ИСТОРИЯ АЛХИМИИ

 

АЛХИМИЯ В СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

Алхимия складывалась в эпоху эллинизма на основе слияния прикладной химии египтян с греческой натурфилософией, мистикой и астрологией (золото соотносили с Солнцем, серебро — с Луной, медь — с Венерой.) (II—VI вв.) В  александрийской культурной традиции, представляла собой форму ритуально-магического (герметического) искусства. Алхимия — это самозабвенная попытка найти способ получения благородных металлов. Алхимики считали, что ртуть и сера разной чистоты, соединяясь в различных пропорциях, дают начало металлам, в том числе и благородным. В реализации алхимического рецепта предполагалось участие священных или мистических сил (частицы Бога, надъестественного бытия, в котором проявления человеческого мира теряют свою силу), а средством обращения к этим силам было слово (заклинание, молитва) — необходимая сторона ритуала. Поэтому алхимический рецепт выступал одновременно и как действие, и как священнодействие [1].

В средневековой алхимии (ее расцвет пришелся на ХIII—XV вв.) выделялись две тенденции. Первая — это мистифицированная алхимия, ориентированная на химические превращения (в частности, ртути в золото) и в конечном счете на доказательство возможности человеческими усилиями осуществлять космические превращения (давать человеку могущество над духами, воскрешать из мертвых (палингенезия) и, наконец, искусственно создать одушевленное существо — гомункула). В русле этой тенденции арабские алхимики сформулировали идею «философского камня» — гипотетического вещества, ускорявшего «созревание» золота в недрах земли; это вещество заодно трактовалось и как эликсир жизни, исцеляющий болезни и дающий бессмертие.

Вторая тенденция была больше ориентирована на конкретную практическую технохимию. В этой области достижения алхимии несомненны. К ним следует отнести: открытие способов получения серной, соляной, азотной кислот, селитры, сплавов ртути с металлами, многих лекарственных веществ, создание химической посуды и др.

Деятельность алхимика опиралась на некоторую совокупность «теоретических» представлений и образов [5]. В их основе представление о том, что исходное материальное начало — первичная материя — хаотична, бесформенна и потенциально содержит в себе все тела, все минералы и металлы. Порожденные первоматерией тела уже не исчезают, но зато могут быть превращены друг в друга. Между первоматерией и отдельными порожденными ею материальными телами есть два промежуточных «звена».

Первое звено — всеобщие качественные начала — мужское («сера») и женское («ртуть» или «меркурий»); в XV в. к ним добавили еще одно начало — «соль» (движение). При этом следует иметь в виду, что такие «названия ни в коем случае нельзя смешивать с общеупотребительными, так «сера» в металлах обозначает цвет, горючесть, твердость, способность соединяться с другими металлами, тогда как «меркурий» значит блеск, летучесть, плавкость, ковкость. Что же касается «соли», то этим именем обозначали принцип, соединяющий «серу» с «меркурием», подобно жизненному началу, связывающему дух с телом» [3]. Второе звено — это состояния первоэлементов: земля (твердое состояние тела), огонь (лучистое состояние), вода (жидкое состояние), воздух (газообразное состояние), квинтэссенция (эфирное состояние). Алхимики полагали, что в результате взаимодействия качественных начал и состояний первоэлементов можно осуществлять любые трансмутации веществ.

Алхимия в средние века представляла собой смесь науки, философии и мистики. Вдали от действующих в современном определении научной дисциплины, средневековые алхимики подошли к своему ремеслу с целостным отношением, они считали, что чистота ума, тела и духа необходима для провидения алхимических поисков успешно.

В центре средневековой алхимии была идея, что вся материя состоит из четырех элементов: земли, воздуха, огня и воды. При правильном сочетании элементов, теоретически, любое вещество на Земле может быть сформировано. Средневековая алхимия была искусством, она как наука, сохранила свои секреты  и систему символов и таинственных имен для материалов, которые она изучала [5].

Известные алхимики -  протоученые и натурфилософы, участвующие в анналах алхимии включают в свои ряды  Гермеса Трисмегиста (ок. 2500 до н.э.), который выступает  в качестве наставника в серии диалогов «неопределенного и таинственного происхождения» это произведение называется Corpus Hermeticum ( Гепметический Корпус).

Знаменитый  алхимик и философ Альберт Великий. Альберт Великий изложил и прокомментировал почти все работы Аристотеля. Именно через его работы философия и богословие средневековой Европы восприняло идеи и методы аристотелизма. Кроме того, на философию Альберта сильно повлияли идеи арабских философов, со многими из которых он полемизировал в своих работах. Альберт оставил гигантское письменное наследие — его собрание сочинений насчитывает 38 томов, большая часть которых посвящена философии и теологии. По древнему сказанию Альберт Великий преуспел в создании воодушевленного существа – гомункула. Он также поведал в своем «Малом Алхимическом своде» о тайнах Великого Делания [4].

Францисканец Роджер Бэкон, английский философ и естествоиспытатель,  преподавал в Париже в то же время, как Альберт Великий. Он  был первым европейцем, который создал  порох. Он также опубликовал много работ по металлургии и естественным наукам. Другие известные ученые  - алхимики  Джордж Рипли, Бернар из Трира, Николя Фламель, и Арнальдо де Вилланова, врач, который узнал через свои алхимические опыты о методах  противодействия ядов. Позже, знаменитые алхимики в области медицины это Корнелий Агриппа и Парацельс.

Европейские государства, прежде всего страны южной Европы, достаточно тесно контактировали с Византией и арабским миром, особенно после начала крестовых походов. Европейцы получили возможность ознакомиться и с блестящими достижениями арабской цивилизации, и с наследием античности, сохранившимся благодаря арабам. В XII веке начались попытки перевода на латинский язык арабских трактатов и сочинений античных авторов. Тогда же в Европе были созданы первые светские учебные заведения – университеты: в Болонье (1119), Монпелье (1189), Париже (1200). Начиная с XIII века, можно говорить о европейской алхимии как об особом этапе алхимического периода. В период с XII по XVII век алхимией занимались известные ученые, оставившие след в европейской науке [5].

Следует отметить, что между арабской и европейской алхимией имели место весьма существенные отличия. Европейская алхимия развивалась в обществе, где христианская (католическая) церковь активно вмешивалась во все светские дела; изложение идей, противоречащих христианским догматам, было делом весьма небезопасным. Алхимия в Европе с момента своего зарождения находилась на полуподпольном положении; в 1317 году папа Иоанн XXII предал алхимию анафеме, после чего всякий алхимик в любой момент мог быть объявлен еретиком со всеми вытекающими последствиями. Однако европейские властители, как светские, так и церковные, объявив алхимию вне закона, в то же время покровительствовали ей, рассчитывая на выгоды, которые сулило нахождение способа получения золота. Вследствие этого европейская алхимия, как и александрийская, изначально являлась герметической наукой, доступной только посвящённым. Этим объясняется характерное для европейской алхимии чрезвычайно туманное изложение достигнутых результатов. Впрочем, в течение довольно долгого времени европейские сочинения по алхимии представляли собой лишь переводы либо компиляцию арабских трактатов [3].

Первым знаменитым европейским алхимиком стал монах-доминиканец Альберт фон Больштедт (1193-1280), более известный как Альберт Великий (Albertus Magnus). Труды Альберта Великого («Книга об Алхимии», «О металлах и минералах», «Алхимический свод») сыграли важную роль в том, что натурфилософия Аристотеля стала наиболее значимой для европейских учёных позднего средневековья и начала Нового Времени. Альберт Великий первым из европейских алхимиков детально описал свойства мышьяка, почему ему иногда приписывают открытие этого вещества. Альберт Великий высказывал даже мнение о том, что металлы состоят из ртути, серы, мышьяка и нашатыря [2].

Современником Альберта Великого был английский монах-францисканец Роджер Бэкон (1214-1292), написавший, в частности, знаменитейшие трактаты «Зеркало Алхимии» и «Могущество алхимии». В трактатах даётся подробное описание природы металлов с точки зрения ртутно-серной теории. Роджер Бэкон определял алхимию следующим образом: «Алхимия есть наука, указывающая, как приготовлять и получать некоторое средство, эликсир, которое, брошенное на металл или несовершенное вещество, делает их совершенными в момент прикосновения» [6].

По мнению Бэкона и последователей, приготовление эликсира из «первичной субстанции» должно было осуществиться в три стадии – нигредо (чёрная стадия), альбедо (белая, в результате которой получается малый эликсир, способный превращать металлы в серебро) и рубедо (красная, продуктом которой и является великий эликсир – магистерий).

В работах Альберта Великого и Роджера Бэкона, как и в сочинениях арабских алхимиков, доля мистицизма была сравнительно невелика. В то же время для европейской алхимии в целом мистические элементы значительно более характерны, нежели для арабской. К основоположникам мистических течений часто относят испанского врача Арнальдо де Виллановы (1240-1313) и Раймунда Луллия (1235-1313). Их труды («Завещание, излагающее в двух книгах всеобщее химическое искусство» Раймунда Луллия, «Розарий философов» Арнальдо де Виллановы) также были посвящены трансмутации (Луллий даже утверждал, будто ему удавалось получать философский камень и золото), причём особый упор делался на магических операциях, необходимых для получения желаемых результатов.  Тем не менее, в XIV-XV веках европейская алхимия добилась значительных успехов, сумев превзойти арабов в постижении свойств вещества [5]. В 1270 году итальянский алхимик кардинал Джованни Фиданца (1121-1274), известный как Бонавентура, в одной из попыток получения универсального растворителя получил раствор нашатыря в азотной кислоте (aqua fortis), который оказался способным растворять золото, царя металлов (отсюда и название – aqua Regis, т.е. царская водка). Имя самого значительного из средневековых европейских алхимиков, работавшего в Испании в XIV веке, осталось неизвестным – он подписывал свои сочинения именем Гебера. Псевдо-Гебер первым подробно описал сильные минеральные кислоты – серную и азотную. Использование в концентрированных минеральных кислот в алхимической практике привело существенному росту знаний алхимиков о веществе [5].

Книгопечатание (первая типография Гутенберга, Шеффера и Фауста была открыта в Майнце в 1450 г.) сыграло большую роль в распространении алхимических сочинений. Так как печатание обходилось на первых порах достаточно дорого, многие анонимные алхимики для придания авторитета своим сочинениям печатали их под именами известных философов и ученых древнего мира – Платона, Пифагора, Демосфена и других не менее почетных лиц. Также появились во множестве переводы якобы с арабского языка, хотя впоследствии эти рукописи нигде не были обнаружены.

К середине XVI века в европейской алхимии стало очевидным быстро прогрессирующее разделение. С одной стороны, это вырождающееся мистическое направление, представители которого по-прежнему пытались осуществить трансмутацию металлов с помощью магии, с другой – набирающие силу рациональные течения. Наиболее значительными из последних являлись ятрохимия и техническая химия, ставшие своего рода переходным этапом от классической алхимии к новой научной химии [3].

Главным результатом алхимического периода, помимо накопления значительного запаса знаний о веществе, стало становление эмпирического (опытного) подхода к изучению свойств вещества. Алхимиками была разработана ртутно-серная теория (теория трёх принципов), призванная обобщить опытные данные. В целом алхимический период явился совершенно необходимым переходным этапом между натурфилософией и экспериментальным естествознанием. Считалось, что средневековый алхимик, достигший степени адепта, приходит (благодаря священному озарению, которое позволяло ему наблюдать в уменьшенной модели организацию материи Божественным светом) к тотальному видению законов, управляющих тремя мирами (или планами) реальности: внешним миром (миром материи), промежуточным мирами (называемым витальным или, на языке современных оккультистов, астральным) и миром высшим или божественным (миром Огня — одного из природных начал) [3].

Адепт восходил к прямому и тотальному познанию законов этих трех миров. Тем самым он открывал для себя и секреты чисел. Он мог по собственному желанию заставлять действовать все вибрационные ритмы, способные управлять как жизнью человека, так и метаморфозами материи.

Можно было, располагая сознанием, достигшим степени творческого божественного воображения, сразу же все понять, все «увидеть» через пространство и время, доминирующие над чувственно воспринимаемыми явлениями. Можно было познать, уловить, констатировать, проверить, так сказать, на ощупь все тайны, все секреты мироздания.

Алхимик наблюдал за тем, как действуют божественные законы, коим подчиняются в равной мере и космос, и человек. Адепт обретал способность — ибо он мог наблюдать действие даже космических законов — воспроизводить, имитировать все тайные операции в трех царствах природы. Отсюда проистекает символическое уподобление адепта «знаку природы». Уточним (ибо это совершенно необходимо, чтобы не допустить путаницы, порождаемой анахронизмом), что подобное алхимическое понимание природы было противоположно количественному видению мира, которое позднее, когда зародится современная наука, возобладает, и что оно коренным образом отличалось от того, как, например, современные жители городов воспринимают природу.

Весьма знаменательно то, как алхимики проводили параллель между реализацией Великого минерального Делания (процессы которого ориентировались на согласование с самими законами материального мира, а не на ломку, нарушение их) и этапами зарождения нового человеческого существа: совокупление, зачатие, беременность, роды и — наконец — специальное кормление, необходимое для младенца. Имела место также и ассоциация возможности реализовать Великое Делание с сезонными ритмами обновления земной растительности.

Уже была отмечена та основополагающая роль — одной ее хватило бы, чтобы показать коренное отличие средневековой алхимии от современной химии, — которую играла у адепта чудесная надежда на возрождение как материи, так и человеческого существа, на спасение того и другого от ужасных последствий грехопадения. Можно процитировать характерный в этом отношении текст — начало «Розового куста философов», главного алхимического трактата Арнольда из Виллановы:

«Сердце наше пребудет в тревоге, пока мы не возвратимся к Нему (к Божеству), ибо высшая сущность элементов возносится к Огню, который выше звезд. И мы, вышедшие от Него, с полным правом можем уповать на возвращение к Нему, единственному истоку всего сущего» [3].

Повседневная жизнь средневековых алхимиков была жизнью глубоко верующих людей, все поступки которых удивительным образом укладывались в жизненный стандарт, главным регулятором которого было святое чувство. Видение мира в средневековой алхимии всегда было видением мира иерархического, божественного по своим законам, в котором Божественный Свет мог зримым образом являть себя во всей своей славе — именно то, что происходило в реторте или тигле в момент триумфального, успешного завершения операций Великого Делания. Но вместе с тем это было и трагическое видение падшего мира (не одного только человеческого существа). Отсюда проистекала фантастическая надежда вновь обрести золотой век и даже суметь преодолеть само время, дабы достичь бессмертия, высшей цели алхимических устремлений [4]. Преуспеть в увековечении счастливого момента, когда все получилось в реторте или тигле, когда воссиял Божественный Свет — такова была традиционная алхимическая установка, отрицавшая столь дорогую для людей нашего времени идею прогресса, отвергавшая историю. Впрочем, интересно посмотреть, каким образом традиционная алхимия на протяжении всей эпохи Средних веков (и даже после нее) избегала развития [6]. Время от времени в ходе опытов, проводившихся алхимиками, открывались новые химические вещества, однако последовательность алхимических операций оставалась неизменной, а ремесленный по своему характеру инструментарий всегда был тем же самым. Хотя одежда, которую носили алхимики, и могла меняться с течением времени, однако то, что они делали и в лаборатории, и перед алтарем своей молельни, совершенно не менялось, в неизменном виде переходя по наследству от отца к сыну, от учителя к ученику. Алхимия на протяжении всех Средних веков (и даже позже) решительным образом была противоположна современной нам химии, равно как и современной технике, благодаря тому, что никогда не меняла собственных целей, точно так же, как и присущих ей методов и чаяний.

 

Литература

1.  Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М., 1979. Ч. 1. Гл. 1.

2.  Пуассон А. Теории и символы алхимиков // Теории и символы алхимиков. М., 1995.

3. Artwood, Mary Anne. Hermetic Philosophy and Alchemy. Julian Press, 1960.

4. Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII - XIX вв. - М.,Канон, 1999

5. Книга алхимии. История, символы, практика. - М.,Амфора, 2006

6. Waite, Arthur Edward. Alchemists Through the Ages. Rudolf Steiner Pub., 1970.

 

 

АЛХИМИЯ В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Величайшее из тайных искусств — алхимия — по своей сути оставалась высоким призванием людей, наделённых внутренней мудростью и целеустремленностью. Превращение инертной и нечестивой души в духовное золото было столь же важным, как и физический процесс трансмутации металлов. Истинные адепты алхимии относились к своему ремеслу как к возвышенному искусству — Великому деланию, которое заключает в себе двойственную природу. Алхимия открывала пути духовного познания космического промысла и давала средства улучшения рода человеческого.

Алхимические трактаты отличаются загадочностью, что крайне усложняет их понимание. Как и в других герметических науках, в алхимии для обозначения понятий использовались иносказания и символы. Основные процессы алхимия определяла следующая формула: «Sta, coagule, multiple, solve» — «Настаивай, сгущай, приумножай, возгоняй». Важнейшими символами алхимии являются:

Sulpfur — сера, активный элемент, фиксированный принцип стабильности. Мужское начало. Сера может быть неочищенной, грубой, черной. Такая сера нуждается в очищении (пурификации), восстановлении своего изначального качества.

Merkurius — ртуть. Пассивный, подвижный, летучий принцип. Женское начало. Ртуть является пассивным началом для чистой серы, красной серы. Она может служить побудителем и проводником для низшей, черной серы. В этом случае она выступает как подвижный «ангелический посланник» — Меркурий.

Sel — соль. Промежуточный принцип. Состояние, которое уравновешивает действие двух других противоположных начал.

Эти названия духовных субстанций — сера, ртуть  и соль — не стоит смешивать с общеупотребительными. Они представляют собой отвлечённые понятия, удобные для обозначения группы свойств. Эти три субстанции сообщают каждому телу его внутреннюю сущность и внешную форму. Легковоспламеняющаяся  сера  придаёт материи огненное, горючее начало — деятельную духовную силу, тогда как соль отвечает за твердость и цвет, а ртуть  является носителем свойства испаряться.

Три алхимических принципа «tria prima» определяют человеческую индивидуальность. «Сера» воплощает душу, под которой понимались чувства и желания. «Соль»  представляла тело. «Ртуть»  олицетворяла дух, охватывающий воображение, суждение о нравственности и высшие умственные способности.

Другими важными символами алхимии являются четыре элемента: огонь, воздух, вода и земля. Это не просто стихии, а состояния единой космической субстанции. «Горизонтальное» деление на элементы относится к разным степеням «чистоты» одного и того же плана бытия. При «вертикальном» делении на элементы они могут означать различные (верхние и нижние) планы бытия. Самым важным принципом алхимии является «Невидимый (Тайный) Деятель». Он тождественен Святому Духу. Он является главным автором волшебных трансформаций.

Сохранилось большое количество алхимических трактатов. По древней традиции, авторы облекали знания, добытые ценой напряженных трудов, в атмосфере преследования со стороны церкви, в метафоры, символы и намёки. Доступ к сокровенным знаниям получали только самые упорные и достойные, те, кто прошел посвящение. Профаны должны оставаться в неведении.

Таинственность достигает высшей точки в XVII веке, когда тексты заменили рисунками. Анонимный трактат «Mutus Liber» («Бессловесной книге»), который хранит рецепт приготовления философского камня, был напечатан во Франции в 1677 году. Он содержал пятнадцать гравюр на отдельных листах. Некоторые рисунки содержат намеки на процессы, детальное понимание которых доступно только адепту. Возможно, что для восполнения недостающих деталей тот, кто желает постичь эти тайны, должен испытать определенное духовное озарение и осуществить интеллектуальный поиск.

В эпоху Возрождения алхимия сама претерпела «трансмутацию» в соответствии с духом времени. Теперь традиционные алхимические практики были переосмыслены как оправдание природы и материи [4].

Человек напрасно старается найти в природе источник своих пороков и бед. «БогТворец есть сама святость, потому все содеянное Им и в Его мире освящено им и через Него» (Парацельс) — следовательно, природа сама по себе, до осквернения человеком, чиста.

Оправдание материи имеет другой, более глубокий смысл. Prima Materia (Первая Материя) алхимиков и Парацельса — «чистый предмет и единство форм», поэтому она может принять любую форму; она не сотворена Богом, совечна Ему. Изначально хаотичная, она оправдывается (искупается, освящается) Богом в процессе творения. Задачей алхимического искусства является содействие Творцу в этом оправдании материи. Каким образом это достигается?

Все сущее, согласно учению алхимиков, пронизано эманацией Божественного Слова, которую они называли Archeus (Архей) и Spiritus Mundi (Мировая Душа). Эта эманация символизировалась золотом. Алхимики считали, что золото — это «кристаллизованные» лучи Солнца, накопленные на Земле в определенных местах, где есть для этого подходящие условия (соотв., серебро — лучи Луны). Аналогичным образом эманации, исходящие от «Духовного Солнца» («Свет» у неоплатоников и Кузанца), накапливаются в праведной 257 и мудрой душе. В работе с металлами цель алхимического искусства — выделение «квинтэссенции золота», которая обладает силой превращать в золото низшие металлы, т. е., придавать материи образ совершенства, тем самым оправдывая ее.   Алхимия - высочайшая ступень символического мышления. Цельная наука, которая учит, как «достичь центра всех вещей». Алхимия определяется как моделирование космического процесса и создание «химической модели космического процесса». Алхимик создавал в своей реторте модель мира и миросозидающих процессов и затем в своих сочинениях подробнейшим образом описывал химическую посуду, оборудование, весы и лабораторные приёмы. Вообще для алхимиков было характерно тщательное отношение к описанию эксперимента. Потому, что алхимик ставит своей задачей воспроизведение и одухотворение космоса, соучастие в космотворческом процессе. Исходит из представления о субстанциальном единстве мира и универсальности перемен. Как в Европе, так и на Востоке алхимия составляла одну науку с астрологией и медициной. Это - форма аксиологического и прагматического знания, пользующегося высоко символичной терминологией в сочетании с изоморфной символичностью алхимической операции, где металлы и минералы выступают в роли знаков сил универсума [5].

Характеризуется структурным полиморфизмом, включающим в себя аспекты онтологические, космологические, натурфилософские, психотехнические и технологические. Алхимию воспринимают как путь к духовному совершенству. Усовершенствованием человека достигают воздействия на процессы в микро- и в макрокосме. Алхимию характеризуют как стиль жизни и тип человеческого поведения. Различается внутренняя и внешняя алхимии: внутренняя - является формой внутреннего делания и направлена на достижение адептом просветленного состояния через одухотворение микрокосмоса. Внешняя алхимия работает с очищением космологических сущностей, скрытых под формой вещества. Полагая микро- и макрокосм изоморфными, алхимия работает над принципом «совершенства совершенного космоса». В основе лежит древнее представление о materia prima (первоматерии), являющейся субстанцией микро- и макрокосма, способной трансформироваться и образовывать новые формы.

«Как все вещи вышли из Одного, вследствие размышления Одного, так все было рождено из этой единственной вещи» (Гермес Трисмегист). Алхимия работает в системе четырех модусов первоматерии - первоэлементов греческой натурфилософии: воздуха, земли, огня и воды (плюс пятый в греческой алхимии - всепроникающий эфир или металл в китайской) в сочетании с тремя философским элементами: соли, серы и ртути. Ртуть (Меркурий) - пассивное женское (инь) - представляет первую очистку и являет собой чувство, воображение. Сера выступает как активное мужское начало (аналогия ян в китайской алхимии) - более тонкая очистка: разум, интуиция. Великое Делание, или преображение - это киноварь - алхимический андрогин, гармоническое сочетание мужского и женского (инь и ян): «Тот, кому не удается «стать двумя в одном теле», станет двумя в одном духе» (де Оливье). Киноварь как форма соединения серы и ртути (синоним эликсира бессмертия) является знаком постижения закона вечных превращений, знаком единства и гармонии космических сил.

Противоположным такому знанию является состояние забвения. Алхимический космос пронизан «вселенской симпатией», или родством видов. Содержит в себе модель антропогенеза и космогенеза. Различает в природе четыре формы существования, или четыре состояния: сухое и влажное, теплое и холодное, а также работу женского и мужского принципов. Четыре стихии двумя парами основных состояний: горячим и сухим, холодным и влажным - являют собой родительские принципы. Алхимия распознает в природе Божественное дыхание и проявляющееся через нее активное огненное начало, которое работает в ней через серу. Исходит из посылки о двойственном принципе сущности металлов, включающем в себя сухой жар и теплую влагу, и о переходе элементов из одного состояния в другое под воздействием холода или огня: так, вода, испаряясь под воздействием огня, переходит в пар - воздух и наоборот. Алхимия учит человека проходить в поисках универсального растворителя материи через разные планы бытия. Ставит задачу облагораживания субстанций, достижения мистического союза между микрокосмом и макрокосмом. Процесс достижения просветления называется в алхимии Великим Деланием и имеет физический и духовный аспекты. Алхимия также известна как взаимодействие энергии Кундалини - символа женского аспекта, с высшей энергией, или мужским принципом. Через понимание работы мужского и женского принципов она связана с системой Таро. Трансмутация металлов должна быть завершена получением философского камня - в виде металлического порошка, камня или эликсира жизни. Получение эликсира бывает само по себе целью. Однако, камень, добываемый искателем, прежде всего обозначает глубокое внутреннее стремление найти свою истинную духовную природу, известную алхимикам как активный принцип. Первый агент представляет пассивный принцип, воплощающуюся энергию, о которой большинство не имеет представления, но в которой содержатся возможности для духовного роста. Если соединение активного и пассивного принципов происходит в «печи» глубокой медитации, то обнаруживается невозможность овладеть пассивным принципом через борьбу, в которой активный принцип привык добиваться того, что он хочет [5].

 

Это приводит к темной ночи души, о которой говорят мистики, в ней пассивный и активный принципы кажутся уничтоженными и человек оказывается полностью брошенным. Из этого отчаяния возникает откровение о необходимости проявления принципа любви, а не силы, и за этим следует объединение двух принципов: красного короля и белой королевы, чье потомство рождается из воды и духа.

Медитация является обычной духовной практикой, сопровождающей каждую стадию этого символического процесса. Это андрогинный принцип, содержащий в себе семена всех вещей. Евгений Филалет и др. называют его Светом, преображающим материю. Исходя из идеи физической трансмутации металлов, алхимия ищет духовный принцип, управляющий материей.

Хорошо отработанная система аналогий позволила алхимии до наших дней занимать одно из ведущих мест в модусе символического мышления, став универсальным языком современной литературы, театра, мистицизма.

В алхимии неразрывно соединились разнообразные проявления творческой деятельности средневекового человека. В связи с этим иносказательность многих алхимических трактатов может быть объяснена тем, что в них органически слились естественнонаучные и художественные представления о мире (таковы алхимические стихи классика английской литературы XIV века Дж. Чосера и т.д.). Кроме того, деятельность алхимика - ещё и философско-теологическое творчество, причём такое, в котором проявлялись как языческие, так и христианские её истоки. Именно поэтому оказалось так, что там, где алхимия христианизирована (белая магия), этот род деятельности легализуется христианской идеологией. Там же, где алхимия выступает в своём дохристианском качестве (чёрная магия), она признаётся неофициальным, а потому запретным делом. Это во многом объясняет трагическую участь некоторых европейских алхимиков (например, Роджера Бэкона, алхимика Александра Сетона Космополита и др.). Таким образом, в европейской алхимии могли сочетаться теоретик-экспериментатор и практик-ремесленник, поэт и художник, схоласт и мистик, теолог и философ, маг-чернокнижник и правоверный христианин. Такой взгляд на алхимию позволяет понять её как явление, сосредоточившее в себе многие особенности уклада древних, темных и средних веков.

Знаменитый алхимик XIII века испанец Раймунд Луллий (ок. 1235 — ок. 1315) увлекся алхимией во время обучения в парижском университете под влиянием знаменитого монаха Роджэра Бэкона, который был старше его на два десятка лет. Он получил степень доктора философии, а позже вступил в орден францисканцев. Луллий был большим знатоком иудейской и мусульманской теологии. Основная философская концепция этого мыслителя состояла в том, что мир является символом Бога и смысл его существования в раскрытии совершенств Бога. Луллий разрабатывал способ познания Бога методом моделирования логических операций. Примерно ко времени окончания университета (1270 год) появился его труд «Великое искусство», в которой он предвосхитил математическую логику и теорию математических машин [1].

В сфере химической он описал свойства углекислого аммония и сернистых соединений ртути, получил винный камень (тартар), поташ из растительной золы, мастику из белка и извести, произвел очистку винного спирта, выделил эфирные масла.Через семь веков, в 1956 году, известный историк науки Джон Бернал назвал Луллия «одним из основателей химического направления в науке, которому было суждено через Парацельса и Ван-Гельмонта привести к химии наших дней».

Луллию приписывают 4000 работ, из которых примерно 500 составляли алхимические трактаты. Многие научные и теологические трактаты он написал, используя тайнопись, которую сам и изобрел. Среди наиболее известных — «Завещание, излагающее в двух книгах всеобщее химическое искусство», «Опыты», «Сокращенное послание о камне», «Добавление к завещанию, или Сокращение», «Последнее завещание». В итоге Раймонд Луллий прославился как ученый — знаток арабского языка — и миссионер, богослов и философ, логик и писатель, изобретатель и путешественник, теоретик и экспериментатор, оратор и алхимик. Но в молодости он был повесой. Рассказывали, что он был настолько безрассуден, что, желая произвести впечатление на девушку, ворвался на коне в кафедральный собор на Майорке. Он рисковал жизнью при выполнении опасной миссии распространения христианской веры среди мавров в Северной Африке.

Загадочные шифрованные рукописи пробудили подозрения церкви и навлекли обвинения в ереси. Спасаясь от критиков, он отправился в Северную Африку проповедовать Евангелие. Однако мавры тоже не отличались терпимостью по отношению к «неверным». После нескольких тюремных заключений, 29 июня 1315 года в Тунисе Раймонда Луллия забили насмерть камнями. Его тело привезли на остров Майорка и установили на могиле плиту с надписью: «Раймонд Луллий, благочестивые убеждения коего не были никому ненавистны, покоится здесь в дивном мраморе» [3].

Величайшим алхимиком Англии был живший в XIII веке (ок. 1214 –1292 годы) монах-францисканец и преподаватель Оксфорда, философ и естествоиспытатель Роджер Бэкон, «Doctor Mirabilis» (удивительный, восхитительный). Бэкон, получив образование в Оксфорде, был одним из первых в усвоении философских и научных работ, переведенных в XIII веке с греческого и арабского, крупным популяризатором греческой и арабской натурфилософии и математики. Он проводил реформу теологии с помощью и на основе языковых, математических и естественнонаучных дисциплин. Возникающее в то время естествознание как «Вопрошание природы» вело свое происхождение от практики «вопрошания богов» — от физиогномистов, хиромантов и, конечно, астрологов. Он поставил одну из важнейших для того времени научно-методологических  проблем — проблему предсказания, которая была неизмеримо более актуальна, чем проблема научного объяснения. Бэкон критикует астрологический метод как возможность однозначного предсказания будущего. Бэкон утверждает, человек колеблется между страстями души (воздействие звезд) и тела (воздействие Земли). Бэкон здесь следует Птолемею.

Во-вторых, Бэкон разделяет «ложных» от «истинных» математиков. Неспособность ложных математиков оправдать свои однозначные предсказания, пишет он, обращает их к использованию власти демонов и магии позволяющих корректировать ошибки чудесами. Так магия помогает логике. В отличие от них, истинные математики и философы обращаются к природным силам, чтобы ослабить неблагоприятные положения звезд, а также к истинному Богу — этому служат молитвы и жертвоприношения.

В-третьих, Бэкон устанавливает соотношения науки о небе и науки о земле (астрономии-математики и естествознания). Астрономия, по Бэкону, сама в себе совершенно истинна, но в отношении Земли лишь вероятна. Физика всегда лишь вероятна, однако её вероятность выше, когда она судит о земных событиях [3].

Его основные сочинения «Большой труд», «Меньший труд» и «Третий труд» являются подготовительной работой к задуманной им обширной энциклопедии наук. Овладевая знаниями, Бэкон проводил четкое различие между логикой и опытом, между библиотечными истинами и теми, которые следуют из непосредственного наблюдения. До него такого же подхода к познанию придерживались и другие ученые, в частности, Гебер, но ни один не придерживался ее так строго, как Бэкон. Его подход к познанию стал краеугольным камнем научного метода — научных исследований нашего времени. Бэкон писал: «Посредством эксперимента ученый добивается знания того, что свойственно природе равно медицине и алхимии, и всё это пребывает на небесах и под землей».

Из этих наук алхимия считалась первостепенной. Мы остановимся на одном аспекте деятельности Бэкона — ученого и алхимика. Бэкон написал в своем труде «Умозрительная алхимия»: «Начало металлов суть ртуть и сера … Природа всегда стремится достичь совершенства, то есть золота, но множество случайностей мешает этому». Бэкон сравнивал поиски способа осуществления трансмутации с действиями человека, который ищет сокровища в своем саду. «Даже если ищущий никогда не найдет предмет своих вожделений, то по крайней мере обработает почву и увеличит урожай. Поиски и стремление получить золото явили миру много полезных изобретений и ценных опытов».

Одной из заслуг Бэкона, которая проистекала из экспериментов в области алхимии, стал метод очистки селитры — важного компонента черного пороха. Кроме того, он добился значительных успехов в оптике, отшлифовав увеличительное стекло, посредством которого можно было зажигать свечу, концентрируя лучи даже от слабого источника. Есть основания считать, что Бэкон был изобретателем примитивного телескопа.

Подобно многим адептам своего времени, Бэкон вызывал подозрения и раздражение у церковных иерархов. Философия подчинения законам логики и результатам научных исследований, которые он развивал, по мнению глав ордена францисканцев, представляла угрозу вероучению, и они убедили папу Урбана IV поместить Бэкона под домашний арест. А в 1284 году папа Николай IV заключил Бэкона в тюрьму, где он провел последующие десять лет и умер вскоре после освобождения в возрасте около восьмидесяти лет. Согласно одному сообщению, он погиб в результате взрыва в лаборатории.

Среди «химических философов», внесших большой вклад в метафизическое осмысление алхимических процессов, выделялся английский монах Джордж Рипли, который родился около 1415 года. Легенда гласит, что в своих странствиях в поисках разгадки тайны философского камня он нашел его, ибо когда, в конце концов, достиг острова Родос, то уже обрел золото, которое передал в дар рыцарям святого Иоанна Иерусалимского. По возвращению в Англию Рипли посвятил остаток своей жизни овладению в совершенстве тем, что его прославленный ученик Филалет назвал «Божественным ремеслом». Все знания, которыми он овладел, Рипли изложил в 24 книгах. В «Композиции Алхимии», написанной в 1471 году, Рипли обстоятельно объясняет свою трактовку 12-ти стадий Великого Делания. Он сравнивал 12 химических стадий с препятствиями на пути совершенствования адепта. Первый барьер — «прокаливание» соответствует самобичеванию, сжигающему шелуху человеческих пороков и открывающему духовную сущность. На следующих стадиях «внутренняя субстанция» разделялась на дух, душу и тело перед тем, как подвергалась духовной смерти и возрождению, за которыми следовало «воссоединение» очищенных духа и тела [6].

Джорджу Рипли приписывают свиток с изображениями, полная длина которого в развернутом виде составляет 5,5 м. Знатоки считают, что на нем изображены три стадии Великого Делания (Nigredo, Albedo, Rubedo).

Одним из высших авторитетов в алхимическом искусстве является бенедиктинский монах XVI века Базиль Валентин, алхимия которого была полностью духовной. Имя Базиль Валентин является, скорее всего, символическим и означает «Могущественный король». Этот титул присваивался высшему адепту, который завершил работу над философским камнем. Труды Валентина вдохновляли многие последующие поколения «детей Гермеса». Духовную алхимию часто практиковали в монастырях те, кто не довольствовался верой, но стремился к знаниям.

В герметических науках считалось, что тайное знание о микрокосме и макрокосме не должно даваться без усилий и исканий. Используя разные аспекты одного и того же символа, алхимики намеренно зашифровывали свои тексты. Однако тексты Базиля Валентина отличаются доступностью и простотой. В «Трактате о Микрокосме» он сформулировал основные принципы не только алхимии, но и герметических наук в целом. Огромное влияние духовная алхимия Валентина оказала на выдающегося алхимика первой половины XVI века Парацельса [6].

Начавшиеся в XVI веке перемены были связаны с жизнью и деятельностью немецкого врача и алхимика, который называл себя Парацельсом, т.е. «выше Цельса» — прославленного врача, жившего в Риме в I веке. За 48 лет своей жизни он опубликовал мало книг и многие труды, которые приписывали Парацельсу после смерти, оказались впоследствии подделками. Посетив юношей многие европейские и азиатские страны (включая даже Россию) и получив от арабских адептов знания великих секретов герметических искусств, от индийских браминов — знания о Природных духах и обитателях невидимых миров, Парацельс, вернувшись в Германию, начал давно задуманную реформацию медицинских искусств и наук. Он провел в алхимической лаборатории не очень много времени, и где бы не появлялся, он вызывал такую полемику, что редко удерживался на месте дольше года. Но масштаб его личности был такой, что современники называли его «Luterus medicorum» — «Лютером медицины». Считается, что на фундаменте алхимии Парацельс начал возводить химию как науку. По отзыву одного ученого нашего времени, Парацельс был «первым современным ученым-медиком, предтечей микрохирургии, современной хирургии ран, гомеопатии и ряда других достижений последних лет» [2].

Настоящее его имя — Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм (1493 — 1541). Помимо его научных открытий, нас интересует, в первую очередь, сама яркая личность великого духовного мастера как важнейшего звена в процессе радикальных перемен эпохи Реформации. Профессорское звание и должность городского врача в Базеле он получил в возрасте 23 лет (обращаю ваше внимание на то, что именно к этому возрасту за его плечами был уже большой опыт образования, службы и путешествий, т.е. вся полнота 23 аркана (0) ). Ломая всё отжившее и подчеркивая презрение к авторитетам, Парацельс осмелился сжечь труды Галена и «короля врачей» Авиценны на традиционном костре в День святого Иоанна, чтобы «все это мучение развеялось в воздухе вместе с дымом». И снова его поступок напомнил Мартина Лютера, который примерно шестью годами ранее дерзко сжег папскую буллу [3].

Алхимики, вдохновленные объяснением планетарной системы Земли, которое в XVI веке дал Николай Коперник, нарисовали грандиозную картину, в которой все живое образует гармоничную систему соответствий, связывающую небеса с планетами, планеты с землей. Землю со сменой времен года, времена года с болезнями людей, а болезни с химическими лекарственными препаратами. Чтобы распутать клубок соответствий, связывающих воедино все в космосе, алхимики изучали вселенную как целое, двигаясь по нисходящей к частному случаю — познанию человечества, от макрокосма к микрокосму. И наоборот, — так как все в макрокосме находится в соответствии с тем, что составляет микрокосм, то изучение человечества и его места в материальном мире позволяло постигать высшие сферы. В этой грандиозной системе люди существуют как микро вселенные — микрокосмы внутри большой Вселенной — макрокосма. На том этапе познание и практику на этом уровне последователи Парацельса надеялись начать с открытия средства ото всех болезней и закончить духовным возрождением, которое приведет к улучшению мира.

На протяжении XVII века начала появляться граница между философами-мистиками и исследователями-практиками; возникло неизбежное расслоение среди алхимиков, поскольку одни наследники Парацельса занимались вплотную поисками земных новшеств в медицине, а другие — поисками космических взаимосвязей. (Само слово «лаборатория» образовано от латинских слов, которые обозначают «работа» и «место молящегося». На сохранившейся гравюре 1602 года, изображающей немецкого алхимика Хайнриха Кунрата, стоящего на коленях перед алтарем в своей лаборатории, надпись на потолочной балке гласит: «Никто не станет великим без божественного вдохновения»).

 

Литература:
1. Виргинский В.С. Очерки истории науки и техники XVI–XIX веков. М., 1984
2. Данилова И.Е. Искусство средних веков и Возрождения. М., 1984
3. Панофский Э. Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада. М., 1998
4. Соколов М. Н. Вечный Ренессанс: Лекции о морфологии культуры Возрождения. М., 1999
5. Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII - XIX вв. - М.,Канон, 1999
6. Книга алхимии. История, символы, практика. - М.,Амфора, 2006
7. Энциклопедический словарь. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А.

 

 

ТОМАС ВОГАН (ЕВГЕНИЙ ФИЛАЛЕТ)

 

Воган Томас (Thomas Vaughan) (17.4.1622-27.2.1666) - английский священник, розенкрейцер, алхимик и мистик, писавший в основном под псевдонимом Eugenius Philalethes (Евгений Филалет). Член научного Королевского общества. Состоял и на государственной службе. Из знатной семьи. В 1638 г. окончил Колледж Иисуса, Оксфордского университета. В 1642 г. получил степень бакалавра искусств.  Работал в нескольких странах, в том числе в Америке.

 

Томас Воган принадлежал к старинной благородной валлийской семье, глава которой был пэром королевства. Сам Томас Воган — хорошо известный учёный, священник, брат поэта Генри Вогана, давний друг и корреспондент Роберта Бойля; один из той небольшой группы учёных, которая впоследствии сформировала ядро Королевского научного общества. Окончив Оксфордский колледж, он стал настоятелем прихода Лансфрайд и занимался медицинскими исследованиями, обусловленными недостатком в Уэльсе врачей. В 1650 году был выселен из провинции за симпатии к роялистам. В 1651 году женился и следующий период жизни провёл в Лондоне [1].

Но занимаясь медицинской практикой, Воган, тем не менее, стремился применять на практике свои навыки химического приготовления лекарственных средств согласно методикам, предписанным Парацельсом (воплощением которого, по некоторым утверждениям, он являлся). В отличие от большинства алхимиков своего времени, Воган проводил свои опыты вместе с женой Ребеккой (вплоть до её смерти в 1658 году), которую высоко ценил и считал своим незаменимым товарищем в работе. По его собственному признанию, он был членом знаменитого Общества неизвестных философов. В 1652 году он отвечал за перевод на английский авторитетного трактата Fama Fraternitatis — анонимного розенкрейцерского манифеста, впервые опубликованного в 1614 году в Касселе. Позднее Воган принял участие в воплощении плана доктора Роберт Чайльда по созданию химического клуба, лаборатории и библиотеки, главной целью которой было собрание и перевод трудов по химии. В ходе судебной тяжбы с неким Эдвардом Болнестом Воган был обвинён в том, что тратил большую часть своего времени на изучение философии и натуральной химической физики. Сам он признавался, что «не раз находил и не раз терял... философский камень» [1]. Поскольку Воган много путешествовал и публично заявлял, что верит в алхимию, предполагали, что пробелы в его биографии могут совпасть с появлениями адепта, известного как Филалет. Решающим доказательством считалось существование манускрипта, содержащего труды по алхимии, который был написан почерком Томаса Вогана, но подписан псевдонимом Филалет. Действительно, Томас Воган интересовался алхимией и был автором, по крайней мере, одного трактата по этому искусству («Antoroposophia Theomagica», опубликован в 1650 году), но подписал он его Евгениус Филалет, а не Евгений. Более того, если сравнить фотокопии существующих манускриптов, написанных этими двумя людьми, легко можно увидеть, что почерки их не имеют ничего общего, а содержание алхимических трактатов Томаса Вогана совершенно отличается от содержания трудов Филалета. Хотя Воган попрежнему остаётся одним из основных кандидатов на роль «подлинного» Филалета, можно уверенно сделать только один вывод: личность этого адепта, как и даты его жизни, остаётся неразрешимой загадкой.

«Англия, — пишет Жангле дю Френуа, — не рождала еще человека столь необыкновенного, как сей прославленный аноним, называвший себя Эйреней Филалет: его имя, личность, биография, сочинения — все представляет собой неразрешимую загадку. Известно, что он появился на свет в Англии в 1612 году, поскольку в 1645-м, когда он написал свою главную книгу, ему было не более тридцати трех лет; но мы не знаем, в каком городе и в каком графстве он родился. Весьма вероятно, что его совсем маленьким увезли в английскую Америку. Об этом упоминается в небольшом трактате «Опыты по изготовлению философской ртути» («Experiences sur la preparation du mercure philosophique»), который был напечатан в 1668 году в типографии Даниеля Эльзевира, издателя из Амстердама. Считается, что подлинное его имя было Томас Воген» [3].

Следует признать, что аббат Лангле дю Френуа изложил все, что было известно в его эпоху о происхождении адепта, прославившегося под именем Эйреней Филалет. Столетие спустя немецкий историк Шмидер ограничится следующим восклицанием: «Тогда свершилось чудесное явление на западе Европы!». Этот алхимик чрезвычайно похож на Космополита тем, что оба они внезапно ворвались в Историю, обладая в полной мере знанием своего искусства, а затем столь же неожиданно исчезли так что никто не может сказать, где и когда они умерли — если умерли вообще [4].

В первой главе трактата «Открытый вход в закрытый дворец Короля» пишется: «Я философ и адепт и буду называть себя не иначе как Филалетом, и сие анонимное имя означает Поклонник Истины; в 1645 году от Рождества Христова, в возрасте тридцати трех лет, познав тайны медицины, алхимии и физики, решил я написать сей маленький трактат, дабы исполнить долг свой перед чадами науки и протянуть руку помощи тем, кто потерялся в лабиринте заблуждений. Одновременно желаю оповестить философов-адептов, что я ровня и собрат их, а также открыть свет тем, кто был обманут самонадеянными софистами, но может выбраться на истинный путь, если сам того захочет. Ибо предвижу, что многих просветит книга моя. Это не сказки, это доподлинные и успешные опыты, которые я произвел сам и знаю о них все, как легко поймет из сочинения сего любой человек, ставший философом. И поскольку делаю я сие ради блага ближнего, то могу смело сказать, а люди должны мне поверить, что из всех, кто писал что-либо на сей предмет, нет никого, кто изъяснялся бы более ясным образом, чем я, и много раз охватывало меня искушение все оставить, ибо казалось мне, что было бы куда лучше скрыть истину под маской зависти; но Господь, коему сопротивляться не могу и который один ведает сердцами, принудил меня. И потому верю я, что в сей последний срок мира некоторым людям будет даровано счастье обладания этим бесценным сокровищем, ибо я писал с полной откровенностью и разъяснил все, что могло бы ввести в сомнение тех, кто приступил к изучению сей науки.

Я даже знаю нескольких лиц, которым сей секрет известен так же хорошо, как и мне, и не сомневаюсь, что есть другие философы, с коими надеюсь свести знакомство в самое ближайшее время. Господь совершает Святой Волей Своей то, что Ему угодно. Признаю, что недостоин быть орудием Его в подобных вещах. Но в этих самых вещах исполняю я Его Святую Волю, перед которой должны склониться все твари земные, потому что Он создал их лишь для самого Себя и для самого Себя бережет, ибо являет Он для них центр Вселенной, от Него все происходит и к Нему все возвращается» [3].

Филалет был христианским мистиком, а в тридцать три года умер или, точнее, вознесся на небо, достигнув полного просветления, Христос, то выглядит вполне возможным предположение, что названный адептом возраст следует толковать с точки зрения инициации: это символ обретения познания, а не указание на реальный факт биографии.

Некоторые сведения о юности Евгения Филалета сохранились благодаря биографии, написанной английским автором по имени Урбигер. Однако рассматривать её стоит очень осторожно, так как, например, Урбигер пишет, что Адепт достиг зрелого возраста в царствование Карла II. Поскольку этот король взошёл на престол в 1660 году, когда, согласно общепринятому мнению, Филалету было сорок семь лет, гораздо более вероятно, что юность Адепта пришлась на правление Карла I. Это соответствует промежутку между 1625 и 1649 годами, так как сообщение Урбигера упоминает о том, что Евгений был приглашён к королевскому двору, а это не могло произойти позже, когда судьбу Англии решал Кромвель. История Урбигера сообщает, что трансмутации, которые производил юный Филалет, были столь многочисленны и блистательны, что слухи о них дошли до короля. Последний попытался пригласить юношу ко двору, но алхимик старательно избегал этого.

В рассказах современных очевидцев всё время повторяется один и тот же факт - мельчайшей крупинки порошка было достаточно для того, чтобы трансмутировать очень большое количество метала [2].

По этому поводу Луи Фигье говорит:

«Все историки сходятся на том, что настойка Филалета была гораздо более действенной, чем всё то, что существовало ранее или чем обладали другие Адепты XVII века. Одно зёрнышко, добавленное в унцию ртути, превращало её в Золото. Последнее можно было добавить к десятикратному количеству ртути, и вся  смесь вновь превращалась в Золото. Одна часть настойки позволяла трансмутировать 19000 частей металла. Это число не очень отличается от того, которое получил ван Гельмонт в эксперименте, заставившем его убедиться в истинности Алхимии. Отсюда делается вывод о том, что мизерная порция порошка была получена им от самого Филалета. Эта гипотеза подтверждается также свидетельством Старкей, друга и ученика Филалета» [2].

Помимо записок аптекаря и его сына, существует также свидетельство доктора Михаэля Фаустиса, выпустившего полное собрание сочинений Филалета и общавшегося с некоторыми людьми, которые, по их словам, знали Филалета в Америке или состояли с ним в переписке. К числу последних относится Роберт Бойль, и он - не единственный учёный, воспринимавший Филалета всерьёз. На протяжении почти двадцати лет «Открытая дверь» была настольной книгой Исаака Ньютона. Его экземпляр, испещрённый пометками на каждой странице, в настоящее время находится в Британском музее с приложением множества отдельных листов, на которых Ньютон комментирует операции, описанные Адептом. Ньютон и Бойль были настолько убеждены в истинности алхимии, что подали в парламент петицию с просьбой принять билль, запрещающий разглашение процесса трансмутации, дабы избежать падения рыночной стоимости Золота [4].

После Америки следы Филалета теряются на несколько лет. Согласно Джорджу Морхоффу, Адепт отправился в Ост-Индию и произвёл там множество публичных трансмутаций, однако это утверждение не доказано. Точно известна дата появления Филалета в Европе, поскольку в 1666 году в Амстердаме он отдал английскую версию «Открытой двери» Жану Ланжу для перевода на латынь. Книга была напечатана под латинским названием «Introitus apertus ad occlusum regis palatium». C другой стороны, именно в 1666 году неизвестный Адепт посетил Гельвеция в Гааге, которая расположена недалеко от Амстердама. Напомним, что во время разговора он сказал Гельвецию, будто Философского Камня в его коробочке из красного дерева хватит на то, чтобы превратить сорок тысяч фунтов основного металла в Золото. Более того, аналогичное заявление было сделано ван Гельмонту его неизвестным гостем, причём огромная сила порошка действительно подтвердилась [4].

Философский Камень создать очень трудно, и только очень немногие Адепты сумели сделать это. Поэтому было бы крайне сложно представить себе, что в то время в Европе сразу три или четыре философа-герметиста обладали столь совершенным составом. Гораздо более вероятно предположение, что это был один-единственный Адепт, обладающий выдающимся знанием - Филалет, - который в юности посетил ван Гельмонта, а после возвращения из Америки - Гельвеция и затем Бернара Пизанского.

Можно задать вопрос, почему Филалет никогда не называл себя, - ведь в любом случае его имя было надёжно скрыто под маской герметического псевдонима. Однако опасности, угрожавшие Адепту, возрастали по мере того, как возрастала его известность. Именно поэтому Филалет ещё и ещё раз настаивал в своих книгах на необходимости абсолютной секретности. Он даже говорит о том, что в последнее время стало всё труднее продавать герметическое Золото и Серебро без опасности быть немедленно выданым покупателем и подвергнуться преследованиям [5].

«Торговцы - не дураки, даже если они не подают вида, что что-то заметили, как дети, играющие с закрытыми глазами. Если вы достаточно глупы для того, чтобы поверить им, они в одно мгновение могут причинить вам множество неприятностей».

Далее он добавляет:

«Я могу утверждать это с уверенностью, поскольку когда я был в чужой стране, переодевшись торговцем, я попытался продать слиток очень чистого Серебра стоимостью около шестисот фунтов стерлингов (я не осмелился добавить в него какой-нибудь сплав, поскольку каждая страна имеет свои стандарты для Золота и Серебра, которые известны всем остальным продавцам. Поэтому напрасно вы думаете, что если им сказать, будто кусок Золота или Серебра привезён из той или иной страны, они поверят вам и не смогут проверить это на ощупь, чтобы немедленно вас арестовать) [7]. Люди, которым я предлагал этот слиток для продажи, сразу же говорили мне, что он искусственного происхождения. Когда я спрашивал их, почему они так думают, они не отвечали мне ничего, кроме того, что они не подмастерья и могут распознать Серебро, привезённое из Англии, Испании, или откуда-нибудь ещё. Предложенный же кусок не соответствует никаким стандартам. Услышав это, я спешил удалиться, оставив и слиток, и деньги, которые собирался за него получить. Я больше никогда не возвращался и не пытался повторить мой опыт ещё раз».

В другом месте Филалет говорит:

«Господи, сделай так, чтобы два великих идола, - Золото и Серебро, - которых почитает сегодня весь мир, поскорее стали столь же обычны и дёшевы, как грязь и отбросы. Ибо тогда я, знающий, как их получать, не буду больше испытывать столько хлопот, сколько испытываю, скрываясь от мира.Мне кажется, что проклятье Каина пало на меня (сама эта мысль повергает меня в слёзы и стенания) и что я, как и он, отринут от Лица Господа, лишён возлюбленного общества моих друзей, с которыми хотел бы беседовать, не скрывая ничего. Сейчас меня, как и Каина, преследуют фурии, и нигде я не чувствую себя в безопасности ни на миг. Это часто заставляет меня, как и его, взывать к Господу в крике: "всякая рука человеческая против меня! Я не осмеливаюсь любить свою семью, ибо я - странник и бродяга. Сегодня в одной стране, завтра - в другой, и нет у меня нигде дома. Хотя я обладаю всеми богатствами, они приносят мне мало пользы» [8].

Также до наших дней сохранились указания для выполнения Герметической Работы, составленные Евгением Филалетом:

1. Когда приступаешь к Великому Деланию, не полагайся на советы невежд и не верь тому, что пишут в ученых книгах. Никогда не теряй из виду то, что цель, к которой ты стремишься, есть Серебро или Золото. Только Серебро и Золото являются тем, во имя чего ты должен работать посредством нашего меркуриального Источника. Однако сначала Источник следует подготовить так, чтобы он мог их очищать, а это потребует от тебя полной концентрации внимания.

2. Не давай ввести себя в заблуждение тем, кто говорит, что наше Золото не естественное, а искусственное. Воистину обычное естественное золото мертво, однако наши действия могут оживить его подобно тому, как прорастает зернышко пшеницы, если его посеять. Шесть недель спустя золото, которое было мертвым, станет благодаря нашему Деланию живым, действенным и плодородным, потому что было помещено в соответствующую почву, в тот компост, который мы приготовили. Таким образом, мы можем по праву утверждать, что это наше Золото, ведь это мы объединили его с субстанцией, давшей ему жизнь. В противовес этому приговоренного к смерти человека считают покойником, хотя некоторое время он еще будет жить.

3. В дополнение к Золоту, которое является телом и мужским элементом нашего Делания, должно присутствовать и другое начало, знаменующее собой дух, душу или женщину. Этим элементом является жидкая Ртуть. Она выглядит как обычное «быстрое серебро», однако в действительности еще чище и более подвижно. Некоторые вместо Ртути используют всевозможные вещества и называют их философской ртутью. Не слушай этих краснобаев и не следуй их бессмысленным советам — что посеешь, то и пожнешь. Если ты выбрал Золото, оно и является тем семенем, которые ты доверяешь земле. Оно и есть Ртуть; не металл и не подобно металлам. Если же это металлический эликсир, в результате его применения ты получишь лишь кусок ненужного вещества.

4. Наша Ртуть представляет собой вещество наподобие обычного «быстрого серебра», однако природа у него другая, оно небесно, огненно и обладает великой мощью. Оно получает эти свойства в той или иной мере в зависимости от способа его приготовления.

5. Секрет приготовления нашей Ртути таится в использовании минерала, который относится к тому же типу, что и Золото и Ртуть. Он должен быть насыщен летучим Золотом, источаемым из тела Марса. Посредством Ртути минерал должен быть очищен не менее семи раз. После этого он готов к использованию для Королевской, или Золотой ванны.

6. Ртуть, подвергаемая обработке от семи до десяти раз, становится все чище и все более сильной, потому что ее оживляет живая Сера. Но если число операций будет больше, Ртуть станет слишком огненной и свернется, вовсе не растворяя в себе вещества. В итоге Золото не будет ни взаимодействовать с нею, ни растворяться в ней.

7. Правильно обработанная Ртуть впоследствии должна быть дистиллирована два или три раза в стеклянной реторте, потому что отдельные ненужные атомы могут остаться в ней даже после указанных процессов. Затем она должна быть промыта в уксусе и хлориде аммония. Только теперь она готова к Деланию, понимаемому здесь иносказательно.

8. Для Делания всегда следует использовать чистое подлинное Золото. Если ты не располагаешь таковым, произведи его обычную очистку самостоятельно сразу после приобретения. Затем истолки его в мелкий порошок растиранием или раскатыванием на тонкие листы. Можешь применить любой известный тебе способ измельчения. Неважно, каким методом ты пользуешься, лишь бы в результате получился довольно мелкий порошок.

9. Теперь мы подошли к компосту. Возьми одну или две унции приготовленной смеси и не больше двух или трех унций Ртути, прошедшей обработку. Смешай их в мраморной ступке, предварительно нагретой в теплой воде до максимальной температуры. Растирай их до тех пор, пока они не смешаются полностью, и добавь уксус и соль для очистки. Зятем следует их разбавить горячей водой и хорошенько высушить.

10. Заверяю тебя, что, несмотря на всю загадочность моих слов, они вполне искренни в момент их произнесения, ибо изложенный здесь метод использовался мной неоднократно. Все философы древности использовали эту систему, которая по сути не имеет себе равных. Весь фокус заключается в применении в нашем Делании двух видов огня.

Тайный, сокрытый огонь есть инструмент Бога, и поэтому его свойства недоступны взору человека. Мы часто имеем в виду именно его, хотя может создаться впечатление, будто говорится о внешнем огне. Вот почему часто возникают ошибки — удел недалеких философов и нерассудительных людей. Сокрытый огонь может меняться, тогда как внешний огонь почти всегда одинаков. Внешний огонь неизменен, постоянен и однороден в течение всего Делания; даже во время Белого периода Делания он один и тот же, за исключением первых семи дней, когда мы не даем ему разгореться. Однако опытный философ не нуждается в этих сведениях.

Что же касается степени возгорания внешнего огня, то его следует время от времени регулировать, поскольку по мере выполнения Делания он возрастает; компост созревает, и цвет огня меняется. Здесь я тебе поведал самую сложную особенность Делания, поэтому запомни мои слова и не совершай в будущем ошибок.

II. Тебе понадобится стеклянный тигель или колба, без нее ты не сможешь правильно выполнять Делание. По форме она должна быть овальная или сферическая, достаточных размеров, чтобы с запасом вместить всю приготовленную тобой смесь. Это значит, что ее объем должен быть в два раза больше, чем объем полученной смеси. Эта колба называется Философским яйцом. Стекло ее стенок должно быть толстым, очень прозрачным и без изъянов. Высота шейки — не больше шести дюймов. Поместив вещество в колбу, герметически закрой ее пробкой. Если останется хотя бы маленькая щелочка, весь дух уйдет через нее, и Делание не будет завершено.

Чтобы убедиться, что сосуд закрыт правильно, применяют следующий надежный прием. Дай ему возможность остыть, а затем приложи рот к пробке, и попробуй втянуть в себя воздух. Если из сосуда имеется хотя бы малейшая утечка, ты сразу почувствуешь, как рот наполнился воздухом. Когда же ты перестанешь втягивать в себя воздух, то услышишь, как он с шипением возвращается в колбу. Этот способ еще никого не подводил.

12. Кроме того, тебе понадобится печь, называемая философами атанором. Все твое Делание будет выполняться с его помощью. Для первой части Делания все следует подготовить так, чтобы тепло было, по твоему выбору, средним или низким. Это делается для того, чтобы в случае необходимости его можно было поддерживать на самом высоком уровне в течение, по крайней мере, двенадцати часов. Когда ты добился этого, следует выполнить пять условий.

Во-первых, вместимость твоей печи должна быть больше, чем требуется для того, чтобы в ней помещался твой тигель, и при этом вокруг него оставался еще дюйм пустого пространства. В противном случае огонь, который поднимается через решетку, не сможет свободно распространяться вокруг тигля.

Вторым условием является требование, чтобы в печи не находилось одновременно два и больше тигля, или яйца, а угли были толщиной в дюйм по краям печи и под дном сосуда. Всегда помни завет Философа: один сосуд, одно вещество, одна печь.

Отверстие следует расположить таким образом, чтобы оно располагалось точно под вытяжкой, которая должна быть не более двух дюймов в диаметре, дабы предоставить возможность языку пламени подниматься от основания сосуда до самого его верха, поддерживая тем самым требуемую температуру.

Третье условие гласит, что если дно печи слишком велико, и ее ширина намного больше, чем высота, температуру сосуда нельзя поддерживать постоянной в течение длительного периода времени.

В-четвертых, если положение тигля таково, что он находится на высоте ниже, чем шесть дюймов над огнем, он расположен в печи неправильно, а это значит, что ты не сможешь подводить к нему тепло должным образом. И в то же время, когда ты увеличиваешь это расстояние и размещаешь сосуд так, чтобы пламя полыхало под ним, — это неправильно.

И наконец, пятое и последнее условие состоит в том, что печь должна плотно закрываться. При этом должно оставаться только небольшое отверстие, посредством которого в печь можно подбрасывать философский уголь. Значит, диаметр отверстия должен быть около дюйма. Кроме того, отверстие такого размера не будет выпускать наружу слишком много тепла.

13. После всех этих приготовлений поставь яйцо, содержащее все нужные вещества, в печь и дай ему возможность нагреться до требуемой температуры. Предел температуры устанавливает Природа, а это значит, что нагрев должен быть скорее слабым, нежели сильным.

Не забывай, что Природа поместила твое первовешество в царство минералов. Хотя мы и приводили аналогии из царства растений и животных, тебе все еще предстоит найти для него самому аналогию из того мира, которому оно принадлежит. Я могу, например, сравнить размножение человека с опылением растения. Однако ты при этом не думай, что в обоих случаях потребуется одинаковое тепло. Мы не подвергаем сомнению то, что в почве, в которой находятся корни трав, имеется достаточно тепла для этих растений, особенно в начале весны. Однако этого тепла недостаточно для того, чтобы из куриного яйца появился цыпленок. Ранней весной и человек вместо тепла будет чувствовать только сильный холод. Давая себе отчет в том, что первовещество относится к миру минералов, ты должен нагреть его до необходимой температуры и при этом не переохладить и не перегреть.

Помни не только то, что Природа дала тебе возможность работать в минеральном царстве, но и то, что ты имеешь дело с Золотом и Ртутью, которые не сгораемы. Эта Ртуть очень опасна, потому что может разрушить сосуд, в котором находится, если огонь под ним пылает очень сильно. Поскольку она не сгораема, огонь не может ей повредить. Однако она все же должна храниться в стеклянном сосуде с мужской спермой, чего нельзя было бы сделать, если бы огонь был очень жарким. В этом случае ты бы не смог завершить Делание.

Отсюда следует, что нормальной должна считаться средняя температура, при которой свинец и олово остаются в расплавленном состоянии, или немного выше этой — но не столь высокая, чтобы сосуд выдержал и не взорвался. Из всего сказанного ясно, что температура должна соответствовать тому царству, в котором природа расположила твое вещество.

14. Вся эта операция — напоминающая парение Луны над Землей — заставляет вещество подниматься вверх, как туман, а затем падать вниз в виде дождя. Именно поэтому я советую тебе поддерживать процесс сублимации непрерывным, чтобы Философский Камень мог жить и дышать.

15. Но для того, чтобы получить устойчивый раствор, этого мало. Образно говоря, вода из нашего озера должна вскипеть над костром из дров Гермеса. Я советую тебе поддерживать ее в кипящем состоянии днем и ночью, дабы огромная мощь взволновавшегося моря вызвала подъем духовных элементов и заземление прочих. Если эта операция не проделана весьма тщательно, наши действия следует называть не приготовлением, а потреблением. Ведь если жидкости, то есть духи, едва шевелятся, и вскипание не затрагивает тугих глубинных слоев — это означает, что процесс может быть справедливо назван потреблением.

16. Не торопись поскорее собрать урожай, то есть завершить Делание досрочно. Уверенно продолжай свои занятия в течение пятидесяти дней и тогда ты увидишь клюв ворона, дарующего удачу.

Многие, говорит Философ, считают наши достижения легкодоступными, однако истовый экспериментатор знает, какие трудности ожидают каждого на этом пути. К примеру, если ты посеешь зерна пшеницы, через несколько дней они набухнут, но если ты извлечешь их из земли, они высохнут и возвратятся в прежнее состояние. Чтобы они проросли, им необходима соответствующая среда — земля. Кроме того, нужно, чтобы прошло какое-то время. Более прочные семена, такие как орехи, косточки слив и других фруктов, требуют для прорастания более длительного времени. Всякому растению свое время, и поэтому тот, кто ждет и не торопится, дает возможность семенам прорастать естественно и обильно.

Можешь ли ты предположить, что Золото, это самое плотное вещество в мире, может изменить свою форму в течение короткого промежутка времени? Поэтому живи спокойно и с надеждой, что по прошествии трех дней оно начнет чернеть. Когда ты убедишься в этом, можешь быть уверен, что тело распалось, то есть превратилось в живую душу. Теперь дух уже мертв, то есть слился с телом, но до тех пор, пока золото не почернело, и золото, и ртуть сохраняют свою форму и свойства.

17. Внимательно следи за тем, чтобы огонь не прекращал гореть ни на миг. Ведь если вещество хотя бы на миг остынет. Делание наверняка не удастся.

Все сказанное дает понять, что суть нашего Делания состоит в том, чтобы заставить компост кипеть при самой низкой температуре, которая превращает в жидкость любой элемент минерального царства. При этом внутренние пары окружают вещество со всех сторон, и в этих парах и то, и другое погибает, дабы затем воскреснуть.

18. Поддерживай огонь до появления цвета. Наконец ты обнаружишь, что цвет стал ярко-белым. По достижении этой стадии под конец пятого месяца белый Философский Камень уже практически готов. Возрадуйся, ибо на Востоке появился Царь, преодолевший смерть и окруженный славой. Приход царя возвещает особый знак — нимб лимонного цвета.

19. С добрыми намерениями поддерживай огонь и дальше, пока не появятся новые цвета. Когда увидишь ярко-красный цвет полевых маков, прославляй Господа и будь ему благодарен!

20. И наконец, несмотря на то, что твой Философский Камень уже весьма совершенен, его следует проварить — или, лучше сказать, закалить — еще раз в той же самой воде таким же образом. Пусть на этот раз твой огонь будет немного слабее. Так ты можешь неограниченно увеличивать объем Камня и его силу. Знай, что процесс закалки Камня может продолжаться столько, сколько ты считаешь нужным.

Пусть же Бог, Всевышний, Отец света, Источник жизни и блага, дарует тебе Свою милость, чтобы ты увидел воскрешение света и вошел в сферу бытия - царство, обещанное Верным, - и тем самым приобщился к жизни вечной. Аминь! [6]

 

 

 

Всё это показывает, как трудно проследить путь Адепта, который непрестанно переезжает из страны в страну под вымышленными именами. Однако может существовать ещё одна причина его непрерывных скитаний. Похоже, что Филалет, как и Парацельс, был высшим эмиссаром Братства розенкрейцеров. Если его учение, изложенное в различных трактатах, сравнить с тем, что проповедуют розенкрейцеры, то можно обнаружить полную тождественность, вплоть до предсказания пришествия Элиаса, о котором упоминает также и Парацельс [5].

О конце жизни Филалета известно ещё меньше, чем о её начале. В один прекрасный день он просто исчез, и никто больше никогда ничего о нём не слышал. Невразумительная традиция передаёт, что он удалился на покой во Францию, но этому нет никаких доказательств. Он мог точно так же исчезнуть в любой из стран. Филалет никогда не скрывал, что использует Философский Камень не столько для создания Золота, которое трудно продать, сколько в качестве лекарства и эликсира жизни [8]. Множество убеждённых алхимиков всегда придерживались мнения о том, что Евгений достиг состояния бессмертия, доступного только высшим Адептам. Известный прорицатель Эттейла даже утверждал, что Филалет и граф Сен-Жермен - один и тот же человек. Он пишет в своём труде «Семь степеней Делания герметической философии», опубликованном в 1786 году: «Мсье Сен-Жермен сочетает в себе совершенное знание трёх классических наук и является подлинным и единственным автором «Открытой двери в тайные палаты короля». Тем не менее, вполне возможно, что Евгений, как и Никола Фламель, достиг мудрости, и после жизни, наполненной странствиями, встретил долгую и безмятежную старость где-нибудь в тайном убежище.

Нет лучшего способа завершить главу о столь выдающемся человеке, чем процитировать последние несколько строк из его собственного трактата «Открытая дверь»:

«Эта книга была начата и закончена в 1645 году тем, кто учил и учит секретам Искусства, не требуя похвалы ни от кого. Цель моего трактата - помочь тем, кто искренне ищет знаний о скрытых науках, и уверить их в том, что я их друг и брат, носящий имя, которым подписываюсь: Евгений Филалет - англичанин по рождению, житель Вселенной».

 

Литература:

1. В.Л.Рабинович. Алхимия - как феномен средневековой культуры. - М.,1975

2. Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII - XIX вв. - М.,Канон, 1999

3. Книга алхимии. История, символы, практика. - М.,Амфора, 2006

4. Энциклопедический словарь. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А.

5. Дианова Г. А. Язык алхимии. М., 1995.

6. Грошева Е.Г. Философские и психологические основания алхимию – В кн.:

7. Парацельс Т. Магический Архидокс. М., 1997.

8. Гессманн Г. Тайные символы алхимии, фармацевтики и астрологии средних веков. Киев, 2006

 

 

 

ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ

Иудейские и сирийские теософы, у которых находим первые следы алхимии и первые мистические инициации, подобные тем, какие употреблялись Эссенианами, были все философы огня, как их называли по справедливости. Они почитали огонь первой и высочайшей физической эмблемой божества, первым и величайшим движением всеобщей жизни, первой и величайшей стихией природы, – одним словом, они признавали его душою мира и, по примеру восточных сект и народов, а именно: Сабеян, Персов, Индийцев, Арабов и Финикиян чтили его и поклонялись ему как божеству. Следы этого священного поклонения находим мы во всей мифологии и поэзии Азиатцев и Европейцев.

Итак, в очерке истории алхимии необходимо исследовать свойства этого герметического и философского огня, который все алхимики называют дивным производителем всех необыкновенных видоизменений мира физического, огня, которого добывание так трудно и который почитался единственным средством для превращения металлов в золото [1].

Еврейские кабалисты говорят, что огонь, о котором они писали, огонь герметический или философский, и который, по их мнению, оживляет все тела физические, есть совершенно невидимая и всеобщая эссенция, видимая только во втором периоде своего развития – свете, в ощутительная только в третьем – теплоте. Этот огонь, сущий и всегда скрытый, был род протея, или первоначальной причины, которую отыскивали все древние теософы и никто из них не мог найти. По их мнению, огонь этот не должно смешивать со светом или пламенем, которые суть только следствие или видимое развитие огня. Он, по словам их, есть начало или производитель того обыкновенного огня, которого действия делаются нам доступны посредством чувств, а не самый этот видимый огонь, ибо сей последний есть только наружное проявление внутреннего и таинственного начала.

Итак, если бы можно было осмелиться на какое-нибудь заключение о философском огне древних кабалистов-алхимиков, мы сказали бы, что огонь этот был ни более, ни менее как электричество. Мы думаем даже, что огонь этот назывался электричеством в знаменитейших инициатических школах, за несколько веков до христианской эры. Такое мнение покажется, конечно, парадоксом для тех, кто назначает эпохою открытия электричества новейшее время, и потому спешим привести здесь факты, на которых основываем свое мнение, что электричество было известно древним столько же, сколько и нам, и что оно-то и есть тот герметический огонь, посредством коего алхимики пытались с незапамятных времен произвести жизненный эликсир, философский камень и превращение металлов в золото [4].

Если нам удастся доказать это, то мы будем по крайней мере иметь право сказать, что у алхимии было рациональное основание, что алхимики в трудах своих руководствовались началом, действительно производящим множество физических превращений, и таким образом должны будем смотреть на алхимиков с большим уважением, нежели то, какое им обыкновенно оказывают. Нам будет тогда позволено поставить их по справедливости во главу науки и приписать им первенство в великих изысканиях таинств природы, изысканиях, которыми герметические философы опередили, может быть, великие открытия времен новейших и приблизились к любопытным опытам, которые еще недавно покрыли такою славою Кросса, Фокса и Фарадея, знаменитых английских химиков и физиков [5].

Приведем, во-первых, некоторые места из Дютана и других авторов, разбиравших этот вопрос.

Древние, – говорит Дютан, – придавали Белу, Озирису и другим великим божествам огня и света эпитеты, подтверждающее наше мнение: они называли солнце электором, то есть всемогущим началом, оживляющим все тела; они боготворили Юпитера под именем Элиция, то есть (по понятиям этих народов) начала электрического или первой причины, которая притягивает (elicit) и оживляет все предметы в природе. Юпитер-Элиций, говорит Варрон, называется таким образом потому, что он втягивает и привлекает (ab eliciendo sive extrahendo); в этом-то смысл Овидий сказал:

Eliciunt coelo te, Jupiter, unde minores
Nunc quoque te celebrant Eiiciumque vocant.

Эмпедокл, кажется, обозначил то же самое всеобщее начало электричества под именем «essentia ignis» или стихии огня, и это определение довольно верно. «Сей огонь, – говорит он, – разделяется на четыре стихии, соединенные между собою таинственною гармониею и разделенные неодолимою причиною делимости. Все их части или взаимно друг друга притягивают или взаимно друг друга отталкивают; таким образом ничто не гибнет; напротив, все существующее в природе находится в беспрестанном движении» [3].

Сему-то началу электричества древние приписывали гром и молнию. Нума Помпилий, который был посвящен в науку Пифагорейцев, и в то же время был хорошим натуралистом и физиком, знал способ привлекать гром гораздо прежде Франклинова бумажного змея (cerf volant). Он искусно воспользовался своими знаниями и легко управлял грубым народом, применяя познание сил природы к системе религиозных обрядов, что заставило думать, будто бы он находился в сношениях с богами. Плиний рассказывает, что, посредством некоторых жертв и обрядов, царь этот мог вызывать гром и притягивать его к земле; он прибавляет, что, как говорит достоверное предание, подобный же опыте был сделан в Этрурии у Вольсков. Он ссылается на Луция Пизопа, писателя, пользовавшегося доверенностию, который говорит, что Тулл Гостилий, ошибившись в этом таинственном опыте, был сам поражен громом. Тит Ливий рассказывает подробно об этом замечательном случае. Вот, что говорит он:

«Царь Тулл, нашедши в комментариях Нумы указание на некоторые торжественные и чрезвычайно таинственные жертвоприношения, которые законодатель посвящал Юпитеру Элицию, удалился в скрытое место для приведения в исполнение этого священного опыта; но, не соблюдши в точности всех предписанных обрядов, с самого начала опыта или в продолжение оного был вместе со всем своим домом сожжен молнией» [5].

Платон придает той же электрической силе имя и качества электрума или амбры. Чтоб объяснить качество притягательности этой силы, он говорит, что «из электрума или амбры выходит род тонкой материи или духа (πνευμα), посредством которого он притягивает к себе другие тела». Плутарх приписывает той же причине действие гиюса или ныне так называемого электрического угря.

Электричеству же приписывали древние свойства магнита, точно так же, как называли амбру электрумом, потому что это вещество оживлено дыханием Электора или солнца. Оттого-то называли они также магнит lapis Heraclius (камень гераклийский), полагая, что он наделен силою Геркулеса, которого имя также применялось к солнцу и к солнечным деятелям. «Магнит или геркулесовский камень, – говорит Плутарх, – притягивает тела подобно амбре». Он объясняет это действие «стремлением атомов» и употребляете в этом случае почти одинаковые выражения с Декартом.

Да позволено нам будет при этом случае привести любопытное место из морисовых «Antiquites indiennes» («Индийские Древности»):

«Индийский Геркулес или Бел, – говорит он, – этот полубог-царь столь предприимчивый, истинный прототип того Геркулеса, который был боготворим в Тире и который почитался покровителем торговли и мореплавания; он также тип Геркулеса, которого чтили в Египте как победителя Бузириса и коего двенадцать подвигов суть символ изменений солнца чрез все двенадцать знаков зодиака; наконец, он тот же самый полубог, коего история, столь богатая чрезвычайными событиями, была, после многих столетий, принята греками. Одно из самых любопытных и замечательных событий в жизни этого языческого героя есть, конечно, морское путешествие, совершенное им в золотой чаше, которую подарил ему Аполлон или солнце, когда он отправился в Испанию, чтоб поставите на берегах ее столбы, носящие его имя. По случаю этого события, Макробий делает следующее замечание: «Я думаю, что Геркулес переехал море не в чаше, а на корабле, который назывался чашею» [6]. Вспомним, однако же, что некоторые ученые мифологи полагают, будто бы эта таинственная чаша была не что иное, как компас, посредством которого, а не на котором Геркулес переехал Средиземное море. Феакияне, по свидетельству Гомера, славившиеся как искусные мореплаватели, весьма вероятно имели положительные сведения о магните, ибо корабли их представлены в «Одиссее» плавающими без кормчих, по океану, как будто оживлял их какой-нибудь дух, ведший их к месту их назначения. Какой бы вес ни придавали этому мнению, но, если принять во внимание сообщение, какое некогда имели между собою народы, разделенные друг от друга огромными расстояниями, тогда как звезды, принадлежавшие собственно их полушарию, не могли служить им путеводителями в далеких путешествиях, то будет очевидно, что открытие компаса принадлежит эпохе гораздо отдаленнейшей, чем 1260 год христианского летоисчисления [4].

Это понятие о электрическом действии магнита приписывается почти всем народам древности такими учеными, как Кирхер, Гейде, Гервард, Фан-Дел, сэр Уильям Джонс и другими уважаемыми писателями, упоминаемыми Дюганом и Морисом, и это мнение вообще принято всеми ученими [4].

Доказав, что собственно так называемый электрический огонь был известен древним теософам в его главнейших проявлениях, нам остается доказать, что огонь этот во все времена был герметическим или философским огнем алхимиков, могущественнейшим деятелем во всех их таинственных опытах, и что по сей-то причине они тщательно скрывали его, посвящая в его тайны только своих адептов. Это мнение есть также мнение дона Пернети, высокого жреца тайн алхимических [8].

«Наш философский огонь, – говорит он, – есть лабиринт, в извилинах которого могут запутаться самые опытные люди, потому что он невидим и сокрыт. Огонь солнца не можете быть этим таинственным огнем; он прерывист и неровен; он не можете изливать всегда теплоту, равную как относительно продолжительности, так и относительно силы. Жар его не в состоянии проникнуть в глубину гор, ни оживить внутренний холоде утесов и мрамора, приемлющих минеральные пары, из коих образуются золото и серебро.

Обыкновенный огонь наших очагов препятствует смешиванию веществ, могущих быть смешанными, он уничтожает или испаряет тонкие связи составных частиц, он действительно тиран.

Огонь центральный и самородный в веществе имеет свойство смешивать вещества и давать им новые формы, но этот, столь прославляемый огонь, не может быть огнем обыкновенным, который производит разложение металлических семен, ибо то, что в самом себе заключает силу разрушения, не может в то же время иметь силу восстановления или иметь ее только случайно».

Артефий писал весьма много о философском огне, Понтан сделался его адептом и распространителем его учения. Вот, что говорит он об этом важном предмете: «Наш огонь есть огонь минеральный и беспрерывный; он не испаряется, если не бывает доводим до чрезвычайности; он имеет свойство серы, и не происходит от материи; он разрушает, разлагает, замораживает и пережигает все тела. Потребно много искусства, чтоб отыскать и приготовить его; он не стоит ничего или почти ничего. Кроме того, он влажен, окружен парами, проницателен, тонок, нежен, эфирен, он разлагает и превращает, не воспламеняет и не уничтожает, все окружает, все и содержит; наконец, он один в своем роде. Он есть также источник жизненной воды, в которую царь и царица природы погружаются беспрестанно. Этот влажный огонь необходим во всех алхимических производствах в начале, средине и конце, ибо вся наша наука заключается в сем огне. Огонь этот в одно и то же время и естественный, и сверхъестественный, и противоестественный, огонь вместе и теплый, и сухой, и влажный, и холодный, который не жжет, не разрушает».

Спрашивается, что обозначают эти странные выражения древних о философском огне, если не электричество? Только к этой силе могут быть применены все эти определения. И для чего отказываться нам принять эту истину, когда множество доказательств ручается в существовании и действительности электричества, принимаемого за тайное и невидимое свойство природы? И эти доказательства длятся уже с эпохи времен древних и со средних веков, когда Абен-Эзра, Скот, Эриген, Алкунн, Рабан-Мавр, Алберт Великий и Роджер Бэкон писали о герметической науке. Электричество получается так легко и так быстро, что мы могли бы сказать даже a priori: оно всегда было главным деятелем в алхимии точно так же, как теперь оно главный деятель в химии. Впрочем, ни один из известных ученых не приписывал открытия электричества новейшим физикам, столь хорошо определившим таинственные законы его действий.

Определив свойство философского огня, рассмотрим теперь, какие были другие составные элементы эликсира долгой жизни и философского камня. Элементы эти суть: селитротвор, сера и ртуть, три самые универсальные, самые деятельные агента, открытые в мире физическом и входящие в состав многих тел. Посмотрим на свойства этих элементов, столь восхваляемых алхимиками, которые почитали их главнейшим основанием своей науки.

Известно, что селитротвор есть один из составных элементов наибольшей части естественных тел. Соединенный со щелочами, он производит натр (natrum) древних и селитру новейших. Все ученые единогласно приписывают этому химическому агенту свойства универсального разлагателя [3].

Химики получают из этой соли крепкую и царскую водку (азотную и селитрохлороводную кислоту), два главнейшие деятеля, употребляемые в металлургии; но здесь не место исчислять их свойства.

Второй главный элемент алхимии – сера, тело простое и универсальное, о котором беспрестанно упоминается в священных и классических преданиях. Сера производит странное влияние на селитру, крепкую и царскую водку; она способствует их действию на меркурий, производя металлические амальгамы.

Третий элемент – меркурий, который алхимики принимают за начало или основание всех металлов.

Итак, эликсир долгой жизни и философский камень были ни что иное, как совокупление этих трех элементов, в жидком состоянии – для эликсира, в твердом или в порошке – для философского камня.

Эликсир или эссенция долгой жизни была признаваема равно драгоценною и в медицине, и в металлургии. Физики-алхимики знали очень хорошо терапевтическою силу селитры, серы и меркурия, которые входят в состав алхимической пилюли Плюммара и во многие новейшие лекарства.

Этот эликсир, эта капля жизни, этот дивный хранитель и восстановитель молодости и красоты, превосходящий своим достоинством даже жилеадский бальзам (beaume de Gilead) доктора Саломона и неподражаемое макассарское масло Роуланда [7], становился еще действительнее от примешивания к нему некоторой части разжиженного золота. Эликсир этот, составленный из селитряного элемента царской водки и подкрепленный серою и меркурием, был в некоторых случаях, способен растворить золото, особенно когда электричество, философский огонь, или даже простой, обыкновенный огонь был подкладываем под реторту [1].

Эликсир сей, содержащий в себе раствор золота, сделался знаменитым aurum potabile (питейным золотом), тем нектаром и амброзиею, которую так прославили поэты древности. После всего этого объясняется как нельзя лучше изречение: auri sacra fames; ибо пока люди верили, что золото могло не только наполнить их сундуки, но еще дать человеку вечную юность, что, подобно пище духов, оно могло заставить их жить жизнью обитателей неба; пока они были убеждены, что золото может доставлять им всегда здоровье, силу и красоту, до тех пор они естественно должны были чествовать его восторженным поклонением. Нет сомнения, что этот эликсир, это питейное золото было сильным, живительным лекарством; нет сомнения, что столь сильные медицинские снадобья, будучи смешаны в известных пропорциях, могли некоторым образом поддерживать или даже обнять человеческий организм. Право, нам самим приходило иногда на мысль попросить Фарадея приготовить нам прием этого эликсира, избрав для сего опыта минуту соединения Меркурия с Венерою. Нам бы очень хотелось помолодеть посредством этого таинственного питья, как Лев Годвина и Мельмонт Матурина, не продавая, однако же, души своей дьяволу.

Те же самые вещества, которые, быв соединены известным образом, составляли жизненный эликсир, будучи приготовлены и смешаны иначе, производили философский камень или в виде порошка, или в виде плотного тела. Селитра, сера и меркурий смешивались в различных пропорциях, сообразно свойствам того металла, который надо было претворить. Здесь электричество или огонь философский становился необходимым, и потому-то огонь сей сделался предметом постоянных исследований алхимиков. Истинные адепты, кажется, находили его довольно легко; но посвященные в низшие степени, могли только изредка получать этот удивительный огонь. Они были принуждены довольствоваться обыкновенным огнем, который, хотя и полезен для плавки металлов, но не может ни разлагать, ни смешивать их. От того-то приписывались философскому огню несметные ошибки, произведенные толпою алхимиков.

Что же касается до адептов, то они шли другою дорогой: кажется, они подвергали таинственный сосуд, – реторту или куб, назовите его как угодно, – беспрерывным токам электрического огня. Когда металлы начинали расплавляться, они бросали в сосуд кусок философского камня, содержавший в себе то количество селитры, серы и меркурия, какое нужно было для производства желаемого превращения. Следовательно, за исключением великого агента – электричества, употребленного как средство для плавки металлов, они действовали совершенно так же, как наши новейшие металурги [3].

Итак, философский камень был состав, содержавший в себе количество селитры, серы и меркурия, необходимое для совершенного превращения данных металлов, превращения, производившегося действием электричества в то время, когда металлы начинали расплавляться. Неизвестность, в коей долго находились насчет этих операций, объясняет грубые обвинения и нелепые замечания, которые позволяли себе многие писатели в отношении к алхимикам, не имея понятия даже о самых малейших их тайнах.

Мы были обязаны изложить здесь все элементы этой алхимической металлургии, которая в продолжение многих веков была предметом величайших умственных усилий физиков, желавших сделать понятным описания философского камня, оставленные нам учеными. Мы не можем не привести здесь отрывка из сочинения об этом предмете одного из них.

«Философский камень, великая цель алхимии, есть особенный препарат из химических деятелей, который, будучи однажды найден, может превращать всю меркуриальную часть данного металла в золото несравненно более чистое, нежели то, которое находится в рудниках. Это делается посредством небольшого количества золота, бросаемого в расплавленные металлы, тогда как та часть этих металлов, которая не есть меркурий, немедленно сожигается и уничтожается. Сей камень так же тяжел, как золото; он хрупок, как стекло, цвет его темно-красный; плавится на огне, как воск. Вот, что алхимики обещали найти; но они уверили также, что составят точно такой же камень и для серебра, и камень этот должен был иметь свойство превращать в серебро лучшего качества все металлы, за исключением самого серебра и золота. Кроме того, обещали они, говорит Боэргаав, усовершенствовать философский камень до такой степени, что он, будучи брошен в небольшое количество расплавленного золота, превратит все его количество в философский камень. Наконец, они утверждали, что придадут ему такую силу и свойство, что он, будучи смешан с чистою ртутью, превратит сию последнюю также в философский камень [5].

«Вся тайна заключается в том, – говорят алхимики, – чтоб совершить, посредством науки, то, что природа совершает в продолжение нескольких лет и даже нескольких веков. По догмату пантеистов, все заключается во всем. В свинце есть ртуть и золото: следовательно, если б удалось найти тело, которое могло бы привести в движение все части свинца таким образом, чтоб уничтожилось все то, что не есть меркурий, сберегая серу для того, чтоб сгустить меркурий, то нельзя ли предполагать, что оставшаяся жидкость превратится в золото?» – Таково основание мнения, полагающего вероятным открытие философского камня, сего камня, принимаемого алхимиками за эссенцию, сосредоточенную и постоянную, которая, будучи расплавлена с каким-нибудь металлом, соединяется непосредственно магнетическою силою с меркуриальною частию металла, улетучивает и изгоняет из него все, что есть в нем нечистого, и оставляет только одно чистое золото.

«Алхимики употребляли два другие средства для составления золота [8]. Первое есть отделение металлов (separation); ибо они говорят, что все металлы содержат в себе некоторое количество золота: только в наибольшей части их количество это так мало, что оно не покрыло бы издержек, которые можно было бы употребить для получения его. Второе средство есть облагораживание металла (maturation): алхимики, принимая меркурий за основание и начало всех металлов, утверждают, что если очистить и разжидить его е большим трудом и после многих опытов, то он неминуемо должен превратиться в золото».

Основной вопрос в алхимии остается до сих пор тот же самый, как и прежде. Имеют ли металлы общее основание, однородное металлическое начало, которое дает им имя и свойство того, что мы понимаем под словом металл? Могут ли они, находясь в расплавленном состоянии, с придачею к ним некоторого количества селитры, серы и меркурия, быть преобразовываемы посредством электрического действия, то есть могут ли они произвести философский камень?

Эта великая задача алхимии не подвинулась до сих пор ни на шаг вперед; новейшие химики не могли ни разрешить ее, ни доказать ее нелепости, и она занимает еще и теперь многих ученых, которые производят постоянные опыты, чтоб добиться какого бы то ни было результата.

Сэр Гомфрей Деви сделал много для объяснения этого вопроса: его гальванические опыты, посредством коих он уменьшил число признанных всеми простых веществ, разложив многие из тех, которые до того времени почитались неразлагаемыми, – упрочили ему почетное место в числе наших физиков. Но господин Деви совершил только половину пути; Бранд и Фарадей доказали, что некоторые из веществ, которым он оставил наименование простых тел, были действительно тела сложные. Где предел, до которого будет продолжаться этот анализ? Достигнут ли когда-нибудь до разложения металлов? Этот вопрос должен быть разрешен вместе и химиками и алхимиками: ибо и те и другие согласны в томе, что если можно разлагать металлы, то можно будет также и снова составлять их и заставите их принять какой угодно вид.

Два главные класса ученых, занимающихся теперь этим вопросом, суть металлурги и те, которые в особенности изучают электрические явления. Алхимики соединяли силу электричества и обыкновенного огня и прилагали силы гальванические к плавке металлов. Напротив, ученые, изучающее электричество, ограничиваются только отыскиванием всех его свойств, а металлурги употребляют в своих операциях только обыкновенный огонь, между тем, как правила алхимиков могут быть проверены и учение их может быть признано ложным или неистинным только производством на самом деле тех опытов, которые они указывают. В таком только случае новейшие ученые были бы справедливы относительно алхимиков, ибо, если они говорят нам, что они достигли своей цели посредством того или другого способа, то единственное средство проверить их заключается в том, чтоб в точности следовать их практическим указаниям.

В истории химии, в течение последних пяти лет, особенно замечателен один факт. Он состоит в том, что электрики (если их можно назвать сим именем) подошли очень близко к тому превращению металлов, которое навлекло на алхимиков столько обвинений и насмешек. Крос, Фокс и некоторые другие посредством беспрерывных гальванических токов электричества, успели в короткое время совершить то, что природа совершает в продолжение многих веков. Так, например, они изменили форму и свойство металлов, произвели великолепные кристаллизации в минеральных веществах, которые, казалось, были неспособны к подобным превращениям. Но они никогда не прилагали электричества к плавке металлов с присоединением к нему тех химических деятелей, которыми пользуются обыкновенно алхимики и металлурги.

В заключение всех этих рассуждений об алхимии мы приведем здесь мнение одного известного новейшего писателя насчет превращения металлов:

«Вопрос этот, – пишет он, – относится к химикам-философам, а не к шарлатанам, которые при совершеннейшем невежестве решают все с необыкновенною самоуверенностию. По их мнению, металлы суть действительно тела простые, самобытные, следовательно, нелепо стараться о преобразовании их. Но кто докажет, что металлы суть действительно тела простые? «Они – тела простые, – отвечают эмпирики, – потому что их невозможно разложить», то есть они тела простые, потому что их нельзя разложить, и их нельзя разложить, потому что они тела простые. Странная логика, объясняющая действие действием!

Если рассудить, что другие породы ископаемого царства представляют огромное количество тел, различных по своему виду и свойствам, и что химики, не смотря на желание свое принимать все эти тела за вещества простые, всегда находили в них девять первобытных элементов, о свойствах коих они спорят еще до сих пор; если, говорю, принять в соображение все эти факты, то можно ли допустить a priori, что металлы суть тела совершенно простые и однородные? И, однако же, эти почтенные манипуляторы исчисляют до 58 простых и однородных металлических веществ! Но послушаем Линнея: «Превращение металлов, – говорит знаменитый ученый, – тщетно скрывается от нас во храме Вулкана; мы должны искать его в глубоких недрах природы» [6].

Я не был свидетелем, когда в 1667 году Гельвеций преобразовал свинец, а Бернгард и Фан-Гельмонт ртуть; я не присутствовал при опытах превращения металлов императора Фердинанда в 1648 году и курфирста майнцского в 1658 году, «но эти факты, – говорит Бергман, – не подвержены никакому сомнению и, не веря им, мы не должны верить истории». Признаемся, есть столько примеров лжи и обманов в толе людей, выдающих себя за алхимиков, что их дурная слава вредит истинным адептам, если таковые действительно существовали когда-нибудь. Низкое корыстолюбие и жадность были причиною их бесплодных трудов, и они заслуживали, чтоб все усилия их оставались тщетными. Но в искусствах и науках существовало столько открытий и изобретений, бывших когда-то достоянием всей публики и сделавшихся теперь для нас тайною, что нельзя оспаривать, без особенной смелости, существование философского камня, невозможность которого нельзя, впрочем, доказать. Не справляясь уже с летописями алхимии, довольно припомните дамасские сабли, которые были некогда столь знамениты и которых способ приготовления потерян для нас. Он делались из стали столь крепкой и в то же время столь гибкой, что разрезывали тела самые плотные и могли сгибаться так, что конец их касался эфеса. Сталь эта была полу-претворенное железо, вещество или материя, занимающая средину между железом, Меркурием и киноварью [6].

Металлы, по моей системе, суть вещества земельные, минерализованные огнем. Следовательно, все они заключают в себе огонь и землю, и разность их происходит от неравности элемента воздушного, входящего в их состав. Так как земля и воздух, соединяясь, производят соли, то мне кажется, что металл есть род соли, проникнутой таким количеством огня, какое она по свойству своему может вмещать в себе. Из этого определения можно вывести заключение, что минерал, приведенный в его металлическое состояние, не может принимать большое количество огненной материи. Излишество этого элемента только улетучило бы металл. Таким образом, земля, проникнутая огнем и сделавшись жидким меркурием, не может уже принять в себя большого количества сего элемента; огонь более сильный превратил бы ее в пары.

Из сего следует, что претворение металлов возможно; но оно может быть произведено не иначе, как с придачею соли, которая претворяет тайное свойство свинца или ртути в золото или серебро; процесс этот, как говорят, может произвести философский камень. Такое мнение должно показаться странным, для тех, кто никогда не углублялся в причины и сущность вещей; но Бергман и Шеель пользуются заслуженным авторитетом, и их можно назвать в защиту этой системы».

Что до нас, признаемся, что мало изучали свойство и сущность металлов; но по результатам, недавно полученным, мы почитаем себя вправе надеяться, что недалеко время, когда найдутся первоначальные основания металлов, и когда узнаем, наконец, были ли алхимики величайшими философами или бессмысленными мечтателями.

Между тем, новейшая наука много воспользовалась совестливыми трудами алхимиков, астрологов и вообще всех мистических философов. – Арнольду де-Вилланове, знаменитому алхимику, обязаны нынешние ученые открытием кислот, хлороводной, азотной и серной, ровно как, и первыми попытками дистилляции, приведшими к выделке алкоголя. Хотя Роджер Бэкон показывал, будто презирает магию; хотя он даже писал, против нее, однако же весьма вероятно, что, занимаясь таинственным учением герметической философии, он нашел порох, – открытие, которого действия он до того преувеличивает, что утверждает, будто количества этой ужасной материи, величиною в кончик большого пальца, достаточно для разрушения города при громе и молнии. Он же, занимаясь своими астрологическими изысканиями, был приведен к изобретению телескопа. Парацельс, мистический автор «Архея», ввел в употребление сурьмяные и железистые приуготовления, столь драгоценные для терапии. Науки математическая обязаны Кардану, знаменитому астрологу, нерешимым случаем (cas irreduetible) и приложением геометрии к физике; этот же самый восторженный мечтатель первый заметил уравнения высших степеней. Наконец, не забудем также Ars magna – эту любопытную книгу, в которой Раймонд Луллий изложил обширную систему философии, почерпнутой в Азии, и собрал энциклопедические начала человеческих знаний, которые должны были впоследствии распространить столь яркий свет по Европе [5].

Считается, что первым человеком, поведавшем миру о философском камне, был египтянин Гермес Трисмегист (Hermes Trismegistus) – «Гермес Триждывеличайший». Гермес Трисмегист - полумифическая, полулегендарная фигура, в преданиях его называли сыном египетских богов Осириса и Исиды, и даже отождествляли с древнеегипетским богом-чародеем Тотом и античным богом Гермесом (Меркурием).

Гермеса Трисмегиста также называют первым алхимиком, получившим философский камень. Рецепт изготовления философского камня был записан в его книгах, а также на так называемой «Изумрудной скрижали Гермеса» - табличке из его гробницы, на которой было высечено тринадцать наставлений потомкам. Большая часть книг Гермеса Трисмегиста погибла при пожаре в Александрийской библиотеке, а немногие оставшиеся, по легенде, были зарыты в тайном месте в пустыне. До нас дошли только сильно искаженные переводы.

Утверждение христианства в качестве государственной религии Римской империи при императоре Константине (285-337) привело к еще большим гонениям на алхимию, пронизанную языческой мистикой и в силу этого, безусловно, являющуюся ересью. Александрийская академия, как средоточие естествознания неоднократно подвергались разгромам фанатиками-христианами. В 385-415 годах были разрушены многие здания Александрийской академии, в том числе и храм Сераписа. В 529 году римский папа Григорий I запретил чтение древних книг и занятие математикой и философией; христианская Европа погрузилась во мрак раннего средневековья.

Формально Александрийская академия прекратила свое существование после завоевания Египта арабами в 640 году. Однако научные и культурные традиции греческой школы на Востоке сохранялись какое-то время в Византийской империи (крупнейшая коллекция алхимических рукописей хранится в Библиотеке Святого Марка в Венеции), а затем они были восприняты арабским миром [8].

Абу Муса Джабир ибн Хайян (721-815), в европейской литературе известный под именем Гебер, разработал ртутно-серную теорию происхождения металлов, которая составила теоретическую основу алхимии на несколько последующих столетий. Суть ртутно-серной теории состоит в следующем.

В основе всех металлов лежат два принципа – Ртуть (философская Ртуть) и Сера (философская Сера). Ртуть является принципом металличности, Сера – принципом горючести. Принципы новой теории, таким образом, выступают как носители определённых свойств металлов, установленных в результате экспериментального изучения действия высоких температур на металлы. Важно отметить, что на протяжении многих веков принималось, будто действие высоких температур (метод огня) есть наилучший метод для упрощения состава тела. Следует подчеркнуть, что философская Ртуть и философская Сера не тождественны ртути и сере как конкретным веществам. Обычные ртуть и сера представляют собой своего рода свидетельства существования философских Ртути и Серы как принципов, причём принципов скорее духовных, нежели материальных. Металл ртуть, по мнению Джабира ибн Хайяна, представляет собой почти чистый принцип металличности (философская Ртуть), содержащий, тем не менее, некоторое количество принципа горючести (философской Серы).

Согласно учению Джабира, сухие испарения, конденсируясь в недрах Земли, дают Серу, мокрые – Ртуть. Затем под действием теплоты два принципа соединяются, образуя семь известных металлов – золото, серебро, ртуть, свинец, медь, олово и железо. Золото – совершенный металл – образуется, только если вполне чистые Сера и Ртуть взяты в наиболее благоприятных соотношениях. В земле, согласно Джабиру, образование золота и других металлов происходит постепенно и медленно; «созревание» золота можно ускорить с помощью некоего «медикамента» или «эликсира» (al-iksir, от греческого ξεριον, то есть «сухой»), который приводит к изменению соотношения Ртути и Серы в металлах и к превращению последних в золото и серебро. Поскольку плотность золота больше плотности ртути, считалось, что эликсир должен быть очень плотной субстанцией. Позднее в Европе эликсир получил название «философский камень» (Lapis Philosophorum).

 

Проблема трансмутации, таким образом, в рамках ртутно-серной теории сводилась к задаче выделения эликсира, обозначаемого алхимиками астрологическим символом Земли.
В средневековой Европе новый интерес к алхимии и философскому камню возникает уже в середине 10-го века, и то угасая, то вспыхивая вновь, тянется вплоть до наших дней. Собственно, философский камень - начало всех начал, мифическое вещество, способное дать своему обладателю бессмертие, вечную молодость и знания. Но не эти его свойства, в первую очередь, привлекали алхимиков.

Главное, что делало этот камень таким желанным - это его легендарная способность превращать любой металл в золото! Современная химия не отвергает возможности превращения одного химического элемента в другой, но всё же считает, что средневековые алхимики не могли получать золота из меди. Тем не менее, история сохранила для нас  не одну легенду, в которой говорится о подобном превращении. Так, например, Раймунд Луллий (Raimondus Lullius), испанский поэт, философ и знаменитый алхимик, получил от английского короля Эдуарда II в XIV веке, заказ на выплавку 60000 фунтов золота. Для чего ему было предоставлены ртуть, олово и свинец. И, надо сказать, Луллий получил золото! Оно было высокой пробы, и из него было отчеканено большое количество ноблей. Разумеется, проще отнести данный факт к мифам, нежели поверить в него, однако нобли той особой чеканки до сих пор хранятся в английских музеях. А если верить историческим документам, на протяжении долгого времени эти монеты использовались при заключении крупных сделок, что свидетельствовало об их большом количестве.

Но! В это время Англии, в принципе, негде было достать так много золота, причём такого великолепного качества! А основные расчеты, например, с Ганзой, велись оловом. Остается предположить, что в документы вкралась ошибка, и количество золота было куда меньшим.
Другой факт: император Рудольф II (1552-1612) оставил после смерти большое количество золота и серебра в слитках, приблизительно 8,5 и 6 тонн соответственно. Историки так и не смогли понять, где император мог взять столько драгоценных металлов, если весь национальный запас был меньше. Впоследствии было доказано, что это золото отличается от золота, использовавшегося в то время для чеканки монет - оно оказалось более высокой пробы и почти не содержало примесей, что кажется почти невероятным, учитывая технические возможности того времени.

 

Алхимическая теория

 

Понимание алхимической символики без знания алхимической теории довольно сложный процесс, хотя при желании можно вывести всю теорию из самих символов, но это под силу далеко не каждому.

Первое что надо усвоить - это тог что познание алхимии невозможно без изменения мышления и мировоззрения. Второе, что это длительный процесс. И третье (самое важное) алхимию надо разгадать как загадку, а не прочитать ее как ответ в конце книжки. По этому ниже даны лишь зерна истины, взрастить их и получить урожай можно только самому, и то, что вырастет (дерево или чахлый куст) зависит только от себя и никого более не считая конечно. ибо истинное знание живо только через откровение.

Основой всех алхимических теорий является теория четырех элементов. Эта теория была подробна разработана греческими философами, такими как Платон и Аристотель. Согласно учению Платона Вселенная была создана Демиургом из одухотворенной Первичной материи . Из нее он создал четыре элемента: огонь, воду, воздух и землю. Аристотель добавил к четырем элементам пятый - квинтесенцию. Именно эти философы, по сути, и заложили фундамент того что принято называть алхимией.

Все последующие теории - теория серы и ртути; теория серы, ртути и соли и т.д. лишь трансформируют количество и качество элементов. В первом случае до двух элементов во втором до трех, прибавляя по мере надобности еще и такие: квинтесенция, азот, и т.д.

 

Если изобразить все теории алхимиков геометрически, то получится театрикс Пифагора. Театрикс Пифагора представляет собой треугольник, состоящий из десяти точек. В его основании находится четыре точки на вершине одна, ну а между ними соответственно две и три. Аналогия довольно проста:

Четыре точки представляют собой Космос как две пары основных состояний: горячего и сухого - холодного и влажного, соединение этих состояний порождает элементы, которые находятся в основании Космоса. Таким образом переход одного элемента в другой, путем изменения одного из его качеств послужил основанием для идеи трансмутации.

 

Триада алхимиков - сера, соль и ртуть. Особенностью этой теории являлась идея макро и микрокосмоса. То есть человек в ней рассматривался как мир в миниатюре, как отражение Космоса со всеми присущими тому качествами. Отсюда и значение элементов: сера - дух, ртуть - душа, соль - тело. Таким образом и Космос и Человек состоят из одних и тех же элементов - тела, души и духа. Если сравнить эту теорию с теорией четырех элементов то можно увидеть, что Духу соответствует элемент огня, Душе элемент воды и воздуха, а Соли элемент земля. И если при этом учесть что в основе алхимического метода лежит принцип соответствия, который на практике означает что химические и физические процессы, происходящие в природе сходны тем, что происходят в душе человека получим:

Сера - бессмертный дух – то, что без остатка исчезает из материи при обжиге.
Ртуть - душа – то, что соединяет тело и дух
Соль - тело – то, материальное что остается после обжига.

Сера и ртуть рассматриваются как отец и мать металлов. При их соединении образуются различные металлы. Сера обуславливает изменчивость и горючесть металлов, а ртуть твердость, пластичность и блеск. Идея единства (всеединства), была присуща всем алхимическим теориям. На основе ее алхимик начинал свою Работу с поиска первовещества. Найдя его он путем специальных операций низводил его до первоматерии, после чего прибавив к ней нужные ему качества получал философский камень.

Идея единства всего сущего символически изображалась в виде уробороса (гностического змея) - змея пожирающего свой хвост - символа Вечности и всей алхимической Работы.

«Один есть Все» - и все от него, и все в нем, а если он не содержит всего, он - ничто.

Важнейшие алхимические знаки

 

Рецепт получения философского камня, принадлежащий, по преданию, испанскому мыслителю Раймунду Луллию (ок.1235 – 1315)

«Возьми философской ртути и накаливай, пока она не превратится в красного льва. Дигерируй этого красного льва на песчаной бане с кислым виноградным спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится в камедеобразное вещество, которое можно резать ножом. Положи его в обмазанную глиной реторту и не спеша дистиллируй. Собери отдельно жидкости различной природы, которые появятся при этом. Ты получишь безвкусную флегму, спирт и красные капли. Киммерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост. Возьми этого черного дракона, разотри на камне и прикоснись к нему раскаленным углем. Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведет зеленого льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и снова дистиллируй продукт. Наконец, тщательно ректифицируй, и ты увидишь появление горючей воды и человеческой крови» [3].

Философский камень — это порошок, который принимает различные оттенки во время приготовления согласно степени своего совершенства, но в сущности имеющий два цвета: белый и красный.

Настоящий философский камень или порошок его обладает тремя достоинствами:
1) Он превращает в золото расплавленную ртуть или свинец, на который его сыплют,
2) Принимаемый внутрь, он служит превосходным средством, излечивая быстро разные болезни.
3) Он действует и на растения: в течение нескольких часов они вырастают и приносят спелые плоды.

Вот три пункта, которые покажутся многим басней, но с которыми согласны все алхимики. В сущности, стоит только вдуматься в эти свойства, чтобы понять, что во всех трех случаях действует усиление жизненной деятельности.

Следовательно, Философский камень есть просто сильное сгущение жизненной энергии в малом количестве вещества. Вот почему алхимики называют свой камень лекарством трех царств.

 

Рецепт получения философского камня из труда «Черная книга»

Публикация в книге Луи Фигье «Алхимия и алхимики»

Алхимическое описание

 

 

«Надо начинать по солнечном закате, когда красный супруг и белая супруга соединяются в духе жизни для того, чтобы жить в любви и спокойствии, в прочной пропорции воды и земли».

«Продвигайся с запада, сквозь тьму, к различным степеням Малой Медведицы. Охлаждай и разводи тепло красного супруга между зимой и весной, преврати воду в черную землю и поднимайся через изменяющиеся цвета к востоку, где показывается полная луна. После очищения появляется солнце, белое и лучистое»

Атанор отличается от других печей особым приспособлением, чтобы долго и своеобразным манером варить упомянутое яйцо.

При этой варке видны изменения цветов, служащих основой всех алхимических аллегорических рассказов. Сначала вещество, содержащееся в яйце, делается черным и точно окаменевшим, поэтому называется головой вороны. Вдруг черное превращается в блестящее белое; этот переход от черного к белому, от мрака к свету, является прекрасным пробирным камнем для распознавания символических историй, трактующих об алхимии. Материя, обработанная таким образом, служит для превращения неблагородных металлов (свинца, ртути) в серебро.

Если поддерживать огонь, то мы увидим, что белый цвет исчезает и состав принимает различные оттенки, начиная с нижних цветов спектра (синий, зеленый) до цветов высших (желтый, оранжевый) и, наконец, достигает рубиново-красного. Тогда философский камень почти готов.

В этом состоянии 10 граммов философского камня едва достаточны для превращения 20 граммов металла. Чтобы увеличить силу, надо его снова вложить в яйцо, прибавить немного философского Меркурия и возобновить варку. Приготовление, длившееся первый раз год, вторично продолжается только три месяца, цвета же меняются, как и в первый раз.
В таком состоянии камень превращает в золото количество металла, превышающее его вес вдесятеро. Тогда опыт повторяется и продолжается один месяц, после чего камень превращает в золото металл, превышающий его вес в тысячу раз. Наконец, в последний раз, добывается уже настоящий философский камень, превращающий металл в чистое золото весом в десять тысяч раз более веса философского камня [6].

Эти операции называют помножением камня. Если читаешь какое-нибудь алхимическое сочинение, то следует определить, о каком опыте идет речь.

1) Когда речь идет о производстве философского Меркурия, это будет непонятно незнающим.
2) Если же говорится о самом камне, то описание будет довольно простым.
3) Но лишь только речь зайдет о помножении объяснение будет самым ясным.

Рассматривая символическое описание получения камня, всегда следует искать скрытый в нем герметический смысл. Так как Природа повсюду тождественна, то описание, изъясняющее тайны Великого Сотворения, может означать также путь Солнца (солнечный миф) или жизнь какого-нибудь сказочного героя. Один только посвященный будет в состоянии воспринять третий смысл (герметический) древних мифов, тогда как ученые увидят там только первый и второй смыслы (физический и естественный: путь Солнца, Зодиак и пр.).

 

Рецепт получения философского камня Альберта Великого

Сочинение «Малый Алхимический Свод»

 

Возьми по одной части возогнанной и закрепленной ртути, закрепленного мышьяка и серебряной окалины. Тщательно разотри в порошок составленную смесь на камне и насыть раствором нашатыря. Трижды, а то и четырежды повтори все это: измельчай и насыщай. Прокали. Потом попробуй растворить, а раствор сохрани. Если же смесь не растворится, еще раз хорошо измельчи и добавь немного нашатыря. Тогда обязательно растворится. Дождавшись растворения, помести в теплую воду для того, чтобы потом перегнать. А потом весь этот раствор перегони. Не вздумай поставить раствор для перегонки в золу! Почти все у тебя тогда затвердеет, и тебе опять придется отвердевшую смесь растворять, как уже только что приходилось. Когда же перегонка окажется вполне завершенной, помести твой материал в стеклянную реторту, сгусти, и ты увидишь белую субстанцию, твердую и ясную, близкую по форме к кристаллу, разжижающуюся на огне, словно воск, всепроникающую и устойчивую. Возьми же только одну часть этой субстанции на сто частей любого очищенного и обожженного металла. Только попробуй, и ты на вечные времена улучшишь его - этого металла - природу. Боже упаси, не вздумай привести твою субстанцию в соприкосновение с неочищенным металлом! Металл твой немедля - после двух или трех проб - навсегда утратит свой цвет.  Аристотель в своей книге «О совершенном магистерии» сообщает о возогнанной и прокаленной ртути, под коей я понимаю ртуть закрепленную, ибо, если ртуть прежде не закрепить, едва ли возможно ее прокалить. А не прокаливши, и не растворишь ее ни за что. Обсуждая завершающий момент опыта, кое-кто говорит, что следует добавить белое - определенного сорта - масло философов для умягчения нашего медикамента. Если закрепленные субстанциальные духовные начала непригодны в качестве проникающей материи, прибавь к ним равновеликое количество незакрепленных тех же начал, раствори, а потом сгусти. Не сомневайся, что вот тогда ты достигнешь того, что субстанциальные духовные начала обретут всепроникающую способность и прочее. Точно так же, если какое-нибудь обожженное тело не поддается сжатию в твердое однородное состояние, прибавь к нему немного этого же вещества в расплавленном состоянии, и к тебе тоже придет удача. Раздели яйцо философов на такие четыре части, чтобы каждая обладала самостоятельной природой. Возьми каждой природы равномерно и в равных пропорциях, смешай, но так, однако, чтобы не нарушить их природной несовместимости. Именно тогда ты достигнешь того, что вознамерился достичь, с Божьей помощью. Это и есть универсальный метод. Однако я объясняю тебе его в форме особенных отдельных операций, коих число есть четыре. Две из них можно выполнить очень даже хорошо, без каких бы то ни было помех и осложнений. Когда же тебе удастся обладать водою из воздуха и воздухом из огня, ты сможешь получить и огонь из земли. Соотнеси воздушную и земляную субстанции с теплотою и влажностью, а потом приведи их в такое единство, которое будет слитным и неделимым и в котором бывшие составляющие этого единства явлены неразличимыми. Затем ты можешь прибавить к ним два действенных добродетельных начала, а именно воду и огонь. Это и есть тот предел, в коем алхимическое деяние свершится окончательно. Слушай и вникай! Ежели ты примешаешь к единству воздуха и земли только одну воду, тебе откроется серебро. А ежели огонь - твоя материя примет красный цвет [5].

 

Рецепт философского камня из средневекового сочинения «Великий Гримуар»

Глава «Секреты магического искусства»

Возьмите горшок свежей земли, добавьте туда фунт красной меди и полстакана холодной воды, и все это прокипятите в течение получаса. После чего добавьте к составу три унции окиси меди и прокипятите один час; затем добавьте две с половиной унции мышьяка и прокипятите еще один час. После этого добавьте три унции хорошо размельченной дубовой коры и оставьте кипеть полчаса; добавьте в горшок унцию розовой воды, прокипятите двенадцать минут. Затем добавьте три унции сажи и кипятите до тех пор, пока состав не окажется готов. Чтобы узнать, сварен ли он до конца, надо опустить в него гвоздь: если состав действует на гвоздь, снимайте с огня. Этот состав позволит вам добыть полтора фунта золота; если же не действует, это - признак того, что состав недоварен. Жидкостью можно пользоваться четыре раза. По составу можно выложить 4 экю.
Истинные алхимики не стремились к получению золота, оно было лишь инструментом, а не целью (тем не менее, Данте в своей Божественной комедии определил место алхимиков, как и фальшивомонетчиков, в аду, а если точнее, в круге восьмом, рве десятом). Целью для них был именно сам философский камень! И духовное освобождение, превознесение, дарующиеся тому, кто им обладает - абсолютная свобода (надо отметить, что камень, по большому счёту, и не камень вовсе, чаще его представляют как порошок, либо раствор порошка - тот самый эликсир жизни).


Литература:

1. Юнг К.Г. Психология и алхимия. – М. – 1997.

2. Юнг К.Г. Архетип и символ. – М. – 1991.

3. Юнг К.Г. Ответ Иову. – М. – 1995.

4. Юнг К.Г. Феномен духа в искусстве и науке. – М. – 1992.

5. Борхес Х.Л. Письмена Бога. – М. – 1992.

6.  К. Зелигманн «История магии и оккультизма»

7.  Рабинович В. Л. «Божественная Комедия» и миф о философском камне // Дантовские чтения. М., 1985.

8.  Рабинович В. Л. Алхимический миф и химеры собора Парижской богоматери (К проблеме сопоставления). — Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. — М.: Политиздат, 1990