Мария де Нагловска — Eric Midnight

Подробности

Категория:

Мария Нагловская

Мария Нагловская (15 августа 1883, Санкт-Петербург - 17 апреля 1936, Цюрих) - создательница черно-магической секты «Золотая Стрела», которая практиковала люциферианство и сексуальную магию, автор книг «Свет секса», «Тайна повешения», «Священный обряд магической любви». Выпускала журнал своей секты под названием «Стрела».

Большая часть биографии Марии Нагловской известна исключительно из с ее собственных слов. По ее утверждениям, ее отец был генерал-лейтенантом, участвовал в балканской войне с турками вместе с генералом Гурко, затем был назначен казанским губернатором. Он был отравлен нигилистом, считавшимся другом их дома. После революции 1905 года Мария Нагловская стала часто посещать богемные салоны, в которых собирались художники, писатели и музыканты. Здесь она познакомилась со скрипачом Моше Хопенко. Ее несчастная любовь к Хопенко и ее желание выйти за него замуж вызвали раскол в ее отношениях с семьей. Хопенко не был знатного происхождения, а также он был евреем. Нагловская и Хопенко покинули Россию и поначалу остановились в Берлине и в Женеве, где они поженились, и где появились на свет трое их детей. Однако, Хопенко уехал в Палестину и был назначен руководителем консерватории при посредстве его друзей-сионистов. В последствии этот случай сильно повлиял на «учение» Марии Нагловской.

Не смотря на то, что она отказалась давать своим детям еврейского воспитания, испытав обиду на мужа, в своем «учении» она утверждала, что «высшим таинством в единении между мужчиной и женщиной является не женитьба, но развод. Однако это развод из любви, а не из ненависти. Его цель - оккультное совершенствование. Такой развод будет возможен только тогда, когда мужчина в наступающей эре будет освобожден от «примордиального инстинкта» через успешную женитьбу. «Будучи уже сильнее, чем он был ранее, поскольку он будет более честен и сконцентрирован на себе», мужчина по своей воле откажется от уже известного ему удовольствия, и покинет свой дом как мистические герой, и будет преследовать высшие цели». (Ханс Томас Хакл, «Мария де Нагловская и Братство Золотой Стрелы», «Politica Hermetica», №20-2006, «Женская эзотерика») Таким образом, сознательно испытывая обиду на своего мужа за то, что он оставил ее, Мария Нагловская бессознательно не только смирилась с его выбором, но также и оправдывала его, сделав эти свои впечатления основой своего «учения» сексуальной магии.

Помимо сего, это впечатление Марии Нагловской было развито ее общением с Юлиусом Эволой, известным традиционалистом-философом, сочувствовавшим идеям нацизма, и итальянскому нацизму, представленному партией Муссолини, в частности.

После того, как Хопенко уехал в Палестину, Мария Нагловская переезжает в Швейцарию вместе с детьми, побывав в Женеве, Берне, Базеле. Здесь она работала переводчицей, учительницей в частных школах, писала стихотворения, написала книгу о французской грамматике, а также несколько других образовательных книг. Она также работала журналистом, однако из-за своих радикальных политических идей окончила свою карьеру в тюрьме. После освобождения из тюрьмы ей пришлось покинуть Швейцарию, и нашла прибежище в Риме, где стала работать журналистом в газете «Италия». Здесь она стала развивать свой интерес к эзотерике, а также свела знакомство с Юлиусом Эволой, с которым, вероятно, у них был роман.

«В конце 1920-х Эвола и другие итальянские авторы, такие как Артуро Регини и Джулио Перез основали эзотерическую группу, известную под название «УР» (название происходит от «фонетического значения «у-р», представленного как в халдейском, так и в руническом языках. В первом случае это слово означает «огонь», во втором - «бык»... а также «Овен»; возможно, это также и отсылка к немецкой приставке «ur», которая означает нечто изначальное или древнее). В период между 1927 и 1929 группа «УР» публиковала собственный журнал, в котором содержались различные статьи - написанные под псевдонимами - о магии, герметизме и тантре. «Их цель: привести свои индивидуальности к такому состоянию сверхчеловеческой силы и осведомленности, чтобы они могли «магически» воздействовать на мир. Их методы: практики древних тантрических и буддистских ритуалов и изучение герметических текстов». Среди ключевых фигур, вовлеченных в кружок «УР», была таинственная оккультистка русского происхождения Мария Нагловская, которая стала наиболее известна в 1930-х из-за ее практик сексуального магии и ее «духовной школы», «Золотая Стрела». На самом деле, широко распространено мнение о том, что у Эволы и Нагловской был роман, и что, возможно, он вовлек ее в сексуальные ритуалы». (Хью Б. Урбан (профессор религиозных исследований в Отделе Сравнительных Исследований в государственном университете Огайо) «Magia Sexualis: секс, магия и раскрепощение в современной западной эзотерике»).

В действительности, не так сложно выделить следы влияния Эволы на «учение» (или, скорее, на психику) Марии Нагловской. Явно травмирующие психику партнера сексуально-магические практики Юлиуса Эволы могли бы оставить «равнодушным» разве что человека со стальными нервами и неизменно каменным лицом. Психологическое и астральное воздействие, приписываемое Юлиусом Эволой для отношений с сексуальным партнером, прямым образом имеют отношение к так называемым практикам «садо-магии», поскольку имеют корни в пси-садизме, так называемых БДСМ-lifestyle отношениях, а также как таковом астральном вампиризме.

Однако, стоит отметить, что «система», предлагаемая Юлиусом Эволой, и без сомнения повлиявшая на психику Марии Нагловской, более основывается на первобытном зверстве, на доминировании в человеческом существе животного существа, инстинктивного, противящегося и отрицающего все плоды цивилизации, с ее цивилизованными отношениями между людьми, и более похоже на бытовое насилие, если бы Эвола не попытался «облагородить» эту эклектическую и противоречивую «традиционалистскую мировоззренческую систему» магическими настроениями и «возвышенными» целями.

«Магия для «УР» означала «царское искусство и посвятительную науку Эго», то есть «царственное» и «героическое» искусство знания собственной истинной внутренней и божественной природы. Однако, согласно «Эа» (то есть Эволе), магия отделяется от мистицизма, спиритуализма и тому подобного, поскольку это практический метод, и метод действия - «экспериментальная наука и техника» - которая расширяет силу и совершает действительное воздействие на внешний мир: «Магическое искусство проистекает из состояния абсолютного наглядного знания; значение непосредственной, действительной причинности, или же силы, которая немедленно производит результат, не отделяясь от него». Идея «силы» является здесь ключевой. Эвола описывает ее как вид «женской» силы, в то время как маг является строго «мужским», и должен привлекать и контролировать женскую силу через свою тяжесть и холодность: «Сила женская, и ищет центр: тот, кто знает, как создать центр для этой силы через самоотречение... и использование самого себя, которое создается с помощью доминирования его души, через изоляцию и сопротивление - тогда сила без возможности на провал привлекается к такой личности, подчиняется ему, как своей собственной мужской... Существо - это условие силы; непроходимость... оно не смотрит на нее, оно привлекает ее. Сила уклоняется от желания силы, как женщина бережется от вожделеющих объятий любовника-импотента». В конечном итоге, маг как хозяин этой «женской» силы является воплощением идеала Эволы «духовной мужественности», «доминирующего превосходства», которая возносит его над тупой толпой обыкновенного человечества».

(Хью Б. Урбан (профессор религиозных исследований в Отделе Сравнительных Исследований в государственном университете Огайо) «Magia Sexualis: секс, магия и раскрепощение в современной западной эзотерике»).

Таким образом, согласно Юлиусу Эволе, над «животной толпой», как он неоднократно называет людей, не согласных с его взглядами, доминирует и возвышается еще большее животное. И это животное должно стать наисильнейшим животным из всех, и превзойти всю человеческую мораль. Возможно же это только через посредство магии, или, в данном случае, тантры левой руки, использование которой он видел идеальным для воздействия мага на мир:

«Эвола верил, что он нашел в тантре это совершенное определение «силы» («Shakti» на санскрите, «potenza» на итальянском) в ее традиционном смысле: ту же «духовную мужественность» и божественную силу он искал в магии. Это не «сила» в обыденном современном смысле политического господства или приведения в действие военной вооруженной силы, которая является не более, чем «дьявольским миражом».

Этя концеппция, которую Эвола извлек из эзотерики, в особенности из тантры и даосизма, должна быть строго отделена от «силы»… Сила должна функционировать как ее собственный «недвижимый двигатель». Для Эволы это – метаконцепция, которая предназначена для того, чтоб преодолеть как рационализм, так и иррационализм, поскольку с одной стороны она использует разум, а с другой стороны восхождение происходит через усилие, предпринимаемое для освобождения, осознания и изначального существа.

И это именно та мужественность, сила, признанное миром отношение, которое, как считал Эвола является наиболее необходимым в текущем кризисе деградирующего, деморализованного современного мира. Сейчас Европа нуждается в мощи и мужественности, подобно мощи и мужественности индуистского бога Шивы – Господина Лингама (фаллоса) и верховного маскулинного принципа в индуистских тантрических традициях.

Однако Шива является Господином не только Йоги и фаллоса, но также и разрушения и всепожирающего огня времени, который пожирает вселенную в конце космического века.

Тантра, как считает Эвола, является путем «за гранью добра и зла», это аморальный или надморальный путь, который идет даже выше, чем «сверхчеловеческая переоценка ценностей», о которой говорил Ницше. Тантрический вира, или совершенный индивидуальный человек (сиддха), является существом, который превосходит средних моральных бунтарей, которые представляют собой обыкновенных «животных» людей (pashus); в действительности, сиддха «может делать все, что он захочет», включая действия, которые кажутся аморальными или нечистыми исходя из общепринятых стандартов. Его путь – это путь абсолютного освобождения от всех сколько-нибудь человеческих ценностей.

Как путь за гранью добра и зла, путь «мужественных» героев, тантра для Эволы, также, является путем, который признает необходимость насилия. Служение таким тантрическим божествам, как Шива, разрушитель, и Кайли, пугающая черная богиня времени и смерти, для Эволы сравнимы с поклонением Дионисию и Загрею, экстатическим божествам, которые ассоциируются с оргиестическим насилием, противоречивым поведением и радикальным нарушением даваемых обещаний.

В конечном счете, для Эволы тантра является путем, который охватывает не только нарушение обязательств, аморальность и насилие, но также подтверждает и необходимость настоящего физического насилия и резьни в форме войны. Так, он цитирует знаменитый классический индуистский текст «Бхагавад Гиту», или «Божественную песнь», которую поет Кришна воину Арджуне, прежде, чем он вступает в битву апокалиптических масштабов. Эвола дает тексту определенно «тантрическую» интерпретацию, идентифицируя «героическое» пожелание Арджуны биться и убивать даже своих собственных друзей и родственников с тантрическим пожеланием «героя» превзойти все социальные и моральные нормы ради абсолютного высвобождения.

«Божественность в ее наивысшей форме… может быть только безграничной, а безграничность может представлять собой только кризис, разрушение, ломание всего, что обладает конечным значением морального характера… «Бхагавад Гита» адаптирует это видение… к метафизическому утверждение воинственного героизма против гуманизма и сентиментальности. Сам бог убеждает Арджуну не стесняться биться и поражать… В его геройском стремительном нападении, когда он не считается ни со своей жизнью, ни с жизнями других, которое показывает верность его собственной природе, природе сына воинской касты, Арджуна будет являть восхитительную и великолепную силу преодоления, которая рушит и потрясает все, таким образом предвещая абсолютную свободу.

«Человеческая» любовь к жизни, столь типичная для Запада, почти полностью предает ее очень плебейский и низший аспект.. Античность возвысила индивидуального человека до божественности, стремясь освободить его от страстей для того, чтобы придать ему состояние превосходства, тот освобождающий воздух вершин… Они знали о нечеловеческих героях и о людях божественной крови.

«Человек» должен быть преодолен абсолютно, без угрызения совести. Однако для того, чтоб достичь этого, человеку необходимо достичь чувства внутренней свободы». («Imperialismo Pagano» («Языческий Империализм»))

В то время, как большинство современных писателей, касавшихся вопроса сексуальной магии, искали радикального высвобождения от рабства прошлого во в некотором роде утопическом будущем, Эвола придерживался совершенно противоположного мнения. Его целью было радикальное высвобождение из декадантства, испорченного мира современности возвращение к воображаемому идеалу «традиционного» прошлого. В своих беспрестанных поисках этого традиционного идеала Эвола в первую очередь обратился к фашизму и национал-социализму, позже – к его собственной интерпретации индуистской тантры. Однако во всей его работе существует стойкая и частая тема высвобождения – высвобождения из буржуазных Христианских ценностей, высвобождении из человеческого состояния, и высвобождении из декадантского, материалистического современного Западного мира.

Для Эволы это радикальное высвобождение требовало определенной степени «жестокости» и «разрушения», вида героического разрушения, которое необходимо во время войны, вида божественной жестокости, которая необходима для уничтожения демонических сил современности. Однако для Эволы (и, в действительности, для множества фашистских и нацистских мыслителей) это насилие было также связано со странно волнующими их сексуальными идеалами. Я закончу эту главу цитатой Эволы из произведения Маркиза де Сада в его «Метафизике секса». Здесь он приводит знаменитые слова де Сада из «Джульетты», в которых Маркиз соединяет разрушительное насилие с сексуальным и, в действительности, духовным удовольствием».

Интересно отметить, что для одержания победы над «животной толпой» Эвола полагал необходимым стать еще большим животным, чем остальные, а для победы над «демоническими силами современности» полагал нужным призвать еще более животные и жестокие демонические силы идеализированного им, мифологического прошлого.

Мы не случайно говорили о том, что его «доктрина» в своем основании имеет отношения пси-садизма и астрального вампиризма. Его «высокий идеал» «воина», не знающего чести, но знающего только животный инстинкт, и готового убивать и близких ему людей, только бы обрести мифическую животную свободу, должен был «разрушать». И «разрушать» в том числе и психику своих ближних. В то время, как люди, возвышая свою душу, утончая ее потребности, строят новое мировоззрение на обломках старого, Юлиус Эвола предлагает строить свое мировоззрение на обломках чужой психики.

Поскольку он тяготел к традиционализму (то есть, к идеализированному взгляду на древность, основанному на мифологии и собственных домыслах), то эта его «система» строилась по типу магического патриархата древности. Сексуальная магия использовалась его последователями для порабощения чужой души, угнетения в ней ее собственного «мужественного» начала (при этом вместе с угнетением «женственного» начала в самом маге), превращения ее буквально в полностью пустой сам по себе, только воспринимающий, когда это необходимо, сосуд (что также является извращенным понятием «женственной» части души человека). Это некоторый Лунный тип, который и собирался создать Юлиус Эвола из сексуального партнера, и именно этот Лунный тип отразился в сексуальном «учении» травмированной психики Марии Нагловской.

В 1930-м году Мария Нагловская оставляет Рим и переезжает в Париж, по приглашению своего младшего сына Андрея. (Ни один из ее троих детей, стоит отметить, не сочувствовал ее идеям, и для всей своей деятельности, а также и для поддержания своей жизни в целом, ей по большому счету приходилось искать самостоятельно пути для получения средств).

«После того, как ей не удалось получить разрешение на работу в Париже (вероятно, из-за сообщений, полученных от Швейцарской полиции), она проводила свое время в кружка художников и оккультистов а Монпарнассе, где она снимала небольшую комнату в отеле. Затем она нашла нескольких последователей, из которых наиболее известными были поэт-герметист Клод д'Ив, а также оккультный философ Жан Картерет. В Американском Отеле, что на улице Брея, 15, она также ежедневно принимала своих последователей или важных гостей. Каждую среду она проводила публичные конференции, на которых стабильно бывали 30-40 человек. После конференции многим более малочисленная группа уходила в другую комнату для проведения сексуальных ритуальных работ. Довольно удивительно, однако каждый день она также посещала католическую церковь для медитаций.

В 1932 году Мария Нагловская основала «Братство Золотой Стрелы», однако она также была причастна к Полярному Братству.

В период с 15 октября 1930, и до 15 декабря 1933, она издала восемнадцать номеров ее журнала «Стрела», и среди опубликованных статей также была статья, написанная Юлиусом Эволой. Поскольку ей не было позволено работать, она, пользуясь поддержкой ее сына Андре, а также ее посетителями и получая немного еды от владельцев кафе, в которых она проводила свои конференции. Она привлекала в кафе достаточно платежеспособных людей, что было выгодно владельцам кафе. Деньги, которые она получала, она вкладывала в свой журнал и книги, которые публиковала.

Во второй своей книге «Свет секса» и в третьей своей книге «Таинство повешания» она объясняет цель своей «религии», которая состоит в искуплении Духа Зла не через борьбу с ним, а через его очищения и его примирении через ритуалы и секс. Такова задача «Жриц Любви», которые и посвятили себя этой цели. Они должны быть «девственницами» в особом смысле этого слова, они не должны ведать нормального сексуального удовольствия, поскольку «удовольствие принадлежит Солнцу, и является характерной чертой Солнца, в то время как мистическая гора женщины (Нагловская ссылается на горы Венеры) является лунной, и, подобно луне, она должна оставаться холодной и молчаливой. В «любовном акте» женские вибрации должны доставлять ей внутреннее удовольствие, а не некоторое удовольствие, которое производится в какой-то конкретной части, поскольку удовольствие принадлежит мужчине, а не женщине. Человеческий род начнет свой упадок, когда человек отклонится от этого истинного учения: женщине никогда нельзя познавать удовольствия в некотором частном месте. Женщины быстро стареют, когда вкусят от этого запретного плода, и кровь их детей истощится.

По этой причине жрицы любви должны ощущать свое истинное призвание в том, чтобы отдавать себя каждому мужчине с тем же самым физическим пылом. Ей не нужно любить его, и не нужно, чтобы он ей нравился, но ей нужно смотреть и с радостью восхищаться в нем Совершенным Мужчиной будущих веков. Через чистоту и духовность женщина обучает мужчину освободиться от всех его извращений и сделать его сильнее, сделать его более здоровым и честным в моральном плане. Если она преуспеет в этом, тогда окажет большую услугу всему человечеству.

И, очевидно, Мария Нагловская поступала именно так, когда участвовала в ритуалах «Братства», поскольку ее тело также служило в качестве алтаря».

(Ханс Томас Хакл, «Мария де Нагловская и Братство Золотой Стрелы», «Politica Hermetica», №20-2006, «Женская эзотерика»)

Интересно, что следствием по крайней мере двух психологических травм Марии Нагловской (уход Хопенко и участие в «учении» Юлиуса Эволы) стало неосознаваемое желание «исправить» тот самый животный инстинкт, который Юлиус Эвола ставил во главе своей «магической сексуальной системы». Однако, она решила удовлетворять тот самый инстинкт, таким образом пытаясь его исправить. Скажем, она желала исправить порок, на самом деле потакая ему. А именно, мы говорим о ее желании «исправить» и «спасти» падших духов через совокупление с ними, и желала пробуждать в людях сексуальные инстинкты, которые потворствовали пороку в «лице» этих падших духов.

«Приведем в пример Ритуал Квадрата. Мужчины или женщины вставали, и раздетые жрицы ложились на их ноги в правом углу помещения. С помощью магической цепи, сформированной членами магической группы, выпускалось столько энергии, что файерболы появлялись на руках жриц.

Наиболее знаменитым ритуалом, однако, является Ритуал Повешения, в котором член второй степени, так называемый Высвобожденный Охотник, становился Незримым Воином. Для подготовки к этому ритуалу, то есть для победы над страхом, который связан с ним, мужчине необходимо три, семь или даже двенадцать раз в год попробовать его пройти. Если даже и тогда он не захочет пройти это посвящение, тогда «его лампа» в храме церемониально тушится, и «его» жрица становится «вдовой». Ее забирают в Корпус Вдов, который ей можно покидать только в темнейшие часы ночи, когда не светит лунный свет.

Сам ритуал открывается для посвященных высших степеней, как энергетически подготовленных, и потому он был отнесен к весьма опасным для не посвященных людей. Этот ритуал состоял из ритуала подвешивания за ноги (это посвящение - только для мужчин), после чего он висел в воздухе. После неминуемого окончания церемонии веревка перерезалась, и мужчина ложился на постель. Его жрица ложилась рядом с ним, и после совершалось ритуальное соитие.

После этого посвящения мужчина становился «Незримым Воином», поскольку больше он уже не может быть искушен женщиной. Во время своего подвешивания он испытывал такое сильное вожделение и невообразимое блаженство, что все остальное становится мелочным. Говорили, что сатана собственной персоной вызывал это блаженство, входя сверху в тело кандидата в момент, когда его ноги уже не держались, и он падал. Идея, скрытая за ритуалом - это умереть в профанном мире, чтобы родиться в ином. (Обратите внимание на сходство этой обыкновенной для оккультных обществ идеи с «идеей» Элиуса Эволы о «животной толпе», которую должен «превзойти» (очевидно, в животности) последователь его «системы. - прим. E.M.) Кандидат буквально сталкивается с абсолютным и вечным пробелом, что и неизбежно навсегда изменяет его взгляды. Для подготовки к этому ритуалу нужно было произвести и другие приготовления. По крайней мере один из мужчин должен совершенно воздержаться от оргазма. Для того, чтобы очистить свою мужскую сущность и усилить свою силу над женским элементом, как утверждает Эвола, который спорит с Нагловской в своей книге «Метафизика секса». (По наличию «споров» мы можем видеть, что бессознательно Мария Нагловская отрицала пользу насилия над ее психикой, но теми же методами хотела привести «кандидата» к, как ей казалось, обратному результату. - прим. E. M.) Наиболее важным ритуалом Марии Нагловской была так называемая «Messe d'Or» (Золотая Месса», входе которой семь мужчин должны были заниматься любовью с тремя жрицами в прекраснейшей церемонии, которая проводится на публике. Однако на публике он так никогда и не производился, и известно только о совершении только одной такой мессы».

(Ханс Томас Хакл, «Мария де Нагловская и Братство Золотой Стрелы», «Politica Hermetica», №20-2006, «Женская эзотерика»)

Итак, Мария Нагловская, будучи уже с травмированной психикой, и подпав под идеал Юлиуса Эволы «Лунного сексуального партнера», будучи таковой, пыталась пробудить в кандидате отказ от соблазна поддаться соблазну обладать такой Лунной сущностью. Но, как и следовало ожидать, приходящие на ее представления люди смеялись над ней, никто не относился к ней серьезно. Они просто хотели удовлетворить свой сексуальный, извращенный интерес:

«Рене (Рене Тимми, бравший интервью у Марии Нагловской. - прим. E.M.) пишет, что атмосфера, царящая среди публики, была совсем несерьезной, когда она участвовала в такой роли. Люди пили шампанское, и их разум был занят - «профанскими - слишком профанскими» мыслями».

Кафе, в которых Мария Нагловская проводила свои презентации, получали неплохой доход от людей, который приходили, чтобы «послушать» Нагловскую (тех самых, о которых было написано в абзаце выше), и были этим весьма довольны. Нагловской же, ослепленной своей «проповедческой миссией», требовалось от них совсем немного - кофе с молоком, круассаны или булочки. (Мария Нагловская не могла найти работу во Франции. Очевидно, по донесению сведений о ней швейцарской полиции).

«Рене Тимми, взявший интервью у Марии Нагловской, пишет о ней: «Атмосфера чистоты, целомудрия исходили от этой маленькой и тихой женщины, она скормно сидела, говорила мало, и еще меньше жестикулировала, ее жизнь казалась более или менее аскетической. Ее обыкновенная еда состояла из кофе с молоком и круассанов или булочек. Она практически никогда не пила алкоголь, и единственным ее грехом было курение, в совсем небольшим количествах».

(Ханс Томас Хакл, «Мария де Нагловская и Братство Золотой Стрелы», «Politica Hermetica», №20-2006, «Женская эзотерика»)

Такой сомнительный, искаженный аскетизм, так же сомнителен и искажен, и противоречив, как и всякая система черной магии, а особенно в ее худшей форме - магии сексуальной.

На «церемонии посвящения», которые могли проходить и по пять, и по семь, и по двенадцать раз, с радостью приходили все, кто желал страстных удовольствий. И совершенно при этом не имели и в мыслях тех «эзотерических» и «метафизических» намерений, которые имела сама «проповедница»-«аскет». Они как раз воспринимали это «учение» в его незамутненном, первозданном виде. В нем они просто видели способ пикантно отдохнуть.

Серьезные исследовали и ученые, серьезные оккультисты не воспринимали Нагловскую и ее стремления всерьез. Их повергала в уныние недалекость ее мировых планов и неглубокость измышлений:

«В записи дневника Мирча Элиаде от 27 мая 1948 есть такой отзыв о сочинениях Марии Нагловской: «Ко мне подходит леди с пакетом в руке: в нем - работы марии Нагловской о сексуальности, «Свет секса», «Таинство повешания», а также обрание журнала «Стрела». Леди настоятельно просит меня хорошо позаботиться о них, хранить их в моем шкафу, запертом на ключ, поскольку они являются «очень опасными посвятительными текстами», и так далее. Просматривая их дома, я был подавлен их абсолютной пустотой».

(Ханс Томас Хакл, «Мария де Нагловская и Братство Золотой Стрелы», «Politica Hermetica», №20-2006, «Женская эзотерика»)

Неудивительно, что «учение» Марии Нагловской стало притягательным для многих представителей художественного направления XX-го века. В книге «Гримуар Марии Нагловской» Роберта Норт (исследователя-любителя и поклонника сексуальной магии. Роберт Норт известен своим переводом «Сексуальной Магии» Паскаля Беверли Рэндольфа, а также собственным исследованием истории садо-магии «Новый Палладиум Плоти».) мы встречаем сведения о том, что «Мария передавала свое учение о сексуальной магии символистам и сюрреалистам 1930-го года в Париже. Ее техники включали в себя сенсорную депривацию, сексуальные соития с демонами и ангелами, а также эротическую асфиксофилию. Среди ее учеников были Уильям Сибрук, Андре Бретон, Антонен Арто, Мишель Лейрис, Жорж Батай, а также ее любовник Юлиус Эвола. В ее «Братство Золотой Стрелы» входил даже Жан Полан, издатель «Истории О».» Известно тяготение представителей искусства XX века ко всему гротескному, выходящему за грани как привычного, так и дозволенного. К тем же интересам относились и сексуальные девиации, зачастую переплетенные с жестокостью. Например, «История О» - известный роман, ставший классическим после произведений Маркиза де Сада, о пси-садизме, о полном разрушении психики другого человека. Издатель «Истории О», Жан Полан, послужил богатым источником материала для написания этого романа Полином Реажем.

Уильям Сибрук, еще один ученик Марии Нагловской, интересовался колдовскими и сатанинскими практиками, каннибализмом и садизмом. В 1924-м году он отправился в Африку для исследования колдовских практик, и там интересовался у одного из вождей каннибальских племен о том, каково на вкус человеческое мясо. Не получив ответа, уже в Сорбонне он раздобыл у студента-медика некоторую часть тела человека, умершего от несчастного случая, и самостоятельно приготовил его. После он написал подробнейший отчет в нарочито научном стиле о том, каково на вкус человеческое мясо. В 1933 году Уильям Сибрук по собственной воле был помещен в психиатрическую лечебницу, а в 1945 году покончил с собой, приняв смертельную дозу наркотиков. Ранее его жена, Маджори Мьюир Уортингтон, рассталась с ним из-за его садистских наклонностей.

Андре Бретон, другой «ученик» Марии Нагловской, основоположник сюрреализма, увлекался методом автоматического письма, одной из разновидностей медиумизма, согласно которой человек предоставлял свое тело и разум некоему духу умершего, или же просто падшего духа, при этом, разумеется, не умея различать духов. (Поскольку благие духи не используют метод одержимости, и таким незнанием человека с радостью воспользуются только злые духи). В направлении его мысли мы также видим превалирующую идею насилия и «освобождения» от всяческой морали. При этом идеей-фикс являлось эпатажное поведение. Вместе с кружком единомышленников Андре Бретон организовывал выставки, на банкетах после которых устраивались драки. Выставки сопровождались многочисленными скандалами и шокирующими публику презентациями. Прекрасно, что Андре Бретон, все-таки, осознавал, что невозможно построить искусство на одном эпатаже. Но ничего не мог с этим поделать. Во время Второй Мировой Войны Андре Бретон вступил в спор с Сальвадором Дали, который заявил: «Сюрреализм - это я». И, на самом деле, оказался прав. Каждый человек, провозглашавший главенство своего эго, мог бы сказать, что данное направление - это он. Как сходны эти течения различных направлений деятельности человека в XX веке. Ведь и Юлиус Эвола провозглашал главенство «эго». Идеи и раздоры, происходящие из этой главенствующей идеи, понятны.

Антонен Арто был основателем направления «театра жестокости» (крюотического театра). Здесь мы также встречаемся с идеей насилия и разрушения личности. Актер крюотического театра должен был прийти в пограничное состояние сознания, в котором разрушается его личность, и тогда он принимает вместо этой личности тот образ, который он играет. То есть, здесь мы также видим, помимо добровольно учиненного над собой пси-мазохизма, еще и стремление к медиумизму, к которому был склонен и Андре Бретон. При этом, конечно же, участники этого театра не были достаточно грамотны в отношении оккультизма, полагая, очевидно, что «творчество» в оккультных науках не требует грамотности, и их вполне можно использовать, без вреда человеческому душевному здоровью, для разнообразных «творческих» «полетов мысли». Увы, незнание в первую очередь - грех по той причине, что может привести к вреду душе такого человека. Медиумизм - опасный метод, применяя который человек становится одержим теми или иными астральными оболочками, которые желают эксплуатировать живое существо для удовлетворения своих страстей, или же иными духами. Антонен Арто предлагал актеру учинить жестокость над собой, полагая, очевидно, что он обязательно (уничтожив на время свою личность) станет «сосудом» для некоего чистого архетипа. Однако, при уничтожении собственной личности (под чем мы предполагаем Божественную Искру, свет которой лишь искажается через множество человеческих заблуждений и ложных образов, которые он на себя принимает), человек теряет всяческий здравый смысл и умение критически относиться к событиям, он не может анализировать, каким именно духом он стал одержим. И, кроме того, уже в последствии, бесконтрольно он становится подвержен внезапным одержимостям, становясь «проходным двором» для всех видов астральных сущностей, которые только пожелают завладеть его телом. Вот таковы плоды в «творчестве» «учения» Марии Нагловской.

Другой ученик Марии Нагловской, Жорж Батай, один из представителей пост-модернизма, был обвинен в профашистских настроениях. Он был абсолютно невежествен в вопросах теологии (точно так же, как и Мария Нагловская), был сторонником атеистического мистицизма (о, это стремление к оксюморонам представителей искусства и философии XX-го века!), его глубоко волновали вопросы эротизма, аморальности и некрофилии.

Ужасающая путаница, отсутствие отсылок к серьезным источникам безграмотных теорий Марии Нагловской, придали ее «учению» весьма соблазнительный вид для «мыслителей» XX-го столетия. Те же самые моменты делают задачу критики ее «учения» весьма сложной. Поскольку сложно критиковать то, что просто основывается на фантазии человека и на его психологических травмах. Однако, именно это согласие с безграмотностью для человека делает невозможным для него создания Порядка из Хаоса (Ordo ab Chao).

Зверство, насилие, жестокость, перемешанные с кажущейся утонченностью, были присущи представителям искусства и философии XX века. По закону парадоксальности, приятному этим деятелям, их «глубокомысленность» оказалась поверхностностью, а их «утонченность» оказалась простым культивированием инстинктов.

В отношении сексуальной магии Юлиуса Эволы и Марии Нагловской (как утверждающих так называемые «мужскую» и «женскую» сексуальность), необходимо сказать, что она основывается на первобытных, наиболее примитивных инстинктах, и за всем псевдо-мистическим и псевдо-магическим, и псевдо-философским флером здесь скрывается грубость, самое обыкновенное насилие и животные инстинкты. Впрочем, это есть основание всякой сексуальной магии, которая по определению основывается на сексуальности двух полов и четком материальном дуализме. Она, бесспорно, представляет собой черную магию, в самом непосредственном ее виде. Робер Амбелен в «Духовной Алхимии», например, писал о необходимости очищения сексуального инстинкта человека, чтобы сексуальный инстинкт не мог отвлекать человека от духа. Для этого предлагалась медитация на разложение тела образа идеального мужчины или женщины. В «Практической Каббале» он пишет о том, что в жизни Теурга сексуальность не должна иметь большой значимости. Кроме того, человек, следующий Пути Сердца, должен избегать откровенно сексуальных зрелищ. Человек не был создан для сексуальных отношений. Так же, как не был он создан для поглощения материальной пищи или для физического сна. Попытка поставить сексуальные отношения в основание отношений между людьми было бы равносильно потере чего-то настолько значимого и высокого, что бесконечно жалко и даже страшно было бы утерять. Поставить сексуальность в основание какой-либо псевдо-мистической и псевдо-духовной практики означало бы занятие черной магией или колдовством.

Обратим внимание также на то, что идея о «сверхчеловеке» Ницше весьма повлияла на людей XX-го века. Эта же идея посеяла в них сомнения о Всемогуществе Бога и о том, является ли разнузданность эго однозначно аморальным явлением.

Зверство или душевная пустота могут быть знакомо каждому. На Пентаграмме, символе человека, не обозначаются никаким образом половые признаки. В Духе и Истине все - «как духи свободные», нет среди них ни мужчин, ни женщин. Исключительно ориентация не на духовное бессмертие, а на временное пребывание в материи, способна подвергнуть человека мыслям о действиях в соответствии с использованием некоторых материальных различий.

«Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду.
И если чего попросите у Отца во имя Мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне». (Ин. 14:12-13)

Что будет просить человек у Бога, то он и получит, в молитве люди едины. «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф.6: 33) Правда Царствия Божьего - это не правда материального мира, и, основываясь на правде материального мира, человек ищет вещей земных.

Попрание другой Божественной Искры, исходя из мнения, будто один человек другого превосходит (что и есть основание сексуальной магии Юлиуса Эволы и Марии Нагловской), - намерение не благое для любого из действий. Ценя любое из временных проявлений, исходя из них, точно так же, как и развивая временные способности, не вечные, и много трудясь над ними, человек все-таки остается нищим, не приобретая истинной мудрости. Мораль за гранью материального и астрального едина для всех, как Едина и Истина, и Един Сам Бог. Отвлекаясь на положения материального мира, человек отвлекается от высшего, нематериального знания. Он в истинном смысле «совокупляется» с материей, поскольку все его желания и стремления обращены к ней. Он ищет вещей земных, а не Небесных, и тогда терпит поражение в обоих планах, с одной стороны заблуждаясь, а с другой - совершенно обманываясь. Никакая астральная мужественная сила не сравнится с Силой Божьей, и никакая астральная женственная сила не сравнится с Милосердием Божьим. Божественная же Справедливость находится за гранью всех материальных «справедливостей», которые лишь в скрытой форме, подчиняясь Божественному Закону, могут приспосабливаться в своих видоизменениях в изменчивой материи, для того, чтобы утверждать Волю Проведения. «Читающий букву» событий материального мира, не чувствует духа событий, то есть не чувствует, каково истинное значение того или иного события. Он видит только то, что он видит, не собираясь видеть Истину, которая никогда не может служить для оскорбления Божественной Искры, и которая всегда человечна.

Попрание Божественных Искр может быть только намерением падших духов. Именно они помыкают теми духами, которых считают «женскими», именно они же их и угнетают, используя для всегда животных испорченных целей. Если человек достиг определенного особого знания, сознательно достиг его, тогда в каждом человеке он видит Божественную Искру и его изначальные качества, даже если и сам человек пребывает в досадном заблуждении насчет своей природы и достоинств. Даже если он себя не ценит, и если его разум весьма сильно скреплен рабством падшим духам. Именно от того, что он знает, как прекрасна Божественная Искра ближнего его, он способен уже одним только этим знанием освободить другого человека от рабства, пробудив и в нем уверенность, пробудив его ото сна, который представляет собой только гипнотическое воздействие, весьма стойкое и непрекращающееся. Он способен увидеть ложь и отделить ее от правды Царствия Божьего, и ничто его не смутит, поскольку он знаком с уловками злых духов.

Человеческая мораль в Царствии Божьем едина. Человек испытывает Страх Божий, он обладает милосердием, которое подобно Милосердию Божьему, поскольку Бог - единственный Источник всякого милосердия, которое может получить каждый человек столько, сколько только требуется его сердцу. Человек скромен и смиренен, он воздает всю хвалу Богу, и никакой хвалы не хочет и не желает для себя. Он восхищается и благоговеет перед Истиной Единой, и он полон той доброты, которая позволяет ему любить всякое Существо, Сотворенное Богом, и ненавидеть порок, как ненавидит порок Отец его Небесный. Он исспрашивает Славы Небесной у Отца Его, и он радуется тому, что имя его написано на небесах, и даже не тому, что духи ему повинуются. Он радуется не каким-либо даже Дарам самим по себе, он радуется даже не победам над пороками, но истинно он радуется своей причастности к Царствию Божьему. Так как, если бы он радовался победам над пороком, то зависел бы от самого порока и в некотором роде радовался бы его существованию.

Иллюзия, существующая насчет пола, наиболее существенная ложь и заблуждение. Поскольку это лишь различные проявления одного и того же. Человек воплощенный не способен мыслить, но может только думать, а от того мы понимаем, что каждый человек - воспринимающь, и мысли, которые он воспринимает, будут теми или иными, в зависимости от степени его устремленности к вещам Небесным и от того, насколько благие его намерениями, насколько он желает воспринять Знание в его чистом виде.

В то время, как Эвола утверждал о необходимости отстранения от всяческой морали общества, он не смог отстраниться от превалирующих и основополагающих, животных стереотипов, хотя так же хотел отстраниться от «животных» масс. Вот, столь противоречива «философия» каждого из черных магов, поскольку разум таких несчастных в высшей степени людей слишком соприкасается с хаосом, который представляет собой сфера клиппот.

Таковое отношение к другому человеку - это злоба. Злоба же - двигатель всякого воздействия падших духов. Это то, что повергает человека во вполне реальный и осязаемый ад. Злоба лишает человека Царствия Божьего, наполняя, зато, его мысли паранойей, совершенно отвращая от Истины. Это очень опасная ловушка, которая перевирает все факты, даже материального мира, не то, что Духовного. Однако, как мы видим, именно перевирание реалий Духовного мира и Духовной работы способно принести человеку и человечеству величайший из возможного вред. Злоба принимает множество форм, и она способна себя рационализировать, придавая себе некоторое рациональное объяснение, рациональное обоснования. На самом же деле, это ничто иное, как какофония из Бездны Ада, бессмысленная и беспощадная. Назвав это явление своим настоящим именем - именем злобы - мы избавимся от уловок рассудка, который пытается как-то рационально объяснить это явление. Нет, нет никакого понятия сексизма, роли того или иного пола. Разум бы слишком устал, рассуждая на столь бессмысленные темы. Он не стал бы ни поощрять, ни спорить насчет этого бессмысленного набора несуществующих понятий. Здесь за дело берется рассудок, который только и может разбираться в этих рассудочных делах, абсолютно лишенных разумного обоснования. Разум бы измотался и умолк, только бы ему пришлось мыслить этими категориями, отстаивать идеи, которые не существуют, или же, наоборот, низвергать их. Он знает истинное название и истинное основание этого явления - Злоба. Большего ему не надо, и он не станет блуждать по сумрачным лабиринтам рассудка, который темен и соприкасается с нереальностью хаоса адовой бездны.

Один человек не может становиться кумиром для другого, ни по каким причинам и ни на каких основаниях.

Это бред сна, когда во сне прослеживается какое-то общее чувство, ощущение, идея, если хотите, и тогда на это ощущение или идею накладывается бессмысленный сюжет, который, по пробуждении, почему-то рассказывается примерно так: «Я пошел куда-то, не помню, в какое-то странное место, - сущий бред, - машиностроительный завод, на котором, почему-то, играли на арфах, чтобы мотор машин умел звучать мелодично, и тогда ко мне подошел какой-то человек, мне показалось, что я его знал, и даже припомнил какого-то знакомого из реального мира (хотя, на самом деле, такого знакомого у меня нет), и он посмотрел на меня злобно, и сказал, что лампа в море не должна гореть, и вообще я хожу голый по улице. Мне стало стыдно, и за то, что в море горит лампа, и за то, что я хожу голый по улице, хотя я и посмотрел на себя, и увидел на себе одежду. И потом меня преследовали все арфисты за то, что в море горит лампа, и мне было стыдно. А потом, я не понимаю, как, я оказался в кафе, и там ел какое-то странное пирожное, которое, на самом деле, пил, и мне казалось, что я уже почти каждый день так делаю, ем-пью это пирожное в этом кафе», и так далее. Если пытаться интерпретировать весь этот бред, то тогда разум заглохнет, не справившись с задачей. Прийдется применять рассудок, который привычен и не устает от разбора абсолютно бессмысленных вещей. Однако, тогда человек рискует лишиться рассудка, который будет слишком поглощен анализом и разбором бреда не по существу, то есть для того, чтобы выявить источник этого бреда, и то, как он отражается в материальном мире, а для того, чтобы просто еще сильнее погрузиться в этот бред.

Именно в этот хаос повергает свой разум человек, серьезно относящийся к сексуальной магии как к таковой, и к сексуальному «учению» Марии Нагловской в частности. Системы эти абсолютно лишены смысла в своем основании, и потому способны существовать только засчет первобытной животности, которая не нуждается в смысле.