Трактат о нимфах, сильфах, Пролог — Парацельс

--- Оглавление ---

Трактат о нимфах, сильфах, пигмеях и саламандрах и о прочих духах

Liber de Nymphis, Sylphis, Pygmaeis et Salamandris et de Caeteris Spiritibus

Парацельс

Пролог

Мы хорошо знакомы и свыклись весьма с творением всякого предмета, приведенного к существованию Богом. Каждая страна имеет знание о себе самой, о том, что появляется и произрастает в ней. Каждый человек осознает самого себя. И точно так же любое искусство или ремесло обладает знанием о своем предмете. Такое сознание присуще всем творениям, которых Бог привел к существованию, и нет ничего сокровенного, чего человек уже не познал или не познает в будущем.

Это не значит, что все познание существует в одном, а именно, что один человек все знает; но каждый знает в своей области. И когда все сходятся вместе, тогда все и становится известно. И это вовсе не означает, что всякая страна имеет знание каждой другой страны, но что всякая владеет своим собственным знанием, а когда все они взяты вместе, тогда и появляется знание обо всех о них.

И всякий город, село и дом имеют собственное знание всех природных явлений. А что
касается искусств и ремесел, то все сотворенные предметы используются, одни так,— а другие этак,— и пока все они используются, мы приходим к пониманию того, для какой цели они были созданы. А последнее умозаключение состоит в том, что все подвластно и подчинено человеку.

Однако вещей больше, чем мы осознаем и познаем в свете природы, и они над естеством
и превыше него. Эти вещи не могут быть поняты при свете естества, то есть в свете природном, но только в свете человеческом, который превыше света природного. Только в нем они могут быть поняты.

Ибо природа излучает свет, при котором возможно ее ощущать, сама собою. Но и в человеке
также есть свет, благодаря которому человек слышит, познает и проникает в суть сверхъестественного. Те, кто ищут в свете естества, говорят о природе. Те же, кто исследуют в свете человека, говорят о большем, нежели природа. Ибо человек — больше чем только природа. Он есть природа. Он также есть и дух. Он также есть и ангел. И он имеет качества всех этих трех сущностей. Когда он блуждает в природе, то рабски служит природе. Когда он странствует в духе, он служит духу. Когда он переходит в ангела, его служение ангельское. Первому дано тело, а другим дана душа; они суть богатство души.

С тех пор как человек имеет душу и два других дара, он возносится над природой, дабы исследовать также и то, чего нет в природном естестве, и особенно для того, чтобы изучать и узнавать о преисподней, о Низвергнутом и его царстве. Таким же путем человек исследует Небеса и их сущность, а именно, Бога и его царство. Ибо тот, кто должен отправиться в некое место, должен знать заранее характер этого места; тогда он будет в состоянии странствовать там, где бы ему ни захотелось. Поэтому знай, что цель этой книги — описать творения, которые непознаваемы при свете природы, объяснить, как их следует понимать, и поведать, какие восхитительные изделия сотворил Бог.

Ибо в этом предназначение человека — узнавать о вещах и не быть слепым касательно
их. Он наделен был способностью рассуждать о восхитительных творениях Божиих и представлять их другим. Для человека возможно исследовать сущность и качества любого отдельного творения, которое создал Бог. Ибо нет ничего сотворенного, чего человек не мог бы исследовать. И все это было некогда сотворено для того, чтобы человек не пребывал в праздности, но следовал путями Божиими через труды Его и изделия Его. И следовал ими не в грехе, не в прелюбодеянии, не в азартных играх, не в пьянстве, не в грабеже, не в присвоении товаров или накоплении богатства для червей. Но прилагая свою душу, свой внутренний свет, свою ангельскую суть к глубокому познанию божественных предметов. И больше благодати в описании нимф, нежели в описании медалей. И больше благодати в описании происхождения гигантов, нежели в описании придворного этикета. И больше благодати в описании Мелюзины, нежели в описании кавалерии и артиллерии. И больше благодати в описании подземного горного народца, чем в описании фехтования и дамского угодничества.

Потому что в этих вещах дух используется для движения в божественных творениях, в то время как в прочих вещах дух используется для достижения мирского обхождения и рукоплесканий, тщеславия и бесчестия.

Тот, кто сопереживает и внемлет многому на свете, будет столь же знающим и в воскрешении, тогда как тот, кто ничего не знает, будет унижен. Ибо в доме Бога есть много обителей, и каждый обретет свою обитель согласно своим познаниям. Мы все образованны, но не в равной мере, все мудры, но не в равной мере, все искусны, но не в равной мере; и лишь тот, кто исследует явленный мир глубоко — самый образованный, и мудрый, и искусный.

Ибо исследование и стремление познания пребывают в Господе и избегают грехов этого
мира; и избегают они мирского служения, угодничества перед князьями, придворных манер, изящных жестов; и учат они языки, в которых также есть ругательства и ложные реченья. Но что касается дивных творений Божиих, человек изучает их через посредство своего внутреннего света и не взыскует для этого языков. Покорность Богу — вот повеление человеку! Покорность людям — что же это еще, как не пустая тень? За покорность не платят, и нет за это вознаграждения. Человек смертен, и когда он мертв, он обращается в прах. Что же делать ему? — Он должен научиться большему, нежели покорность, и дать покорности действительно быть, и должен возлюбить ближнего своего; тогда покорность появится сама собой, как цветок и плод появляются на добром дереве.

О, как радостен тот, кто мыслит вослед своему Творцу! Он обретает бисер, который не будет брошен свиньям. Но тот, кто мыслит вослед человеку, взыскует бисера, подобно свинье, которая перерывает все и не находит ничего полезного.

Итак, знай, как понимать начало этой книги. Я не пишу о милых вещицах и занимательных историях, но о сверхъестественных явлениях, которые не требуют изысканных повествований, но предоставляют самой себе людскую молву.