Жар-птица

Народная сказка, нами за сим помещаемая, представляет похищение золотых яблок из сада царя Выслава Андроновича, с чудной яблони, - Жар-птицей, у которой «перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны». В индийской мифологии тоже представляется действующей баснословная птица Гаруда, «с прекрасными золотыми крыльями». Другие славянские народы, каждый по-своему, называют птицу с подобными же атрибутами. У чехов и у словаков она известна под словом «птак-огневак», сидящая в золотой клетке с перьями рыже-златыми и сглазами, светящимися кристаллом; так что и по словопроизводству довольно близкое название к нашей Жар-птице, как и по описанию ее наружности.

В русских народных сказках Жар-птица, большая любительница золотых яблок, - прилетает похищать их в садах в полночь, своим появлением обращая ночной мрак в яркий день. Свет же от ее перьев сказочники сравнивают с «тысячами огней»; и одного пера ее достаточно для освещения темной комнаты. В немецких сказках называется она прямо золотою птицею – der Goldene Vogel, что уже прямо указывает на связь с мифом о свете, везде заменяемом идеею огня и золота. И богу Агни в Ведах присваиваются формы птицы «быстрой, златокрылой, огненной», сильнее могучего сокола. Агни же ни что иное, как воплощение молнии – небесного пламени. Поэтому и Жар-птица наших сказок – фигуральный синоним грозы, иначе представляемой и в наших пересказах «ясным соколом цветные перушки». Молния – живительная сила природы; золотые яблоки – тоже, на фигуральном языке иносказаний, - плоды бессмертия, сообщающие молодость и здоровье. Оттого и присвоено им прозвание молодильных яблок, понятие о которых тождественно с живою водою – весенним дождем. Наконец, в сказках седмиградских (собрания Гальтриха) Жар-птице приписывается сладкое пение, во время которого «из ее раскрытого клюва сыплются перлы». Музыка и пение на иносказательном языке младенчествующих народов означают свист и завывание ветров, бурю. А так как без ветра и бури почти не бывает грозы, то нетрудно из совокупности атрибутов Жар-птицы вывесть прямое заключение, что под именем ее представляла седая старина в полном величии летнюю грозу. Толкование это применимо и к вариантам сказок, где, вместо яблок из сада, ночной посетитель, - полет которого оставляет струю света, - похищает спелые грозди «с виноградной лозы» (по хорутанскому пересказу), на всякий час дававшей по ведру вина». В виде вина опять представляется дождь.

В греческой сказке (в сборнике Гана II, стр. 50) похитителем золотых яблок назван дракон, налетающий в виде тучи. Присваивая Жар-птице искусство пения – раскаты грома и вой бури, - ее в пересказах иногда называют и «птицей говоруньей», сидящей на поющем дереве, без всяких дальнейших объяснений. Это одно прозвание сближает с Жар-птицей понятие о Соловье-разбойнике (свист которого оглушает человека), усевшемся на семи дубах в непроходимой дебри. Заметим также, что дети Соловья-разбойника, желая вредить Илье Муромцу, обращаются в «черных воронов с железными носами».

Классическая древность представляет нам известную повсюду басню о Фениксе, птице, похожей на орла и снабженной красно-золотыми перьями. Он, наскучив жизнью, взлетает в святилище Гелиоса (солнца), запевает погребальную песню себе и сгорает в солнечных лучах, чтобы возродиться вновь юным и могучим. И этот поэтический образ – картина грозы, не более; по характеру и даже по форме описания – тождественный с нашей Жар-птицей, представляя еще более полное воспроизведение свойства гроз: является летом, когда в воздухе больше электричества. В зимнюю пору Феникс-Жар-птица исчезает, устарев, бессильная; весною она возрождается с оживлением природы, когда солнцем согреется облачное небо. Появление Феникса-бури, блестящего грозовым пламенем перед смертью, действительно сопровождается пением – громовыми звуками. Накопление же электричества в душной атмосфере испарений, подымающихся от земли, могло подать идею о возрождении Феникса, невидимого до минуты его смерти. Здесь чисто явления природы, только пересказанные поэтическим образным языком, для большего и сильнейшего впечатления.

Впрочем, не одна грозовая молния представлялась в дни невежества народов, поэтами их, в образе птицы. И восход солнца в Ведах уподоблен птице, «возносящейся из облаков, с золотою головою и крыльями, по пути частому и ровному». Даже германцы и славяне уподобляли дневное светило, являвшееся после бури, - «белоснежному лебедю» или богине, могшей превращаться в лебедя. Богиню зари и греки древние представляли крылатою, называя «розоперстою Эос». Есть много сказаний о богине-солнце (Sunna), супруге дня (Dagr). В браке с ней Солнце имело дочь «белую золотоперую лебедь».

Если же представлена под видом Жар-птицы молния, то добыватель ее, Царевич, не может быть никто другой, как Громовник? А волк, разорвавший его коня и потом возящий на себе богатыря – вихрь. В этой форме представляют бурную непогоду и скандинавы, называя вихрь «рушителем леса». Похищение Жар-птицы совершается при его посредстве и научении. Чудная птица света, заключенная в золотой клетке, находится за стеной в саду. Через стену Царевич перелезает и должен схватить одну птицу, без клетки, к которой проведены струны, при подъеме ее издающие звук, будя сторожей. – Все это, говоря о Царе-девице, мы уже объяснили, как атрибуты грома и грозы. Царевич не послушался, произвел гром, хватая клетку, - и пойман на месте преступления. Неопытность его иносказательно представляет невозможность грозы в раннюю пору первого грома, пока в запасе не много сил – электричества. Посылка царем Долматом виноватого царевича за добычею золотогривого коня – выражение выгадывания времени за этими посылками для большого приближения солнца. В колеснице божеств Олимпа воздушные кони были золотогривые у Феба-солнца.

И коня золотогривого должен добыватель, по совету волка-наставника, брать без узды, в свою очередь, производящей гром, не меньший, чем клетка Жар-птицы. При громе этом схвачен похититель. В наказание за это царь Афрон посылает Ивана-Царевича добывать Царь-девицу – поэтическое представление лучшего времени в году – весны.

При помощи волка (вихря) перенесен Царевич-Громовник – в царство Царь-девицы. Уже не ему вверил похищение красавицы волк, а сам за это взялся, и схватил Царь-девицу из сада ее, во время прогулки. Этим выражен подлинный порядок изменения времени года: переход от зимы к весне. Появлению весны предшествуют сильные ветры, прогоняющие холод с заменою его теплотою в атмосфере. Похищение волком и умчанье Царь-девицы из далекой страны Иваном-Царевичем и есть самое изображение наступающей весны, когда без ветров не обходится ни одного изменения температуры.

С весною – Царь-девицей приезжает Иван Царевич к царю Афрону, перед которым разыгрывает роль красавицы оборотень – волк, - вихрь. За мнимую красавицу весну отдает Афрон коня златогривого – теплоту солнечную. Царевича отпускают, и волк, разыграв роль Царь-девицы, нагоняет его. А в царстве царя Долмата, благодаря новому превращению того же благодетеля волка в коня златогривого, Царевич получает Жар-птицу. Этим подвигом заключается благодетельная помощь Громовику волка-вихря. Обладатель весны (Царь-девицы) и молнии – небесного огня, света и т.п. (Жар-птицы), Царевич едет к родителю на златогривом коне своем. ВО время сна нападают братья на счастливца, и, задумав овладеть добычей, рубят в мелкие куски сонного Ивана-Царевича, а сами едут к отцу. Благодетель волк узнает о гибели любимца, добывает живой и мертвой воды и воскрешает Царевича-Громовника. Здесь выражено ясно естественное возрождение электрической силы с помощью ветра, дождя и испарений из земли. Оживленный Царевич возвращается, наконец, к отцу. Царь-девица открывает вину братьев и достойная казнь их, - как гибель силы, противной благодетельному земному электричеству, - заключает иносказательно поэтическую историю подвигов Громовника для добычи молнии, света и весны (Царь-девицы).

Из «Альбома русских народных сказок и былин»

(Составлен под редакцией П.Н. Петрова. С.-Петербург. Типография Императорских Спб. Театров (Эдуарда Гоппе), Вознесенский пр., д. № 53. 1875 год.).

Перепечатка, редактура и оформление - © Teurgia.Org, 2013 год.