Microbiologia daemonum

Ибо Иисус сказал ему: выйди, дух нечистый из сего человека. И спросил его: как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много.

Мк. 5:8-9

Легионы безликих и бесформенных, отрицающих Бытие и Благо, являющихся этим отрицанием, бесов, бессильных "сил", не наделенных личностью, отвечают числом на вопрос об имени, быть может, не от обилия имен и не от злонамеренной непокорности, но от того, что не имеют истинного имени, поскольку не содержат в себе никакой истины. И точно так же не содержат в себе Закона, представляя собой беззаконие: беззаконие, которое вмешивается в исполнение и воплощение закона или принципа, искажая его. Из таких нарушенных принципов, опустошенных оболочек законов и добродетелей составлены их свойства и образ действия. Они сочетают в себе извращенное единство, доходящее до отвратительной гомогенности, и высшую степень разрозненности и междоусобного конфликта, крайний "эгоизм" (при отсутствии, кстати говоря, всякого эго) с неспособностью существовать независимо от света и его порождений, поскольку тогда им было бы нечего извращать и отрицать; извращенную изобретательность с отсутствием творческого начала, ибо изобретательность эта — всегда лишь ответ на изобретательность внешнего мира.

Естественные же аналогии этого несовершенства и искажения обнаруживаются в мире материальном повсеместно, диффузно разбросанные среди неискаженных образов — не от принадлежности физической вселенной ко злу, но в силу падшей ее природы, дающей начало амбивалентности каждого явления, и отражения вышеозначенных принципов можно отыскать во многих вещах. Однако есть особая империя живого, в которой эти свойства отражены наиболее сообщенно, особая ниша в природе, занятая аналогиями целой группы этих признаков. Мы говорим об империи прокариот, о бактериях, чье странное, довольно необычное с точки зрения обитающего в человеческом теле существа, наполнено такими отражениями.

Оговоримся сразу: мы не хотим искусственно приписывать вектора моральной направленности живой природе — у нее таких векторов нет. Она амбивалентна, и те же бактерии, которых мы в этой работе позволим себе сравнить с демонами, сполна уравновешивают такое сравнение: они помимо прочего поддерживают существование как всей биосферы в целом, так и отдельных живых существ. Очень может быть, что они содержат в себе не только эту аналогию, но отражают своим существованием и многих менее деструктивных сущностей мира невидимого. Но этот вопрос требует серьезных размышлений, а мы возвратимся к теме нашей работы, к "микробиологии демонов", и пройдемся по названным выше свойствам, описав их аналогии.

Крайняя междоусобная конкуренция — свойство отрицания братства и единства — находит отражение во всей живой природе, но именно у бактерий доведена до высшей степени. В биологии это называется высоким давлением отбора. Из-за больших, быстро нарастающих численностей и постоянной изменчивости конкуренция эта довольно бурная. Отбор при этом направлен не на сохранение прежних свойств, но на постоянное появление новых, способных отвечать меняющимся условиям внешнего мира, от которого они всецело зависят — таково отражение извращенной изобретательности, стремительной, но лишенной творческого начала. Немыслимо представить себе, чтобы человек или животные приобретали новые признаки с такой скоростью, а для бактерий это нормально, это их естественная реакция на окружающую действительность. Со времени изобретения антибиотиков прошло семьдесят лет, за это время сменились, пожалуй, десятки поколений разнообразных видов антибиотикорезистентности у бактерий. На этом примере очень хорошо видно, что в такой изобретательности нет как такового творчества — это просто ответ бактерий на постоянно летящие в их сторону средства борьбы. Эта резистентность в большинстве случаев им даже не принадлежит — она часто заключена в особых кусочках ДНК — плазмидах, они относятся к так называемым "эгоистичным генетическим элементам", множат себя и распространяются независимо от клетки, в которой живут, и часто являются просто-напросто паразитами на паразитах, пусть даже и дают своим хозяевам некоторые преимущества. В принципе можно сказать, что именно так независимые извращенные идеи могут обеспечить постоянное приспособление злого начала к меняющимся условиям. У бактерий много веществ, приспособлений и метаболических путей для войны против тех, на ком они паразитируют, и столько же — для войны друг против друга в условиях бесконечной конкуренции.

И одновременно с этой разрозненностью — извращенное единство, почти гомогенность. Принцип зла как таковой лишен индивидуальности. "Легион имя мне" — не только обозначение большого числа, но и выражение аморфности, безличности этого неразделимого по индивидуальным признакам скопления. Присущий бактериям и без вмешательства биотехнологий невозможный у других живых существ, горизонтальный перенос генов в самом начале исследований именовали "феноменом расползающихся свойств". Гены распространяются, "расползаются" с одной единственной клетки на все остальные, подобно инфекции, стремительно выравнивая различия по какому-нибудь признаку.

И наконец ультимативный паразитизм. Духи зла, представляющие собой опустошенные оболочки, не могут существовать сами по себе, им необходимо бытие, на котором они паразитируют и опустошают его. Так и среди бактерий есть особые глубоко паразитические виды с дефицитным метаболизмом. Некоторые из них неспособны сами себе синтезировать энергетические соединения — за них это делает клетка, на которой они паразитируют, другие обладают неполноценной мембраной и воруют фрагменты ее у других. Иные промышляют особым коварством, переиначивая внутренние структуры клетки-хозяина подобно тому, как принцип зла не привносит в мир ничего нового, только извращая и оскверняя то, что уже существует.

Последняя же из аналогий, о которых мы скажем, касается уже не самих духов зла, но тех кто работает с ними, во благо или во зло, для личной выгоды или всеобщей. Дело и мага, и самого скверного из колдунов подобно обыкновенной академической микробиологии с той лишь разницей, что маг представляет собой психически здорового, обладающего достаточными знаниями ученого-микробиолога, в то время как колдун подобен вздорному юноше, устроившему в кухне термостат, чтобы заразить чумой соседскую собаку, которая косо на него посмотрела. В своем слабоумии он не хочет выяснить, от чего умирают больные чумой, болеют ли ею собаки, как не заразиться самому и как бороться с нею, если что-то пойдет не так. Зато старательно изучает среды, на которых ее можно выращивать, оптимальные температуры и другие глубоко практические и глубоко бессмысленные без общего знания вещи.

Особенно выдающийся пример такого подобия приводит Станислас де Гуайта. Он описывает деяния колдунов, которые, создавая материальные субстраты своих богомерзких работ, добавляют в них гостию, святую воду или иные атрибуты богослужебных обрядов. Зачем? Как справедливо замечает Станислас де Гуайта, такое смешение несовместимого есть лучший субстрат для лжи и беззакония. Но, быть может, у этого есть и чисто практический смысл. Вернемся теперь к микробиологам. Всегда перед ними стояла одна проблема: бактерию нужно вырастить именно ту, которую нужно, а не десяток других, более приспособленных видов. Когда-то давно эта проблема с некоторым трудом решалась использованием селективных сред. Теперь все проще: используя методы генной инженерии в бактерию вносят ген устойчивости к определенному антибиотику и выращивают ее на среде с этим антибиотиком. Естественно другие, случайно попавшие на среду, микроорганизмы погибают, не успев испортить эксперимент. Фундаментальный принцип метода вполне прост и доступен для интуитивного понимания, и вполне возможно, что принцип этот появился раньше самой микробиологии; вполне возможно, что именно так и работает абсурдное на первый взгляд смешение в работе колдуна. Обладая двойственной природой — божественной и падшей, человек, быть может, способен увязать несовместимое и наделить тех сущностей, с которыми работает, неким подобием антибиотикорезистентности: устойчивостью по крайней мере к обыденным церковным обрядам. Ясно, что против искренней веры и истинной связи с Богом для духов зла средства нет и не может быть, но обыденная обрядность, в которую, увы, не всегда вкладывают смысл при исполнении — другое дело. Таким образом колдун решает сразу две проблемы. Во-первых, житейское "бормочи бездумно Отче наш, пока не рассосется" уже не поможет. И во-вторых, он защищает свой субстрат от "заселения" нежелательными духами, которые даже этот презренный труд способны исказить и испортить.

Таким образом, империя прокариот действительно содержит в себе ряд естественных символов демонических свойств. И поскольку из двух подобных друг другу областей знания, эзотерической и экзотерической, последняя всегда описана более детально, не имея целью сокрыть и уберечь свои знания и достижения, то некоторые познания в области микробиологии будут полезны тому, кто занял себя изучением демонологии. Кроме того, не стоит забывать, что работа с сомнительными духами обычно не менее опасна, чем работа с сибирской язвой, даже если это работа во благо.

 Автор @ Kima O'leika, специально для Teurgia.Org, 2015 г.