История секты «Кармель Эжена Вентра»

Кармель Эжена Вентра и нынешний великий понтифик секты

«Мерзостное сообщество, облачающее себя в лицемерную и показную добродетель».
Е.С. Пий IX
(Из послания, осуждающего секту Вентра, 10 февраля 1853 г.)

«Они воздвигли алтарь демону нечистоты и сделали его своим Богом».
(Эпиграф к брошюре господина Гоццоли, раскрывшего тайны Тилли-сюр-Сель)

«На виду у всех, провоцируя всевозможные проверки, творим мы дело жизни».
(«Зов спасения» “Иоанна-Крестителя”, стр. 22)

20 августа 1842 года исправительный суд Кана приговорил как мошенника к пяти годам тюремного заключения, ста франкам штрафа и возмещению судебных издержек (Очевидно, мошенничество было традиционной «добродетелью» в Святом Кармеле; поскольку нынешний понтифик секты, об имени которого мы милостиво умолчим, также был приговорен по этой статье к трем годам тюремного заключения в конце периода Второй империи. Привести точную дату приговора и указать, какой трибунал его вынес, было бы равносильно тому, чтобы назвать имя самого человека. В конце концов он был осужден и понес наказание. – прим. Станисласа де Гуайты) основателя Кармеля, или Дела Милосердия: самого Илию, перевоплотившегося в лице рабочего-пророка Пьера-Мишеля Стратанаэля, по его «ангельскому» имени, (Поскольку один из догматов секты приписывает людям до грехопадения ангельское происхождение, пророк щедро раздает имена на «эль» всем последователям Кармеля. Это окончание представляет собой фирменный знак учреждения. Надо полагать, что поименная статистика воплощенных ангелов представлена в Архивах Дела. – прим. Станисласа де Гуайты) а по «простонародному» имени – Эжена Вентра.

Новый понтифик опротестовал этот приговор, который был, тем не менее, подтвержден, подав апелляционную жалобу в Кан (20 ноября 1984 г.) и кассационную – в Париж (3 июня 1843 г.).

Впрочем, обвинение в мошенничестве было не единственным, которое ему предъявлялось. Просим вас обратить внимание на следующие строки аббата Констана: «У Вентра, которого члены его секты считали новым Христом, тоже были свои Искариоты: два сектанта, некто Гоццоли и некий Александр Жоффруа, опубликовали гнуснейшие разоблачения. Если им верить, фанатики из Тилли-сюр-Сель (так назвалась их резиденция) предавались самым непристойным обрядам; они совершали в своей частной часовне, которую именовали «большой горницей», кощунственные мессы, где избранные присутствовали в состоянии полной наготы; в определенный момент все начинали бурно жестикулировать и, заливаясь слезами, восклицали: «Любовь! Любовь!» и бросались друг другу в объятия; да будет нам позволено умолчать об остальном. То были оргии древних гностиков, во время которых, однако, не гасили свет. Александр Жоффруа уверяет, что Вентра посвятил его своего рода молитву, заключавшуюся в противоестественном акте Онана, совершаемом у подножия алтарей; но здесь разоблачитель говорит о слишком гнусных вещах, для того чтобы можно было поверить ему на слово». («Hist. de la Magie», pages 484-485. – прим. Станисласа де Гуайты)

Вскоре мы увидим, насколько обвинения, выдвинутые против Вентра, совпадают с обвинениями, предъявленными его преемнику. Даже «частная часовня» учителя напоминает «секретную молельню» ученика. Вот только первый даже в самом мрачном безумии сохранял возвышенный, непосредственный, восторженный и парадоксальный вид, к которому второй будет тщетно стремиться.(См. стиль Вентра: часто нелепый, но всегда избегающий пошлости. Стиль же нынешнего понтифика одинаково мерзок и расплывчат. – прим. Станисласа де Гуайты)

Элифас Леви сомневается в последнем приводимом обвинении… Его осторожность понятна и делает ему честь, в виду отсутствия окончательных доказательств. Однако знаменитый маг знал о том, что 25 августа 1842 года Вентра писал Жоффруа (под его ангельским именем Иегораэль):

«Поклоняющемуся ангелу, милому Иегораэлю, окажу я помощью. Любовь навсегда соединит его с твоей жертвой…» (Загадка!) («La France mystique», par Alexandre Erdan, Coulon-Pineau, 1855, 2 vol. In-8, figures. Tome I, page 244. – прим. Станисласа де Гуайты)

И 6 сентября того же года следующие строки, которые кажутся менее «темными»; боимся, что теперь они слишком понятны:

«Мой горячо любимый Иего, когда любовь моя ищет твоей, все во мне горит, и я рядом с тобою! Тогда погружаюсь я в океан пламени, коего каждая волна – кипучий вал. К нам нисходит небесное наслаждение, лишая нас чувств и избавляя нас от своей грубости; оно опьяняет нас святой и божественной негою».(«La France mystique», tome I, page 244. – прим. Станисласа де Гуайты)

Обычный язык пророка. Посмотрите, что он пишет графине д’*** (Доцедоэлю) по поводу одного молодого юнги (Аззолетаэля), Ангела Тропиков, к которому знатная дама, очевидно, испытывала влечение – в Боге:

«Наш Аззолетаэль пылает любовью и мыслями; он прекрасен красотою гордого и робкого чистосердечия. Взор его глубок, подобно его прекрасной душе; сердце его – на его устах… Он любит тебя: в своих молитвах к Богу он нарицает тебя своею воспламененною матерью, а к Иисусу, в своей любовной мистерии (???) – своею евхаристическою сестрою». (9 ноября 1846 г.). («La France mystique»,  tome I, page 245. – прим. Станисласа де Гуайты)

«О чем рассказать тебе ныне, если не о событии, кое вновь воспламенит твою возвышенную любовь к Ангелу Тропиков (дословно!). Я испросил, чтобы мне позволено было читать в его сердце: и Глагол ответствовал мне, дабы я прижал его к своему сердцу и раздул его душу (!!?). Я совершил сие, Доцедоэль! Он упал, взывая о пощаде (теперь нам все понятно): затем новая жизнь, коя физически охватила наши главы (sic!), стала его жизнью. Очи его мечут огонь; а небеса век его прячут молнии…» (14 декабря 1846 г.). («La France mystique», там же. – прим. Станисласа де Гуайты)

Нам показалось вполне уместным напомнить об этих отрывках переписки, которые цитирует Александр Эрдан в I томе «Мистической Франции». Таким образом, читатель запросто проникает в тайные мистерии Кармеля, и, возможно, он обнаружит, что письма Понтифика вполне могли бы служить введением к письмам его духовного наследника:  (Холодные, взвешенные и догматичные последние, похоже, хладнокровно излагают доктрину живое применение которой предлагают первые – горячие и страстные. – прим. Станисласа де Гуайты) две эти эпистолярные серии, по-видимому, взаимно разъяснят друг друга; они служат друг для друга очень пикантным и поучительным комментарием.

Впрочем, мы не можем скрывать того, что Эжен Вентра вовсе не был обычным самозванцем или же каким-нибудь вульгарным и извращенным фанатиком. Аббат Л-Ф. Андре, клеймящий этого человека во имя религии и морали, признается, «что ему нельзя было отказать в подлинной гениальности и удивительной притягательной силе».(«Affaire Rosette Tamisier, precede d’une notice sur P.-M. Vintras et a secte». Carpentras, 1851, in-12, page 4. – прим. Станисласа де Гуайты)

Этот Вентра, один из самых поразительных медиумов, которых когда-либо проявляла великая «книга» сверхфизических сред, выстроил целый псевдомагический синтез, неогностический «винегрет», приправленный жеманным поклонением св. Деве и св. Иосифу: здесь сталкиваются и сочетаются возвышенное и комичное.

Примечательно, что этот безграмотный рабочий, внезапно застигнутый Духом, подобно альбигойским пророкам, сраженный благодатью и с тех пор преисполненный «откровений» под «божественным» влиянием – подобно переполненному кубку в лихорадочно дрожащей руке – за несколько лет сумел создать столь же объемное наследие, как «Сумма» Фомы Аквинского; наследие, в котором выделяются страницы, поражающие красноречием и интуицией, но утопающие в неудобоваримом ворохе пошлостей и нелепостей, какие только можно себе вообразить. Ему удалось повторить к своей славе знаменитые слова: Plenus sum sermonibus ([ибо я] полон речами (Иов, 32:18) – прим. Станисласа де Гуайты) (поскольку он охотно говорил по-латыни, не зная ни одного слова этого языка). По справедливости, следует отметить, что его рукописи изобилуют цитатами из Отцов Церкви, схоластов, библейских текстов и т.д., и, как правило, точными ссылками, которые он заносил на бумагу наугад, не заботясь об их сверке. Свидетели его экстазов единодушно утверждают, что у него не было перед глазами никакой книги, когда он торопливо записывал свои бессвязные откровения.

Весьма любопытная и в общем, и в целом, эта мешанина заслуживает изучения. Один только список произведений, из которых она состоит, занял бы несколько столбцов. Но еще больше число тех, что так и остались в рукописном виде.

Но наибольшую известность в уже значительном тогда кружке любителей чудесного принесли Вентра творившиеся вокруг него чудеса, и прежде всего, появление кровоточащих гостий повсюду, где он поднимался на алтарь.

Причудливые рисунки и неизвестные знаки появлялись в виде пурпурных литер на чистых еще несколько минут назад гостиях; отменное вино лилось в потиры перед многочисленными и непрерывно причащавшимися свидетелями; с картины, изображавшей снятие с креста, стекала живая красная кровь, к великому изумлению судей, которым было поручено расследование; колокола звонили без посторонней помощи и т.д… (Речь идет о деле Розетты Тамизье из Сен-Сатюрнен-лез-Апта (1850-1851). Мы воспроизводим портрет этой экстатической личности и эскиз чудодейственной картины, притягивавшей такое множество любопытных и паломников в часовню замка.

10 ноября, 13 и 16 декабря 1850 года, когда Роза Тамизье молилась в часовне, картина покрывалась кровью. Эта таинственная жидкость (которую медики – в частности, д-р Клеман – проанализировали в пробирке и под микроскопом и удостоверили ее химическую и физиологическую подлинность), очевидно, сочилась из правого бока Спасителя. Г-н Грав, супрефект Анта приехавший, чтобы прекратить то, что он считал «маскарадом», подтвердил чудо, произошедшее в столь очевидных условиях, что он подписал соответствующий протокол. Мэр и клюре Сен-Сатюрнена давно уже заявили, что убедились во всем сами. Другие представители власти, - муниципальные чиновники, капитан жандармерии и т.д., - равным образом констатировав реальность этого факта, подписали форменное свидетельство.

Когда феномен должен был вот-вот совершиться, колокол часовни, самопроизвольно качнувшись, притом что ни одна человеческая рука не касалась его веревки, призывал верующих удостовериться в чуде.

Эти же события повторились 19 и 21 декабря.

Волнение было огромным; люди приезжали издалека: паломники теснились на местных постоялых дворах, которые были постоянно переполнены.

В конце концов, вмешались епископальные власти, заявившие что никаких чудес не было (разумеется, достаточно было того, что Роза Тамизье подозревалась в членстве в церкви Вентра, для того чтобы можно было упорно отрицать факт вопреки всей их очевидности). Одним словом, став жертвой религиозных интриг, Роза была арестована и предстала перед исправительным судом Карпантра. Несмотря на все усилия прокуратуры установить факт мошенничества и на давление, оказанное на свидетелей, так и не удалось обнаружить ни одной улики против «святой»: такое имя дала Розе фанатичная провинция. Трибунал, впрочем, безосновательно веривший в непорядочность этой бедной девушки, объявил себя неправомочным (судебное постановление от 3 сентября 1851 г.).

Невероятно! Основной довод Прокурора Республики для установления того, что имело место трюкачество, а не чудо, состоял в том, что в последнем наблюдаемом феномене кровь, говорят, текла снизу вверх, вопреки законам тяготения. Так, этот глубокий «логик» - положив в основу возможность чуда – сделал из этого факта, еще более поразительного, чем можно было предположить, вывод о том, что чуда быть не могло! – прим. Станисласа де Гуайты)

Мы не можем сомневаться в том, что Вентра был могущественным чудотворцем. Позвольте нам не повторять чрезвычайно любопытным, точных и полных подробностей о Пьер-Мишеле, которые аббат Констан приводит в своей «Истории Магии» (стр. 480-490) и, в особенности, в «Ключе к великим Мистериям» (стр. 150, 166 и след.). Ничто так достоверно не установлено, как совершенная подлинность феноменов, за исключением медиумического, а отнюдь не Небесного происхождения этих чудес.

Элифас не миндальничает с понтификом – и он прав.

Несколько лет назад наш выдающийся друг аббат Рока (решительно отвергая доводы анархической партии и не принимая догматов Вентра, он восхищался мощью и глубиной интуиции, которую этот странный пророк временами проявлял) передал нам четыре страницы, написанные рукой старого священника, бывшего одним из самых преданных сектантов из Тилли-Сюр-Сель. Явно лживый рассказ о различных обстоятельствах, в котором сообщается о визите, нанесенном Вентра в мае 1861 года Элифасом Леви, - этот пасквиль зафиксировал так называемые «угрызения» мага, внезапно проникшегося божественной благодатью и признавшего Дело Милосердия самым возвышенным провиденциальным проявлением.

Теперь, когда Элифас мертв, очень просто вложить в его уста любые слова.

К несчастью того, кто поведал об этой знаменитой встрече, «Ключ к Великим Мистериям», где Вентра был мастерски раскритикован, увидел свет в том самом 1861 году, когда аббат Констан, будучи проездом в Лондоне вместе со своим польским учеником графом Враницким, не устоял перед соблазном показать ему пророка: они оба пошли к Вентра. Кроме того, аббат Рока может прочитать на странице 203 «Науки Духов», вышедшей в 1865 году следующую решающую фразу: «Голос слышится из стены; он говорит с нами. Мы не знаем, откуда он исходит. «Это святой Михаил!» - говорит бедняга Вентра. «Это Дьявол!» - восклицает злобный г-н де Мервиль, который возмущается, когда его называют добрым, и оба пишут толстые книги. Но что же говорил этот голос? – Банальности, и тогда это не святой Михаил; пошлости, и тогда это не Дьявол».

Трудно выразиться более определенно; но мы можем предложить нашему другу аббату Рока, еще более «убедительные» доказательства.

В 1886 году мы «откопали» в книжном магазине Балье, что на набережной Великих Августинцев, 53, экземпляр «Меча над Римом и его пособникам» (Glaive sur Rome et ses complices, Londres, Dulau, 1855, in-8). Этот том, один из самых хвалебных, написанных Вентра, принадлежит к оккультной библиотеке Элиаса Леви. Его поля исписаны весьма любопытными собственноручными примечаниями мага. На форзаце мы читаем десять стихотворных строк, так же написанных рукой Элифаса; мы считаем их неопубликованными и с удовольствием впервые знакомим с ними читателя (Поскольку Элифас является, на наш взгляд, одним из величайших умов XIX столетия, мы не хотим упускать чудесной возможности представить интересующимся образец его почерка. – прим. Станисласа де Гуайты)

Что вы на это скажете, мой дорогой аббат? Прошу вас принять во внимание дату: 1864 год. Вот как Вентра «обратил» в 1861 году Констана!

Вам нужны еще доказательства? Я могу, для вашего личного просвещения и в назидание всем оккультистам, выбрать некоторые заметки на полях, которыми Элифас испещрил эту книгу. Они довольно пикантны и заслуживают быть напечатанными.

На следующих страницах «Введения» стоит одобрительное замечание: «Хорошо». – На стр. 1 следующая фраза: «Здесь начинается галиматья». – Стр. 11 и 12: «Кощунство, невежество, глупость и бред… Эта сатира на самый прекрасный из всех культов отвратительна и глупа». – На стр. 17, где автор говорит о «роскошных треножниках», на которых горят «дезинфицирующие средства», Констан посмеивается на полях: «Камфора и карболка». – Стр. 23: «Дурацкая ярость, вызвана догматом, который он сам же провозгласит». – На стр. 36, где вентра говорит о том, что «Господь не прибегал ни к каким молекулам» для сотворения мира, читаем на полях: «О мсье Прюдом!.. Exnihilonihil». («Из ничего – ничто». – прим.). – Стр. 37: «Двойная галиматья». – Стр. 179: «Сплетни причетника». – Стр. 215: «Если бы это лучше написать, было бы очень красиво». (Как видим, никакого предубеждения. – прим.). – Стр. 249: «Какое мерзкое безумие!» - Стр. 290: «Проза, написанная белыми стихами… Это не стиль (style), это вязнет в зубах (scie). – Когда Вентра восклицает (на той же странице): «Жизнь пророков, принадлежащая всем, поистине тяжела только для них самих», Элифас делает подчеркиване и отмечает, что «их проза тяжела для других!» Когда Вентра заклинаем «Предвечного, рожденного от Бога (nedeDieu) (sic)», Элифас восклицает, как подлинный enfan terrible, которым он иногда бывает: «Нос Божий! Ч[ерт] возьми! (NezdeDieu!N… deDieu!). – Настр. 296 он добавляет: «Нет ничего более отвратительного, чем эти наброски (ebauches), или, скорее, излишества (debauches), сакральных поэм, и эти белые стихи, поистине трупные, которые сморщиваются и сплющиваются, как плохо законсервированные зародыши». – Стр, 304. Представляет следующее тонкое суждение: «В этой галиматье есть свои красоты: это как солнечный свет, пробивающийся сквозь грязное оконное стекло!» - Вентра пророчествует (стр. 320): «Вы узрите имя Иезекииля на его челе»; Констан метко парирует: «И тирады в его прозе». – На стр. 325 (это весьма любопытно) Элифас написал: «портрет автора»; и вот, что мы там читаем: «Скоморохи, которые всю свою жизнь строят из себя великих людей и растрачивают приступ своего тщеславия и пот своей гордыни на то, чтобы разыгрывать небесные сцены, притом, что они не могут скрыть от взора тех, кто пристально на них взирает, свое бесовское сердце и душу…» - Стр. 335: «И этот человек обвиняет священников в недостатке милосердия! Эта страницы гнусна и нечестива». – Стр. 336 (infine): «Отсылка к Раулю Риго». (Это примечание, которое, по-видимому, относится к казни заложников повстанцами Парижской коммуны (1871 г.), могло бы навести на мысль, что Элифас Леви (умерший в 1875 г.) записал эти критические суждения, или, по крайней мере, некоторые из них, намного позже того времени, когда запечатлел свое десятистишие на форзаце. Вот отрывок, к которому относится это примечание: «Ливрея придворного что краснеет на бледной и черной груди антипонтифика Нансийского и Тульского, не послужит ему щитом против ангела-губителя; тогда будет спрятан золотой крест, но увы, он никогда не станет крестом пощады». Не будем забывать, что эта фраза, напечатанная в 1855 году, оказывается, в конечном счете, удивительно пророческой. – прим. Станисласа де Гуайты) – На стр. 337 подпись «Петр (Pierre) Господень» разжигает остроумие Гавроша, свойственное Констану: «скажи лучше: адский Петр, и все равно это было бы слишком нескромно: ты всего лишь Пьеро Дьявола». - Стр. 352 (infine): «Жемчуг в навозе». – Стр. 364: «Безумнее и спесивее Симона-волхва!» - Стр. 364: «Безумнее и спесивее Симона-волхва!» - Стр. 368: «Довольно верное представление о Дьяволе». – Стр. 429 (infine): «Это правда, но зачем тогда оскорблять папу?» - Стр. 442 Вентра восклицает: «Никакой слепой веры!» Его оппонент довольно находчиво осаживает его: «Так отчего же ты хочешь, чтобы мы вверили, будто ты – Илия и будто с тобой говорил св. Михаил?» и т.д.

Ну, и что вы на это скажете, мой дорогой каноник? Не находите ли вы категоричным ответ ученика Элифаса на пасквиль ученика Пьер-Мишеля?..

Нам очень хотелось очистить память о великом маге от подобного подозрения в позорном раскаянии. Выполнив этот долг, мы охотно констатируем факт, который нельзя отрицать: речь идет о вторжении повсюду, где проживал Вентра, подлинного «вихря» безумия, увлекавшего за собой всех: людей, зверей и даже неодушевленные предметы; искореняя самые прочные убеждения, тревожа самые прекрасные умы и отвращая от католической веры самых суровых и опытных Богословов. (Несомненно, исходя из этого общего правила, автор фантастического пасквиля, о котором только что шла речь, бессовестно вкладывает в уста Элифаса следующую невероятную фразу: «Мне часто говорили: «Не встречайтесь с Пьером-Мишелем, потому что он вас соблазнит»; уверяю вас, что я полностью покорен!» - прим. Станисласа де Гуайты)

Г-н Мадроль, знаменитый и весьма красноречивые богослов и аббат Шарво, кюре Монлуи-ле-Тур – далеко не единственные скандальные изменники католической партии. Аббат Ж-Ф. Андре, автор «Дела Тамизье» («AffaireTamisier», Carspentras, sept. 1851, in-12, fig.) в ужасе рассказывает: “Мало-помалу, - пишет он, - одна из самых соблазнительных сект, которые когда-либо появлялись, проникала повсюду, словно рак. Уважаемые люди и почтенные духовные лица пьянели от опасной чаши. Аббат Леопольд Байяр из нансийской епархии увлек за собой огромное число прозелитов. Мистическое общество породило всех мнимых святых-носителей кровавых стигматов – сегодня их насчитывается во Франции более трехсот – видения, привидения, происшествия с Беельзебутом, Бегемотом и множество других вещей» (стр 5)

И далее: «Магнетическое влияние Органа безгранично; одним словом, он потрясает умы» (стр. 7).

Герцог Нормандии – другими словами, Наундорф, считавший себя Людовиком XVII – тем легче был обращен в новую секту, что его вступление в нее было небескорыстным. Пророк предсказал ему, что Господь посадит его на французский престол и что он станет Великим Монархом.

Дело в том, что в священной конторе «Илии» имелась также степень «Великого Монарха». Помимо ангельских имен, присваиваемых каждому избранному в Кармель, и помимо министерств, наделявших каждого духом и достоинствами какого-либо персонажа священного Писания (Авраама, Мелхиседека, Даниила, илии, Иоанна Крестителя и даже Иосифа и св. Девы), в Деле Милоседия было также великое множество титулов, званий, фамилий, имен, прозвищ и т.д., от которых просто кружится голова. Известно, что лжемистикам нравится отличать себя прославленными именами:

Регалий не бывает слишком много.

Одним словом, не пытаясь составить даже набросок классификации, какой бы общей она ни была, я приведу вперемешку несколько «илийских» титулов. В начале следует назвать великую героиню Кармеля – Жанну Спасения, которая «введет Великого Монарха» (sic). Есть еще три мистических Жанны: Жанна Кнута, изгоняющая бесов; Жанна Звезды, чья роль – указывать дорогу к Маризиаку; и, наконец, Жанна Лилии, чья миссия – соединяться в чистой любви с величайшими святыми. Есть также три Жозефины. Затем идут понтифики Сердечного и святого Излияния, Сердечного и Святого Единения, Благоразумия, Поклонения, Мудрости, Возрождения и т.д. Наконец, категории душ, которые пророку удалось разделить по их ангельскому происхождению: Мечники (sic), Богородичники, Обетники, Одаряемые… Это лишь несколько образчиков священного каталога Сынов Милосердия. Надеюсь, вы избавите меня от перечисления остальных…

Достаточно сказать, что св. Дева проживает в Ложе, а Мелхиседек каждый вечер приходит выкурить сигару на мост Гийотьер.

В наше время нам известно довольно сведений об Эженевентра и его секте, для того чтобы мы могли обратиться к учению и делам бесчестного колдуна, называющего себя преемником этого великого авантюриста в области таинственного.

Задача, которую я беру на себя как член Ордена Розы†Креста, столь же печальна, сколь и омерзительна; но я считаю ее выполнение своим долгом.

Не записал ли Каббалистический Орден Розы†Креста (Каббалистический Орден Розы†Креста не следует путать с Католическим третьим Орденом Розы-Креста, недавно учрежденным Жозефеном Пеладаном. Между ними нет никакой связи. – прим. Станисласа де Гуайты) в начале своего конкордата миссию, которую он признает и провозглашает, по борьбе с колдовством повсюду, где он встречает его на своем пути, по разрушению его деяний и уничтожению его результатов?

Братья клятвенно обязуются преследовать адептов черной магии, так называемых магов, чьи невежество, злоба и смешные черты позорят наши тайны и чья двусмысленная позиция, равно как  возмутительные доктрины, порочат всемирное Братство высшей и божественной Магии, на славную принадлежность к которому они бесстыдно претендуют.

Поскольку у них хватает наглости называть себя одними из нас, у нас хватит смелости сорвать маски благочестивой добродетельности, в которые они рядятся, и, разоблачив их перед миром во всех их скрытом уродстве, выставить их на самое видное место:

Мы приговорили их ко крещению светом!

И пусть не говорят нам о христианской снисходительности и милосердии: нам наверняка недостанет их, если мы позволим этим сатанистам спокойно дурачить новых жертв и расширять чумной поток всевозможных мистических мерзостей!

И пусть нас не обвиняют в преувеличении: мы будем сдержанны!

И пусть нас не подозревают в клевете: клеветники имеют обыкновение называть по имени того, на кого они доносят, а сам их донос остается анонимным: что же касается нас, то мы, наоборот, не называем настоящего имени одного гнуснейшего адепта колдовства; но при этом безбоязненно подписываемся собственным:

Станислас де Гуайта  .

Так пусть же нечестивый понтифик не снимает «домино» псевдонима: мы не позволим ему надеть другой маскарадный костюм.

Наша цель не в том, чтобы заклеймить позором некоего человека, каким бы подлым и преступным он ни был. Наша цель – изобличить перед инквизицией общественного презрения мерзостную доктрину, соблазнившую, увы, слишком много простодушных людей… Наша цель – смутить постыдную секту, (Не следует думать, что Кармель «Иоанна Крестителя» - это разновидность мистического дома терпимости – представляет собой единичный факт, аномалию в современной истории религиозных сообществ.

На стр. 183 замечательного произведения д-ра Жибье «Анализ вещей» мы читаем, что «некоему талантливому английскому писателю… удалось основать на Востоке общину, в которой оказалось некоторое количество английских и американских девушек и женщин из хорошего общества.

Община (продолжает автор) имела и по-прежнему имеет в тот самый момент, когда я это пишу, приверженцев обоих полов в Европе и даже в Париже и в Америке; я знаком с некоторыми из них. Так вот, за набожностью и рафинированным мистицизмом адептов скрывались и по-прежнему скрываются самые отвратительные и непристойные обряды, возведенные в принцип и в культ ad majorem Dei gloriam (лат.«К вящей Славе Божией»).

После смерти лжепророка его ученики готовились распространить, с помощью секретных посвящений, учение, доверенное им в тайне и после принятия мер предосторожности, о которых нетрудно догадаться; отряд из молодых людей обоего пола, в том числе женатых и замужних, готовился отправиться на Ближний Восток, когда у одной юной неофитки этого нового онанистического Приапа на время открылись глаза: чары внушения были разрушены. С огромной самоотверженностью она сделала все возможное для того, чтобы исправить содеянное зло и не дать ему совершиться вновь. Благодаря ей сегодня сообщество постепенно распадается». – прим. Станисласа де Гуайты) которая насчитывает сегодня слишком большое число, как правило, заблудших прозелитов и почти всегда безответственных приверженцев…

Нынешний последователь Эжена Вентра, называющий себя духовным наследником пророка, продолжателем его миссии и преемником его верховного понтификата (Нужно добавить, что, по правде говоря, наш иерофант – лишь схизматический Верховный понтифик Кармеля Илии. Большая часть кармельских церквей откололась от него в разное время и под различными предлогами; подавляющее большинство Понтификов формально отреклись от него…

В данных обстоятельствах нам представляется более благоразумным не обобщать наши обвинения, и хотя любое наследие, исходящее от Вентра, по праву кажется нам весьма подозрительным, наше утверждение относится только к «Иоанну Крестителю» и его школе». – прим. Станисласа де Гуайты) – это шестидесятилетний поп-расстрига, доктор богословия и в недавнем прошлом один из «светочей» казуистики.

Подобно тому, как Вентра считал себя воплощением самого знаменитого наби Израиля и подписывался именем Илии, его ученик кичится тем, что служит воплощением предтечи христианской веры и охотно подписывается: «Иоанн Креститель»!

Случается также, что, убежденный в столь удобном принципе «духовных союзов», он ипостатически сливается с другими персонажами и подписывается: «Иоанн Креститель», «Илия», «Гавриил», «Даниил», «Авраам»…

Он больше не человек: он – воплощенная «консистория»!

«Иоанн Креститель» был осужден в начале 1887 года как колдун и создатель нечестивой секты трибуналом инициатической чести, тайно учрежденным для ознакомления с его деяниями и учением.

Этот приговор, приведший к обнародованию некоторых документов, был тотчас объявлен ему в письме г-на Освальда Вирта, датируемом 24 мая 1887 года. Виновному давалось время на размышления и раскаяние… Но, несмотря на предупреждение, он продолжал вербовать прозелитов и жертв.

Итак, сегодня мы разоблачаем часть его темных деяний, хотя и не клеймим позором его имя. Достаточно, чтобы в будущем возможные жертвы его обмана были начеку.

Нельзя сказать что эта личность совершенно неизвестна в мире оккультистов. Дабы избежать оглашения его имени, обозначая его таким образом, чтобы его без труда могли узнать все те, кого он впредь попытается соблазнить, мы присвоим ему псевдоним «доктор Креститель». Кроме того, желая полностью придерживаться католической традиции строгого отношения к деяниям, не говоря уже о сдержанности по отношению к личностям, мы будем хранить молчание вплоть до того места, где собственно, возвышается Кармель обвиняемого «понтифика». Ограничимся лишь тем, что этот «догмотворец» проживает в одном из крупных городов Франции.

Достославный Брат Каббалистического Ордена Розы†Креста Станислас де Гуайта

Отрывок из труда «Очерки о проклятых науках»,

из архивов Каббалистического Ордена Розы†Креста

Перевод © Валерия Нугатова

Оформление и редактура © Teurgia.Org, 2011 год