О Магии (De Magia)

Джордано Бруно

Равно как и в отношении других тем, прежде, чем мы начнем наш трактат «О Магии», нам необходимо будет разграничить различные значения этого термина, поскольку существует столь же много определений «магии», сколько и определений слова «маг».

Во-первых, термином «маг» обозначается мудрец; например, египтяне называли магов трисмегистами, галлы – друидами, индийцы – гимнософистами, евреи – каббалистами, персы (последователи Зороастра) называли их «маги», греки называли их софистами, а латиняне называли их мудрецами.

Во-вторых, термин «маг» относится к тому, кто совершает чудеса единственно посредством манипуляции активными и пассивными силами, как то происходит в химии, медицине и подобных им областях; обычно явления эти называются «естественной магией».

В-третьих, «магия» включает в себя и такие случаи, когда природные явления или действо высшего разума происходят таким образом, что явление их вызывает удивление; этот вид магии называется «фокусами».

В-четвертых, к магии относятся события, являющиеся результатом действия сил притяжения и отталкивания между вещами, как то толчки, движение и притяжение благодаря магнетической силе, а также, если все эти действия происходят не благодаря активным и пассивным качествам, но благодаря духу или душе, сущей в вещах. Это явление называется «естественной магией» в истинном смысле этого слова.

Пятое значение включает в себя, помимо этих сил, использование слов, песнопений, вычисление чисел и времен, изображений, геометрических фигур, символов, знаков или букв. Эта форма магии, являющаяся промежуточной между естественной и неестественной, или сверхъестественной, называется «математической магией», или, если говорить более точно, - «оккультной философией».

В шестом определении ко всему этому добавляется призыв или инвокация разумов и внешних более высоких сил посредством молитв, посвящений, воскурений, жертвенных подношений, разрешений и церемоний, обращенных к богам, демонам и героям. Иногда это совершается с целью обретения связи с самим духом, чтобы стать для него сосудом и инструментом, дабы выглядеть мудрым, хотя мудрость эта может быть с легкостью удалена вместе с духом при помощи лекарственного средства. Такова магия отчаянных, становящихся сосудами для злых демонов, которых ищут они посредством своего печально известного искусства. С другой стороны, порой то же самое совершается с целью приказывать и контролировать низших демонов властью высших демонических духов, воздавая почести и упрашивая последних, в то время как низших демонов, при этом, ограничивают клятвами и прошениями. Это сверхъестественная, или метафизическая магия, и она должным образом называется «теургией».

В-седьмых, магия – это прошение или инвокация не в отношении самих демонов или героев, но направляемая через них, с целью призывать души умерших, чтобы предсказывать и узнавать сведения о прошлых и будущих событиях, завладевая трупами или же частями их ради получения предсказания. Этот вид магии, и по причине предмета, которого он касается, и по цели его, называется «некромантией». Если тела нет, но предсказание все равно получается благодаря призыванию духа вселиться во чрево посредством интенсивных заклинаний, тогда этот вид магии правильно называть «пифическим», поскольку, если можно так сказать, таковым было обыкновенное значение слова «вдохновленный» в храме Аполлона Пифийского.

В-восьмых, иногда заклинания связаны с частями человеческого физического тела, в любом смысле этого слова; с одеждами, экскрементами, остатками, отпечатками следов и любыми другими вещами, которые, как предполагается, имели некоторую связь с человеком. В данном случае, и если данные вещи используются для развязывания, связывания или ослабления, тогда эта магия представляет собой тип, называемый «злой» магией, если направлена она на зло. Если направлена она на благо, в таком случае она причисляется к медицинским средствам, относящимся к определенному методу и виду медицинской практики. Если же ведет она к окончательному разрушению и смерти, в таком случае эта магия называется «злотворной магией».

В-девятых, все, кто способен, на некотором основании, прозревать события, происходящие на большом расстоянии от них, или события, которые произойдут в будущем, зовутся магами. Вообще же их называют «дивинаторами», согласно тем целям, которые они перед собой полагают. Первостепенные группы таких магов используют также четыре вещественных принципа: огонь, воздух, воду и землю, - и потому они зовутся «пиромантами», «гидромантами» и «геомантами»¹, или же они используют три способа познания: естественный, математический и божественный. Также есть несколько иных типов пророчества. Авгуры, прорицатели и другие, подобные им, предсказывают с помощью обследования естественных или физических вещей. Геоманты предсказывают, применяя собственный способ, исследуя такие математические объекты, как числа, буквы, определенные линии и геометрические фигуры, а также явление, свет и местоположение планет и подобных им объектов. Другие же совершают предсказание, используя вещи божественные, такие как священные имена, совпадающие местоположения, краткие вычисления и упорное выполнение церемоний. В наши дни последних не называют магами, поскольку для нас слово «магия» звучит дурно и имеет низменную коннотацию. Поэтому данное явление называется не «магией», а «пророчеством».

Наконец, термины «магия» и «маг» обладают уничижительной коннотацией, которая не была включена или рассмотрена среди значений, указанных выше. В данном случае маг – это любой глупый злодей, наделенный властью помогать или вредить кому-либо посредством общения, или даже заключенного договора, с мерзким дьяволом. Это определение не относится к мудрецам, или, даже более того, к авторам, хотя некоторые из них выбрали себе имя «скрытых магов», как то сделали, например, авторы² книги «De malleo maleficarum» («Молот Ведьм» - прим.). В результате это имя используется по сей день всеми авторами данного типа, как о том можно судить по комментариям и убеждениям невежественных и глупых священников.

Поэтому, когда используется слово «магия», его нужно понимать в одном из разграниченных выше смыслов, или, если оно используется без должного знания, тогда его следует понимать в наиболее сильном и худшем смысле, как преподавалось оно логиками, и в особенности Аристотелем в Книге V «Топики»³. Таким образом, если слово «маг» используется в среде философов, то оно означает мудреца, обладающего силой к действию. Однако, фактом остается то, что данное слово, если применяется оно неграмотно, означает оно то, что подразумевается под ним в обиходе. Другое обще распространенное значение встречается среди различных групп священников, которые часто рассуждают о нечистом демоне, называемом дьяволом. И тем не менее, есть еще значения, которые используются в обиходе у различных народов и верующих.

Приведя эти различия, мы главным образом будем иметь дело с тремя типами магии: с магией божественной, физической и математической. Первые два типа магии обязательно относятся к тому, что является благим и наилучшим. Однако к третьему типу относится как благо, так и зло, поскольку маг способен направить этот вид магии как на то, так и на другое. Хотя все три этих типа согласны друг с другом во множестве принципов и действий, в третьем типе можно обнаружить наличие зла, идолопоклонства и указание к совершению идолопоклонства, когда в ход идут ошибки и обман с целью обратить вещи, в сущности своей благие, в злые. Итак, математический тип магии не определяется обычно уже упомянутыми областями математики, то есть геометрией, арифметикой, астрономией, оптикой, музыкой и т.д., но его подобием с ними и ее отношением к данным дисциплинам. Он подобен геометрии в том, что задействует геометрические фигуры и символы, музыке – тем, что задействует песнопения, арифметике – тем, что в нем используются числа и манипуляции с ними, астрономии – в том, что касается времен и движений, оптике – в совершаемых наблюдениях. Вообще, этот тип магии подобен математике в целом, также и потому, что он осуществляет посредничество между божественными и естественными действиями, или же потому, что он касается, или испытывает недостаток в действиях обоих этих типов. Поскольку некоторые вещи являются посредниками, так как участвуют в обоих противоположностях, а иные – так как они исключены из обоих противоположностей, и в этом случае их следует называть не посредниками, а третьими видами, которые находятся не между двумя другими, но вне их. Из того, что было сказано, ясно, что божественная и физическая магия отличается от третьего типа.

Теперь перейдем к частностям. Для магов является аксиомой то, что во всем, пребывающем пред нашим взором, Бог производит свое действие через богов; боги воздействуют на небесные или астральные тела, которые являют собой тела божественные; они же производят действие на духов, пребывающих в звездах и управляющих ими, одной же из звезд является Земля; духи воздействуют на элементы, элементы – на составляющие, составляющие – на чувства, чувства – на душу, а душа – на все животное. Такова шкала в порядке убывания.

Наоборот, шкала в порядке возрастания проходит от животного через душу к чувствам, через чувства к составляющим, через составляющие к элементам, через них же – к духам, через духов в элементах к духам в звездах, через них же – к бестелесным богам, которые обладают эфирной субстанцией или телом, через них – к душе мира или духу вселенной, и через него же – к созерцанию единственного, простейшего, лучшего, величайшего, бестелесного, абсолютного и самодовлеющего существа.

Таким образом, имеет место быть нисхождение от Бога через мир животных, и восхождение от животных через мир к Богу. Он – высочайшая точка шкалы, чистое действие и активная сила, чистейший свет. В самом низу шкалы пребывает материя, тьма и чистая пассивная потенциальность, которая может стать чем угодно с самого низа, поскольку Он поистине может создавать все вещи сверху. Между наивысшим и нижайшим уровнями есть уровни-посредники, наивысший из которых разделяет в величайшей степени свет и действие и активную силу, в то время как более низшие уровни в величайшей степени разделяют тьму, потенциальность и пассивную силу.

В результате весь свет в более низких вещах, нисходящий в них сверху, более могуществен в вещах более высоких. А также, вся тьма в более высоких вещах сильнее в более низких вещах. Однако природа и сила света и тьмы не равны, поскольку свет распространяется и проникает чрез низшую и глубочайшую тьму, однако тьма не затрагивает чистейшую сферу света. Так, свет проникает и побеждает тьму и наполняет до бесконечности, в то время как тьма не проникает и не сокрушает, не является равной свету, но она, по сравнению со светом, весьма слаба.

Подобно трем типам магии, о которых было сказано выше, есть три различных мира, которые следует разграничить: архетипический, физический и разумный. Дружба и борьба располагаются в архетипическом мире, огонь и вода – в физическом мире, свет и тьма – в математическом мире. Свет и тьма нисходят от огня и воды, которые, в свою очередь, нисходят от мира и борьбы. Таким образом, первый мир производит третий мир через второй, а третий мир отражается в первом через второй.

Не принимая во внимание принципы магии, которые интересуют суеверных, и которые, каковы бы они ни были, недостойны быть переданы ко всеобщему вниманию, мы устремим наши мысли к тем вещам, которые содействуют мудрости и которые способны удовлетворить лучшие из умов. Как бы то ни было, ни один из типов магии не является недостойным упоминания и исследования, поскольку каждая наука имеет отношение к благу, как говорит Аристотель во введении к своему трактату «De anima»⁴, и с чем соглашаются Фома, а также другие более погруженные в созерцательность теологи. Как бы то ни было, все это следует беречь от профанов и людей безнравственных, а также от толпы. Поскольку нет ничего из благого, что не способны были бы нечестивые люди и кощунники исказить, обратив то, что по сущности своей благое, во зло.

Вообще же, существуют два вида действенных причин: это природа и воля. Воля троична: он может быть человеческой, духовной и божественной. Природа, в том смысле, в котором о ней говорится здесь, двойственна: она может быть внутренней и внешней. Кроме того, внутренняя природа подразделяется на два вида: то может быть материя или предмет, а также форма вместе со своей естественной силой. Внешняя природа также бывает двух видов: первый, который предпочтительно называть образом природы, есть след или тень, или свет, который остается пребывать в вещи, внутри ее тела, подобно свету и теплу в солнце и в иных горячих телах; второй вид выделяется и излучается предметом, подобно свету, который истекает от солнца и обретается в вещах освещенных, и подобно теплу, которое пребывает вместе со светом в Солнце, и также обретается в вещах теплых.

Исследуя сумму этих причин, мы можем перейти к дифференциации сил или эффектов, производимых первой причиной через причины посредничающие, и так до наиболее приближенных и наиболее низких из причин, ограничивая универсальную причину, которая сама по себе не уделяет своего попечения об одном из предметов более, чем о другом. Поскольку, хоть эта причина и ее причинная сила всегда остается неизменно той же самой, она производит противоположные (а не только лишь различные) эффекты в различных предметах с помощью разных типов материи. В результате, надлежит быть лишь одной таковой простой, основной действенной причине, подобно тому, как существует лишь одно Солнце, одно тепло и один свет, который, обращаясь вперед или назад, приближаясь и отступая, опосредованно и непосредственно вызывает зиму, лето и присущие им различные и противоположные погоды, и управляет временами года.

Материя также происходит от той же самой причины, если мы желаем поверить тем, кто считает, что четыре обычно упоминаемых элемента преобразуются один в другой. Создателем такового воззрения был Платон, который порой говорил о том, что все вещи произошли от единой материи и единой действенной причины. Однако, безотносительно того, каким мог бы быть метод произведения, используемый этой первой универсальной причиной, и каким бы образом единица ни принимала на себя один или множество материальных принципов, любой человек и любая духовная вторичная причина должна признавать ее, поскольку из великого множества и разнообразия производящих видов существует множество типов материи, обладающих действием или формой, через которые субъект способен влиять на вещи за пределами самое себя.

Что касается сил, или форм, или акциденций, которые передаются от предмета к предмету, то некоторые из них являются наблюдаемыми, например, те, которые относятся к роду активных и пассивных качеств, и к вещам, которые являются незамедлительным следствием их, как то нагревание и охлаждение, увлажнение и высыхание, смягчение и укрепление, привлечение и отталкивание. Иные являются более сокрытыми, поскольку эффекты, производимые ими, также являются потаенными, как то, например, ощущение счастья или грусти, испытывание желания или отвращения, а также страха или смелости. Вещи эти вызываются внешними впечатлениями, которые воздействуют на познавательную силу в людях, а также на оценочную силу в животных. Таким образом, когда ребенок или младенец видит змею, или когда овца видит волка, они представляют образ без какого-либо иного опыта, враждебности или страха перед собственной смертью и разрушением.

Объяснение тому обретается во внутреннем чувстве, которое, в действительности, подвергается воздействию со стороны внешних впечатлений, пусть даже они и не являются непосредственными. Поскольку природа не только наделяет существованием каждый из видов, но также передает и каждому индивидуальному существу желание сохранить самое себя в нынешнем своем состоянии. Таким образом, она вселяет в каждую вещь внутренний дух, или чувство, если слово это является для вас более предпочтительным, посредством чьего внутреннего руководства оно распознает и избегает больших опасностей. То можно видеть не только из примеров, приведенных выше, но также и в вещах, в которых, даже если кажутся они неполноценными или мертвыми, все еще пребывает дух, борющийся всеми своими силами за то, чтобы оставаться в своем нынешнем состоянии. Так происходит в отношении падающих капель жидкости, которые приобретают форму сферы, чтобы избежать распада, а также в отношении падающих тел, которые притягиваются к центру и склоняются к тому, чтобы собрать части свои в форму сферы, чтобы они не разбились и не рассеялись. То же самое происходит с соломой и с кусками древесины, брошенными в огонь, а также с тонкими тканями и оболочками, которые тяготеют к тому, чтобы отстраниться, чтобы так или иначе избежать собственного разрушения. Это особенное чувство пребывает во всех вещах и представляет собой форму жизни, хотя, согласно обычаю, мы не называем его животным, поскольку понятие это относится к отдельной душе, а составляющие компоненты эти не могут быть названы животными. Как бы то ни было, во вселенском устройстве следует распознавать единый дух, который рассеян повсюду и во всех вещах; и повсюду, и во всех вещах пребывает чувство, что цепко держит их и воспринимает таковые влияния и страсти.

Подобно тому, как наша душа производит изначально и обыкновенным способом всякую жизненную активность из всего тела, и пусть даже душа в своей целостности пребывает во всем теле и в каждой из его частей, как бы то ни было, она не производит всякое действие во всем теле или во всякой из его частей. Напротив, она вызывает зрение в глазах, слух в ушах и вкус во рту (однако, если бы глаза располагались бы в каком-нибудь ином месте, мы видели бы именно из этого места, и если бы органы всех чувств располагались бы в каких-нибудь иных местах, то мы воспринимали бы все именно в тех самых местах, где бы располагались эти органы). Подобным же образом, душа мира пребывает во всем мире, и всюду она настолько приспособлена к материи, что во всяком месте она производит должный предмет и вызывает надлежащие действия. Поэтому, пусть мировая душа и пребывает равным образом повсюду, она не действует повсюду равным образом, поскольку материя не упорядочена так, чтобы равным образом всюду быть расположенной к ней. Так, душа в своей целостности пребывает во всем теле, в костях, и в венах, и в сердце; она не представлена более в одной части, чем в другой, и она не менее присутствует в одной части, чем во всем теле, и не представлена она во всем теле менее, чем в одной из его частей. Скорее она заведует тем, что побуждает нерв быть нервом и находиться в надлежащем для него месте; вену – быть веной и пребывать в месте ином; кровь – быть кровью, а сердце – быть сердцем в предназначенном для него месте. И, если бы части эти подверглись некоторому изменению из-за внешней действенной причины или из-за внутреннего пассивного принципа, в таком случае деятельность души также должна была бы измениться.

Таков важнейший и основополагающий из всех принципов, объясняющий те чудеса, что присущи природе; то есть, именно благодаря этому активному принципу и духу или универсальной душе не существует ничего столь незавершенного, неполноценного или несовершенного, или, согласно общественному мнению, абсолютно незначительного, что не могло бы стать источником великих событий. В действительности, напротив, именно благодаря великому распаду на таковые составные части из них может быть произведен практически совершенно новый мир.

В то время как бронза наиболее подобна золоту и более близка к отличительным свойствам золота, чем бронзовая пыль, все же при трансмутации эта бронзовая пыль ближе к форме золота, чем цельная бронза. Подобным же образом мы видим, что все семена, предназначенные для произведения отдельных видов, более похожи друг на друга, они словно бы они относятся к одному, а не к различным видам, поскольку они одновременно подобны, и различны, и родственны друг другу. Тот, кто считает иначе, подобен человеку, считающему, что обезьяну проще превратить в человека, чем изменить внедренное в женщину семя, ранее бывшее пищей и хлебом.

Однако в любом произведении должно присутствовать подобие и форма подобных видов. Подобно тому, как дом или одеяние происходит от модели, составленной в уме создателя в отношении творений рук человечески, точно так же в произведениях природы виды вещей происходят и различаются посредством образца, отличного от материи, производящей форму. Например, мы видим одинаковые типы еды, небес, воды и домов, произведенных в субстанции: собака производится в собаку, человек – в человека, кошка – в кошку. И собака производит те же самые разновидности собаки, и человек производит те же самые разновидности человека.

Отсюда ясно, что причина различий следует из идеи, которая вообще присутствует повсеместно в природе, и которая в дальнейшем ограничивается до того или иного вида, в зависимости от того, насколько тот или иной вид более имеет сходство с данной идеей. В результате сего любой маг, желающий выполнить свою работу в согласии с природой, должен в особенности понимать этот идеальный принцип и должен понимать, каким образом он специфически распространяется на виды: в числовом отношении – к числам, и индивидуально – к индивидуумам. Отсюда он разрабатывает образ и пропорции материи, таким образом сформированной, и, обладая благими побуждениями, упрочивает результат посредством мудрости и силы своей магии. Многие также исцеляют и наносят вред, соединяя символы с определенными компонентами или обращаясь к тем, кто пребывает в общении или же причастен к исцеляющим или разрушительным силам. В данном случае магическая работа ограничивается и применяется к отдельному индивидууму.

Не принимая во внимание иные аргументы, из всех этих опытов становится ясно, что каждая душа и дух до некоторой степени обладает непрерывной связью с универсальным духом, за которым признается расположение не только в областях, где живет и воспринимает индивидуальная душа, но также который распространяется всюду в своей сущности и субстанции, согласно наставлениям многих платоников и пифагорейцев. В результате сего зрение незамедлительно ухватывает наиболее отдаленные вещи, не нуждаясь при этом в движении, и, в действительности, глаз, или же некоторая его часть, незамедлительно достигает звезд, или же некоторая часть звезд незамедлительно достигает глаза.

Кроме того, душа, в силе своей, некоторым образом присутствует во всей вселенной, поскольку она объемлет субстанции, которые не включены в тело, в котором она живет, несмотря на то, что они родственны ему. Таким образом, если были бы устранены определенные препятствия, тогда душа способна была бы непосредственно и вдруг переместиться к вещам наиболее отдаленным, которые не присоединены к ней никоим движением, что никто не станет отрицать, однако в определенном смысле их совместное присутствие будет являться непосредственным.

Как показывает опыт, когда человеку отрубают нос, и он собирается вырастить новый нос для себя из плоти некоторого другого животного, то, если это животное, чья плоть была использована, умирает, то, как само тело животного подвергается разложению, так же разлагается и заимствованный нос. Отсюда ясно, что душа распространяется за пределы тела в любом из аспектов своей природы⁵. Также из этого следует, что душа не только знает о членах своего собственного тела, но также и обо всем, для чего они использовались, в чем они участвовали или взаимодействовали. Не обладает никоей ценностью недалекий аргумент, предложенный теми, кому не достает знания истинных философских принципов, что вещь, испытавшая на себе касание чего-либо, сама этого касания не воспринимает. В действительности, с одной стороны, это может быть верно, если только мы делаем различие между видами или индивидами, однако это утверждение будет ложным, если мы станем делать разграничение между различными частями единого тела. Например, если некто повредил палец или уколол одну из частей тела булавкой, в таком случае незамедлительно будет потревожено все тело, а не только та его часть, с которой стряслось повреждение.

Итак, поскольку каждая душа связана с универсальной душой, в таком случае не бывает такого действия, которое происходило бы в телах, взаимно не пронизывающих друг друга. Нужно, однако, привести несколько иное сравнение для духовных субстанций. Например, если горит бесчисленное количество ламп, то все они действуют вместе, как если бы все они представляли собой единый свет, и никакой из светов не препятствует, не отражает и не выдворяет иной свет. То же самое происходит и в случае, когда множество голосов распространяются через единый воздух, или если множество зримых лучей (здесь мы используем распространенную поговорку) распространяются, чтобы явить единое зримое целое. Все эти лучи проходят через одного и того же посредника, и, в то время как некоторые из них движутся по прямым линиям, а иные – наискось, все же они не скрещиваются друг с другом. Подобным же образом бесчисленные духи и души, рассредоточиваясь чрез одно и то же пространство, не являют друг для друга помех, при которых рассеивание одного вызывало бы рассеивание бесконечного множества других.

Этой силой обладает не только душа, но также и определенные акциденции, такие как звук, свет и видение. Причиной тому то, что душа в своей целостности располагается во всем теле и в каждой части тела, а также и то, что душа в своей целостности объемлет все вещи, какими бы разными и отдаленными они ни были, окружающие тело извне. Это означает, что душа не включена в тело как его первое действие и субстанция,(6. – Это предложение являет собой точное отрицание определения души Аристотеля в его «De anima», II. I (412.а.28-30) – прим.), а также того, что она не ограничена телом. Скорее, в себе и сама по себе она должна пониматься исключительно как второе действие. Этот принцип является причиной бесчисленных чудес, хотя природу и силу их надлежит еще исследовать. Эта душа и божественная субстанция не могут быть ниже акциденций, которые в результате происходят от них, которые являются их следам и тенями. Я утверждаю, что, если голос действует за пределами тела, которое производит его, и входит в бесчисленное количество ушей всюду, в таком случае почему не может целостная субстанция, производящая голос, привязанный к определенным органам тела, быть расположенной в различных местах и частях?

Кроме того, следует заметить, что оккультные знания невозможно услышать или понять на всех языках. Поскольку голоса, которыми говорят люди, слышатся не так же, как голоса природы. Вследствие сего, поэзия, в особенности трагического типа (как говорит Плотин) оказывает весьма значительное воздействие на неустойчивые мысли души.

Подобным же образом не всякое письмо оказывает то же самое воздействие, что и знаки, обозначающие вещи определенным образом, привлекая и формируя их. Итак, когда определенные символы расставляются различным образом, то они и представляют различные вещи: в круге – привлечение любви; будучи противопоставленными – возникновение ненависти и разделения; если они короткие, поврежденные и неровные – тогда они указывают на разрушение; узловатые – указывают на подчинение; растянутые – на распад. Кроме того, эти символы не обладают фиксированной и определенной формой. Скорее, каждый человек под действием собственного вдохновения или под побуждением собственного духа определяет собственные реакции желания или отказа от чего-либо. И таким образом сам для себя он характеризует каждый символ, согласно собственному побуждению, также и потому, что божественный дух лично приводит в действие определенные силы, которые не выражаются ни на одном из явных языков, не выражаются речью или письмом.

Таковыми были фигуры, столь хорошо разработанные египтянами, и называемые иероглифами или священными символами. То были специфические изображения, выбранные из числа естественных предметов и их частей для обозначения отдельно взятых вещей. Египтяне использовали эти символы и звуки для общения с богами ради достижения удивительных результатов. Позже, когда Тот (7. – См. Платон, «Федр», 274, c-e, касательно легенды о происхождении письменного языка. – прим.), или некто иной, изобрел буквы того типа, который мы используем сегодня для иных целей, то это привело к огромным потерям, во-первых, к потере памяти, а затем – к потере божественной науки и магии.

Подобно тем самым египтянам, маги в наши дни составляют изображения, письменные символы и церемонии, которые состоят из определенных действий и культов, и через которые они выражают и оповещают о своих желаниях посредством определенных знаков. Это язык богов, который, в отличие от всех других языков, меняющихся тысячу раз ежедневно, всегда останется прежним, подобно тому, как естественные виды всегда остаются прежними.

По тем же самым причинам духи говорят с нами чрез видения и сны, однако мы утверждаем, что все это – загадки для нас, по причине нашего незнания и невежества, а также слабых наших качеств, несмотря на то даже, что они звучат весьма подобным образом и используют очень похожие выражения для представления тех или иных вещей. Подобно тому, как не улавливаем мы этих звуков, так же и наши латинские, греческие и итальянские звуки порой не могут расслышать и понять более высокие и вечные духи, которые согласно своим видам отличаются от нас. Таким образом, нам не проще общаться с духами, чем орлу – с человеком. Точно так же как две группы людей, не владеющие одним языком, могут общаться и достичь согласия лишь посредством жестов, подобным же образом возможно общение между нами и определенными видами духов только посредством определенных знаков, сигналов, фигур, символов, жестов и иных формальностей. Маг, в особенности когда он использует вид магии, называемый «теургией», с трудом может совершить что-либо без таковых звуков и символов.

Примечания:

1. – Четвертое подразумеваемое название, «аэроманты», не включено в текст Бруно.

2. – Авторами этой книги, впервые опубликованной ок. 1486, были Генрих Крамер (Henricus Institoris) и Яков Шпренгер. Перевод на английский, выполненный преподобным Монтегю Саммерсом, был издан под латинским названием «Malleus maleficarum» (New York: Benjamin Blom, 1928; Dover, 1971.

3. – В «Топике», V, 1-9, Аристотель приводит длинный список правил, которые следует использовать для того, чтобы определить значение слов в терминах свойств, приписываемых вещам. – прим.

4. – Аристотель, «De anima», 1, 1 (402.а.1-2).

5. – Это Тезис XV из сочинения Бруно «Theses de magia». См. его «Opera latine conscripta», III, 466.

 Трактат «О Магии» («De Magia») Джордано Бруно

перевод c англ. © Eric Midnight для Teurgia.Org, 2013 год

Иллюстратор © А. Н. Поллак