персоны, как Юлиус Эвола, Мария Нагловская, а также ее последователи Уильям Сибрук, Андре Бретон, Антонен Арто и другие. А можем обратиться непосредственно к «оккультному» окружению Майкла Бертье, описанному в статье Джона Флеминга. Тогда мы увидим, что Бертье не просто ничем не отличался от толпы эксцентриков, из которой было выделиться не просто трудно, но априори невозможно, но полностью соответствовал чертам «человека из эксцентричной толпы»:

«В Здании Искусств, которое располагается в центре города, там же, где находится и Информационный Центр "Ромовая Баба" и Общество Иисуса Только для Юношества, есть комната, предназначенная для "Теософского Общества", в которой стоит рояль, висит американский флаг, есть несколько пыльных шкафов, наполненных книгами, а также несколько дюжин складных стульев. В последнее воскресенье спикером был доктор Кларенс Родни, девяностолетний житель Вест-Индии, руководитель Базилики Божественной Мудрости. "Он - медиум, ясновидец и занимается психометрией", - сказал Бертье, улыбаясь при виде "порно-порно шляпы" Родни и его платья длиной до пола. Родни выглядел весьма эксцентрично, однако среди дюжины посетителей, находившихся в аудитории, было несколько столь же отличных друг от друга людей.

"Молодой человек, стоящий перед нами, с бородой и длинными волосами, на котором надета футболка, - лидер группы, члены которой считают его Христом", - сказал Бертье. "Он немного похож на Мэнсона, мессия. Обычно он прерывает собрания, проходящие здесь, встает и произносит: "Что-то могущественное происходит в этой комнате. Давайте соединим наши руки и помедитируем". Он совершенно особенный человек, но в последнее время немного растратил свою энергию, поскольку от него ушли многие из его последователей".

Родни около пяти минут говорил о астронавтах, ангелах и привидениях, и «светящихся телах», как началось какое-то волнение у двери в комнату. Это вошел старик в одежде ярко-лимонного цвета, шляпе-котелке и в грязной, помятой футболке. В руках он нес хозяйственную сумку, и сигарета торчала из одной его ноздри: «Вероятно, он очень богат, - прошептал Бертье, - но весьма эксцентричен. Эксперт в работах Сведенборга».

"Где в Теософии говорится о Втором Пришествии? " - рявкнул этот человек в сторону Родни. Но прежде, чем доктор смог ответить, со своего места поднялась неряшливая старуха, засветилась девичьей улыбкой, обнажив ряд разрушенных зубов, и сказала человеку с сигаретой в носу: "Пожалуйста, нельзя ли обсуждать вопросы в рамках заявленной темы? "

Прогуливаясь по Мичиган авеню в направлении своего дома после этой встречи Бертье посмеивался над тем, что Теософов называют "иезуитами на мескалине". "И это правда, - сказал он, - Теософия - это настоящий трип".»

Наиболее забавным представляется то, что каждый «оккультист» из этой эксцентричной толпы полагает себя наиболее особенным, особеннее, чем другие, каждый полагает себя разбирающимся и знающим, каждый считает себя превосходящим других. В том числе и Майкл Бертье, согласно этой негласной традиции, полагает себя наиболее сведущим в том, что происходит в современном ему «оккультном» обществе. Разумеется, он имеет представление об «истинном оккультизме», и лишь посмеивается над такими же эксцентриками, как он. Иллюзия просвещенности, весьма эксцентрично подаваемая, есть один из признаков черного мага. И в этом звании нет никакого величия. Раздутое эго всегда иллюзорно.

Мы можем сравнить рассказы о храме как о космическом корабле Бертье с предложением «помедитировать» некоего бородатого человека, называющего себя «Христом», и не увидим отличий, поскольку все это бред одного порядка, претендующий на эксцентричность. Между тем, как известно, именно стремление выделиться, говорить вычурно и непонятно, рядиться в странные одежды, говоря как образно, так и в прямом смысле, есть средства выражения ни кого иного, как так называемого дьявола и тех, кто причастен каким-либо образом к этому названию. Мы можем привести в связи с этим следующие строки из Розенкрейцерского Манифеста «Confessio Fraternitatis» («Вероисповедание Братства»):

«Завершая наше «Исповедание», усердно вас увещеваем: отложить если не все, то хотя бы большую часть книг ложных Алхимиков, которые почитают простой забавой и шуткой – использовать всуе святую и всехвальную Троицу или с помощью диковинных фигур и темных таинственных речей морочить людей и выманивать деньги у простецов, ибо вышло в свет уже немало подобных книг, которые враг человеческого благоденствия рассеивает среди добрых семян, дабы труднее было уверовать в Истину, ибо она проста, легка и незатейна, тогда как ложь – пышна, величава, горда и всегда бывает украшена как бы убором божественной и человеческой премудрости».

Таким образом, Истине присуща простота, в то время, как различные словесные ухищрения, непонятные и туманные речи, странные речевые фигуры и сравнения (наподобие мага с «тарантулом» и Храма с «космическим кораблем») – свойства лжи. Говоря ложь, представители этой лжи и внешне совершенно подобны своим речам: они стремятся к эксцентричности и вызывающему поведению, такому как ношение сигареты в носу, кричащие и странные костюмы, выкрики с места с намерением привлечь к себе внимание и так далее. Все это мы видим в типичных «оккультистах» XX века, к которым принадлежал и Майкл Бертье.

«Дьявол, - как писал Элифас Леви, - не очень-то изобретателен». И поэтому во всех образах современных невежественных оккультистов мы можем видеть исключительно одно и то же на протяжении множества веков.

Говоря с точки зрения демонологии, по классификации демонолога XVI века Иоганна Виера, здесь мы видим тотальное воздействие такого класса демонов, как «духи-лжецы», в сферу «деятельности» которых входит, согласно «Практической Каббале» Робера Амбелена, введение в заблуждение философов, не следующих истинной аскезе, приведение их к ложным умозаключениям, и внушение ложных ценностей и концепций лидерам религиозных и иных групп.

Но также, поскольку мы говорим об «оккультных обществах», то здесь имеет место быть воздействие другого класса демонов, а именно так называемых «чародеев», предводителем которых является сатана. Этот вид демонов занимается тем, что предоставляет ложные результаты оккультистам, введенным в заблуждение, подражая при этом истинным чудесам, которые исходят исключительно от Бога. В пример мы можем привести «оккультную технику», согласно которой «маг» (или «маг-паук»), «возбуждая себя эротически», отказывался от своего разума, и предоставлял свои жизненные и разумные силы неким духам культа вуду в обмен на некоторые «сверхъестественные способности». Конечно же, все эти «дарования» - всего лишь ложь и иллюзия.

Печально, но Майкл Бертье, как и множество его современников, увлекался также и астральными полетами:

«Я несколько раз испытывал астральную проекцию, у меня был опыт выхода из тела, - говорит Бертье. - Это ментальная деятельность человека в четвертом измерении».

Очевидно, что из этого определения также ничего непонятно, и очевидно также, что эти «выходы из тела» у Бертье были спонтанны, не по его желанию, и без его собственного контроля. Известны последствия этих «практик» для человека невежественного и основывающегося во всем на собственных фантазиях. Они оканчиваются примерно так же, как и большинство рассказов нежно любимого Майклом Бертье Говарда Филипса Лавкрафта, то есть сумасшествием.

Помимо астральных полетов, одержимости лоа и попыток наслать на все человечество «странных духов», Майкл Бертье также увлекается живописью и конструированием странных «оккультных приборов». Например, в его квартире есть прибор, объяснения которому не смог дать даже сам «изобретатель»:

«Прямоугольная коробка, выполненная из полированного дерева и снабженная циферблатами и выключателями, она подсоединена с помощью проводков к рядам ярко раскрашенных металлических планет. [...] Однако для чего оно предназначено? Это удивительная вещь, если послушать Бертье, но ее сути невозможно разъяснить с помощью обычного языка. "Все формы искусства - это машины, - говорит он. - в некотором роде".»

И как всегда, невозможно понять, что он имел ввиду. Возможно, и не стоит искать смысла во фразах, в которые смысл изначально не был заложен?

Майкл Бертье также очень интересуется научной фантастикой и фэнтези. Два этих литературных жанра интересуют его с точки зрения оккультных исследований. С помощью них он хочет «узнать и передать знание о том, что представляют собой вещи наподобие компьютеров и радаров, а также что такое радиоактивность».

Картины, написанные маслом, и развешанные по всей его квартире, также очень самобытны. Невилл Друри приводит следующее описание:

«На стенах квартиры Бертье развешаны многочисленные картины, на которых масляными красками изображены вудуистские божества, они используются для стимулирования воображения, для призвания духа из так называемого "океана подсознательного". Среди этих работ, нарисованных самим Бертье в примитивном, атавистическом гаитянском стиле, есть изображения вудуистской богини-ведьмы Маконды, которые проявляют "могущественное и стабилизриующее влияние в ритуалах"; изображения вудуистского божества озер и рек, который передает телепатические способности своим приверженцам; а также изображения распятого Гуеде, божества мертвых. Последний, по словам Бертье, связан с Христом, представляет собой распятого спасителя, но также показывает, что "в то время, как тело может умереть, дух возвращается множество раз, принимая физическое воплощение, и беспрерывно воскресая через цикл реинкарнций..."».

Это весьма испорченное представление о Иисусе Христе, тем не менее, свойственно синкретической системе вуду и Католицизма, то есть гаитянскому вуду, против которого протестуют и сами католики, поскольку считают несовместимыми вуду и Христианство. И это действительно так, поскольку невозможно было бы совместить монотеистическую религию и многобожие, которым и является культ вуду, только использующий внешнюю оболочку Христианства в качестве прикрытия поклонения вудуистским демонам.

В общем, мы видим, насколько бесплодны и лишены смысла все работы и труды Майкла Бертье. То же самое можно сказать о работах любого черного мага, в особенности имеющего склонность к так называемой хаос-магии, приверженцы которой опираются исключительно на собственные фантазии. Мы видим примитивный уровень концепций Майкла Бертье, скромная часть которых – испорченные традиционные представления монотеистических религий (например, Древо Жизни, которое он использует, повторяет Каббалистическое Древо Сефирот, с тем только отличием, что в качестве соответствующим Сефирот Именам Божьим используются имена божков культа вуду), а большая часть представляет собой плод его больной фантазии («негативные вампиры», «маги-пауки» и так далее). Мы ознакомились также с его примитивным «творчеством» и игрушечными «изобретениями», в которых нет смысла.

Систему «магии», о которой говорит Майкл Бертье с весьма напыщенным видом, может придумать каждый самостоятельно. Однако, будет ли в том польза? Очевидно, что нет.

К развитию может вести только стремление к высокому и идеальному, но того никогда не могут предоставить фантазии. Пытаясь приспособить истину под собственные фантазии, человек лишь получает весьма испорченные концепции, не блещущие ни интеллектом, ни творческими качествами. Очевидна опасность такового подхода, и тем более очевидна его прискорбность. В результате Майкл Бертье уподобился той англиканской церкви, которую он покинул ради гаитянского культа вуду. Упрощение высокого привело к извращению, и в конечном итоге истина была погребена под руинами человеческой фантазий и невежества. И таков прискорбный удел каждого черного мага и его последователей.

© Eric Midnight для Teurgia.Org, 2011 год