Часть Первая

ОБ АЛХИМИИ, ЕЕ БОЖЕСТВЕННОМ ПРОИСХОЖДЕНИИ И Т. Д.,

СЛОЖНОСТЯХ В ПОСТИЖЕНИИ ИДЕАЛА В ИСКУССТВЕ. КТО ТАКОЙ АДЕПТ. О КАББАЛЕ, ОБ АДЕПТАХ-РОЗЕНКРЕЙЦЕРАХ, О ВОЗМОЖНОСТИ БЫТЬ АДЕПТОМ. ТАКЖЕ О ТОМ, ЧТО LAPIS PHILOSOPHORUM СУЩЕСТВУЕТ В ПРИРОДЕ, И ЧТО ЭТО ДОКАЗАНО УВАЖАЕМЫМ АВТОРИТЕТОМ, ЧТО НЕ ВСЕ АЛХИМИКИ ЛЖЕЦЫ И САМОЗВАНЦЫ. О ДОКАЗАННОМ БЕЗУМИЕ ШКОЛ И ГЛУПОСТИ ИХ МУДРОСТИ. О ТРИУМФЕ ХИМИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ, ИЛИ О ГЕРМЕТИЧЕСКОМ ИСКУССТВЕ, КОТОРОЕ ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНО ЛЮБОМУ ДРУГОМУ. 

Нет нужды тут вставлять длинное описание достоинств Алхимических Авторов и Философов; достаточно сказать, что Алхимия, пробный камень естественной мудрости, Божественного происхождения: ее принес с Небес Ангел Уриэль. Зороастр, первый философ, посредством огня сделал чистое золото из семи металлов; он взял солнце, в десять раз более яркое, нежели ложе Сатурна, и соединил его с луной таким образом, что они породили бесчисленное потомство бессмертной природы, чистое живое духовное солнце, горящее в блеске своего божественного света, семя возвышенной и  огненной природы, сильнейший прародитель. Этот Зороастр был отцом алхимии, на него снизошло озарение свыше; он знал все, но, казалось, не знал ничего; его заповеди искусства остались в иероглифах, однако в таком виде, что никто, кроме избранных Небесами, никогда не смог извлечь из них пользу. Он был первым, кто выгравировал чистую Каббалу на наичистейшем золоте, и после смерти вернул ее своему вечно живому Отцу; и тот Отец дает ее своим сыновьям, которые следуют заповедям Мудрости со всем усердием, изобретательностью и трудолюбием, с чистым, непорочным и свободным сознанием. 

Гермес Трисмегист, Гебер, Артефий, Бейкон, Гельмонт, Луллий и Василий Валентин писали очень глубоко, однако завуалированно, и никто из них не явил свету искомого. Некоторые говорят, им это было запрещено, другие - что они обо всем рассказали ясно и доступно для понимания, но некоторые малые вещи сохранили в тайне. Тем не менее, как бы они ни удалялись от главного пункта, несомненно, у каждого из них можно извлечь нечто ценное. 

Гебер хорош, Артефий лучше, но лучше всего Фламель, но те инструкции, которые даем мы, все равно, лучше всего, ибо с ними человек (следуя нашим указаниям) никогда не захочет золота; поэтому быть адептом возможно, но «ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам». Эта истина неоспорима, и в ней заложена великая тайна: «ищите и обрящете», - запомните: «просите, и дано будет вам».

Каббала в самой своей чистоте содержится во многих заповедях, данных в этой книге. Каббала позволяет нам понять, использовать наше понимание для действий и всему средствами обретать знание; знание делает нас детьми Бога, Бог делает адептами мудрости тех, кому благоволит. Быть адептом, согласно Божьей воле, не презренное прозвище.

Благородное и добродетельное Братство Розы и Креста хранит священную истину, что «Добродетель ни от кого не сбегает»; поэтому и столь желанна Добродетель. Она учит нас, во-первых, мудрости, затем благотворительности, любви, милосердию, вере и постоянству; все это относится к Добродетели; таким образом человеку добрых нравов возможно физически стать адептом, если только он отложит в сторону гордую уверенность только в свой правоте, упрямство, слепоту, лицемерие, скептицизм, суеверие, лживость и проч.

Адепт, таким образом, является тем, кто не только изучает Божью волю на земле, то есть его моральный и религиозный долг, но также учится и усердно молится своему милостивому Творцу, дабы тот даровал ему мудрость и знание из его неиссякаемой сокровищницы; и он рассуждает денно и нощно, как ему достать истинную aqua vita, как он может наполниться благодатью Божьей, и как только он сделается так счастлив, его духовный внутренний глаз откроется перспективам смертных и бессмертных богатств, и ему станут не нужны ни пища, ни одежда, ни веселье, ни что-либо другое, ибо наполнится он небесной духовной манной, он насладится костным мозгом и жиром земли, он будет давить винный пресс, но не гнева, а милости Господа, он будет жить во славу Божью и умрет, говоря: «Свят, свят, свят Господь Саваоф! Блаженно имя твое ныне и присно, и во веки веков! Аминь.»

Таким образом, быть адептом, значит, как мы ранее намекнули, познать себя, бояться Бога и любить ближнего своего как самого себя; и только так ты придешь к утолению своих желаний, о, человече; никак иначе, кроме как под Небесным сводом. 

Когда твоя душа напьется божественной амброзии, тогда понимание твое станет яснее, чем полуденное солнце, тогда своим сильным духовным мыслящим оком узришь мы великую сокровищницу Природы, и молиться Богу будешь ты всем своим сердцем; тогда ты узришь безрассудство мира; и ты безошибочно достигнешь своего желания и приобретешь истинный Философский камень, во благо ближнему своему. Я говорю, что будет так, и ты увидишь и почувствуешь все физически, не в воображении, ни в заблуждении, но в реальном мире.

Гельмонт, весьма авторитетный автор, заявляет, что он действительно видел камень, который превращает базовые металлы в золото, что видел его своими глазами, трогал руками, исходя из своего собственного опыта. Несмотря на это, Кирхер заявляет о том, что получить его невозможно, замечая, что все те, кто занимается алхимией, - кучка самозванцев и трюкачей. Он не находит лучшего объяснения процесса трансмутации, нежели следующее: «Алхимик,» - говорит Кирхер: «берет или просит, чтобы ему дали тигель, в который он помещает свинец или любой другой базовый металл, помешивает его железной полочкой во время кипения, и затем...» - говорит он: «алхимик бросает туда кусочек золота, который он ранее держал зажатым между пальцами и, помешав все это еще некоторое время, заявляет, что нашел золото». Это на самом деле очень неубедительный метод разоблачения алхимии, но, тем не менее, давайте оставим Кирхера в темноте, в которой он пребывает, и обратимся к заявлению Ван Гельмонта, философа с гораздо более хорошей репутацией, чем у псевдо-химика Кирхера. Ван Гельмонт говорит: «Я много раз держал этот камень в своих руках и видел реальную трансмутацию продаваемой ртути своими глазами, которая в несколько тысяч раз превосходила в пропорциях порошок, из которого было получено золото.»

«Порошок был цвета шафрана, тяжелый и блестящий, словно битое вдребезги стекло. Но мне однажды дали четвертую часть грана (граном я называю шестисотую часть унции). Этот порошок я смешал с воском, снятым с одного письма, чтобы, когда я брошу его в тигель, он не рассеялся с дымом от углей; этот восковой шарик я затем поместил в фунт ртути, влитый в трехгранный тигель. Ртуть была только что куплена и горяча. Вскоре вся ртуть с небольшим шумом перестала течь и свернулась в комок, но температура этой argent vive была столь высока, что не позволила бы растворенному свинцу рекоагулировать. Сразу после того, как огонь под мехами усилился, металл расплавился, сосуд для плавления разбился, а я обнаружил чистейшее золото весом в восемь унций».

«Таким образом, после необходимых вычислений я пришел к выводу, что граг этого порошка превращает девятнадцать тысяч двести гранов нечистого летучего металла, подвергнутого воздействию огня, в настоящее золото».

«Ибо этот порошок, связывая саму с собой вышеупомянутую ртуть, моментально сохранил ее от вечного ржавления, гниения, смерти и пытки огнем, каким бы сильным он ни был, и преобразил ее в нечто бессмертное, способное превзойти любую силу, рукотворное воздействие или огонь, и превратил ее в девственно чистое золото; для этого, по крайней мере, нужен один лишь горящий уголь.»

Так мы узнали, что такой ученый и глубокомысленный философ как Ван Гельмонт не смог бы просто так принять на веру существование возможности трансмутации базовых металлов в чистое золото, если бы сам не доказал такую возможность экспериментальным путем. 

Снова, памятники бесконечной щедрости Фламеля к бедным, которые можно ежедневно лицезреть в Париже благодаря этому искусству, свидетельствуют в пользу существования возможности трансмутации. Так и Гельмонт упоминает, что камень, который он увидел и которым владел, излечивал все болезни, и чума не была исключением. Я расскажу об этих обстоятельствах его собственными словами:

«Был один ирландец по имени Батлер, который некогда был на короткой ноге с Джеймсом, Королем Англии, был заточен в тюрьму Вилвордского замка, где он сжалился над неким Баиллиусом, францисканским монахом, одним из известнейших проповедников в Галло-Бретани, кто был также заключен в тюрьму и страдал от рожи на руке; однажды вечером, когда монах уже почти было отчаялся, он быстро смочил маленький камешек в ложке миндального молока и тотчас же вынул его оттуда. Затем он сказал охраннику: «Передай это кушанье тому монаху, и как только он его употребит, исцелится не более, чем за час.»  Что, собственно, и случилось к великому изумлению охранника и больного, не знавших, откуда на последнего снизошло столько резкое выздоровление, ведь монах не был осведомлен, что что-то принимал; меж тем, его левая рука, которая ранее сильно опухла, пришла в норму, и ее едва ли можно было отличить от правой. Следующим утром я по приглашению некоторых важных людей пришел в Вилворд в качестве свидетеля произошедшего; в результате у меня завязалась дружба с Батлером. 

«Вскоре после этого я увидел бедную старушку-прачку, которая с 16 лет боролась с невыносимыми головными болями. Она излечилась в моем присутствии. На самом деле он [Батлер] как бы между прочим легонько окунул тот же самый маленький камешек в ложку оливкового масла и тотчас же очистил его, облизав языком, и положил его в свою табакерку; но оливковое масло из этой ложки от вылил в маленькую бутылочку с маслом и приказал намазать голову вышеупомянутой старушки каплей из этой бутылки. В результате чего она поправилась и исцелилась полностью, чему я, признаться, удивился не менее, чем, если бы он был вторым Мидасом; но он, улыбаясь, сказал: «Мой дражайший друг, если ты не достигнешь того, чтобы одним единственным лекарством исцелять всякую болезнь, ты не продвинешься далее своих юношеских начинаний, как стар бы ты ни был.» - Я охотно с этим согласился, потому что ранее узнал об этом из секретов Парацельса, а теперь это подтвердилось на моих глазах и в моих надеждах. Но я охотно сознаюсь, что этот новый тип лечения был мне непривычен и незнаком. Я поэтому рассказал, что молодой Принц нашего Двора, Виконт Гонта, брат Принца Эписью, крайне важного Дома, был полностью обессилен подагрой и из-за нее мог лежать только на одном боку, будучи обезображен множеством узлов. А он, взяв меня за правую руку, сказал:

-Хочешь ли ты, чтобы я излечил этого молодого человека? Я излечу его ради тебя.

-Но, - ответил я: он принадлежит к числу тех упрямцев, что скорее умрут, чем выпьют хоть каплю лекарства. 

-Пусть так, - сказал Батлер: ибо я не требую от него ничего, кроме того, чтобы он каждое утро прикасался к этому маленькому камешку, который ты видишь, кончиком языка; а по стечении 3-х недель пусть он омоет болящие и неболящие узлы своей собственной мочой, и вскоре ты увидишь его излечившимся и прогуливающися в добром здравии. Ступай и расскажи ему с радостью все, что я только что сказал.»

«Таким образом в хорошем расположении духа вернулся в Брюссель и передал ему все, что сказал Батлер.»

«Но монарх ответил: «Иди, скажи Батлеру, что, если он исцелит меня, как ты говоришь, я дам ему столько, сколько он попросит; узнай цену, и я охотно выделю ему столько, сколько необходимо.» 

Но когда я передал это Батлеру на следующий день, он пришел в ярость и сказал: «Этот Принц безумен или глуп и несчастен, и оттого я никогда не буду ему помогать, ибо я не нуждаюсь в его деньгах, не собираюсь никому кланяться и вообще никак не хуже его самого.»
И после этого я так и не склонил его выполнить обещанное, а потому начал сомневаться, не было ли во сне то, что я ранее видел.» 

«Между тем случилось, что друг, надзиратель и хозяин стекловаренной печи в Антверпене, страдавший от сильного ожирения, искренне попросил Батлера, чтобы тот избавил его от этого недуга; ему Батлер предложил маленький кусочек того камешка и сказала лизать его каждое утро или быстро прикасаться к нему кончиком языка, и в течение трех недель, что я сам лично видел, у того выпрямилась грудь и стала меньше в объеме на одну пядь, а сам он после того был полностью здоров. Так что я снова начал верить, что вышеупомянутая подагра Принца могла быть излечена способом, предложенным Батлером.»

«Между тем я послал за Батлером в Вилворд за лекарством, поскольку тайный враг подсунул мне яд, и я мучительно ослабел, все мои суставы болели, мой пульс стал неровным, что сопровождалось помутнением сознания и упадком сил.»

«Батлер, все еще содержавшийся в тюрьме, приказал моему домработнику, которого я послал, принести ему маленькую бутылочку оливкового масла; он опустил вышеупомянутый маленький камешек в масло, как и в прежние времена, и отправил его обратно ко мне, сказав слуге, чтобы я наносил каплю масла на больные места или все тело, если захочу, что я и сделал. Однако мне это не помогло. Меж тем, мой враг волей судьбы был при смерти и попросил прощения у меня за свой грех; так что я узнал, что я, как и подозревал, был отравлен ядом; так что я принял все необходимые меры для обезвреживания этого медленного яда и выжил по данной мне милости Бога.»

«После этого, увидев многие другие исцеления неких дам, я спросил Батлера, почему так много женщин могут излечиться, но я (будучи на краю смерти и страдая от боли со всех суставах и органах) не почувствовал облегчения. На что он спросил, какой же болезнью я был поражен. А когда понял, что подсунутый мне яд стал причиной начала болезни, сказал, что причина шла изнутри, масло надо было принимать внутрь или касаться камешка языком, потому что недуг поразил тело изнутри и не местно и снаружи; также он заметил, что постепенно масло теряло свои целительные способности, потому что камешек был лишь погружен в него на секунду, он, по существу, не зарядил все масло, а только облагородил его, окропив его ненавязчивым и постепенно рассеивающимся ароматом, ибо на самом деле тот камешек на вид и вкус представлял из себя морскую соль, а хорошо известно, что соль не полностью растворяется в масле.

«Тот же самый человек также излечил аббатису, которая в течение 18 лет из-за распухшей и полностью обездвиженной руки, пальцы ее занемели и тоже не шевелились. Она вылечилась, лишь прикоснувшись языком к драгоценному камешку.»

«Но очень многие из тех, кто стал свидетелем этих чудес, заподозрили скрытое колдовство или ремесло дьявола, ибо у простых обывателей есть обычай любую честную вещь называть фокусами злого духа, если в силу своего невежества они не могут ее понять. Но я никогда не был склонен так думать, потому что лекарство очевидно было натуральным и никакие церемонии или другие подозрительные вещи не требовались. Ибо это и незаконно, в силу своего человеческого понимания называть милость Божью, проявленную в Природе, дьявольщиной. Ибо ни один из тех людей, которым нужна была помощь Батлера, никак не мог заподозрить его в некромантии; более того, происходящее сначала вызывало у них улыбку без веры и убеждения; однако такой простой метод лечения многие еще долго будут подозревать в дьявольщине, ибо ум простолюдина непостоянен, ленив и охотно приписывает щедрость дьявольскому замыслу, нежели Небесной Благодетели, создателю, любящему спасителю, обновителю человеческой природы и отцу бедных. И эти зловещие предрассудки зиждятся не только в простых обывателях, но и в людях ученых, которые опрометчиво алчут начать врачевание, даже не получив необходимых наставлений или соблюдая лишь базовые и глупые правила; потому что они всегда мудры, как дети, которые никогда не переступали материнского порога и страшатся любой сказки. Ибо те, кому до сих пор неизвестно, что весь цикл болезней заключен в духе жизни, склонны к нападкам и обвинениям; или, если они в будущем, мимоходом читая мои исследования, примут во внимание этот момент и врачебное дело, тем не менее, будучи уже привыкшими с самого начала обучения к заповедям шутников, со временем легко отойдут от меня и вернутся к своим любимым слепым приверженностям и древним мнениям школ.»

А теперь мы поспешим к способу подготовки, необходимой для того, чтобы сделать человека пригодным для получения этих возвышенных даров. 

 Перевод © Леда Victrix для Теургия.Org, 2022 год.