Закон Молчания — Констан Шевийон (перевод Eric Midnight)

Подробности

Категория:

Закон Молчания

Египетские жрецы символически персонифицировали молчание богом Гарпократом. Он видел и слышал все, но уста его были закрыты. Положение его тела приводит нас к мыслям о том, что важно видеть, слушать, понимать, но, из всех раскрытых истин ни одна не должна оказаться бездумно раскрытой. Позже Апулей напишет в своем «Золотом Осле»: «Никакая опасность не заставит меня раскрыть мирянину то, что было доверено мне под печатью тайны». То же было справедливо для всех Эзотерических учений древних Мистерий, — для Мистерий Исиды и Пирамид, для Элевсинских Мистерий, в которых справлялись Мистерии Деметры, Персефоны и божественного Иакха¹, для Мистерий Кабиров и Митры. То же было справедливо и для Мистерий веры первых веков нашей эры, разглашаемых верующим в тишине подземных усыпальниц и катакомб. Закон молчания заложен в начале всех истинных Посвящений. И происхождение его, вне сомнений, утеряно в ночи доисторической эпохи.

Почему, в таком случае, общество использует его как военную машину против Посвятительных Обществ, и в особенности против Масонства? Причина проста; они утеряли значение этого закона. Миряне и враги данного института рассматривают его, или, по крайней мере, делают вид, что рассматривают, как клятву, к которой примешано лицемерие, антиправительственные цели и постыдные мистерии, смягчаемые ее благоприятным прикрытием. Объяснением подобного восприятия служат невежество и отсутствие веры. Всем Масонам, достойным так называться, известно, что закон молчания не скрывает ничего сомнительного, аморального или антиправительственного; Это законное расширение, в любом случае необходимое, предписаний, данных Адептам древности, эхо изречения из Евангелия: «Не мечите бисер перед свиньями».

Однако, если закон молчания является законным, если мастера Эзотерической мысли вложили его в точные изречения, тогда как следует его истолковывать? Многие не придают ему значения, как в среде его благосклонно следующих ему, так и в среде его хулителей. Слишком часто эти хулители смотрят на Масонскую клятву как на ребяческую склонность к тайному, которой обладают все поверхностные существа, которое, на их взгляд, отличается основополагающей важностью для того, чтобы скрыть их собственную пустоту. Им ничего не известно о Масонской доктрине. Это единственное, что может их оправдать, но это невежество должно побудить их к исследованию глубоких причин этого запрета, налагаемого на получателя, перед его входом в вестибюль Храма.

Так давайте же исследуем этот вопрос в его полноте, не позволяя отвелченным мыслям, не имеющим отношения к теме, нас отвлекать. Действительно, самые элементарные размышления тут же вызовут их.

Прежде всего необходимо напомнить утверждение: все законы подрауземвают под собой ограничение, отчетливое обязательство подчиняться его значению. Но здесь необходимо провести разграничение. Гражданские законы, — политические, экономические или социальные, — выражают необходимость, временную или постоянную, указанную законодателем, и, чаще всего, примененную по отношению в обществе без предварительного обсуждения с его гражданами. Поэтому здесь имеет место быть реальное и абсолютное принуждение, и это принуждение подразумевает подчинение букве закона более, чем его духу, вплоть до того дня, когда закон не будет отменен под действием сопротивления в виде обстоятельств или же реакции утомленных масс. Масонский закон молчания не предполагает ничего общего с этими соображениями. В первую очередь, как мы увидим вскоре, он налагается самим разумом, а не волей человека или коллективности. Так, он преподносится каждому Адепту перед его вступлением в Орден, и свободно им принимается. Он подчиняется с готовностью, в совершенстве зная о причине и последствиях данного заокна; более того, свое принятие этого закона он доказывает клятвой, таким образом будучи полностью осведомленным о любых дальнейших причинах разрыва или умаления его прав. Это ограничение, таким образом, является довольно эффективным, но по иной причине; он трансцендентен по отношению к индивидуальному человеку и возлагается на Инициата. Гражданская конституция управляет людьми, вне зависимости от их желаний и требований, они «perinde ac cadaver»² в руках государственных или юридических властей, на которых возложена ответственность использовать этот закон. В Масонстве присутствует, с другой стороны, воля и радость самодисциплины и клятвы блюсти «sine die»³ порядок, на который свободно было дано согласие. Итак, это принуждение к молчанию не порождает положения порабощения vis-à-vis⁴ закону, это строгое соблюдение, которое неизбежно, будучи основанным на разуме, не оставляет возможности для самопроизвольности. Это Посвятительная норма, без которой невозможна никакая аскеза; что мы и постараемся продемонстрировать.

Закон молчания, как уже было нами сказано, проистекает из разума. Разум является особой человеческой способностью, он согласует употребленные или полученные интуитивно сведения, развитые посредством понимания в понятия, концепции и идеи, и переводит их в суждения, налагая их воздействие на наши жизни. И, в свете этого разума, Маснство является искусством поиска, методом исследования, наукой интегрирования, в рассуждениях и на практике, этих законов внутренне присущих отношений, установленных между истиной и человеческим интеллектом. Где пребывает истина? Она обретается в мимолетных языковых выражениях, в тленной шелухе, непрестанно изменяемой посредством чередования времени и места. Она пребывает внутри вещей, внутри существ, в их жизни. Не в шуме и криках обсуждений и не в тщеславии и напыщенности речи возможно проникнуть в суть, сокрытую в данных концепциях. Едва различимый глас той или иной сути достигает нас только в тишине ума, в созерцании медитации; он отсекается грохотанием профанного мира, составленного, слишком часто, из изменчивого и бесполезного шума. Так закон молчания, будучи далеким от бытности произвольного обязательства, является разумным ограничением, посредством которого наши тело и душа помещаются под управление нашего духа, позволяя слышать в абсолютной тишине голоса сущностей, эманаций и слуг великого вселенского гласа. Чем более долгими по продолжительности являются наши размышления, тем более совершенна наша внутрення тишина, и тем лучше мы преуспеем в различении этой возвышенной гармонии. Таковы глубокие причины Масонского молчания; далее мы увидим, каким образом оно должно быть организовано. С этого момента станем придерживаться ведущего принципа: Посвятительное наставление преподносит себя и приобретает в молчании всех существ, учреждает себя в медитации и приносит свои плоды в наиболее потаенных изгибах умиротворенного ума.

Закон молчания также обладает и иным аспектом, всецело внешним, совсершенно не рассматриваемым как членами данного учреждения, так и, в особенности, его врагами. Когда Досточтимый Мастер закрывает Работы в Ложе, он говорит: «Удалимся в мире, мои Братья, под законом молчания». Данная фраза обладает двумя значениями, о первом было сказано выше, а второй относится к экзотерическому смыслу, доступному для мирянина. И, если символ бога Гарпократа относится к первому значению, то изречение из Евангелия и отрывок из Апулея, упомянутые в начале, бесспорно, относятся ко второму. Опять же, данный закон продиктован разумом. В основном, идея, неразумно разглашенная слепым массам, бесполезна для них. Для них она становится абсолютно беззащитной жертвой, жертвой разрушения. Они завладевают этой идеей со всем своим невежеством и непочтительностью, они перемалывают ее, мучают посредством воображаемых интерпретаций и попыток совершенно деформировать ее в неэстетичного монстра, согласно латинскому изречению поэта: «Monstrum horrendum informe, ingens, cui lumen ademptum». Это «громадное, уродливое, ужасное чудище, из которого вывели свет». Да, Масонская речь, брошенная на пастбище масс, проходя через клетки головного мозга людей, не обладающих соответствующей культурой, становится алогичным чудовищем, смешением мятежных концепций против оплодотворения живого света. Тогда зловещей кажется опасность несвоевременного раскрытия. Из-за таких несвоевременных раскрытий люди во все времена полагали Масонство похожим на общество, связанное со смертью, словно на собрание разрушителей или «меченых» людей. Все же, верно обратное, поскольку в своей подлинной традиции Масонство стремится привести индивидуального человека и все человечество к высшим сферам Мудрости и Духовности. Следовательно, существует с точки зрения абсолютно моральной необходимость скрывать от масс Масонские символы и идеи, недоступные их интеллекту, не только для того, чтобы избежать их профанирования, н но и для того, чтобы предотвратить трансформацию инструмента жизни в оружие-смерти, света в тьму, истины в заблуждение. «Sancta sanctis»⁵, как сказано в Священном Писании; важно сохранить Мистерии для Мистиков, предпринимая старания по увеличению их числа, постепенно воспитывая всю элиту до высот Священной Науки. Масонство не напрасно считали королевской наукой, такова его сущность, и, являясь таковым, Масонство представляет собой тонкое дополнение к интеллекту, перенесенное на волю дерзновения и совмещенное с благородством. Массы, в нынешнем состоянии человеческой эволюции, никогда не смогут усвоить Мистерии, вынести их из нашего учрждения; они станут для них фильтром безумия, звездой, слишком ярко сияющей для взора, приученного к темноте леса предрассудков.

Возвратимся теперь к нашему подходу и рассмотрим, как должно быть организовано молчание, предписанное Масонским законом. Молчать в среде незнакомцев, скрывать мысли, которые не оценят по достоинству и не придадут значения, кажется условием довольно простым. Закон молчания, не смотря на неоднократные осквернения, может, в отличие от иных законов, оказаться достаточным препятствием для любых неблагоразумных поступков. Однако определенные обстоятельства могут составлять великую сложность. У каждого из нас есть семья, дорогие нам друзья, друзья, которым мы обещали быть верными; любовь или дружба, а также симпатия способны побудить нас к раскрытию, которые могут подвергнуть риску нашу безмятежную жизнь или навредить близким нашим из-за превратного понимания наших слов, с одной стороны тем, к кому мы испытываем чувство близости, и, с другой, — нашим Братьям, с которыми мы связаны торжественной клятвой; по этой причине закон внешнего молчания абсолютен, Масон должен знать, как молчать, он должен уважать свою клятву без небрежения. Он должен молчать, если не находится в Храме или в присутствии равных. Обратите достойное внимание на эти слова: «Мы говорил "равных ему", а не "его братьев".» Действительно, все Масоны являются Братьями, и среди них царствует единство, братство и любовь, без какого-либо различия возраста, они образуют цепь единства, исключительную и неразрывную, от самых молодых до самых старых, но они не равны в отношении истины, они не видят ее с одного и того же угла, также не все из них способны к достижению Работы, задуманной как часть Великой Работы инженеров. Кроме того, поскольку было бы несвоевременно и даже опасно доверять скульптору Капитолия ученику, который едва обучился, как обтесывать добытый из карьера камень, и необходимо избежать того, чтобы преждевременно явить ему тайны высших Лож и те истины, которые они скрывают; его элементарная наука не позволила бы усвоить их полностью. Он не будет знать, как использовать их правильно, и столкнется с бессмысленностью своих усилий уразуметь и довести до конца работу, Его духом овладеет разочарование и раздражение. Поэтому Масон говорит только в среде равных, перед работниками, которые способны выполнить свою работу. Поэтому Масонство является учреждением, в котором соблюдается постепенность; своим Адептам оно преподает истину поэтапно, а не единым блоком. Таковы аргументы, утверждающие необходимость закона молчания, как внутри, так и за пределами учреждения. Так его можно понять и применять на практике; но данный вопрос еще более значителен, мы привели лишь поверхностные предварительные рассуждения, это лишь буква обязательства. На самом деле, нам следует исследовать устройство молчания в средоточии совести Масона. Немногим ранее мы говорили о том, что нет истины в словах, окружающих наши концепции и идеи; она пребывает в сущности вещей и существ. Лишь молчание позволит нам услышать едва различимый голос сути вещей. В таком случае, как же нам достичь закона молчания внутри себя и проникнуть в дух нашей клятвы? Для этого обратимся к исследованию жизни мудрецов и философов.

Пифагор, прежде, чем создать свою школу в Кротоне, провел несколько лет в абсолютном молчании. Став в главе школы, он сделал молчание условием для своих учеников. Так появились «Akoustikoi», «внимающие» или «слушающие»; им надлежало слушать и молчать; они никогда не задавали вопросов, они следовали наставлениям учителя и медитировали над ними в тайне своего разума.

Сокрытая жизнь Христа длилась в течение 30-ти лет, и в отношении всего этого времени история не может привести ни единого явного факта, действия или речи, чтобы указать нам какой-либо след Его интеллектуального или Духовного формирования. Перед тем, как стать причастным жизни общества, он удалился на 40 дней в пустыню, для сосредоточения своих мыслей и вскармливания их в абсолютном молчании в своем переходе через Иордан, который он совершал в одиночестве. Тем же временем Аполлоний Тианский запретил себе вести любые речи в течение 5-ти лет, когда самому ему было двадцать. Эти мастера осознали ценность и квази-сверхъестественную добродетель физического молчания. Эти Гениальные Умы превзошли массы, подобно тому, как столетние дубы подавляют скромные кустарники в лесах. Поэтому мы можем лицезреть их и издали подражать им. Следуя их примеру, выведем первый принцип:

«Масон говорит в надлежащее время и следит за своими словами, он выражает только свои существенные мысли». Все остальное есть пустые речи, которые бормочут без постоянства, болтовня попугая, с таким успехом достигаемая членами наших политических собраний и литературных обществ.

Отсюда проистекает необходимость понимания и регулирования физического молчания, исконного Масонского качества. В этом мире столь много говорящих, и так мало думающих, слишком много идеологов, и так недостаточно руководителей, которые погли бы привести эти идеи в движение, поскольку человек по своей животной природе беспрестанно выражает себя пустыми словами и поступками, вместо того, чтобы заключить себя в тишину медитации, единственный источник великих мыслей, и, равно, великих действий. Но это еще не все; также необходимо организовать вокруг себя душевное молчание, молчание души. Необходимо возложить контроль разума и воли на порывы инстинктов и страстей; заставить их выражать себя исключительно в тех обстоятельствах, когда их подавление оказалось бы непростительной ошибкой, причиной истощения жизненной силы, неоправданного оскудения и природного чутья, которое следует оберегать. И поэтому здесь важно, как и в случае со словами, контролировать инстинкты и страсти, чтобы понять их движения и дать свободный выход исключительно тем проявлениям, которые пребывают в согласии с естественными законами человеческой эволюции. Это ограничение, эта душевная тишина, является основой для добродетели Умеренности, которая противоположна бесчеловечной движущей силе животной невоздержанности.

На этом основании организации тишины Масон уже обнаруживает в себе прекрасную подготовленность в борьбе против профанной небрежности. В конечном итоге, мы можем узреть возможности для аскезы, которая необходима для достижения относительного совершенства совести. Действительно, на завершающем этапе необходимо достигнуть внутренней тишины, тишины духа, чтобы с большей легкостью слышать речь вещей и Слово Бога.

Данная операция, будучи сложной, требует длительного вырабатывания привычки, и содержит в себе два положения: устранение и очищение.

Подобно тому, как только что закон молчания побуждал нас следить за словами, которые не являются значимыми, и за избыточными страстями, теперь он призывает нас следить за своими мыслями, устранять диссонансы, которые способны заслонить Истину, Красоту и Великодушие, которые обитают в нашей совести. Не испытывая счастья в отношении этой негативной операции, нам необходимо прийти к положительному отношению, поскольку очищение является утончением мысли. Однако это утончение оперирует посредством связи нашего ума с сущностью вещей. Молчание есть суровое испытание, в котором наш разум и наша воля подвергаются живому огню природу и ее Возвышенного Творца, совершающего Эманацию. С помощью этого огня мы вызываем в себе мысли о справедливости, милосердии и благотворительности, мысли, которые приводят нас границам Духовного Мира. Наконец, относительно этих различных положений, в качестве завершающего спасительного места, важно будет достичь своего рода синтеза и прийти к молчанию всего нашего существа. Наши страсти и инстинкты, умаленные до состояния послушных инструментов, будут использоваться с точки зрения индивидуальной и общей пользы. Тогда мы постепенно достигнем устройства каналов наших чувств, наших понятий, концепций и идей на пути к спокойствию. Затем наша жизнь будет гармонично согласована с вибрацией вселенской гармонии космоса, посредством Добродетели закона Молчания, принятого с радостью, и уважаемого, что окажется до некоторой степени болезненно, но безошибочно.

И тогда мы точно укоренимся в этом первоначальном состоянии, которое непременно является исходом всего истинного Масонства: Просвещение.

Примечания:

1. Иакх - культовый эпитет Вакха. - прим. перев.

2. «Perinde ac cadaver» - лат. подобны трупу. - прим. перев.

3. «Sine die» - лат. «на неопределенный срок» - прим. перев.

4. vis-à-vis -по отношению. - прим. перев.

5. «Sancta sanctis» - «Святая Святых». - прим. перев.