СВЯЩЕННЫЙ ЗМЕЙ

Культ змея в античности

Содержание:
1. Введение
2. Истории о драконах и огромных змеях
3. Змеиные явления и метаморфозы
4. Гликон
5. Гений местности (Genius loci)  и Агатодемон (Agathodaimon)
6. Змеи Юноны Соспиты и Афины
7. Змеи в мистериальных действах
8. Змей в митраиумах, Эон, Абраксас и Уроборос
9. Иалдабаоф и Хнубис
10. Явления змей при ритуальной практике

Змей – существо сопровождающее многих богов. Его можно увидеть на монетах, геммах, каменных алтарях, барельефах, храмах (взять, например, фронтон Парфенона на Акрополе, с огромным змеем), храмовых фресках, щитах, домашних алтарях римлян и украшениях. Очень часто, помимо всемирной известной библейской истории, змей изображается вместе с деревом или на дереве. Змей – не редко также само воплощение бога, форма, которую принимает бог, демон или душа.

В этой работе мы задались целью рассказать о всевозможных священных змеях, известных человеку античности.

Заглянем в самую глубь веков, в Месопотамию. Шумерский Нингишзида иногда изображался змеем с головой человека, звался «господином стойкого дерева», согласно аккадскому заклинанию он сторож злых демонов, сосланных в подземный мир. Известно, что он являлся личным божественным покровителем Гудеа (XXIIв до н.э.), правителя Лагаша, почитался также и в других городах.

 

На вазе для возлияний, принадлежащей Гудеа, изображен Нингишзида, а по бокам дракон Сируш (Мушуссу). В изображении двух переплетающихся змей видят прообраз кадуцея – жезла Гермеса.

Дракон был эмблемой бога Мардука. Его храмовая барка была обшита золотом и изображениями мотыг и драконов. В Вавилоне стояли огромные статуи драконов и львов, они же были изображены на воротах Иштар.

 

Жрец Мардука перед алтарем с драконом. Оттиск печати

 

Как видно из книги пророка Даниила (14:23-28), вавилоняне продолжали чтить змея в VIIв. До н.э.:

«Был на том месте большой дракон, и Вавилоняне чтили его. И сказал царь Даниилу: не скажешь ли и об этом, что он медь? вот, он живой, и ест и пьет; ты не можешь сказать, что этот бог неживой; итак поклонись ему. Даниил сказал: Господу Богу моему поклоняюсь, потому что Он Бог живой. Но ты, царь, дай мне позволение, и я умерщвлю дракона без меча и жезла. Царь сказал: даю тебе. Тогда Даниил взял смолы, жира и волос, сварил это вместе и, сделав из этого ком, бросил его в пасть дракону, и дракон расселся (в англ. пер. – «взорвался»). И сказал Даниил: вот ваши святыни! Когда же Вавилоняне услышали о том, сильно вознегодовали и восстали против царя, и сказали: царь сделался Иудеем, Вила разрушил и убил дракона, и предал смерти жрецов».

Правда, следует отметить, что 13-я и 14-я главы книги пророка Даниила были дописаны позже, на греческом и арамейском языке, и не вошли в современную Библию.

 

Сируш изображенный на воротах Иштар. Роберт Колдевей, археолог, раскопавший в ворота Иштар в Вавилоне, в 1902г, выдвинул предположение, что Сируш мог быть реальным животным фауны древнего мира, ибо он изображен на воротах наряду с другими реальными животными, львом и туром. Колдевея смущали передние лапы, явно принадлежащие породе кошачьих, но в 1918 г. он предположил, что сируш мог быть подобен этим несоответствием игуанодону, динозавру с птицеподобными лапами.

 

Другое странное существо данного региона упоминается еще в Шумерском эпосе о Гильгамеше (правителе Урука в конце XXVII — начале XXVI веков до н. э.). Это существо Хувава (в ассирийском языке – Хумбаба), живущее в кедровой роще. В разных переводах и книгах шумерологов содержится несколько разнящаяся информация. Дж. Буркхардт приводит такой текст: "Энкиду взмахнул своим топором и срубил один из кедров. Раздался гневный голос: «Кто вошёл в мой лес и срубил одно из моих деревьев?» И тут они увидели самого Хумбабу, приближавшегося к ним: были у него львиные лапы и покрытое розовой чешуей тело, когти на лапах ястребиные, а на голове рога дикого быка; хвост его и мужской орган заканчивались каждый змеиной головой» (Окончание частей тела змеями оказалось не редким явлением. Вспомним, в частности, медузу Горгону, со змеями на голове, и Абраксаса, со змеями вместо ног). Крамер, в книге «История начинается Шумере» приводит следующий текст с таблички: Я же видел этого «человека», и я страшусь. Это воин, его зубы — зубы дракона, Его лик — морда льва".

Вернемся от более давних времен с более причудливыми формами существ, к временам не столь далеко отстоящим

Евреи после Моисея веками то и дело уклонявшиеся от следования Яхве и «блудящие вослед других богов», продолжали поклоняться Нехуштану, как то описано в 4-ой кн. Царств, 18:4: «он (Езекия) отменил высоты, разбил статуи, срубил дубраву и истребил медного змея, которого сделал Моисей, потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли его Нехуштан».

Дин. Д. Б. в книге «Культ змея» ^{(samlib.ru/s/shugrina_j_s/index_17.shtml)} приводит аргументы в пользу гипотезы о существовании в древности змеиного культа, отразившегося на последующих верованиях. Помимо сведений из античных и более древних текстов, являющих нам верования своей эпохи, мы располагаем записями миссионеров, антропологов и этнографов, о культе змеи, сохранившемся и поныне у современных внеисторических народов. Ныне доступны даже видеоматериалы фрагментов ритуалов змеиного культа. ^{youtube.com/watch?v=IruD5FZU9wM}
Жрица, придя в пещеру, делает подношения рисом и зерном, и заклинаниями умоляет бога плодородия (кобру) явиться перед ней.  Она целует кобру 3 раза.

Эта история с прахом и появившемся из него змеем напоминает верование, распространенное в античности. Клавдий Элиан передает верование, согласно которому, сгнивший спинной мозг некоторых покойников превращается в змею.

Архаические практики и культы, связанные со змеями, и целые группы офитов (змеепоклонников) продолжали существовать в римской империи столетия спустя после появления хорошо известного пантеона римских богов.
Плиний в «естественной истории» (25.11) сообщает о племени Марсов, обитавшем в районе Фуцинского озера (Средняя Италия). Марсы имели репутацию колдунов и укротителей змей. Происходили они, по преданию, от Телегона, сына Кирки (Цирцеи). Элий Лампридий в «жизнеописании Гелиогабала» сообщает:
«Говорят, он — с помощью жрецов племени марсов — собрал змей и еще до рассвета, когда народ обычно собирается на многочисленные игры, он внезапно выпустил их, так что много народу пострадало от укусов и во время бегства».

Здесь мы видим, что в римской империи были заклинатели ядовитых змей, подобные индийским факирам. Несомненно, что их искусство было внутриплеменным, передававшимся инициатическим путем, и заключало в себя верования о змеином даймоне.

Император Адриан построил в Афинах храм Юпитеру Олимпийскому, и «поместил туда дракона, которого он привел из Индии» (Xiphilin. Rom. Hist. Script. iii. 358.).

 

ИСТОРИИ О ДРАКОНАХ ИЛИ ОГРОМНЫХ ЗМЕЯХ

О змеях и драконах до нас дошли сведения из сочинений античных поэтов, мифографов, и художественной литературы античности. Весьма часто слова «дракон» и «змея» выступают как синонимы. Мы склонны воспринимать драконов как легендарных персонажей. Однако, есть описания не вписывающие в характерный легендарный контекст, а передающиеся как сообщения очевидцев. Конечно, и к ним мы можем отнестись не более как к легендам, но все же, исходя из этих сообщений, становится ясно, что многие люди античности верили в реальное существование драконов, и более того, ходили рассказы о встречах с этими существами. Таковы, например, рассказы – Страбона, Апулея и Элиана.

Страбон «География», кн. 16: 17: «Что касается равнин, то первая из них, что идет от моря, называется Макрас, или равнина Макра. Здесь, по сообщению Посидония, видели мертвого дракона длиной в плефр и такой ширины, что 2 всадника стоя по обеим сторонам его, не видели друг друга; зев его был так велик, что вмещал всадника вместе с конем, а каждая пластина чешуи превышала длину щита».

Апулей во «Флоридах. IV» рассказывает о драконах, живущих в Индии. Чтобы понять, что текст носит не мифологический характер, а представляет собой историко-географическое и социокультурное описание, процитируем его от самого начала гл. IV.  

«Индусы – многочисленный народ, насчитывающий огромное количество людей и занимающий огромное пространство. Живут они далеко к востоку от нас, в тех краях, где изгибается берег Океана и восходит солнце, там, где рождаются звезды и кончается земля, дальше, чем египтяне ученые, иудеи суеверные, набатеи-торговцы, дальше арсакидов в развевающихся одеждах и бедных плодами итиреев, и богатых благовониями арабов. У этих-то вот, повторяю, индусов больше всего восхищают меня не горы слоновой кости, не сборы перца, не караваны киннамона , не закалка стали, не серебряные рудники, не золотые потоки; не то, что их Ганг – величайшая из всех рек: Вод повелитель восточных, на сто рукавов разделяясь, Сто образует долин плодородных, сто устьев широких и с Океаном шумящим сливается сотней потоков; не то, что, хотя живут индусы в самом царстве утренней зари, кожа их напоминает ночь своим цветом; не то, что огромные драконы у них вступают в бой с чудовищными слонами – битва, одинаково опасная для обоих и обоим несущая гибель. И в самом деле, дракон, поймав противника в свои гибкие кольца, сковывает его, так что слон, который не в силах и шагу ступить или вообще как-то разорвать свои цепкие чешуйчатые змеиные путы, не видя никакого иного пути к мщению, падает и всею тяжестью своего тела раздавливает врага, захватившего его в плен».

Клавдий Элиан «Истории о животных»:

«Земли Эфиопии имеют хорошего соседа, которому можно позавидовать, место омовения богов, которое Гомер воспел как Океан. Теперь эта земля мать огромного размера драконов. Вырастают они до 300 футов (91,5 метра). И не имеют они от рождения иного названия кроме как «убийцы слонов». Эти драконы сражаются до крайне пожилого возраста.
Таковы сообщения эфиопов, которые я принес от них. И фригийцы говорят, что подобных драконов также производит на свет Фригия, и вырастают они до 100 футов. Каждый день в середине лета, во время полного рынка, они выползают из своих дыр, и вдоль реки зовущейся Риндакус, фиксируют свои тела в прямое положение, делая стойку на своих кольцах. Неподвижны они стоят с чуть приоткрытым ртом, испуская дыхание завлекающее птиц в свой круговорот. И птицы проваливаются в их желудки, затянутые туда своими крыльями. Это представление продолжается до заката. Затем эти драконы прячут себя, залегая и поджидая стада, и хватают их возвращающихся с пастбищ, нанося огромный вред, и часто уничтожая и пастуха, таким образом имея хорошую и весьма обильную трапезу» (пер. Ahhyrr Atman).

В сборнике «Пестрые рассказы», кн. 13, Клавдий Элиан сообщает о змее, размеры которой, судя по рассказу были также довольно внушительны: «Город есть в Ахайе — Патры. Один мальчик купил там маленькую змею и заботливо пестовал ее. Когда она подросла, мальчик, словно она понимала, разговаривал с нею, играл со змеей и вместе с нею спал. Граждане же прогнали ее из города, так как она вскоре достигла очень больших размеров. Много времени спустя мальчик, ставший уже взрослым юношей, возвращался вместе с товарищами после посещения какого-то зрелища и повстречал разбойников. Со страху юноши подняли крик. Тут неожиданно появилась змея. Нескольких разбойников она обратила в бегство, других убила и так спасла своего друга».

Страбон сообщает, что между Индом и Гидаспом посол показывал Александру Македонскому двух змей: одну в 80 локтей, вторую в 140, содержали их в пещере.
Эти размеры не превышают размеров питона. Рассказ Элиана о Фригийских змеях также может быть отнесен к питонам, которые, как известно, легко съедают косуль, оленей и крокодилов. Истории о змеях более внушительных размеров и охоты на слонов можно рассматривать как преувеличения, вызванные многочисленными пересказами. Не укладываются в это объяснение только сообщение Посидония, и многочисленные легенды о драконах, распространенные практически во всех концах света.

 

ЗМЕИНЫЕ ЯВЛЕНИЯ И МЕТАМОРФОЗЫ

На ближнем востоке змеем или драконом изображался бог связанный со стихией моря (Шумерская Тиамат; библейский Левиафан, Рахаб; хеттский Иллуянка, ханаанский Ям (Йямму), семиголовый Лотан. В Древней Греции знали двоих драконов – Ладона, охраняющего сад гесперид, и напоминающего Яму греческого Пифона. Змеевидные хвосты, правда с дельфиньими плавниками на конце, имели свита Посейдона и Тритон. Змеиные окончания тела имели также гиганты.

Аполлодор в «мифологической библиотеке» («генеалогиях») VI. (1)  сообщает:

«Гея, негодуя по поводу того, что произошло с титанами, родила от Урана гигантов, обладавших огромным ростом и необоримой силой. Они внушали ужас своим видом, косматыми густыми волосами и длинными бородами. Нижние конечности их переходили в покрытые чешуей тела драконов».

Легенды о драконах сохранились не только изображенными на фресках, но и в античной литературе. Змей, является в качестве знамения, в "Илиаде" (305-325):
«Мы, окружая родник, на святых алтарях приносили
Вечным богам гекатомбы отборные возле платана,
Из-под которого светлой струею вода вытекала.
Знаменье тут нам явилось великое: с красной спиною
Змей ужасающий, на свет самим изведенный Зевесом,
Из-под алтарных камней появившись, пополз по платану.
Там находились птенцы воробья, несмышленые пташки,
На высочайшем суку, в зеленеющих скрытые листьях,
Восемь числом, а девятая мать, что птенцов породила.
Жалко пищавших птенцов одного за другим поглотил он,
Мать вкруг дракона металась, о милых печалуясь детях.
Вверх он взвился и схватил за крыло горевавшую птичку.
После того, как пожрал он птенцов воробьиных и мать их,
Сделало смысл появленья его божество очевидным:
Сын хитроумного Крона тотчас превратил его в камень.
Все мы, в безмолвии стоя, дивились тому, что случилось:
Вышло на свет ведь при жертве ужасное чудище божье.
Тотчас тогда, прорицая, Калхас обратился к ахейцам:
"Длинноволосых ахейцев сыны, отчего вы молчите?
Знаменьем этим событье являет нам Зевс промыслитель,
 - Позднее, с поздним концом, но которого слава не сгинет.
Так же, как этот сожрал и птенцов воробьиных, и мать их,
- Восемь числом, а девятую мать, что птенцов породила,
- Столько же будут годов воевать и ахейцы под Троей,
Широкоуличный город однако возьмут на десятом».

Аполлоний Родосский описывает дракона Ладона («Аргонавтика» 401-407, 1396-1405):
«Фазис воды несет, что водоворотами вьются.
К устью этой реки подгоняя корабль, вы узрите
Город Эита китейского, башни и рощу Ареса.
Сумрак всегда в ней царит. Здесь руно на самой вершине
Дуба висит, и чудище-змей ужасного вида
Все озирает кругом, зоркий сторож, и глаз его наглых
Сладкий сон никогда ни днем не смыкает, ни ночью»…
… «Поиски их. Они подошли к тому месту святому,
Где охранял перед тем Ладон плоды золотые,
Страшный змей земляной, на лугу Атланта. Кругом же
Нимфы тогда Геспериды резвились и сладостно пели.
Но в эту пору уже был Гераклом убит он и трупом
Возле ствола недвижно лежал, у яблони. Только
Кончик хвоста дрожал; с головы ж начиная до черной
Был он спины бездыханен, и, так как горький Лернейской
Гидры яд был в крови оставлен стрелами героя,
Всюду в ранах гниющих гнездились присохшие мухи».

Кроме Ладона широко известен был и Пифон. О Пифоне известно из Гигина, латинского автора IIIв., правда, сохранившегося в переписках и переделках, но на ряду с Псевдо-Аполлодором, это сочинение и является источником наших знаний о греческой мифологии. Любопытно, что изначально оно называлось "генеалогия", название "мифология" получила уже в эпоху Возрождения.

«От Земли – Пифон, дракон, прорицатель» (Введение к Геналогиям:34).

«Пифон, сын Земли, огромный дракон. Он до Аполлона давал прорицания на горе Парнас. Ему была суждена гибель от потомства Латоны. В это время Юпитер возлег с Латоной, дочерью Полоса. Когда Юнона узнала это, она сделала, чтобы Латона рожала там, куда не доходит солнце. Когда Пифон узнал, что Латона беременна от Юпитера, он стал преследовать ее, чтоб убить. А Латону по велению Юпитера ветер Аквилон поднял и принес к Нептуну. Тот охранял ее и, чтобы не нарушить установленного Юноной, перенес на остров Ортигию и закрыл этот остров волнами. Поэтому Пифон не нашел ее и вернулся на Парнас. А Нептун вернул остров Ортигию наверх и потом он стал называться Делосом. На нем Латона, держась за оливу, родила Аполлона и Диану, которым Вулкан принес в подарок стрелы. На четвертый день после того, как они родились, Аполлон отомстил за мать: он пришел на Парнас, убил стрелами Пифона (отчего стал называться Пифийским), положил его кости в треножник, который поставил в своем храме, и установил в его честь погребальные игры, которые называются пифийскими» (Генеалогии 2:140).

Деметра обладала колесницею, запряженною летающими драконами. Когда Триптолем, посвященный ею в Таинства, исполнил данное ею задание по засеву земли пшеницей, он взошел на эту колесницу.

 

Изображения колесницы Триптолема является распространенным сюжетом росписи античных сосудов, барельефов и гравюрах 16-18вв

Еще одну историю про дракона рассказывает Овидий в «Метаморфозах»:
«Лес там древний стоял, никогда топором не сеченный,
В нем пещера была, заросшая ивой и тростьем;
30 Камни в приземистый свод сходились, оттуда обильно
Струи стекали воды; в пещере же, скрытый глубоко,
Марсов змей обитал, золотым примечательный гребнем,   
Очи сверкают огнем; все тело ядом набухло,
Три дрожат языка; в три ряда поставлены зубы.
35 В эту дубраву едва тирийские выходцы шагом,
Благ не сулящим, вошли, и, опущенной в воды живые,
Урны послышался звон, протянул главу из пещеры
Иссиня-черный дракон и ужасное издал шипенье.
Урны скользнули из рук, и сразу покинула тело
40 Кровь, внезапная дрожь потрясает людей пораженных.
Змей, извиваясь, меж тем чешуями блестящие кольца
Крутит, единым прыжком изгибаясь в огромные дуги,
И победитель глядит, как велик его враг побежденный.
Голос послышался вдруг; сказать было трудно откуда,
Только послышался вдруг: "Что, Агенора сын, созерцаешь
Змея убитого? Сам ты тоже окажешься змеем!"    
Долго он бледный стоит, и краску утратив, и мысли
100 Сразу, волосы вверх от холодного ужаса встали.
Вот соскользнула, к нему попечительна, с высей воздушных
Дева Паллада; велит положить в разрыхленную землю
Зубы змеиные - сев грядущих людских поколений.
Он же борозды вскрыл, послушный, на плуг налегая,
105 Всыпал, как велено, в них человечьи зародыши - зубы.
Вскоре, - поверить нельзя! - вдруг стали двигаться комья,
Из борозды острие копья показалось сначала,
Вскоре прикрытья голов, колебля раскрашенный конус,
Плечи и груди потом, оружье несущие руки
110 Вдруг возникают, - растет мужей щитоносное племя!»

Фрагмент фрески со змеями, римская империя, I в. н.э.
Вероятно, изображены Кадм и его жена.

"Оный уж не был ли свят, моим копьем пораженный,
Змей? - так Кадм говорит, - когда, из Сидона пришедши,
В землю - новый посев - побросал я те зубы гадючьи?
Если так явственно мстит за него попеченье бессмертных,
Сам став змеем, - молю, - пусть долгим вытянусь чревом!"
575 Молвит, и вот уже - змей - простирается долгим он чревом,
Чувствует: кожа его, затвердев, чешуей обрастает,
А почерневшая плоть голубым расцвечается крапом.
Он припадает на грудь; между тем, воедино сливаясь,
В круглый и острый хвост понемногу сужаются ноги.
580 Руки остались одни; и поскольку лишь руки остались,
Их протянул он в слезах, по лицу человечьему текших, -
"Ты подойди, о жена, подойди, о несчастная! - молвил, -
Тронь мою руку, пока от меня хоть часть сохранилась,
Это - рука моя, тронь же ее, покамест не весь я
585 Змей" - хотел продолжать, но вдруг у него разделился
Надвое прежний язык, и ему, говорящему, слова
Недостает, и едва он жалобу высказать хочет -
Свист издает; этот голос ему сохранила природа.
И восклицает жена, в обнаженную грудь ударяя:
590 "Кадм, останься и скинь - о несчастный! - чудовищный образ!
Кадм, что же это? О, где твои ноги? Где плечи и руки,
Кожа, лицо, - но пока говорю, - остальное исчезло.
Боги, зачем и меня вы таким же не сделали змеем?"
Молвила. Он же лизал уста супруги любимой,
595 К груди, любезной ему, подползал, узнавая как будто;
Нежно ее обнимал и ластился к шее знакомой.
Все, кто были при том, - их спутники, - в страхе; она же
Скользкую шею меж тем гребнистого гладит дракона.
Вдруг их сделалось - два, - поползли, заплетаясь телами,
600 И незаметно ушли в тайники близлежащей дубравы.
Ныне людей не бегут, никому не вредят, не кусают, -
Чем были прежде они, миролюбные помнят драконы!»

Рассказ о Кадме у Гигина: «На Кадма, сына Агенора и Аргиопы, гневался Марс за то, что он убил дракона, сторожившего Кастальский источник. Поэтому после того, как все его потомство было истреблено, Кадм и его жена Гармония, дочь Венеры и Марса, в области Иллирии превратились в драконов.»

У ранних античных авторов можно встретить сообщения о том, что боги и разного рода прочие существа, могли принимать разные облики, в том числе Змея (дракона).
Например, живописно описаны метаморфозы Протей у Гомера в «Одиссее»:
«В полдень вышел старик из соленого моря; увидел Жирных тюленей своих на песке, обошел, сосчитал их; Первыми нас между чудищ своих сосчитал он; и мысли Не было в духе его о засаде. Улегся и сам он. Выскочив с криком из ям, мы кинулись к старцу, схватили крепко его. О коварном искусстве своем не забыл он. Огненнооким сначала представился львом бородатым, После того леопардом, драконом и вепрем огромным, Деревом вдруг обернулся высоким, текучей водою. Стойкие духом, бесстрашно его мы держать продолжали».

 

Протей. Гравюра 17в. Фигура Протея оказалась объектом оккультных и аллегорических трактовок, вплоть до трактовки его Юнгом как бессознательного.

Эврипид в «Вакханках» описывает подобные трансформации Диониса:

«Быком обернись, ты наш Вакх, наш бог, Явись многоглавым драконом, иль львом золотистым ты в очи метнись! Лазутчик менад нацелил напасть на стаю вакханок».

Далее, Дионис говорит Кадму (деду Пенфея): «Драконом станешь ты, а дочь Арея, Гармония, что в жены получил Ты, смертный, тоже примет вид змеиный».

Напомним, что Кадм был финикийцем, сыном царя Тира, перебравшимся в Грецию, и эта история, пересказываемая в античности, восходит ко временам середины I тысячелетия до н.э. Как и библейская история, будучи записанной лишь после вавилонского плена, рассказывает о временах гораздо более ранних.
Из этих легенд видно, что ближневосточный регион, во времена, когда люди жили еще в магическом мировосприятии, был наполнен змеиными историями.

Легенды о метаморфозах бытовали еще долгое время. Апулей в «Золотом осле» описывает старика-оборотня, оборотившегося в дракона.
Из его произведения мы можем узнать каковы были сельские и городские предания II в. н.э, в которые большинство людей несомненно верило.

«19. Между тем с вершины холма смотрел на нас какой-то  старик,  который
пас мелкий скот; около него щипали траву козы. Кто-то из наших спросил  его,
нет ли у него для продажи свежего молока или  молодого  сыра.  Но  он  долго
качал головой и наконец говорит:
     - И вы еще о еде и питье или вообще о каком-то отдыхе думаете!  Неужели
вы совсем не знаете, в каком месте находитесь?
     И с этими словами собрал своих овечек и пошел прочь.  Речь  эта  и  его
бегство немалый страх нагнали на наших пастухов. Покуда  в  ужасе  стараются
они догадаться, каким свойством обладает эта местность, и никого не находят,
у  кого  бы  спросить,  приближается  по  дороге  другой  старик,   высокий,
обремененный годами, всем  телом  опираясь  на  палку,  еле  волоча  ноги  и
обливаясь слезами; увидя нас, он еще пуще заплакал  и,  касаясь  колен  всех
молодых людей по очереди, так взмолился:
     20. -  Заклинаю  вас  Фортуной  и  вашими  гениями-хранителями,  да
доживете вы в веселье и здоровье до моего возраста, помогите старцу дряхлому
и малютку моего, преисподней похищенного, верните моим сединам! Внучек мой и
любезный спутник в этом путешествии захотел поймать  воробышка,  чирикавшего
на заборе, и свалился в соседний ров, заросший сверху кустарником; жизнь его
в крайней опасности, так как по стонам его и по тому, как поминутно  дедушку
зовет он на помощь, слышу я, что он еще жив, но по слабости тела моего,  как
сами видите, помочь не могу. Вам же, молодостью  и  силой  одаренным,  легко
оказать поддержку несчастнейшему старцу и доставить  мне  живым  и  здоровым
самого младшего из моих потомков и единственного отпрыска.
21. Всех охватила жалость при виде того, как он молил, раздирая седины.
А один из пастухов, и храбрее по духу, и летами моложе, и  телом  крепче,  к
тому же единственный вышедший  без  увечья  из  предыдущей  схватки,  быстро
встает и, спросивши, в каком месте упал мальчик, без колебания идет вслед за
стариком к густому  кустарнику,  на  который  он  указал  ему  пальцем.  Тем
временем все отдохнули, раны залечили, нас накормили  и,  собравши  пожитки,
начали готовиться в дорогу. Сначала  долго  кликают  по  имени  того  юношу,
наконец, обеспокоившись долгим его отсутствием,  послали  человека  отыскать
товарища, напомнить ему,  что  пора  в  путь,  и  привести  с  собой.  Через
некоторое время возвращается посланный, смертельно бледный,  весь  дрожит  и
удивительные  вещи  рассказывает  про  своего  товарища,  будто  тот   лежит
навзничь, почти весь съеденный, а над ним - огромный  дракон,  грызущий  его
тело, старика же убогого пропал  и  след.  Услышав  это  и  сравнив  рассказ
посланного со словами пастуха, вожаки наши поняли, что  дракон  и  есть  тот самый жестокий обитатель этих мест, о котором их предупреждали, и, покинув опасную местность, проворно пускаются в бегство, погоняя нас частыми ударами
палки».

Также Апулей рассказывает легенду об Амуре и Психее. Амур, описан как дракон на крыльях облетающий эфир и пламенем жгучим палящий. Помимо этого, драконы упомянуты как обитатели горной расщелины:
«Видишь там высящуюся под высочайшей скалой вершину крутой горы, где из сумрачного источника истекают темные воды? Приблизившись к вместительной, замкнутой со всех сторон котловине, они орошают стигийские болота и рокочущие волны Коцита питают.
… направо и налево из углублений в утесах выглядывали, вытянув длинные шеи, свирепые драконы, глаза которых обречены были на неусыпное бдение и зрачки вечно глядели на свет».

Из всего сказанного понятно, что магическое сознание древних воспринимало физический мир иначе. Боги, даймоны и маги могли принимать угодные им физические формы. Кроме того, один даже укус змей мог послужить причиной метаморфоз, как мы видим у Овидия в «Метаморфозах», произошло с Тиресием:

«Ибо в зеленом лесу однажды он телом огромных
Совокупившихся змей поразил ударом дубины.
И из мужчины вдруг став - удивительно! - женщиной, целых
Семь так прожил он лет; на восьмое же, снова увидев
Змей тех самых, сказал: "Коль ваши так мощны укусы,
Что пострадавший от них превращается в новую форму,
Вас я опять поражу!" И лишь их он ударил, как прежний
Вид возвращен был ему, и принял он образ врожденный».

В «Метаморфозах» (15, 625) Овидий повествует о явлении Асклепия в виде змеи, и о его посольстве в Рим:

  « 625 Остров, в список святынь утвержденного Ромулом Града.
            Некогда пагубный мор заразою в Лации веял,
            Бледное тело людей поражала бескровная немочь;
            От погребений устав и увидя, что смертные средства
            Не приведут ни к чему, ни к чему и искусство лечащих,
        630 Помощи стали просить у небес и отправились в Дельфы,
            Где средоточье земли, и явились в гадалище Феба.
            Вот, чтобы в бедствии том помочь им спасительным словом
            Феб пожелал, чтобы Град столь великий избавил он, -  молят.
            Все, что вокруг, и лавр, и на лавре висящие тулы
        635 Затрепетали зараз; из глуби святилища ясный
            Голос треножник издал и смутил потрясенные души:
            "В месте ближайшем найдешь, что здесь ты, римлянин, ищешь,
            В месте ближайшем ищи. Но сам Аполлон не подаст вам
            Помощи, вашей беды не убавит, - но сын Аполлона,
        640 С добрыми знаками - в путь! И нашего требуйте чада".
            Только лишь мудрый сенат получил приказание бога,
            Вызнав, во граде каком Аполлона дитя обитает,
            Тотчас послали людей на судах к берегам Эпидавра.
            Вот уже тех берегов коснулись кормою округлой,
        645 Входят в совет эпидаврских старшин и просят, чтоб бога
            Дали им греки того, кто присутствием мог бы покончить
            Муки Авсонии; так непреложные волят гаданья.
            И голоса раскололись: одни полагают, что помощь
            Не оказать им нельзя; а многие - против; совет их -
        650 Не выпускать божества и своей не утрачивать силы.
            Так сомневались они, а сумрак согнал уж последний
            Свет, и вскоре весь мир покрывается тенями ночи.
            Но увидал ты во сне заступника бога стоящим
            Возле постели твоей, о римлянин! Был он в том виде,
        655 Как и во храме стоит: с деревенским посохом в шуйце,
            Мощной десницей власы разбирал бороды своей длинной.
            И благосклонно из уст такие слова излетают:
            "Страх свой откинь, я приду; но обычное сброшу обличье;
            Ты посмотри на змею, что узлами вкруг посоха вьется.
        660 Взглядом ее ты приметь, чтоб после узнать ее с виду,
            В эту змею обращусь, но больше; таким появлюсь я,
            Как подобает одним небожителям преображаться".
            Речь пропадает и бог, и с речью и богом отходит
            Сон, и, лишь сон отошел, разливается свет благодатный,
        665 И, подымаясь, Заря пламена прогоняет созвездий.
            И в неизвестности, что предпринять, в святилище бога
            Знатные люди сошлись и молят, чтоб сам указал он,
            Знаки небесные дав, где хочет иметь пребыванье.
            Лишь помолились они, как сияющий золотом гребня
        670 Бог, обращенный в змею, провещал им пророческим свистом
            И появленьем своим кумир, алтари, и входные
            Двери, и мраморный пол всколебал, и из золота кровлю.
            Вот он по самую грудь посреди подымается храма,
            Встал и обводит вокруг очами, где искрится пламя.
        675 И ужаснулась толпа: и узнал божества появленье
            По непорочным власам тесьмою повязанный белой
            Жрец. "Это бог! Это бог! - восклицает, - и духом и словом
            Бога почтите! О ты, прекраснейший! Кем бы ты ни был,
            В пользу нам будь! Помоги божество твое чтущим народам!"
        680 Кто он, не знают, но все чтут бога, как велено; вместе
            Все повторяют слова за жрецом; и душою и речью
            Благочестиво ему - Энеаду - являют почтенье.
            Бог благосклонен, ответ им желанный даруя, шевелит
            Гребнем, три раза подряд свистит трепещущим жалом
        685 И по блестящим затем ступен_я_м соскользает; но, раньше
            Чем навсегда отойти, на древний алтарь обернулся,
            Старый приветствует дом и святилище, где обитал он.
            Выйдя из храма, змея по цветами усыпанной почве
            Петля за петлей ползет, огромна, сквозь город проходит
        690 И направляется в порт, защищенный загнутым молом.
            Остановилась она и толпу, что с нею до моря
            Свитой почтительной шла, обводит приветливым взором, -
            И на корабль авсонийский вползла: и чувствует судно
            Ноши божественной груз, - что божья гнетет его тяжесть!
        695 Рады Энея сыны; и, быка заколов на прибрежье,
            Вервия витых причал отвязали венчанного судна.
            Легкий зефир подгоняет корабль. Бог виден высоко, -
            Голову он положил на изогнутый нос корабельный,
            Глядя на синюю даль. Пройдя Ионийское море…
720 На море буря была, - стал бог извиваться кругами,
            Чаще изгибы ведя и вращая огромные кольца:
            Храма отца он достиг, на самом прибрежье песчаном.
            Но лишь затихла волна, алтари эпидаврец отцовы
            Бросил, под кровом побыв божества, с кем кровью был связан.
        725 Ходом шумящей своей чешуи бороздит он прибрежный
            Крепкий песок и, взвиясь по рулю корабельному, на нос
            Судна возлег головой и там пролежал до прибытья
            В Кастр, священный предел Лавина, у Тибрского устья.
            Весь отовсюду народ - и мужчины и женщины - богу
        730 Валит навстречу толпой, и огонь твой хранящие девы,
            Веста троянская. Клик ликованья приветствует бога.
            И, между тем как корабль подымается вверх по теченью,
            Вдоль берегов, на поставленных в ряд алтарях, фимиамы
            С той и другой стороны, трепеща, благовоние дымятся,
        735 И ударяющий нож согревают закланные жертвы.
            Вот уже в мира главу, в столицу он римскую входит;
            И выпрямляется змей и склоненною двигает шеей,
            По верху мачты виясь, - подходящей обители ищет.
            Здесь протекая, река на равные делится части;
        740 Остров по ней наречен; с обеих сторон одинаков,
            Равные два рукава Тибр вытянул, землю объемля,
            С судна латинского тут змей Фебов сошел и остался
            Жить, и конец положил, приняв вновь облик небесный,
            Горю народа - пришел благодатным целителем Града».

Все же, в этой истории Асклепий принимает вид змея с гребешком, но змей ведет себя как змей, он не обращается к людям голосом, а обыкновенно ползает и калачиком спит на корабле.
Иначе обстояло дело с прорицающим Пифоном, и известным нам всем змеем-искусителем из рая.
Подобной историей о разумном змее является сказание из египетского папируса "О потерпевшем кораблекрушение". Могущественный Змей из этого сказания был 13 метров длинной, (30 локтей; египетский локоть = 45 см), с бородой в метр (два локтя). Поскольку греки и римляне усвоили массу египетских легенд, возможно и эта была им знакома.
В этом папирусе, датируемом примерно 2200 до н.э., говорится о мореходе, корабль которого разбился в буре, а его вынесло на берег острова. Текст сказания сохранился на папирусе Эрмитажа №1115, и является примером классического среднеегипетского языка. Некоторые исследователи полагают, что сказание имело широкое распространение и его читали и знали многие египтяне Среднего и Нового царств, о чём косвенно свидетельствуют цитаты этого сказания, найденные в некоторых текстах эпохи Рамессидов.

 «Сказал (тогда) воин многоопытный:

1. «да будет в благополучии
2. сердце твоё, (о) князь! Вот достигли мы
3. родины. Взята кувалда,
4. вбит причальный столб, носовой канат отдан
5. на землю. Возносят хвалы, прославляют бога,
6. (и) каждый человек обнимает товарища своего.
7. Команда наша пришла невредимая (и) нет
8. убыли (среди) воинов наших. Достигли мы
9. конца Вавата, минули мы
10. Сенмут, (и) вот же мы, пришли мы
11. с миром. Земля наша – достигли мы её!
12. Слушай же меня, (о) князь! Я пуст
13. от преувеличений. Умойся, возлей
14. воду на пальцы твои. Да ответишь ты,
15. (когда) спросят тебя. (Когда) будешь говорить ты
16. царю – (да будет) сердце твоё в руке твоей (т.е. с тобой). Да ответишь
17. ты не заикаясь, (ибо) речь человека
18. спасает она его, (а) слова
19. его дают (возможность) закрыть на него лицо (т.е. смотреть сквозь пальцы).
20. Да поступишь ты по желанию сердца твоего, (ибо)
21. утомительно это, говорить с тобой.
Расскажу же я
22. тебе нечто подобное, случившееся со мной
23. самим.
(Однажды) отправился я к рудникам
24. царя
25. (и) спустился я в (Красное) море в корабле
26. 120 локтей в длину его (и) 40 локтей в
27. ширину его. Команда в нём
28. (состояла) из избранных (мореходов) Египта. Видали они
29. небо, видали они землю, (и было) храбро
30. сердце их более, чем у львов.
Предсказывали
31. они бурю, до того как выйдет она,
32. непогоду до того как выйдет она.
Буря вышла,
33. в то время как мы были в море, до
34. того как коснулись мы земли.
Поднялся ветер.
35. Всколыхнул он волну
36. восьмилоктевую (досл. «сделал он удвоение волны в себе восьмилоктевое»).
37. Вот бревно! Пробил сильным ударом я её (волну). Корабль
38. погиб, (и) не осталось никого из тех, кто
39. был на нём. А я был брошен (досл. «дан»)
40. к острову волною
41. моря. Провёл я три дня будучи один, (и только)
42. сердце моё было товарищем моим. Спал я
43. внутри купы (среди ветвей)
44. дерева, обнимал я
45. тень.
(Затем) отправился я узнать, можно ли что-нибудь поесть (досл. «и вот протянул я
46. ноги мои, чтобы узнать, что дать в рот мой»).
47. нашёл я инжир там (и)
48. виноград, лук всякий превосходный.
49. Плоды «кау» там вместе с плодами «некут»,
50. огурцы, подобные взращенным, рыбы
51. там вместе с птицами. Нет
52. того, чего бы не было внутри его. И вот
53. насытился я, положил на землю (часть),
54. так как слишком много (было) для рук моих.
Взял я огниво,
55. разжёг я огонь (и) сотворил я
56. огненную жертву (жертву всесожжения) богам.
Вдруг услышал я
57. гром (досл. «голос тучи»), (и)
58. подумал я, что это волна
59. моря. Деревья ломались,
60. земля дрожала. Открыл я
61. лицо моё, (и) увидел (досл. «нашёл») я, что Змей
62. это, который шёл. Он был
63. тридцати локтей (досл. «ему принадлежит
64. тридцать локтей»), борода его, больше она
65. двух локтей, тело его (досл. «члены его») оправлено
66. в золото, брови из лазурита
67. настоящего. Извивался он вперёд.
68. Открыл он рот свой ко мне, в то время как я был
69. на животе моём перед ним.
70. Сказал он мне: «Кто принёс тебя, ничтожный, кто принёс тебя? Если промедлишь
71. ты в ответе мне, (кто) принёс тебя к острову этому,
72. то сделаю я (досл. «дам я») (так), (что) узнаешь ты себя (т.е. ничтожество своё). Ты станешь пеплом (и)
73. превратишься в то, что не видят». «Говоришь
74. ты мне, (но) нет меня при слушании
75. этого. Вот я перед тобою, (но)
76. не помню (досл. «не знаю») себя (от страха)». И вот положил он меня
77. в рот свой (и) повлёк он меня к месту
78. отдыха своего.
Положил
79. он меня, не коснувшись меня. Был я
80. невредим, не повреждено (досл. «не вытянуто») (ничего) во мне.
81. Открыл он рот свой ко мне, в то время как я был
82. на животе моём перед ним.
83. И сказал он мне: «Кто принёс тебя,
84. ничтожный, кто принёс тебя к острову этому
85. моря, берега которого в волнах».
86. И отвечал я
87. ему это, (причём) руки мои были согнуты
88. перед ним. Сказал я ему:
89. «Это – я, (который) спустился
90. к рудникам, по повелению
91. царя в корабле
92. 120 локтей в длину его (и) 40 локтей в ширину
93. его. Команда на нём
94. (была) из избранных Египта.
95. видали они небо, видали они землю,
96. (и) было храбро сердце их более, чем у
97. львов. Предсказывали они бурю,
98. до того как выйдет она, непогоду, до того как случится она.
99. У каждого из них храбро сердце его,
100. сильна рука его более, чем у товарища его, (и) не было
101. глупца среди них.
Буря
102. вышла, в то время как были мы в море,
103. до того как коснулись мы земли. Поднялся
104. ветер. Всколыхнул он волну
105. восьмилоктевую. (досл. «сделал он удвоение волны в себе восьмилоктевое») Вот бревно! Пробил сильным ударом
106. я её (волну). Корабль погиб,
107. (и) из тех, которые были на нём, не осталось никого,
108. кроме меня. И вот я рядом с тобой.
109. Принесён я к острову этому
110. волной моря».
111. Сказал (тогда) он мне: «Не бойся, не бойся,
112. ничтожный! Не закрывай лицо твоё, (ибо)
113. достиг ты меня. Вот бог, дал он
114. жизнь тебе, принёс он тебя на остров этот Духа (Ка).
115. Нет такого, чего не было бы внутри его, (ибо)
116. наполнен он добром всяким.
117. Проведёшь ты месяц за
118. месяцем, четыре месяца
119. внутри острова этого. И
120. придёт корабль с родины, (и будет)
121. команда на нём, (которую) ты знаешь.
122. отправишься ты вместе с ними на родину, (и)
123. умрёшь ты в городе своём.
124. Сколь радостно рассказывать о пережитом, (когда) что-то дурное (уже) миновало (досл. «когда события печальные прошли»).
125. Расскажу же я тебе нечто подобное, случившееся на этом острове.
126. был я на нём вместе с братьями моими
127. (и) детьми, (находясь) среди них. Нас было (досл. «Мы составляли») 75 змей
128. с детьми моими и братьями моими. Не упоминаю я тебе о
129. маленькой дочери, принесённой мне роком (др. пер. молитвой). (Однажды) звезда
130. упала (досл. «спустилась»). Вышли эти в огонь, в руку её (звезды). Случилось же это, (когда) не было меня вместе (с ними).
131. Они сгорели, (а) меня не было среди них. Умер я из-за них, (когда) увидел я (досл. «нашёл я»)
132. их в виде трупа единого. Если силён ты, крепко сердце твоё,
133. (то) наполнишь ты объятия твои детьми твоими, поцелуешь ты
134. жену твою, увидишь ты дом твой, (а) это лучше, чем всякое другое.
135. Достигнешь ты родины; будешь ты на ней
136. среди братьев твоих будешь ты».
137. Распростёрся я на животе моём, коснулся я
138. земли перед ним. Сказал же я ему:
139. «Расскажу я о могуществе твоём царю. Сделаю я так, что узнает он
140. о величии твоём. Прикажу я, (и) принесут для тебя иби, хекену,
141. иуденеб, хесаит (корицу), храмовый ладан,
142. удовлетворяющий бога всякого собою (досл. «в себе»).
Расскажу же (я) о случившемся
143. со мной, о том, что видел я в могуществе твоём. Прославят тебя
144. в городе перед лицом кенбета всей земли. Заколю
145. я для тебя быков для жертвы всесожжения, зарежу я для тебя
146. птиц. Прикажу я, (и) приведут для тебя флот, нагруженный
147. всякими ценностями Египта, подобно тому как делают для бога, любящего
148. людей, в стране далёкой, (которую) не знают люди».
149. Посмеялся он надо мною, над этим, (ибо) сказал я глупость по его мнению (досл. «в сердце его»).
150. Сказал он мне: «Не много у тебя антиу (мирры). Производимое (у тебя) всякое суть ладан.
151. Я же владыка Пунта, и антиу принадлежит мне.
152. Что же касается этого хекену, о котором ты говорил, что принесут его, то вещества этого много на острове этом.
153. Случится же (следующее): когда удалишься ты (досл: «отделишься») от места этого, то никогда больше
154. не увидишь острова этого, ибо превратится он в волны». Корабль же
155. пришёл, подобно тому как он предсказал наперёд. И вот отправился я,
156. взобрался на высокое дерево (и) узнал я тех, которые внутри его (корабля).
157. И вот отправился я, чтобы сообщить это, (но) нашёл я его знающим это.
158. И сказал он мне: «Да будешь ты здоров, да будешь ты здоров, ничтожный, (на пути) к дому твоему. Да увидишь ты
159. детей твоих! Да сделаешь имя моё прекрасным в городе твоём. Вот таковы пожелания мои
160. тебе».
161. И вот распростёрся я на животе моём, (причём) руки мои были изогнуты перед ним.
162. И дал он мне дары: антиу, хекену, иуденеб,
163. корицу, благовонный тростник тишепс, шаасех, притирания для глаз, хвосты
164. жирафов, большой кусок ладана, бивни
165. слоновьи, борзых собак, мартышек, обезьян-кау – всякого ценного и хорошего.
166. И вот погрузил я это на корабль. И низвергся я ниц (досл. «повалился я на живот мой»),
167. чтобы прославить бога ради него. И сказал он мне: «Вот достигнешь ты родины
168. через два месяца (и) наполнишь ты объятия твои детьми твоими, возродишься (досл. «обновишься») ты
169. внутри гробницы твоей». И вот спустился я к берегу
170. вблизи корабля этого. И воззвал я к воинам,
171. которые (были) в корабле этом. Вознёс я хвалу на берегу для владыки острова этого,
172. (а) те, которые в нём (корабле), сделали подобное же. Плавание это совершили мы в северном направлении
173. к столице царя. Достигли мы родины
174. через два месяца, подобно всему тому, что сказал он.
И вот вошёл я к царю.
175. Поднёс я ему дары, которые доставил я из дебрей острова этого.
176. Прославил он бога за меня перед лицом кенбета всей земли.
177. был дарован мне титул «шемсу».
178. награждён был я
179. головами его (т.е. рабами его).«Посмотри на меня,
180. после того как коснулся я земли, после того,
181. что повидал я (и) испытал я. Слушай же
182. (меня, о князь). Вот хорошо же слушаться людей!»
183. И сказал он (князь) мне: «Не строй хитреца,
184. друг мой! Разве дают воду
185. птице на рассвете, которую зарежут
186. утром?» Колофон. Пришёл этот (свиток) от начала своего
187. к концу своему, подобно найденному в рукописи,
188. в рукописи писца, искусного пальцами своими,
189. Имено сына Имени, да будет он жив, невредим, здоров».
(пер. Максимов Е.Н.)

 

ГЛИКОН

 

Одной из знаменитых змей античности, с головою толи человеческой, толи песьей - был Гликон (греч. Γλυκών, лат. Glyconius).

Почитался он в пафлагонском городе Абонутейхе (римском Ионополе), находящемся на севере современной Турции. Гликон считался порождением или воплощением самого Асклепия, который, по распространенному у пафлагонцев поверью, приносил счастье, здоровье и освобождал от невзгод.

Историю Гликона и его хозяина Александра написал Лукиан в своем письме Цельсу - «Александр, или лжепророк». Выставив Александра мошенником, а Гликона живой большой змеей, правда с кукольной головою.

 
Гликон. II в н.э.
(справа - National History and Archeology Museum, Constanţa, Romania)

 

Приведем несколько ключевых мест из Лукиана:

 «В Пелле они увидели огромных змей, вполне ручных и настолько безобидных, что их могли кормить женщины; они спали с детьми, позволяли себя топтать и не сердились, если их начинали мять руками; они кормились молоком, беря грудь совсем как младенцы. Подобные змеи водятся в этой местности в изобилии, поэтому в древности распространилось предание об Олимпиаде; я думаю, что она спала с такой змеей, когда была беременна Александром. Там обманщики покупают за несколько оболов одну из самых красивых змей....
Кроме того, для них уже давно была изготовлена из тонкого полотна голова змеи, представлявшая некоторое сходство с человеческой. Она была пестро раскрашена, изготовлена очень правдоподобно и раскрывала посредством сплетенных конских волос свою пасть и снова закрывала ее; из ее пасти высовывалось черное, также приводимое в движение посредством волос, раздвоенное жало, вполне напоминавшее змеиное. Змея, приобретенная в Пелле, находилась у Александра и кормилась в его жилище; ей надлежало своевременно появиться и вместе с ним разыгрывать театральное представление, в котором ей была отведена первая роль лицедея. Когда наступило время действовать, вот что было придумано. Ночью Александр пошел к недавно вырытым ямам для закладки основания будущего храма. В них стояла вода, набравшаяся из почвы или от выпавшего дождя. Он положил туда скорлупу гусиного яйца, в которую спрятал только что родившуюся змею, и, зарыв яйцо глубоко в грязь, удалился. На рассвете Александр выбежал на площадь обнаженным, прикрыв свою наготу лишь золотым поясом, держа в руках кривой нож и потрясая развевающимися волосами, как нищие одержимые жрецы Великой матери. Он взобрался на какой-то высокой алтарь и стал произносить речь, поздравляя город со скорым приходом нового бога.

Присутствующие — а сбежался почти весь город, с женщинами, старцами и детьми — были поражены, молились и падали ниц. Александр произносил какие-то непонятные слова, вроде еврейских или финикийских, причем привел всех в изумление, так как они ничего не понимали в его речи, кроме имен Аполлона и Асклепия, которых он все время упоминал. Затем обманщик бросился бежать к строящемуся храму; приблизившись к вырытым углублениям и к приготовленному им заранее источнику оракула, он вошел в воду и громким голосом стал петь гимны Аполлону и Асклепию, приглашая бога явиться, принося счастье, в город. Затем Александр попросил чашу и, когда кто-то из присутствующих подал ему сосуд, он погрузил его в воду и без затруднения вытащил вместе с водой и илом яйцо, в котором он заранее спрятал бога, залепив отверстие в скорлупе воском и белилами. Взяв яйцо в руки, он говорил, что держит самого Асклепия. А собравшиеся внимательно смотрели, ожидая, что произойдет дальше, очень удивленные уже и тем, что в воде нашлось яйцо. Разбив его, Александр взял в руки змейку. Присутствующие, увидев, как она движется и извивается вокруг его пальцев, тотчас же закричали и стали приветствовать бога, поздравляя город с новым счастьем. Каждый жадно молился, прося у бога богатств, изобилия, здоровья и прочих благ. Александр снова отправился домой, неся с собой новорожденного Асклепия, появившегося на свет дважды, а не один раз, как все прочие люди, и рожденного не Коронидой и не вороной, а гусыней. Весь народ следовал за ним, и все были одержимы и сходили с ума от больших надежд. Несколько дней Александр оставался дома, рассчитывая, что под влиянием распространившейся молвы в город сбежится множество пафлагонцев. Так и случилось. Город переполнился людьми, лишенными мозгов и рассудка, совершенно не похожими на людей, питающихся хлебом, и только по виду отличающимися от баранов. Тогда Александр, усевшись на ложе в небольшом помещении, одетый как подобает божеству, взял за пазуху Асклепия из Пеллы, отличавшегося, как я говорил, величиной и красотой. Он обвил змею вокруг своей шеи, выпустив хвост наружу. Змея была так велика, что находилась за пазухой и волочила часть своего тела по земле. Александр скрывал только голову змеи, держа ее подмышкой, что змея спокойно переносила; а из-под своей бороды с другой стороны выставил змеиную головку из полотна, как будто она действительно принадлежала змее, которую все видели. Представь себе теперь небольшое помещение, не очень светлое, так как свет попадал в него в недостаточном количестве, и густую толпу напуганных, заранее объятых трепетом и возбужденных надеждой людей. Входящим, несомненно, казалось чудесным, что из животного, только что родившегося, в течение нескольких дней выросла такая большая змея, к тому же с человеческим лицом и ручная. Посетители толкали друг друга к выходу и, не успев ничего хорошо разглядеть, уходили, теснимые вновь входившими непрерывной толпой».

О культе Гликона не известно ничего достоверного, а версия Лукиана о чистой воды мошенничестве с помощью куклы, тоже не вызывает полного доверия, ибо написана в целях свести личные счеты с Александром, как то явствует из конца письма. История с Гликоном в любом случае открывает нам верования народа - веру в священных змей, являющихся воплощением божества или их оракулами, или посланниками, приносящими благо и исцеления.

Культ Гликона прожил до IV в. По некоторым свидетельствам (Jona Lendering), местные жители Инеболу, современного города, стоящего на месте Ионополиса, предостерегали охотящихся в этих краях в 1970 году о встрече с магическими змеями.

 

Центры культа Гликона располагались в Верхней Мезии, Греции, Дакии. Гликон часто фигурирует на монетах Ионополиса (Абунотейх) от Антонина Пия до Требониана Галла; на монетах Никомедии – чеканки Каракаллы и Максимина; Пергама – Марка Антония; Каллатиса (в Мезии) – Септимия Севера; Тиэйона (в Вифинии) – Антонина Пия; Гангры (в Пафлагонии) – Юлии Домны и т.д.

 

 

 

ГЕНИЙ МЕСТНОСТИ (Genius loci)  И АГАТОДЕМОН (Agatodaimon)

 

Змей чаще всего является воплощением бога, или гения местности.

Теофраст («о характерах. 16.4.»): «Суеверие - это, конечно, страх перед божественной силой, а суеверный вот какой человек. Увидев у себя дома змею, он призывает Сабазия, если эта змея - парей, а если священная змея, то тотчас же сооружает часовню герою».

 

 
Змей с гребешком изображался на всех домашних алтарях римлян.
Фреска с домашнего алтаря, I в. н.э. Археологический музей Неаполя.
Гений в тоге-претексте, с рогом изобилия, изображен между двух Ларов с литусами (ритуальными металлическими ведерками) и ритонами (сосудами в виде рога), во время жертвенного возлияния. Внизу две хохлатые змеи (гении места), ползущие к алтарю с помещенной на нем жертвенной пищей.

 

Римляне изображали человеческого гения в виде антропоморфной фигуры, а гения местности (лат. genius loci) – в виде змеи. Существует гипотеза, что на домашних алтарях (которые нашли в каждом доме в Помпеях, Геркулануме и др.) гений родоначальника семейства (pater familias) изображался тоже в виде змея. Поэтому на фреске, возможно, одна из двух змей является гением первопредка, а другая – гением местности.

 

Домашний алтарь, Помпеи

  

Вергилий. «Энеида», Книга Пятая, 90-95:

«Замер Эней. А змея, извиваясь лентою длинной,
Между жертвенных чаш и кубков хрупких скользила,
Всех отведала явств и в гробнице снова исчезла,
Не причинивши вреда и алтарь опустевший покинув.
Вновь начинает обряд в честь отца Эней и не знает,
Гений ли места (Genius loci) ему иль Анхиза прислужник являлся...»

 

Отношение римлян к своим домашним агатодемонам («благим даймонам») можно понять из более поздних верований средневековой Европы.

«Самогиты (мусковиты) разделяли ту же самую веру (Ouzel, ut supra, citing Sigismund Liber. Comment. in Muscov). Они поклонялись змею как богу; если их настигали какие-нибудь бедствия, они делали вывод, что их домашние змеи, которых они, как жители Пеллы, держали в своих жилищах) содержались ненадлежащим образом.
От московитов вслед за этим культом мы переместимся на территорию Литвы, современной Польши. Эти люди, как нам сообщает Гоген «верили, что змеи и гадюки были богами, и поклонялись им с великим почтением. Каждый домовладелец, будь то горожанин, земледелец или дворянин, держал в доме змею в качестве домашнего бога. Смертельно опасным считалось отнестись к этим змеям с недостаточным почтением или причинить им вред, что они лишали либо жизни, либо имущества каждого, кто был виновен в этом преступлении».   У Коха (De cultu Serpentum, p. 39: ценный, хотя краткий и поверхностный труд) есть следующий отрывок: «то, что эти несчастные идолопоклонники приносили жертвы змеям, Иероним Пражский (teste Sylvio de Europе, c. 26.) видел то собственными глазами . . . У каждого земледельца в углу жила змея, которую он кормил и которой он приносил жертвы, она жила соломе. Иероним сказал, что все они должны быть умерщвлены, и публично сожжены. Среди всех, которых они использовали таким образом, одна была больше остальных, она, когда ее бросили в огонь, не могла сгореть».   Культ змея в Литве также описал Кромер (121), он указывает, что многие жители Пруссии были приверженцами подобного культа. Гоген рассказывает историю о приверженце культа змея в Литве, которого вынудили уничтожить своих домашних богов, который вследствие того потерял всех своих пчел (за счет труда он добывал себе пропитание), что он приписал невзгодам своего отступничества, и он вернулся к своей прежней вере. Вся эта сцена произошла в деревне около Троки, в шести милях от Вильно. Литовцы были последними европейцами, обращенными в христианство; причем это случилось не ранее четырнадцатого века. Ягеллон, последний языческий король, был крещен в 1386 (123).   Жители Ливонии также были приверженцами этого грубого культа, и сделали его крайне бесчеловечным. Говорили, что у них было принято посвящать самых красивых пленников своим богам-драконам (124). Можно видеть, что тот же самый обычай существовал в Виде». (Дин. Д.Б. «Культ змея»).

 

Гении, в образе змей с гребешком и бородой, нередко встречаются на весьма древних греческих артефактах (керамика, монеты), и на римских монетах.
 

Сверху – гекта 4в. до н.э. Внизу - монета Марка Аврелия. Монеты с изображением Агатодемона (др.-греч. ἀγαθοδαίμων — благой дух) наиболее массово печатались в Александрии при Антонинах.

Надо учитывать, что, как и всякий человек, император имел своего гения. И чем большего добился император, тем, соответственно, могущественней был его гений. Культ императора подразумевал культ Гения императора.
Элий Лампридий в жизнеописании императора Гелиогабала, описывая его тягу к восточной роскоши, отмечает: «Он имел в Риме маленьких египетских змей, которых египтяне называют агатодемонами».

 

 
Антонин Пий (138-161). Александрия, Египет. Драхма, 153/4 г.
Av: Антонин Пий в лавровом венке; Rv: Серапис в образе Агатодемона, слева и справа – колосья.

 

Римское слово genius (гений), видимо, заимствовано у греков (γένευς, родовой, семейный). Слово γενναῖος имеет ряд значений: врожденный, прирожденный;
свободнорожденный, принадлежащий к свободному сословию; принадлежащий к знатному роду, родовитый; благородный, породистый;  нравственно чистый;
превосходный, замечательный, отличный; огромный, внушительный.

 

 
Фреска из Геркуланума, I в. н.э. Археологический музей Неаполя.
Справа от змея была выгравирована надпись «genius huius loci montis».

 

Народное предание о змеях было популярно и в начале н.э.
Из Гая Светония Транквилла «Жизнь 12 цезарей», Нерон, 6:

«Он достиг такого положения, что ходил даже слух, будто Мессалина, жена Клавдия, видя в нем соперника Британику подсылала убийц задушить его во время полуденного сна. Добавляли к этой выдумке, будто бы с его подушки навстречу им бросился змей, и они в ужасе убежали. Возникла такая выдумка оттого, что на его ложе у изголовья была найдена сброшенная змеиная кожа; кожу эту, по желанию Агриппины, вправили в золотое запястье, и он долго носил его на правой руке, но потом сбросил, чтобы не томиться воспоминаньями о матери, и тщетно искал его вновь в дни своих последних бедствий».

 

Следует отметить, что вотивные ноги и руки (сделанные из камня или металлов исцеленные части тела) приносимые в храмы были украшены обвивающимися змеями, в знак возвращенного здоровья. А вправление змеиной кожи в браслет по всей видимости делало его амулетом на удачу. Ибо Агатодемон был связан с богиней Тюхе, позже ставшей Фортуной.А

 
Тетрадрахма, 247г. Александрия, Египет.
Av: бюст Филиппа в лавровом венке. Rv: Тюхе, богиня покровительница Александрии в башенной короне, в левой руке – скипетр, правую обвивает гений города Агатодемон с головой Сераписа.

 

Изображения Агатодемона относятся к достаточно позднему – эллинистическому и римскому – времени. Его антропоморфных изображений известно мало, гораздо больше изображений Агатодемона в виде змея. Самое раннее – рельеф IV в. до н.э. Но наибольший интерес вызывают изображения Агатодемона в головой Сераписа.

 

Почитание Тюхе в римских провинциях носило повсеместный характер. Ряд городов, в частности Амис Понтийский, Антиохия, Александрия считали её своей богиней-покровительницей. В Лебадии находилось общее святилища Тюхе и Агатодемона.

 

В Александрии происходит смешение образа Тюхе с Исидой. Одним из отличительных признаков Тюхе была башенная корона, которая символизировала городские стены, тем самым подчеркивая, что богиня является защитницей города и его граждан. С большой долей вероятности можно предположить, что Тюхе (Ἀγαθή Τύχη, Благая Участь) – становится эпитетом Исиды. А Исида является женским вариантом Сераписа, который в образе Агатодемона почитался гением Александрии.
Римская Фортуна (fortuna – судьба, удача, счастье, благоденствие), сохранив иконографию и атрибуты Исиды-Тюхе (Рог изобилия и корабельный руль) приобрела ещё один атрибут – Колесо удачи. Позднее Колесо Фортуны стало знаковым символом, затмив собой прежние атрибуты богини. Регулярное же изображение Тюхе с Агатодемоном в образе Сераписа и наводит на мысль о тождественности Тюхе и Исиды.
Тюхе также изображалась на геммах с Германубисом (Гермеса-Анубиса – божества эллинизированного Египта, имевшего, по всей вероятности, функцию психопомпа – проводника душ, ибо такова роль и Анубиса в древнем Египте, и Гермеса, как то описывает Гомер в конце «Одиссеи»).

 

Studies in Magical Amulets Hardcover –1950 by Campbell Bonner

Известно немало изображений Исиды и Осириса (или Сераписа) в образе змей-гениев, относящихся к эллинистическому и римскому периоду Египта.

 

 
1. Змееподобные Серапис, Гарпократ (с пальцем у рта) и Исида. Золотое кольцо, ок. 300-100 гг. до н.э. Британский музей. 2. Исида с факелом в короне хену и Серапис в модиусе, между ними канопа в образе Гора в короне чени. 3. Исида в короне в виде солнечного диска обрамленного коровьими рогами и Осирис в короне пшент. Между ними на распускающемся лотосе стоит киста с выползающей из нее змеёй с солнечным диском на голове, что откровенно ассоциируется с Гором. 4. Исида и Серапис в модиусах, между ними на распускающемся лотосе сидит Гарпократ в короне пшент, в левой руке Рог изобилия.

 

Позднее с почитанием Тюхе и Агатодемона было связано святилище Трофония в Греции. Само греческое слово «офис» - «змей», могло сыграть свою роль в словообразовании имени «Трофоний». Как уже было сказано, предложение круглых лепешек хлеба было связано с культом змея, такова была древняя практика в Лациуме, Афинах и других местах. Форма самой лепешки с пупом наверху могла быть обусловлена формой свернувшегося змея. Как известно, священный пуп (омфал) находился в Дельфах, святилище, являющемся местом дракона Пифона (бога этого места. Отсюда именование прорицательницы- «Пифия»), по легенде, сраженного позже Аполлоном (матерью которого, надо отметить, была Латона).

 

Описание этого святилища есть у Павсания (кн. IX. «Беотия»):

«Что касается прорицалища, то там установлен такой порядок посещения. Если какой-либо человек решит спуститься в пещеру Трофония, то прежде всего он должен прожить определенное число дней в особом здании; это здание — храм доброго Демона и доброй Тихи (Случая). Живя здесь, он совершает различные очистительные обряды и, между прочим, воздерживается от теплых омовений; для омовения ему служит река Теркина. Мяса он получает много от жертв: всякий, решающий спуститься в пещеру, приносит жертвы самому Трофонию и детям Трофония, а кроме того, Аполлону, Кроносу, Зевсу, именуемому Басилеем, Гере Гениохе (Вознице) и Деметре, которую называют Европой и говорят, что она была кормилицей Трофония. При каждом жертвоприношении присутствует предсказатель; он вглядывается во внутренности жертвенных животных и, рассмотрев их, дает (предварительное) предсказание собирающемуся спуститься в пещеру — милостиво ли и благосклонно примет его Трофоний. Но внутренности не всех жертвенных животных в равной степени знаменуют волю Трофония: в ту ночь, в которую каждый должен спуститься в пещеру, в эту ночь приносят в жертву барана над ямой, призывая имя Агамеда. Благоприятные знамения, объявленные при первых жертвоприношениях, не имеют никакого значения, если и внутренности этого барана не говорят того же самого. Но если и они подтверждают прежние знамения, то каждый спускается в пещеру, преисполненный доброй надежды. А спуск этот совершается следующим образом. Прежде всего в эту ночь его ведут к реке Геркине, моют его и умащают маслом. Ведут его два мальчика лет по 13-ти, из числа горожан — их называют Гермесами; они-то и моют и служат и во всем другом этому нисходящему в пещеру, как мальчики-рабы. Затем он переходит в руки жрецов, которые ведут его не прямо в пещеру прорицаний, а к источникам воды; правда, они находятся близко один от другого. Здесь он должен напиться из одного воды Леты (Забвения), чтобы он забыл о всех бывших у него до тех пор заботах и волнениях, а из другого он таким же образом опять пьет воду Мнемосины (Памяти), в силу чего он помнит все, что он видел, спускаясь в пещеру. Показав ему статую, которую, как они говорят, сделал Дедал и которую жрецы не позволяют видеть никому, кроме тех, кто намерен идти в пещеру Трофония, поклонившись и помолившись этой статуе, они ведут его в прорицалище. На него надевают льняной хитон, подпоясывают хитон лентами и надевают специальную местную обувь. Сам оракул находится за рощей на горе. Здесь сделана ограда из белого мрамора, окружность которой как самый небольшой молотильный ток, высота же меньше двух локтей. В эту ограду вделаны шесты из меди, так же как и поперечные полосы, связывающие их. В этой загородке проделаны двери. За этой оградой есть отверстие в земле, не природное, но выложенное со всем искусством и роскошью каменной кладки. Внешний вид этого сооружения похож на печь для печения хлеба; диаметр его, на глаз, локтя четыре, а в глубину никто, кто бы ни прикинул на глаз, не даст больше восьми локтей. В самые недра пещеры схода не сделано никакого, но когда кто-нибудь идет к Трофонию, ему дают узкую и легкую лестницу. Между этим основанием и внутренностью пещеры спускающийся встречает щель, шириной в две спифамы (ладони), а высотой в одну. Спускающийся ложится на пол, держа в руках ячменные лепешки, замешанные на меду, и опускает вперед в щель ноги и сам подвигается, стараясь, чтобы его колени прошли внутрь щели. Тогда остальное тело тотчас же увлекается и следует за коленями, как будто какая-то очень большая и быстрая река захватывает своим водоворотом и увлекает человека. Те, которые таким путем оказываются внутри тайного святилища, узнают будущее не одним каким-либо способом, но один его видит глазами, другой о нем слышит. Спустившимся возвращаться назад приходится тем же самым путем, через ту же скважину, ногами вперед. Они говорят, что никто из спускавшихся туда не умер, исключая одного из телохранителей Деметрия. Говорят, что этот не совершил ничего из установленных при святилище обрядов и спустился туда не для того, чтобы вопросить бога, но надеясь в этом тайном храме набрать золота и серебра. Говорят, что и труп его был найден в другом месте и не был выкинут через святое отверстие. Из многого другого, что рассказывают об этом человеке, я привожу самое важное. Того, кто вернулся наверх из пещеры Трофония, жрецы опять берут в свои руки, сажают на так называемый Трон Мнемосины (Памяти), который стоит недалеко от святилища, и, посадив его там, спрашивают, что он видел и что слышал. Узнав все, они поручают его только тогда родственникам. Взяв его на руки, они несут его в помещение, где он прежде жил, в храм доброй Тихи и доброго Демона. Подняв его на руки, они приносят его сюда, охваченного ужасом и в таком состоянии, что он не сознает самого себя и не узнает близких. Но впоследствии к нему вполне возвращается разум и даже прежняя способность смеяться. Это я пишу не на основании слухов, но иных я видел своими глазами и сам вопрошал Трофония. Те, которые спускались к Трофонию, обязаны все, что каждый из них слыхал или видал, оставить здесь, написав на дощечке. Тут хранится еще и сейчас щит Аристомена. Всю его историю, как она произошла, я уже передал в прежних своих рассказах».

 

Мы видим связь Тюхе-Исиды-Фортуны-Деметры и Агатодемона также на фреске из Помпей, ныне хранящейся в Археологическом музее Неаполя.

 
Музейная надпись к фреске: на голове Исиды-Фортуны-Деметры изображен модиум (символ фертильности), она держит рог изобилия, руль (символ судьбы), и глобус (символ неопределенности человеческой фортуны). Она смотрит на Гарпократа, стоящего в позе «Гора на крокодилах», царя зверей, изображенного между двумя благотворящими змеями. Надпись носит магический характер и была добавлена к рисунку в более позднее время.

Cacator - сущ. от глаг. «Caco» - испражняться.
Также это может быть греческое слово «Kakos» - греч. плохой, злой, дурной, переписанное на латинский манер, с латинским окончанием. Следовательно,  cacator - делающий дурное, злое.
«Сave malu» - скорее всего, «cave malum» - берегись зла.

 

Змеи, в частности кобры, изображены на фресках, украшающих стены храма Исиды в Помпеях.

 

  

 Фрески из Храма Исиды, Помпеи, I в. н.э.

 

 

Реконструкция храма Исиды в Помпеях. Археологический музей Неаполя

 

Фрески из Храма Исиды, Помпеи, I в. н.э.

 

Фрагмент фрески из Храма Исиды, I в. н.э. Археологический музей Неаполя.
Слева Изида в ладье, перевозящая останки Осириса, по бокам головы речного божества, либо древнеегипетский бог Бес, сидящий на троне левее. Внизу – агатодемоны или genius loci (гении местности).

 

 
Зарисовка фрески целиком. Археологический музей Неаполя

 

Возможно, первоначально, Агатодемон эллинистического Египта был гением Дельты Нила. И связано это могло быть с древнеегипетским преданием о змее Уаджит. Богиня Уаджит помогала Изиде спасти Гора во время преследования его Сетом, когда она пряталась в болотах Дельты.

 

 

ЗМЕИ ЮНОНЫ СОСПИТЫ И АФИНЫ

 

Вернемся из синкретической эпохи Римской Империи немного назад в прошлое, во времена основания Афин и Рима.

Оба города имели богинь, которых сопровождали змеи.

 

Культ Юноны Соспиты происходил из древнейшего латинского города Ланувия, основанного, по преданию, самим Энеем. В Ланувии находилась ее священная роща и пользовавшийся большой известностью в древности богатый храм.

 

В Риме были два храма Юноны Соспиты: один на Forum olitonum (Овощная площадь) и другой на Палатине, но это были по сравнению с ланувийским храмом второстепенные святилища. В пещере рощи содержался священный змей (гений места), которому ежегодно весной избранная девушка, входившая в пещеру с завязанными глазами, приносила жертвенную лепешку, при этом – если змей принимал лепешку, то это считалось знаком чистоты девушки и знамением плодородия года. Точно так же в определенный день в году совершали жертвоприношение в Ланувийской роще римские консулы (Энциклопедический Словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона).

 

«Некий старинный дракон охраняет издревле Ланувий,
Стоит пойти посмотреть зрелище редкое здесь:
Спуск там таится крутой в заветную темную пропасть
Дева нисходит туда (бойся подобных путей!)
В праздник голодной змеи, когда требуя яств ежегодных,
С грозным шипеньем она вьется по недрам земли.
Девы бледнеют, когда их спускают для жертвы священной,
И наудачу суют руку в змеиную пасть.
Жадно хватает змея принесенные девою яства,
Даже корзины дрожат в нежных девичьих руках.
Если невинны они, обнимают родителей снова,
А земледельцы кричат: «Год урожайный идет!»
(Проперций)

 

На монетах Юнона Соспита изображается в накидке из козьей шкуры, со щитом и охотничьим копьем, в башмаках с загнутыми вверх носами. Будучи покровительницей брака, рождения и воспитания, Юнона Соспита считалась вместе с тем воинственной богиней. (Энциклопедический Словарь Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона).

 

Монеты с изображением Юноны-Соспиты. Рим. II в. н.э.

 

История Юноны и ее изображения напоминают Афину.
 

 

Монеты с Афиной и змеем Эрихтонием

 

По Павсанию, змей, изображенный возле статуи Афины в Парфеноне – это Эрихтоний. Эрихтония отождествляли с царем Афин Эрехтеем.

Первоначальный образ Эрехтея тесно слит со змеей, он был или обвит змеей, или имел змеиную нижнюю часть тела. Псевдо-Аполлодор описывает, как возжелавший Афину Гефест, погнавшись за нею и получив отпор, пролил на Афину семя, которое та стряхнула на землю, из которой появился Эрихтоний.
Геродот передает предание, слышанное им от афинян, что «в храме обитает большой змей – страж акрополя». Это напоминает дракона при дворе Кира в Вавилоне, о котором говорилось в кн. Даниила. Позже, в Афинах осталось одно предание, и в храме была уже воздвигнута статуя Афины с каменным змеем.
В ритуал Афины Линдии также входили ежедневные бескровные жертвы, которые, по свидетельству Дионисия Галикарнасского, включали в себя нечто подобное тем медовым лепешкам, которые ежедневно, по афинской легенде, должен был получать змей – страж акрополя.    

 

 

Змей с Парфенона. Музей Акрополя. Афины.

 
Реконструкция статуи Афины в Парфеноне. Рядом со щитом изображен змей.

 

ЗМЕИ В МИСТЕРИАЛЬНЫХ ДЕЙСТВАХ

 

Практически все мистерии были сопряжены со змеиной темой.
     

Алтарь, IVв. н.э. Деметра и Персефона. Археологический музей, Афины.

 

Но в особенности это касается  Мистерий Сабазия, описание которых дается в статье https://teurgia.org/germetizm/1357-misterii-sabaziya-ahhyrr-atman
И мистерий Диониса.

 

Плутарх в жизнеописании Александра Македонского пишет об отце и матери Александра, посвященных в самофракийские таинства:

«Сообщают, что Филипп был посвящен  в  Самофракийские таинства одновременно с Олимпиадой, когда он сам  был  еще  отроком,  а  она девочкой, потерявшей своих родителей. Филипп влюбился в нее и сочетался с ней браком, добившись согласил ее брата Арибба.  Накануне той ночи, когда невесту с женихом закрыли в брачном покое, Олимпиаде привиделось, что раздался удар грома и молния ударила ей в чрево, и от этого удара вспыхнул сильный огонь; языки пламени побежали во всех направлениях и  затем  угасли.
Спустя некоторое время после свадьбы Филиппу приснилось, что он запечатал чрево  жены:  на  печати,  как  ему  показалось,  был   вырезан   лев.   Все предсказатели истолковывали этот сон в том смысле, что Филиппу следует строже охранять свои супружеские права, но Аристандр из Тельмесса сказал, что Олимпиада беременна, ибо ничего пустого не запечатывают, и что беременна она сыном, который будет  обладать  отважным,  львиным  характером.  Однажды увидели также змея, который лежал, вытянувшись вдоль тела спящей Олимпиады; говорят, что это больше, чем что-либо другое, охладило влечение и любовь Филиппа к жене и он стал реже проводить с нею ночи - то ли потому, что боялся, как бы женщина его не околдовала или же не опоила, то ли считая, что она связана с высшим существом, и потому избегая близости с ней.  О том же самом существует и другой рассказ. Издревле все женщины той страны участвуют в орфических таинствах и в оргиях в честь Диониса; участниц таинств называют клодонками и мималлонками, а действия их во многом сходны с обрядами эдонянок, а также фракиянок, живущих у подножья  Гемоса (этим последним, по-моему, обязано своим происхождением слово  "фрэскэуэйн" [threskeuein], служащее для обозначения неумеренных, сопряженных с излишествами священнодействий). Олимпиада ревностнее других   была привержена этим таинствам и неистовствовала совсем по-варварски; во время торжественных шествий она несла больших ручных змей, которые часто  наводили страх на мужчин, когда, выползая из-под плюща и из  священных  корзин,  они  обвивали тирсы и венки женщин. После явившегося ему знамения Филипп отправил в Дельфы мегалополитанца Херона, и тот   привез   ему   оракул   Аполлона, предписывавший приносить жертвы Аммону  и чтить  этого  бога  больше  всех других. Говорят также, что Филипп потерял тот глаз, которым он, подглядывая сквозь щель в двери, увидел бога, спавшего в образе змея с его женой».
 

Александр III Великий. Александрия. (Lisbon, Calouste Gulbenkian Museum)
Av: бюст Олимпиады, матери Александра;
Rv: сидящая Афина в коринфском шлеме кормит с руки змея Эрихтония, обвивающего оливковое дерево; BACIΛЄΩC AΛЄΞANΔPOY

 

У Климента Александрийского на сей счет было следующее мнение, высказанное им в сочинении «Увещевания к язычникам»:

«Вакханты чтят оргиями исступленного Диониса, пожирая в священном безумстве сырое мясо, и освящают рассеченные мертвые туши, увенчав себя змеями, крича в ликовании «Эван!» – «Ева!», – имя той, из-за которой началось заблуждение человеческого рода. А знаком вакхических мистерий является посвященный змей. Сразу надо заметить, что имя Хевйа, произнесенное с густым придыханием, по-еврейски означает «змея»».

 

Остановимся подробнее на вакханалиях Диониса.

«В экстаз приводит вакханок не вино. Один из слуг Пенфея, набредший на них на рассвете на Кифероне, рассказывает, что они одеты в козлиные шкуры, головы их украшены плющом, тела обвивают змеи, на руках они держат козлов или волчат, сосущих из их грудей. Происходит множество специфически дионисийских чудес: вакханки ударяют в скалу своими тирсами, и оттуда начинает струиться вода или вино; они "землю поскоблят концами пальцев" - польется молоко; из увитых плющом тирсов сочится мед. Слуга говорит Пенфею: "Хулишь ты Вакха, царь; но, раз увидев / Все это, - ты молился бы ему".
Мистерия состояла в участии вакханок в эпифании Диониса от начала до конца. Обряды совершаются ночью, вдали от городов, на склонах гор или в лесах. Единение с богом достигается жертвоприношением животного, которое раздирают на части (sparagmos) и поедают сырым (omophagia). Все остальное: необыкновенная физическая сила, неуязвимость для огня и оружия, чудеса (вода, вино, молоко, источаемые землей), безбоязненные отношения со змеями и молодняком диких животных - результат экзальтации, отождествления с богом. Дионисийский экстаз означает, прежде всего, преодоление человеческой ограниченности, достижение полного освобождения, обретение свободы и непосредственности, не характерных для человеческих существ. То, что среди этих свобод есть свобода от запретов, правил и условностей этикета и социального порядка, кажется очевидным, и это одна из причин массовой приверженности женщин культу Диониса» (М. Элиаде).

    

В античности ходило выражение «много тирсоносцев, да мало вакхантов» (из которого произошло евангельское «много званных, да мало избранных»). Тирсоносец - это тот, кто несет тирс - жезл увитый плющем. Т.е. человек участвующий в действе. Вакхант - это человек в которого во время действа вошел бог (Вакх, Дионис). Поэтому выражение ясно нам говорит, что участие не всегда обеспечивало достижения экстатического состояния. Это состояние было насылаемо богом по его воле, и по его же воле отпускало человека. Бог схватывал человека, входил в него и человек в это время был не в себе. Это явственно описывается в "Вакханках" Эврипида, где мать в состоянии Вакха растерзала собственного сына - царя Пенфея, не желающего признавать Диониса и поклоняться ему. Раздирая его на части вместе с другими вакханками она полагала, что перед нею лев. И посадив его голову на тирс, она пришла во дворец похвастать добычей. Не сразу придя в себя она осознала, что на тирсе голова ее сына. Так мы видим, как Вакх наводит иллюзию на человека. Не менее примечательно, как Пенфей, горящий желанием связать Диониса, начавший накидывать на того веревки был введен Дионисом в такую же иллюзию - Дионис тем временем стоял в сторонке, а Пенфей вязал быка, полагая, что это Дионис. Такие штуки Дионис проделывал не раз.

 

 
Фреска с Бахусом из Помпей. I в. н.э. Археологический музей Неаполя.
Змей -  Агатодемон, являющийся также божеством полей и виноградников.

 

Практика безбоязненного обращения со змеями была частью священнодействия на Крите 2700—1400 гг. до н. э. Сохранилось множество статуэток главной богини Крита, держащей в руках змей.

 

Статуэтки с Крита. Бронзовый век.

 

Известен также сюжет с маленьким Гераклом, изображенный на фресках Помпей. Геракл душит змей, которых подослала Гера, или по другой версии Амфитрион, чтобы проверить кто из близнецов полубог.

 

 
Фреска из Помпей, 1 в. н.э.

 

В этом мифе, встречающемся впервые у Пиндара, уже прослеживается мысль, что схватить змей может существо рангом выше человеческого. И Геракл (или по-римски Геркулес) будучи таким героем от рождения, проходит эту инициацию еще в детстве.

 

Однако, следы этих практик сохранились и в Библии.  Первые века христианства все еще были насыщенны такими действами. Например, есть очень важный момент касаемо змей, в Евангелии от Марка 16:16-18.
   «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет. Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы».

 

Любопытно, что такая практика совершалась еще в ХХ веке, сохраняясь веками, пережив даже переселение на другой континент. Из книги «происхождение христианского культа» Учпедгиз 1961 г. «Советский журналист Н. Васильев был в г. Стоун-Криск, всего в 3-х часах езды от Вашингтона, столицы США, на молебствовании последователей "святой веры" змеепоклонников. Вера, что если после совершения ритуальной пляски, в экстазе можно брать в руки змей, медянок, которых приносят с собой корзинах. Неистовая музыка гитар, тамбуринов и пение мелодии без слов становится бешенным, выкрики иступленными, танцуя один за одним выхватывают змей из плетеных корзинок, держа их за туловища и продолжая свой танец, подносят к лицу, целуют. А кого змея кусает насмерть, того душа переселяется в эту укусившую змею. И ей дают имя укушенного. Перед переименованием крестят».

 

Еще в Древней Греции было распространено представление, что бог или возвышенная душа принимает форму змеи. Один древнегреческий философ, по упоминанию Диогена Лаэртского, носил всю жизнь с собой за пазухой змею, чтобы в случае неожиданной смерти, все увидели выскользнувшую змею и причислили его к богам. Этот обман был открыт и он был прославлен как отпетый шарлатан.

 

 

ЗМЕЙ В МИТРАИУМАХ.

ЭОН, АБРАКСАС И УРОБОРОС

 

Барельеф с Митрой II-III вв. Н.э., Лувр . На многочисленных сохранившихся барельефах и фресках митраизма, змей с гребешком неизменно обращен к стекающей крови закалываемого Митрой быка. Изображался также на алтарях в Митраиумах (небольших закрытых помещениях, находящихся под землей, где проводились собрания и посвящения мистов Митры).

 

Статуи митраизма. Фигура обвита змеем с гребешком

 

Статуя из Ости

 

Согласно толкованию Ф. Кюмонта («Мистерии Митры») это статуя митраистского Кроноса (Эона или Зервана Акарана) представляющего собой бескрайнее время. Найдена в Остии, где некто C. Valerius Heracles и его сыновья посвятили ее в 190 г н.э. Человеческое тело львиноголового бога полностью обнажено и шесть раз переплетено змеем, голова коего покоится на львиной голове. Четыре крыла со спины декорированы символами сезонов. Каждая рука держит ключ, а правая дополнительно еще и скипетр, символ власти. На груди выгравирована молния. В основании статуи видны молот и клещи Вулкана, петух и сосновая шишка посвященная Асклепию (или возможно Солнцу или Иттису), и жезл Меркурия. Все характеристики принадлежат Митраистскому Сатурну и символизируют воплощенные в нем силы всех богов.

Иные считают его схожим с Иалдабаофом гностиков. Оккультист Д.Ж. Купер полагает, что данные статуи изображали не бога, а духовное состояние достигшего митрастской степени адепта – градуса льва. Однако, в этом случае можно было бы ожидать увидеть и статуи посвященные другим градусам.

 

Змей с гребешком на геммах с Гелиосом и Абраксасом

 

Абраксас – он же Абрасaкс (Abraxaz, Abrasax, Abraxas) – обычно изображался как существо с головой петуха, в обмундировании воина, со щитом и хлыстом, и змеями с гребешками вместо ног. Греческая гематрия его имени – 365 (Α = 1, Β = 2, Ρ = 100, Α = 1, Σ = 200, Α = 1, Ξ = 60). К первому веку н.э. по всей римской империи ходило тысячи гемм с изображением Абраксаса.

 

Абраксас (на аверсе) не редко встречается (на реверсе) в сопровождении божества митраисткой тематики, уробороса, имен Архангелов и ИАО, Гора Гарпократа, и других божеств.

 

 

Абраксас (Архонт Эонов) окольцованный Уроборосом, с начертанными справа именами Архангелов

 

Bernard de Montfaucon (1655-1741) «L’antiquité expliquée et representée en figures»

 

Bernard de Montfaucon (1655-1741) «L’antiquité expliquée et representée en figures»

 

Bernard de Montfaucon (1655-1741) «L’antiquité expliquée et representée en figures»

 

Bernard de Montfaucon (1655-1741) «L’antiquité expliquée et representée en figures»

 

Bernard de Montfaucon (1655-1741) «L’antiquité expliquée et representée en figures»

 

 

К. Боннер, издавший свой комментарий к базе гемм - «Штудии по магическим амулетам» (Studies in Magical Amulets Hardcover – May 15, 1950 by Campbell Bonner), посвятил отдельную главу разбору фигуры Абраксаса, пытаясь понять генезис отдельных компонентов фигуры, в частности двух ног-змей. Змеевидные ноги встречаются на алтаре Пергама, возведенном примерно во IIв. До н.э. О том, что этот алтарь изображает титанов, известно через римского писателя II—III вв. Луция Ампелия, который упоминает его в очерке «О чудесах мира» (лат. Liber memorialis; miracula mundi): «В Пергаме есть большой мраморный алтарь, высотой 40 ступеней, с большими скульптурами, изображающими гигантомахию».

Возможно также к этому алтарю имеют отношение слова из второй главы Откровения Иоанна Богослова: «И Ангелу Пергамской церкви напиши: … ты живёшь там, где престол сатаны» (Откр. 2:12—13). Однако, комментаторы Откровения обычно связывают эти слова с культом Асклепия, в храме которого в Пергаме содержался живой змей.

 

Алтарь Пергама

 

Вернемся к Абраксасу. Как отмечает Боннер, связь его с титанами греческой традиции не является столь однозначной ввиду того, что наибольшее количество магических камней с изображением змееногого монстра принадлежало Египту. Однако, в Египте змей изображали с человеческими головами, руками и крыльями, но изображений человеческого торса с выходящими ногами-змеями в Египте не обнаруживается. Греческий тип змееногих гигантов мог иметь своим истоком Сирию, с которой Египет поддерживал устойчивое сообщение. Mr. Seyrig опубликовал несколько поврежденный рельеф из храма Бэла в Пальмире, на котором изображалась битва между воином, управляющем колесницей, и змееногим монстром, в которого попали две стрелы колесничего. Этот демон, судя по верхней части туловища, был женского рода. Голова монстра была отколота. От талии монстра исходят 5 змеиных колец, одним из которых он душит маленького человечка. Подобный сюжет был найден и в Сирийском городе Эс-Суайда. С тем отличием, что воин изображен на лошади, а не на колеснице, и монстр в данном случае мужского рода, и лишь с двумя змеиными кольцами, сгребающими два огромных камня, которыми он грозит оппоненту. Лучник отмечен звездой, что указывает на его божественную природу. Между ним и монстром юное божество, вероятно солнечный бог, держащий в руках диск с исходящими двенадцатью лучами.

Идея таковой борьбы характерна не только для Сирии, в Греции она представлена борьбой Зевса и Тифона, Персей и морского монстра, и наконец получила широкое распространение в лице Св. Георгия поражающего змия.
Возникает вопрос, почему Абраксас, змеиные характеристики которого восходят к враждебным демонам был выбран для изображения на защитных амулетах? Другой проблемой является его петушиная голова.

По современным представлениям, петух появился в Греции и Египте в качестве домашней дичи около 1500г до н.э., возможно несколько ранее. Местом его более ранней прописки была, соседствующая с Индией, Персия. Там петух почитался как союзник сил света и добра, и враг демонов. В одной из частей Авесты, Видэвдаде («закон против дэвов»), сам Ахура Мазда говорит: «эта птица поднимает свой голос на могучем рассвете, говоря – «Встаньте люди, услышьте высшую праведность, презирайте демонов». В другом месте Ахура Мазда говорит – «петух создан в оппозицию демонам и колдунам».

Сложно себе представить, чтобы персы смогли скомбинировать голову петуха с частями змеи, которая по их представлениям демоническое создание. С другой стороны, известно изображение, где змея выступает компаньоном или помощником охотящегося Митры.

В Греции петуха приносили в жертву Асклепию за выздоровление. А воплощением Асклепия был змей.
Такое сочетание несочетаемого, как голова петуха, ноги-змеи, и в довершение этому написанное греческими буквами «ИАО» - имя еврейского бога, с военным римским обмундированием, настолько непримиримо, что гипотеза о случайном международном синтезе этого религиозного символизма, может рассматриваться наряду с гипотезой умышленной работы над этим образом некоего учителя, лидера секты.

 

Bernard de Montfaucon (1655-1741) «L’antiquité expliquée et representée en figures»

 

Отцы церкви, писавшие обличающие еретиков труды, Иериней (нач. 2 в. – 202 г.) и Ипполит (170-235 гг.) единогласны в том, что по учению Василида существует 365 небес, правителем («принцепсом» или «мега архонтом») которых является Абраксас. 365 соответствует не только количеству дней за которые земля делает оборот вокруг солнца, но и числу эонов, архонтом которых он является, а также, по подсчету некоторых гностиков - количеству членов тела. Эоны – это верхние иерархии сущностей, живущих в некоей своей «длительности», «способе существования», аналогом которой является человеческое время. По Плутарху – Бог не живет во времени (Chronos), он живет в вечности (Аion), в недвижимом в привычном смысле и вневременном состоянии. Позже Эон (Аion) становится космическим богом. И как уже было сказано, львиноголовая фигура из митраиума Остии также идентифицируется Ф. Кюмонтом как Эон. Аналогично идентифицируются фигуры, изображенные на мозаиках и рельефах (I-V вв. н.э.), изображенные с кругом зодиака или обвитые змеем.

 

Серебряное блюдо Парабиаго (II-V вв. н.э. Археологический музей Милана), известное как «Parabiago patera», изображает богов. Найдено на древнеримском кладбище недалеко от Милана, в 1907 г. Интерпретация: в центре на колеснице, запряженной четверкой львов, Кибела и Аттис, окруженные тремя корибантами, на фоне космической обстановки – персонифицированных Земля, Моря, четырех сезонов, Солнца, Луны, Эона и змея обвитого вокруг обелиска или гномона.

Известно, что во II-IV вв. ходило представление о смене эонов. В Псевдо Клементинах (Гомилиях), христианском романе того времени, говорится об эоне как о сегменте времени. На смену эона дьявола-космократора приходит эон совершенства, исполненный мессианских ожиданий. Это представление коренится в иудейской апокалиптике. Оно же отобразилось в Откровении Иоанна Богослова, гл. 12 (7-10), написанного в те же века:
«И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним. И услышал я громкий голос, говорящий на небе: ныне настало спасение и сила и царство Бога нашего и власть Христа Его, потому что низвержен клеветник братий наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь».

 

Тем временем в эллинистической и гностической среде бытовало свое представление об Эоне и его изображении.
Первоначально, по представлению египетского жреца эллинистической эпохи - Гораполлона («Иероглифика» IVв н.э.), египтяне «Желая написать вечность (Aion), рисуют змею, хвост которой скрыт под остальным туловищем. Желая изобразить небо (kosmos), рисуют змею, пожирающую свой хвост, покрытую пестрой чешуею, чешуйками намекая на звезды на небе». Его дополняет его современник Сервий, (Servius. note to Aeneid 5.85) говоря «у египтян до изобретения алфавита год символизировался изображением змеи, кусающий свой хвост, потому что он возвращается на себя». Можно предположить, что краткие выжимки «космос» и «год», означают два взаимосвязанных, как пространство-время, значения Уробороса, который представляет собой во времени - сезонный цикл или год, отражающий принцип самовоспроизводства, а в пространстве - материальный космос, циклически устроенный.

В магических папирусах начала н.э. (PGM) Эон упоминается примерно 20 раз, сопоставляемый с Гелиосом, иногда Аполлоном, Агатодаймоном, и Ра. Он упоминается как Первый Отец, Космократор (Владыка Мира) или Пантократор (Вседержитель), Невидимый и Всесоздавший, над которым нет никого выше. Эон – выступает как понятие синонимичное самому понятию «Бог». Помимо Эона есть еще эоны, меньшие божества, на что указывают такие имена как «Господи Эонов», «Эон среди эонов», и само гностическое восприятие Абраксаса, как Эона, но в тоже время архонта эонов. При этом не стоит полагать, что Абраксас был верховным Невыразимым Богом, он был проявленным верховным эоном. Но для определенной группы лиц любой бог мог восприниматься как верховный. В статье «Aion» (ENCYCLOPEDIA OF RELIGION. SECOND EDITION/ LINDSAY JONES EDITOR IN CHIEF) отмечается, что культ Эона был генотеистичен по своему характеру. Во IIв. Н.э. в Нубийском городке Талмус практиковался культ локального божества Мандулиса. Обращение к нему, сохранившееся на инскрипции посвященной этому богу одним из его почитателей, имевшим мистическое видение, гласит – «Солнце, всевидящий Царь Вселенной, Всемогущий Эон Вседержитель (Aion Pantokrator)».

 

В Халдейских Оракулах Эон определяется как «Свет исходящий от Отца», который направляет (привлекает) силу Отца на высвобождение Нуса в существах нижележащих миров, и наделяет их непрерывным движением к Отцу. Возможно, это значение символизировал хлыст в руке Абраксаса.

Наиболее проясняет теологию Эона Герметический Корпус (Corpus Hermeticum): «Бог создал Эон, Эон создал Небесный мир, Небесный мир создал время (chronos), время сотворило genesis» (C.H. XI.2). Таким образом, Эон представляет собой вторичного Бога (deuteros theos), посредника между Наивысшим Непостижимым «Самосозданным» Богом, и миром.

В гностической системе Верховный Бог, это некое Единство, которое в начале начал было обращено на самого себя. Затем Оно обращается от себя и градуируется на множество космических сущностей – эонов, сохраняющих в себе первопринципы, но существующих уже и вне Первопринципа. В папирусах Наг-Хаммади эоны обозначают неопределенное число пространственных сегментов создающих ноэтический (noetic – интеллектуальный-духовный) и пневматический незримый мир. Высший Эон являет собой этот высший мир сформированный из совокупности этих эонов (плерома).

Иногда слово «эоны» применимо и к низшим сущностям, существующим за пределами плеромы – демонам дьявольского божества – Иалдабаофа, появившегося в результате одиночного творения эона Софии, вышедшего за пределы плеромы. Иалдабаоф сотворил материальный мир имитирующий божественную Плерому, породив коллектив Архонтов, правителей и мастеровых материальной Вселенной. Эпифаний, давая описания семи сыновьям Иалдабаофа, сформировавшим первочеловека Адама (силами украденными из Софии), обозначает их как «эоны, боги или ангелы». Из чего следует, что под эонами гностики понимали большой спектр существ, от Высших Небесных, до меньших эонов – (обладающих пространственной протяженностью и являющихся тенями или проекциями великих эонов) существ-посредников, пограничных с земным миром.

 

Гностик, как и посвященный в мистерии, имел представление о том, что после смерти его душе надлежит совершить восхождение через Эоны. Получить гнозис об этом восхождении: очистить свою душу, удостовериться в полученном знании путем полученных знаков и чудес, получить печати, слова, шифры, он мог еще при жизни, в чем и заключалось посвящение. В этой связи понятна инскрипция со статуи Эона в Элевсине – «Могущества Риму и продолжительности мистериям», которую воздвигли при своем посвящении, в правление Августа, трое братьев из Рима.

 

 

ИАЛДАБАОФ И ХНУБИС

 

 

Помимо библейского змея, по учению гностиков, обладал змеиным ликом один из архонтов - Иалдабаоф – демиург материального мира. Его отождествляли с Яхве. Гностических сект насчитывалось десятки. Помимо гемм и самих гностических текстов, об этом множестве учений мы узнаем из сочинений Иеринея Лионского, Ипполита Римского, Эпифания Кипрского, Оригена, и др., направленных на описание этих учений, с последующим их опровержением.

Гностические тексты были обнаружены в Египте, в Наг-Хаммади, что неподалеку от Фиваидской пустыни, одного из тех мест, где подвизались первые монахи-отшельники. Известно, что, например, Пахомий Великий был до своего обращения жрецом Сераписа. Следовательно, некоторые гностические идеи были взращены на старых египетских учениях. В частности, эпизоды с прохождением через Эоны, с помощью «паролей», являются отпечатком египетской религии, модицифированным эллинизированным сознанием.
Иалдабаоф (он же Яхве), в отличии от Яхве в иудаизме и христианстве, не является верховным Богом (Монадой, «Цельным Эоном» - «Αἰὼν τέλειος»), отцом всего сущего. Бог Отец находится выше. От него исходят Эоны. Иалдабаоф же является Архонтом и Демиургом, богом произошедшим от последнего эона, находившегося на границе Божественной полноты («Плеромы»), и исшедшего во тьму. Иногда, он назван другими именами, например, ИАО (именем, которым отцы христианства называли Яхве), иной раз ИАО – является следующим после Иалдабаофа архонтом. Иалдабаоф творит других Архонтов (управителей мира) и, вместе с этими Архонтами, материальную вселенную, которая представляет собою границу между плеромой и тьмой, ибо имеет в себе частицы духовного света. Именно благодаря власти Архонтов человек порабощен материей. Пришествие Христа осуществлено, чтобы вернуть человечество в Плерому, из плена Демиурга и Архонтов. В гностических текстах (например, «Вторая книга Иеу») мы видим, как путем печатей, шифров, магических имен, а в других текстах, путем очищений и гнозиса, которым учит Иисус, человеку надлежит освободить себя из под их власти, чтобы совершить восхождение в Плерому – духовную обитель Жизни, к Эонам (Первочеловеку, Христу, и Источнику всего сущего). Эонов тоже не один, а обычно не менее 5, в некоторых гностических сектах (например, у Валентина), их насчитывалось десятки, обычно они были парные.
Согласно апокрифу Иоанна, Иалдабаоф считался невежественным, ибо эон София создала его без своей духовной половины (своей пары):
«Когда же она увидела свою волю, это приняло вид несообразный - змея с мордой льва. Его глаза были подобны сверкающим огням молний. Она отбросила его от себя, за пределы этих мест, дабы никто из бессмертных не увидел его, ибо она создала его в незнании. И она окружила его светлым облаком и поместила трон в середине облака, дабы никто не увидел его, кроме святого Духа, который зовется матерью живых. И она назвала его именем Иалтабаоф». (Апокриф Иоанна, перевод М.К. Трофимовой).
Иалтабаоф, находясь в изоляции от эонов, и обладая порцией духовной энергии матери (эона Софии) взялся за творение материального мира, неосознанно воспроизводя (несовершенно имитируя) образцы пневматического царства (Плеромы). Так некоторые силы плеромы (частицы света) оказались заключенными в материю, как в ловушку. Находясь в неведении, и решив, что он единственный бог, создав других архонтов, и вместе с ними людей, он призвал людей поклоняться только ему. Таково толкование гностиков, объясняющее ревностность Яхве.

 

Согласно переводу А.И. Еланской Иалдабаоф «змееликий и львиноликий».
Кроме львиного лика и змеиного были и другие, о них будет сказано далее. Важно отметить, что Архонты – это существа, власти которых необходимо избежать, чтобы не погибнуть и иметь жизнь вечную.

В Пистис Софии есть следующие строки:
«Говорите им: избегайте лжи, чтобы быть достойными Тайн Света и спастись от Рек Огня (Дракона с) собачьей мордой.
…избегайте распрей (и расколов), чтобы быть достойными Тайн Света и спастись от Рек Огня (Дракона с) собачьей мордой.
…избегайте любви мира сего, чтобы быть достойными Тайн Света и спастись от Смоляных Одежд и Огня (Дракона с) собачьей мордой.
…избегайте невежества, чтобы быть достойными Тайн Света и спастись от Литургов Иалдабаофа и Морей Огня».

 

Ориген («Против Цельса», книга VI:30), упоминает имена 7 правящих демонов: «Михаэль, столь святой и почитаемый в священном писании, зовется на проклятой диаграмме Михаэль львиноподобный («λεοντοειδῆ», дословно «львиновидный»). Второй, по порядку - бык, на диаграмме зовется Суриэль, быкоподобный («ταυροειδῆ»). Третий – описан Цельсом как животное амфибия, устрашающе шипящее, а на диаграмме представлен как Рафаэль, змееподобный («δρακοντοειδῆ» - драконовидный). Четвертый, как уверяет Цельс, имел форму орла, и представлен на диаграмме как Габриэль, орлиноподобный. Пятый имел облик медведя, и на диаграмме он Таутабаот, медведоподобный. Шестой описан как имеющий лик собаки, зовется он на диаграмме – Эратаот. И седьмой – образом осел, на диаграмме – Оноэль, иногда же Тартараот». В главе 31 Ориген описывает приветствие которое произносит приверженец этого гностико-офитского учения, когда проходит через «врата беззакония» (так называет Ориген эти врата). Приведем его здесь в сокращенном виде: «Я приветствую тебя – короля, узы слепоты, полное забвение, первую силу, сохраняемую духом провидения и мудрости, от которого я послан чистым, уже являясь частью света сына и отца, да прибудет со мною благословение, о отец». В другом месте они учат, при проходе через то, что они зовут Иалдабаофом, говорить – «Ты, о, первый и седьмой, чье искусство командовать властно, о, Иалдабаоф, открой врата царства твоего, я прохожу свободным чрез твое царство, да будет благословение на мне, о, отец, да пребудет оно со мной». Кроме того, они говорят, что звезда Фаэнон находится в симпатии с львиноподобным правителем. Следующим местом, куда они прибывают и через что должны пройти, является Иао, и к нему обращена речь – «о, второй Иао, сияющий ночью, правитель тайных мистерий сына и отца, первый принц смерти…я готов пройти через твое царство, укрепленный тем, кто рожден тобою через живое слово. Да будет на мне благословение…». Следующим идет Саваоф, - «о, всесильный Саваоф, защитник закона твоих созданий, которые высвобождаются по твоей милости-благодати, посредством помощи более могучей Пентады…тело освобождается Пентадой». За Саваофом следует Астафеус, к которому, как они верят, должна быть обращена следующая молитва: «О, Астафеус, правитель третьих врат, надзиратель первого принципа воды, воззри на меня, твоего инициата, признай меня очищенным духом девы, ты, кто видит сущность (эссенцию) мира». После него следует Элоэус, к которому следующее обращение: «О, Элоэус, правитель вторых врат, позволь мне пройти, смотри, я принес тебе символ твоей матери, благословение коей сокрыто в силах царств. Пусть благословение будет на мне, о отец, да пребудет оно со мною». Последним идет Хорос, которому следующее обращение: Ты, кто бесстрашно преодолел бастион огня, о, Хорос, кто получил власть от первых врат, позволь пройти, созерцая тебя, держащего символ твоей прочной власти, изображенным на фигуре древа жизни, и имеющего вид невинности. Пусть благословение будет на мне, о отец, да пребудет оно со мною». Ориген говорит, что офиты обольщают людей блеском имен. Его задача разъяснить читателю, что христиане и офиты являются людьми разных учений, и для подлинных христиан учение офитов нечестиво. Он пишет, что офиты создали свой набор фикций, от недопонимания магии, из которой они позаимствовали имена Иалдабаофа, Астафеуса и Хороса, примешав к ним Иао, он же Яхве, Саваофа, Адоная и Элоэ, представив этих четырех разными богами, в то время как, в понимании христиан, в Писании речь идет об одном Боге.

 

Данные отцов церкви, и гностических текстов представляют собой весьма запутанную картину. Львиноликими оказываются одновременно несколько архонтов: Иалдабаоф, Михаэль и Ариэль. На одной из подвесок, сделанной из зеленой яшмы, на аверсе изображен львиноликий бог, одетый в египетский фартук, держащий в правой руке длинный посох, а в левой ситулу. В правом углу подписано – «Иалдабаоф», в левом «Аариэль». Реверс полностью занят надписями «Иа, Иао, Саваоф, Адонай, Элоай, Ореос, Астафеос». «Иа» предположительно может являться сокращением от «Иалдабаоф». Перечислены все архонты, которых мы находим в описании учения гностиков-офитов у Иеринея и Оригена. Вместо «Ореоса» у Оригена упомянут «Хорос». Боннер высказывает мысль, что еврейское значение слова «Ариэль», наряду с другими его толкованиями («божественный свет», «алтарь домашнего очага»), может означать, по мнению некоторых специалистов (W. Gesenius) – «божий лев». Следовательно, может являться вторым именем или эпитетом Иалдабаофа. Однако, согласно Оригену, вторым именем может являться Михаэль.

 

Studies in Magical Amulets Hardcover –1950 by Campbell Bonner

 

Согласно Ипполиту, в одной из ветвей гностицизма, Ариэль представляется как третий архонт ветров. Согласно коптской «Пистис Софии» - Ариэль – имя демона наказания в Аменти. На золотой магической пластине, найденной в Афинах, Ариэль является просто именем Ангела, перечисленном наряду с Габриэлем, Михаэлем, Рафаэлем, Уриэлем и другими. По версии Иеринея Лионского («Против ересей», гл. 30, учение офитов) Михаэль или Самаэль – имя Змия, который изначально есть создание Иалдабаофа (В то время как у офитов, по описанию Оригена, змееподобен Рафаэль).

По версии гностического текста «Ипостась Архонтов» из Наг-Хаммади, Самаэль имя Архонта, по описанию полностью соответствующего Иалдабаофу «Пистис Софии»:
«О сущности властителей, в духе Отца Истины, великий апостол говорил нам
относительно "властителей тьмы", "не против плоти и [крови] выступаем мы; но
против властителей вселенной и духовных (сил) зла". [Я] посылаю это (вам),
потому что о сущности властителей спрашивали вы.
Великий их слеп; [по причине своей] силы, и неведения своего, и высокомерия
[своего], сказал он с [силою] своей, "Это Я есмь бог; нет другого [кроме меня]".
Когда он сказал это, он погрешил против [Целостности]. И речь эта достигла
Нетленности. И вот, глас сошел из Нетленности, говорящий, "Ты ошибся, Самаэль" -
то есть, "бог слепых". Слепыми стали его мысли. И изверг он силу свою - то есть, богохульство, сказанное им. Он направил ее вниз в хаос и бездну, матерь свою, через Пистис Софию. И установила она потомство его, каждого в соответствии с силою его - по образу Эонов вышних, ибо от Незримого видимое было произведено.
Когда Нетленность посмотрела вниз в область вод, образ ее показался в водах; и
возлюбили ее властители тьмы. Но не могли они овладеть образом тем, показавшимся им в водах, по причине слабости их - ибо "не могут имеющие душу (m-psychikos) овладеть духовными (m-pneumatikos)" - ибо снизу были они, а то (образ) было свыше».

Во «второй книге Иеу», Иалдабаоф предстает перед человеком, который достигает в своем вознесении третьего Эона, а Самаэль, при прохождении четвертого.

 

Чтобы понять роль змия у гностиков-офитов (змеепоклонников) приведем здесь цитату из Иеринея:
«первый от матери называется Иалдаваоф, сын от него - Иао, его сын - Саваоф, четвертый - Адонеус, пятый - Элоеус, шестой - Ореус, и седьмой и последний - Астанфеус. Эти небеса и силы, власти, ангелы и творцы, по их предположению, сидели на небе в порядке своего рождения, невидимо управляя небесным и земным. Первый из них, Иалдаваоф, не уважал матери, потому что без чьего-либо дозволения произвел детей и внуков, а также ангелов, архангелов, силы, власти и господства. Затем его сыновья начали с ним спор и брань за господство; поэтому Иалдаваоф в скорби и отчаянии обратил взор на лежащую внизу тину материи и направил на нее свою похоть, отчего родился сын. Это есть Ум, вьющийся в образе змия, отсюда дух, душа и все в мире; оттого произошли всякая забывчивость, злоба, ревность, зависть и смерть. Этот змееобразный и извитый Ум, получил еще более изворотливости от Отца, когда он был с Отцом на небе и в раю. Вследствие сего, радуясь и похваляясь о всем, что ниже его, Иалдаваоф сказал: "Я Отец и Бог, и кроме Меня нет никого". Мать же, услышав это, воскликнула к нему: "Не лги, Иалдаваоф, ибо выше тебя есть Отец всего - Первый Человек и Человек, Сын человеческий". Когда все были поражены новым голосом и неожиданным названием и спрашивали, откуда явилось это восклицание, Иалдаваоф, говорят, чтоб отвести их и привлечь к себе, сказал: "Придите, сотворим человека по образу нашему". Шесть сил, слышавшие это, при содействии Матери, сообщившей им идею человека, чтобы лишить их чрез него первоначальной силы, вместе образовали человека чрезвычайно огромного и по толщине и по длине: но так как он только ползал, то они привели его к Отцу своему, а так действовала Премудрость, для того, чтобы и его лишить орошения света, дабы Он, имея силу, не восстал на тех, которые выше Его. Когда же Он вдохнул в человека дыхание жизни, Он тайно был лишен силы, а человек получил от Него Ум и Помышление - эти силы, по их словам, участвуют в спасении - и тотчас возблагодарил Первого Человека, оставив своих создателей. Иалдаваоф, завидуя этому, вознамерился лишить человека силы посредством жены и произвел от своего Помышления жену, которую приняла та сила, называемая Пруникос, и незаметным образом лишила силы. Прочие же, приходя и удивляясь красоте жены, назвали ее Евой и, полюбив ее, родили с нею сыновей, которых называют ангелами. Но их Мать постаралась, посредством змия, обольстить Еву и Адама к преступлению заповеди Иалдаваофа. Ева, слыша это как будто от Сына Божия, легко поверила и склонила Адама вкусить от того древа, от которого Бог запретил им вкушать. Вкусив же, говорят они, познали они возвышенную над всем силу и отпали от тех, которые их создали. Пруникос, увидав, что они были побеждены их собственным созданием, весьма возрадовалась и опять воскликнула, что он (Иалдаваоф), называя себя прежде Отцом, солгал, так как Отец нетленен, и что, тогда как искони существовали Человек и Первая Жена, она одна (Ева) согрешила чрез любодеяние. Но Иалдаваоф, по забвению, в которое впал, и не обращая внимания на эти дела, изгнал из рая Адама и Еву за то, что они преступили Его заповедь. Он хотел, чтобы от Евы были рождены Ему дети, но этого не достиг, потому что Ему во всем противодействовала Его Мать, Которая тайно лишила Адама и Еву орошения света, чтобы не был причастен проклятию и осуждению дух, происходящий от верховной силы. Таким образом, учат они, лишенные божественной сущности, они были прокляты Им и с неба низвержены на эту землю. И змий, противодействовавший отцу, был изгнан Им в дольний мир и подчинил себе здешних ангелов, и родил шесть сыновей, будучи сам седьмым, по примеру седмерицы, окружающей Отца. И это, говорят они, суть семь мировых демонов, противостоящих человеческому роду и всегда противодействующих ему, потому что их Отец был низвержен долу за людей».

 

Для сравнения перечня Архонтов, приведем отрывок про гностиков-борборитов из «Панариона» Эпифания Кипрского. У них присутствовала следующая градация Архонтов: «Признавая многих князей, большим из них дают следующие имена: на первом небе князь Иао (Ἰαὼ ἄρχοντα); на втором, по словам их, Саклас (τὸν Σακλᾶν), князь блуда (ἄρχοντα τῆς πορνείας); на третьем князь Сет (Σὴθ ἄρχοντα); на четвертом же, как говорят, Давид. Ибо предполагают четвертое и третье небо; пятое же, иное небо, на нем, говорят они, [князем] Элоай (τὸν Ἐλωαῖον), он же и Адонай (Ἀδωναῖον); на шестом небе одни помещают Ялдабаота, а другие — Элилая (Ἠλιλαῖον); предполагают и иное, седьмое небо, на котором, по словам их, князем Сабаот (Σαβαώθ); иные же говорят, что на седьмом небе не он, но Ялдабаот; на восьмом небе — так называемая Барбело (Βαρβηλώ) и Отец Всяческих (πατέρα τῶν ὅλων), и Господь Самоотец Себе (κύριον τὸν αὐτὸν αὐτοπάτορα), и другой Христос саморожденный (Χριστὸν ἄλλον αὐτολόχευτον), и сей Христос нисшедший и показавший людям этот гносис; Его же называют и Иисусом и говорят, что Он не рожден, но показан Мариею, не воспринял на себя плоти, плоть же Его — призрак. О Сабаоте одни говорят, что имеет образ осла, а другие — свиньи; поэтому, утверждают, заповедал иудеям не есть свиньи. Но Он — Творец неба и земли, и за этим небом следующих небес и ангелов своих. Душа, исходя отсюда, проходит чрез этих князей и не может пройти, если не будет сколько-нибудь в полноте ведения или, лучше сказать, сего осуждения, и, исполненная ям, не избежит из рук князей и властей. А князь, обладающий сим миром, змеевиден (δρακοντοειδῆ); он поглощает души, не причастные гносиса, и хвостом опять возвращает в мир, а здесь в свиней и в других животных души сии снова возносятся. Если же кто, говорят еретики, пребудет в этом гносисе и соберет себя в мире посредством месячных очищений и похотливых истечений, то он уже не удерживается здесь, но минует сказанных выше князей, доходит же, говорят, до Сабаота, попирает главу его (такова необузданная хула еретиков) и в таком случае переходит в высшую область, где матерь живущих Барберо, или Барбело (ἡ μήτηρ τῶν ζώντων ἡ Βαρβηρὼ ἤτοι καὶ Βαρβηλώ); и таким образом душа спасается. Говорят же сии жалкие, что у Сабаота волосы как бы женские, думая, что слово Сабаот есть имя некоего князя и не зная, что, когда Писание говорит: сия глаголет Господь Сабаот, разумеет не чье-либо имя, но одно из славословий Божества. Ибо «Сабаот» на еврейском языке значит «Господь сил (κύριος τῶν δυνάμεων)»; и где в Ветхом завете написано имя «Сабаот», там оно показывает силу, почему и Акила слова: «Адонаи Сабаот (Ἀδωναῒ Σαβαώθ)» везде переводит: «Господь воинств (κύριος στρατιῶν)». Но они, предавшись безумию всякого рода, кроме Владыки своего, ищут иного, не сущего, утратили же сущего, а лучше сказать, погубили себя самих».

 

Помимо перечисления Архонтов здесь интересно упомянут змеевидный князь мира, поглощающий души, и хвостом возвращающий их в мир. Ориген («Против Цельса» Книга VI: 30), рассказывает о диаграмме офитов, на которой было изображено 10 сфер, отделенных друг от друга и объединенных сферой, которая была душою всех вещей, и подписана «Левиафан. Также – «Левиафан» - было подписано у точки в центре (книга VI: 24-25). Ориген возмущается, этой диаграммой, говоря, что у Псалмопевца Левиафан не более чем дракон в море, созданный для забавы. «Эта нечестивая диаграмма», - пишет Ориген, - «называет Левиафана, которого так ясно обесценил Псалмопевец, душою, путешествующей через все вещи. Мы наблюдаем также на диаграмме существо названное «Бегемот», помещенное под нижним кругом. Изобретатель этой проклятой диаграммы подписал этого Левиафана на ее окружности и в центре, разместив его имя в двух отделенных местах. Кроме того, Цельс говорил, что диаграмма была «поделена жирной черной линией, и сия линия, как он утверждал, была названа Гиена, которая есть Тартар». Далее Ориген пересказывает учение, о том, что к умирающему телу приставлены 7 ангелов, одни из которых зовутся «ангелами света», а другие «архонтами». Владыка архонтов – назван «проклятый бог», что особенно возмущает Оригена, так как он явно сопоставляет его с Яхве, рассматривая выражение «проклятый» применительно к богу Моисея и создателю космоса (книга VI: 27). Однако, по логике офитов этот бог достоин называться проклятым, ибо он проклял змия, который нес людям познание добра и зла.

 

Описывает Эпифаний и гностиков-офитов:
«Мы, говорят, по той причине славим змея, что этот бог для многих сделался источником гносиса. Ялдабаот (Иалдабаоф), говорят, не хотел, чтобы у людей были в памяти вышняя Матерь и Отец. Но змей увлек их, принес ведение и научил мужа и жену всему ведению вышних тайн. Посему отец, то есть, Ялдабаот, прогневался на то, что змей открыл людям гносис, и низверг его с неба. От сего не приобретшие ничего другого, кроме участи змеиной, называют змея царем с неба. Воздавая ему почитание, как говорят, за таковое ведение, приносят ему хлеб. Они кормят естественного змея, которого держат в каком-то ящике, а ко времени своих пещерных таинств его приносят и, плотно уложив трапезу хлебами, вызывают сего самого змея. По отверстию норы змей выходит. И вышедший таким образом змей, по своей мудрости и по своему лукавству уже зная их глупость, вползает на стол и извивается между хлебами. И это, по словам офитов, есть совершенная жертва. Посему, как я слышал от одного человека, не только они преломляют хлебы, вокруг которых обвивался этот самый змей, и раздают принимающим, но еще каждый лобзает змея устами, причем или волшебным каким-либо заклинанием змей бывает укрощен, или другим действием диавольским, к обману их, это животное обращается в ручное. Сему змею они покланяются и посвящают евхаристию, совершившуюся вследствие обвития вокруг нее змея, а потом возносят хвалебную песнь, как говорят, через него вышнему Отцу и таким образом заканчивают свои таинства» (Эпифаний Кипрский «Панарион»).

 

Вероятно, такая практика была экспортирована из Египта. «Пусть не поспешно змея проползает вокруг приношений» - говорит Овидий упоминая сопровождающих Исиду (дословный пер. ст. 690 «Метаморфозы»).
То, что змея (кобра и гадюка) была частью ритуала мистерий Исиды можно судить не только по фрескам храмов Исиды, но и косвенно по смерти избранной Клеопатрой.

 

Кроме Иалдабаофа был еще один змей с головою льва, звали его Хнубис.

Bernard de Montfaucon (1655-1741) «L’antiquité expliquée et representée en figures». Змей на гностических геммах.

 

Bernard de Montfaucon (1655-1741) «L’antiquité expliquée et representée en figures»

 

«Хнубис» - это слово обычно подписанное рядом со змеем с головою льва.
В одном из магических папирусов Хнубис характеризован как «древний природный огонь». Если посмотреть на зарисовки из Монфакона, на одной из гемм есть змей с солнечными лучами, и есть змей с луной над головой и звездой на хвосте, Хнубис также нередко изображался с солнцем и луной по бокам, помимо его семи лучей (означающих планеты). Это наводит на мысль, что форма змеи являлась аллегорией некой силы, относящейся к светилам.

 

В связи с этим, интересна трактовка символа змеи, сделанная оккультистом XVIIв. Афанасием Кирхером в работе «Oedipus Aegyptiacus» (Египетская иероглифика) (1652). Кирхер полагал, что египтяне изображали в виде змей четыре первоэлемента. Земля изображалась как вытянувшийся двурогий змей, вода как волнообразный, воздух как змей шипящий и стоящий вертикально, и огонь как змей стоящий вертикально на хвосте, с солнцем на голове.
Исходя из этого, можно предположить, что змей был символом Астрального света, сгущенным вариантом которого является материя.

Вернемся к Хнубису. Иногда он появляется в неожиданной компании.

Аверс и реверс геммы

 

Это изображение (по предположению Боннера) Гекаты, присутствует также на реверсах гемм с Абраксасом на аверсе. Боннер, отмечавший, что Абраксас обычно появляется в компании солярных божеств (в частности и с Хнубисом), полагал, что Геката стала изображаться на геммах с Абраксасом гораздо позже, когда была позабыта изначальная связь Абраксаса с солярными божествами, ибо Геката фигура инфернального мира, покровительница магии и колдовства.

 

Однако, Элифас Леви (в соч. «История магии») приводит свой вольный пересказ с труда Франциска Патриция «Философская Магия», (гамбургское издание 1593 года), в котором Патриций собрал халдейские пророчества по трудам неоплатоников. В одном из них фигурируют и Геката и огонь (как агент образующий материю):
«Природа учит нас, что существуют бестелесные демоны, и что зародыши
зла, которые имеются в материи, обращены к общему благу и пользе. Но это
тайны, которые должны прятаться в тайниках мысли. Всегда возбужденный и
всегда скачущий в атмосфере огонь может приобретать конфигурации тел.
Пойдем далее и установим существование огня, который реализуется в
образах и размышлениях. Определим, это как сверхизобильный свет, который
излучается, который говорит, который возвращается в себя. Это пламенный
скакун света, или, скорее, мужественное дитя, оседлавшее небесного коня.
Представим себе его облаченным в пламя и украшенным золотом, или
обнаженным, как любовь, и пускающим стрелы Эроса. Но если твои медитации
продолжатся, то ты узришь все эти эмблемы в форме льва. После этого,
когда вещи перестанут быть видимыми, когда Своды Небес и пространство
Вселенной рассыплются, когда звезды перестанут светить и светильник Луны
померкнет, когда Земля всколыхнется и молнии окружат ее, не вызывай
видимый призрак души Природы, потому что ты никак не сможешь увидеть его,
пока тело твое не будет очищено небесными испытаниями. Развратители душ,
которых они отвлекают от святого, демоны с собачьими мордами входят в
пределы материи и являют очам смертных видимость иллюзорных тел. Очерти
круг с помощью ромба Гекаты. Ничего не изменяй в варварских именах
вызывания духов, потому что они являются пантеистическими титулами Бога,
они Магнетизированы посвящением толп, и их власть несказанна. Когда
после всех призраков ты увидишь сияние невещественного огня, того
священного огня, стрелы которого разлетаются по всем направлениям и
проникают в глубины мира - слушай слова огня».

Элифас Леви трактует льва как небесный огонь, а змея как электрические и магнитные токи земли.

Геммы с Хнубисом из коллекции Британского Музея

 

Из головы Хнубиса исходит или 12 или 7 лучей, Иногда над каждым из семи лучей прочерчивали одну из семи гласных греческого алфавита, которые, скорее всего, символизировали планеты и небесные светила (Неверов 1978, 166). Часто присутствует и символ в виде трех S или Z, перечеркнутых прямой линией, называемый «знаком Хнубиса».
Фигуры в форме звездочек и перекрещивающихся линий на гемме №5, напоминают печати, которыми следует опечатывать себя проходя через Эоны, для изгнания Архонтов. Подобные печати даются в апокрифических книгах Иеу ^{(Вторая книга Иеу:gnosticizm.com/brucfig/bruc2.html)}. Сейчас доступен русский перевод, с сохранившимися в папирусе рисунками печатей, весьма близко напоминающих схематические значки с гемм, и упоминаемые разными авторами схемы (как описанная Оригеном).

 

Изображения Хнубиса использовались и в народной магии.
«Врач IV в. Марцелл Эмпирик в трактате «О медикаментах» советует: «Вырежьте на яшме следующий знак: ZZZ и подвесьте ее на шею больного, страдающего болями в боку, и вы достигнете чудесного исцеления». На гемме из Керчи рядом с этим магическим знаком нанесена греческая надпись: «для желудка». «Геммы античного мира» (Неверов О.Я.):

 

The Campbell Bonner Magical Gems Database

 

Хнубис изображался на греко-египетских и греко-сирийских геммах. Появление этого божества на геммах также связано с деятельностью гностических сект поздней античности. Как известно, Хнубис связан также с астрологией. Астрологи делили каждый зодиак на 3 декана, и Хнубис был первым деканом льва, однако, сохранились и изображения его над третьим деканом рака. Связь Хнубиса с желудком возникла, скорее всего, из системы соотношений деканов с отдельными частями тела. В такой системе предполагается, что Хнубис покровительствовал желудку. Или же можно предположить, что желудок мог стать подопечной Хнубису частью тела вместе с кишками, ибо как пишет Иериней Лионский (против ереси офитов): «некоторые говорят, что сама Премудрость сделалась змием; поэтому, она противостала Творцу Адама и принесла знание людям; и поэтому, также змий назван хитрейшим всех. Кроме того, по причине положения наших кишков, чрез которые проходит пища, и по самой фигуре, какую они имеют, наше внутреннее устроение в образе змия представляет нашу сокровенную родительницу».
Схожие с Хнубисом изображения встречаются в древнеегипетском храме Хатхор в Дендере. Прямой смысловой связи между Хнубисом и Иадет не прослеживается, но поскольку магические геммы были в ходу в Египте, а Храм Хатхор был построен в эпоху Птолемеев, и достраивался еще при Тиберии, можно предположить частичную трансляцию идей, с последующей модификацией. Стены храма украшены астрономическими сценами. Изображенные змеи с головою льва – являются проявлениями негативной, разрушительной силы богини Хатхор – Иадет.

Иадет. Храм Хатхор в Дендере

 

Эти Иадет соотносятся с определенными временными отрезками года, в которые являют себя данные силы. И ритуал жрецов был направлен в частности на умиротворение этих сил, с помощью специально существующих для этого заклинаний. Бедственный год назывался «Иадет-ренепет» ^{(В. Солкин victorsolkin.livejournal.com/7322.html).}

 

 

ЯВЛЕНИЯ ЗМЕЙ ПРИ РИТУАЛЬНОЙ ПРАКТИКЕ

 

 

 Существует ряд свидетельств сообщающих о видениях змей или других существ не наяву, и не во сне, а в состоянии промежуточном, а также во время магического ритуала или теургического действия.

Возможно, немалое количество уже упомянутых свидетельств также можно отнести к этому опыту. Процитированная в начале статьи история про змея с острова, из папируса Ани, также может относится к этой категории. Древний Египет сохранил и другие сказания, связанные со змеями. В одном из них, юноша желавший тайных знаний, отправляется на реку, где он ищет, указанный ему сундук с древнейшими текстами. Чтобы поднять этот сундук он вступает в схватку с многоголовым змеем. Этот эпизод прекрасно знаком нам по русским-народным сказкам, и также может представлять собой астральное путешествие при инициации.

 

 В позднеантичный период, когда процветали гностические, герметические и неоплатонические секты, были в большом ходу магические папирусы (PGM. Papyri Graecae Magicae), хранившие в себе конкретные заклинания, предписания к ритуалу, описания инвентаря, и частично описание являющихся на эти вызовы сущностей. Иерархическую градацию подобных сущностей, и способы определения, к какой группе существ принадлежит то или иное, приводит Ямвлих в своем сочинении «О египетских мистериях», часть 2:

«Именно в этом месте давай определим и то, что относится к самовидным изваяниям. Итак, при сверхъестественных явлениях богов видения предстают более отчетливыми, чем сама истина, достоверно блистают, даже будучи расчленены на отдельные части, обнаруживаются вполне явственно; видения архангелов кажутся истинными и совершенными, ангелов – сохраняют тот же самый облик, кроме того что неким образом ослабевает его познавательная насыщенность. Неясными кажутся видения демонов и еще менее совершенными, чем предшествующие, – героев. Видения же архонтов – мировых отчетливы, а материальных смутны, но и те и другие кажутся облеченными знаками власти; видения же душ предстают в облике теней.
Далее, то же самое относится и к свету. Изображения богов сверкают превыше света; изображения архангелов полны сверхъестественного света, ангельские – лучезарны. Демоны являют замутненный огонь, герои – смешанный из многого; среди архонтов космические обнаруживают более чистый огонь, а относящиеся к материи – смешанный из несогласного и противоположного; души же являют его иногда вполне отчетливым, хотя и вновь образованным из многих смешений становления…

Далее, очищающее души совершенство пребывает среди богов, а возвышающее – среди архангелов; ангелы освобождают только от оков материи, а демоны принижают до природы; герои низводят до заботы о чувственных вещах; архонты вручают или начальствование над космическим, или господство над материальным; являющиеся же души в некотором смысле повергают в становление.
Кроме того, рассмотрим вот еще что. Всю чистоту и устойчивость в являющемся изображении относи на счет лучших родов: их ослепительную яркость и устойчивую заключенность в себе считай принадлежащими богам, сияние, установившееся, словно в ином, – архангелам, а пребывающее в ином – ангелам. На счет иного же относи движущееся, непостоянное и вновь образованное из чуждых природ – все то, что подобает менее совершенным чинам.

Впрочем, пусть будет произведено разделение и последнего – на основании признака смешения. Ибо с демонами смешиваются мировые испарения, которые в отличие от движения мира перемещаются неустойчиво. С героями соединяются порождающие состояния духов, вместе с которыми и сами они одновременно движутся. Космические архонты пребывают в покое, являя то мировое, чем они владеют, а материальные наполнены материальным ихором. Присутствие архангелов производит то же самое действие, за исключением того, что оно предоставляет блага не во всех отношениях, не вполне достаточные, несовершенные и не являющиеся неотчуждаемыми, хотя и оно сходным образом сияет в явлении. Присутствие ангелов приносит еще более частные блага и обладает энергией, при посредстве которой оно проявляется, значительно отстающей от объемлющего ее в себе совершенного света. Присутствие демонов отягощает тело, наказывает его болезнями, низвергает душу к природе, не отклоняет ее от тел и свойственных телам ощущений, спешащих к огню задерживает в здешнем месте и не освобождает от оков рока. Присутствие героев в основном подобно демоническому, но отличается тем, что, кроме всего прочего, побуждает к неким благородным и великим делам. Сверхъестественное видение космических архонтов дарует космические блага и все необходимое для жизни, материальных – приносит материальные и земные предметы. Далее, созерцание чистых и отнесенных к разряду ангелов душ возвышает и спасает душу, обнаруживается в священной надежде и предоставляет в дар те блага, которые она стремится обрести в священной надежде, созерцание же других душ низвергает в становление, губит плоды надежды и наполняет страстями, пригвождающими созерцающих их к телам».

 

Из этих и других описаний Ямвлиха можно заключить, что существа представали непосредственно в визуально воспринимаемом облике. Чем более низшей иерархии сущность, тем более оно является в пограничном пространстве: то есть, при теургическом опыте, физическая реальность сохраняется, но становится менее фиксированной и более текучей. Наполовину реальной, наполовину сновиденной (подобно состоянию известному ныне как «сонный паралич»). Такой опыт схож с феноменом галлюцинаций наяву. Что касается сущностей высшей иерархии, то контакт с ними осуществляется уже при полном переходе из привычной физической реальности в реальность высшего порядка, которой присуща большая световая насыщенность и меньшая изменчивость. По свидетельствам человека имевшего такой опыт, происходит это следующим образом: привычная материальная реальность сворачивается в точку, как потухающий экран старого лампового телевизора, и снова из этой точки разворачивается новая реальность, где человеку предстоят существа высокого порядка. Обратный путь в материальную реальность таков же – «свертывание» и «развертывание».

Обзор и типология магических операций, на базе магических папирусов, приводится в статье О. Савельевой «Магические процедуры по данным папирусов и литературных сочинений IV в. н.э».

 

Вкратце она суммирует описание Ямвлиха, касающееся явлений Архангелов, Ангелов, Богов, демонов, героев, душ, архонтов:

«Приведем слова Ямвлиха, иллюстрирующие это. Сияние божественного света невыносимо для глаз и для дыхания, архангельское сияние очень близко подходит к божественному, но немного уступает ему в «невыносимости», ангельское сияние пропускает воздух, поэтому теург способен им дышать. Демоны никак не изменяют качества воздуха, их сияние довольно слабое и оно лишь окружает их изображения. Говоря о прочих родах, Ямвлих не упоминает слово «сияние». Появление героев рождает возникновение шумов, слышимых человеческим ухом, а также движение земли. Вокруг архонтов есть некий «труднопереносимый контур». Души очерчивают свои контуры в воздухе, когда попадают в него».

 

 Большая часть инвокативных практик из греко-магических папирусов, была опытами менее возвышенного порядка. Точнее сказать, авторы этих магических справочников не были философски грамотными людьми в отличии от Ямвлиха, и тексты папирусов представляют собой мешанину сведений. Однако, ценную для человека, желающего понять сам феномен античной магии и теургии.

Сам терминологический словарь мага способен убедить даже скептика в том, что античные маги описывали свой опыт, отрицать который практически невозможно.

А.В. Петров в докладе «Античные источники по эллинистической магии» перечисляет основные термины магического искусства:

«Устойчивое употребление таких терминов как praxiV - действо, logoV,sustasiV, sthlh - разные формы молитв, sunousia - контакт с богом, autoptoV - характеристика контакта с богом, показывающая, что его можно видеть, fotagwgia - процедура приведения сияния, предваряющего контакт с богом, apolusiV - процедура завершающая сеанс, filtrokatadesmoV - процедура любовной магии, botanharsiV - обряд собирания трав, kataptwsiV - одержимость, fialomanteia - гадание по блюду, lucnomanteia - гадание с помощью светильника и другие показывают весьма разработанный технический язык, позволяющий достаточно точно описывать действия магического искусства, который является солидным заделом для той дальнейшей разработки, которую предпримут в этой области поздние неоплатоники». ^{centant.spbu.ru/sno/publ/Petrov.htm}

Особенность этих терминов раскрывается этимологически. Например, sunousia - контакт с богом, дословно переводится «единение в сущности», «сосуществование»; fotagwgia дословно означает «светоприведение», kataptwsiV - «припадать к земле от страха», kata может еще иметь значение «усиление», то есть «усиление трепета», либо означать «падение», то есть падение (нападение, сниспадение) некоей сущности сверху на человека внизу, sustasiV - «со-стояние», «со-положение», в значении совместности, объединения, одновременности.

 

 Среди увиденных, или приведенных заклинаниями сущностей, фигурируют Гор Гарпократ, всевозможные архонты, и в частности – боги обладающие змеиной формой. Эти всевозможные существа и изображались на геммах.

 

 Видения змей не остались только в истории. Э. Тайлор, в книге «Первобытная культура» приводит следующие сведения об аборигенах Австралии, взятые у У. Ридлея, который «разговаривая с туземцами, всегда встречал у них определенные предания о сверхъестественных существах…о Дуррамулуне, начальнике демонов, источнике болезней, несчастий и мудрости, который появляется в образе змеи на их больших собраниях». Правда, не совсем понятно, что тут имел в виду Ридлей – появления демона в образе живой змеи, явленной в материальной форме (напоминающее нам историю про змею Асклепия), или присутствие в образе змея на потустороннем плане, который зрят вождь, шаман, и возможно, как это не редко описывается, некоторые женщины и дети.

 

Современная магическая литература также не лишена описаний ритуальной магической деятельности, сопровождающейся видением змей или вызывающей оные впоследствии.

В книге Френсиса Кинга "Современная ритуальная магия" описаны случаи, когда люди практикующие магию получали видения с участием змей:

«Новая луна на 1 мая принесла с собой повторение неприятностей. На этот раз все было намного хуже. Мое состояние было настолько удручающим, что мне потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы избавиться от него. Скорее всего, именно в эту ночь я в первый раз увидел существо, которое так быстро пыталось мною овладеть. С виду оно было вовсе не неприятным. Глаза его были закрыты, и длинная борода и волосы свисали плавными локонами. Существо, казалось, обладает какой-то невидимой силой, медленно пробуждающейся от спячки. Прежде чем продолжить, я должен прояснить три момента. Во-первых, я ни разу не подвергался нападениям дважды за одну ночь. Во-вторых, когда я говорю о физических явлениях, которые происходили, таких как разбившийся вдребезги стакан или слышимые голоса, они никогда, может быть, за одним необъяснимым исключением, реально не существовали - это было чистой иллюзией. Отсюда проистекает и третий момент. Ни одно из этих происшествий не случалось в то время, когда я спал. Я всегда просыпался от охватившего меня ужаса и тут же отчаянно начинал бороться, чтобы освободиться от колдовства. Мне и раньше снились кошмары, но ни один из них не завладевал моим сознанием сразу на несколько минут, как удавалось этому существу, не говоря уже о том, чтобы швырнуть меня на землю через окно с высоты 10 футов, о чем я расскажу позднее. Первое указание на то, что все эти посещения совершенно не соответствовали обычному ходу событий, пришлось на 30 мая. Около полуночи меня внезапно разбудил голос, который громко произнес: 'Берегись', и сразу же я осознал, что под моей кроватью извивается красная змея. Через какое-то время она вытянулась на полу с поднятой головой и приготовилась к атаке. Змея уже собиралась напасть на меня, как я выпрыгнул из окна и приземлился на кусты роз, растущих под окном. К счастью, единственным повреждением были большие синяки на руке. После этого события все было абсолютно спокойно, но лишь до 30 июня. После этой даты столкновения с существом достигли кульминации. И снова он явился в ночь на новую луну. В его внешности я заметил значительные перемены. Особенно ощущалось то, что он стал намного активнее, а его длинные волосы превратились в головы змей". И еще одно свидетельство видений при ритуале: "Вторник 23 июля 1901 г. В Зале Посвящений пять братьев. Один из них говорит о пяти сигилах Пяти Элементов, пять снизу и пять сверху. В Зале стоит алтарь, иногда светлый, иногда темный, под ним находится невидимый источник света. Братья облачены в желтые мантии с выгравированным золотым поясом вокруг талии, а на лицевом орнаменте у каждого изображен Глаз. Вокруг шеи в одежду, похоже, вплетены енохианские буквы. В руках братья держат необычного Змея, который то скручиваясь, то раскручиваясь, извивается вокруг себя. Кажется, он обладает способностью становиться прозрачным. Я слышу слова 'Все вмещает в себя Все».

 

---

Автор: © Ahhyrr Atman, для Teurgia.Org, 2016 г.